Александр Александрович Шморгун, политолог



В стране складывается очень опасная ситуация. С одной стороны, усиливается масштабный экономический кризис, преодоление которого требует быстрых, решительных, консолидированных действий, а с другой – крайне низкие рейтинги тех, кто претендует на статус спасителей государства. Это неоспоримо свидетельствуют, что именно в последнее время были окончательно дискредитированы практически все ныне действующие властные институты. Непосредственным следствием недоверия граждан к политикуму стал невиданный рост протестных настроений: все больше потенциальных избирателей готовы проголосовать на выборах против всех или вообще проигнорировать любые выборы, проголосовав, так сказать, ногами.
Об остроте кризиса свидетельствует и то, что, несмотря на все призывы правящего истеблишмента «сохранить завоевания демократии», все больше людей готовы поддержать так называемую сильную руку, то есть политическую силу, которая наконец сможет навести порядок в стране. Даже подавляющее большинство тех, кто называет себя политической элитой, по крайней мере, на словах признает необходимость «притока в современную политику свежей крови».
Однако первой и наиболее очевидной проблемой, кроме цейтнота, является то, что псевдореформаторское мнение украинского политического бомонда, демонстрируя предельный дилетантизм в вопросах различных избирательных техник, и дальше бродит в трех соснах избирательных систем – сугубо мажоритарной, пропорциональной, но по открытым спискам, и механически смешанной системы выборов, согласно которой половина Верховной рады избирается по мажоритарной, половина – по пропорциональной списочной схеме.
То же касается и проектов новой Конституции, которые в последнее время появляются, словно грибы после дождя, и также не имеют никаких шансов быть принятыми – как из-за того, что главной целью преследуют откровенный предвыборный пиар, так и потому, что любые «конституции порядка» и даже спасения народ поддержит только тогда, когда их инициатор действительно продемонстрирует свою способность наводить настоящий порядок в стране (вспомним, что тот же самый де Голль ввел действующую конституцию пятой французской республики, уже имея в массовом сознании имидж спасителя отечества).
Что касается вероятности прихода действительно нового человека вследствие президентских выборов, с которыми связывались наибольшие надежды на радикальное изменение курса (а точнее – даже выведения из штопора самолета украинского государства в ситуации, когда первый и второй пилоты полностью поглощены борьбой за рычаги государственного управления), то здесь перспективы кажутся весьма сомнительными. Даже если предположить, что каким-то образом все же удалось бы ликвидировать беспрецедентную управленческую неэффективность нынешней Конституции, в действительности шансы не раскрученных новых кандидатов возглавить страну при условии активного противодействия, которое окажут нынешние держатели контрольного пакета акций на украинской политической бирже, практически равны нулю. Ведь нельзя серьезно считать политиками новой формации Арсения Яценюка, Анатолия Гриценко, Виталия Кличко, Олега Тягнибока, а тем более Сергея Тигипко и Владимира Литвина.
На маргиналиях политической жизни пока светятся именно маргиналы, которые своими предвыборными брендами уже дают понять, что в любом случае не посягают на реальные изменения существующего антиобщественного устройства. Об этом свидетельствуют как лозунги вроде «Киеву быть», «Будущее рядом», «Мы прорвемся» или «Сильная Украина», которые никого ни к чему не обязывают, так и знаковые в полном смысле заверения новой волны олигархов-реформаторов, что, мол, они идут к власти «не для того, чтобы разрушать, а для того, чтобы строить». Ничем не лучше только внешне противоположные лозунги псевдорадикалов типа «Украина для украинцев», политические бренды вроде «Великая Украина», требования восстановления производства ядерного оружия и межконтинентальных средств его доставки или территориальные претензии практически ко всем нашим геополитическим соседям. Такой ультрарадикализм красноречиво свидетельствует, что в данном случае речь идет лишь об имитации национализма, который в действительности в Украине, по крайней мере в том смысле, в котором называли себя националистами Теодор Рузвельт или Шарль де Голль, или выдающийся представитель японского национального капитала Кадзи Татеиси, в Украине пока так и не появился.
И в этом смысле наши так называемые левые и так называемые либерал-радикалы, создав жупел опасности национализма, в действительности самоотверженно воюют с ветряными мельницами.



А появились ли или хотя бы находятся на подходе политики, которым по плечу решение задачи уже не столько реформирования, как спасения Украины от разорения? Ведь степень деструктивных процессов во всех сферах общественной жизни достиг такой отметки, что даже если к власти придет инициативный, честный, мужественный и профессиональный лидер, готовый расчищать авгиевы конюшни от последствий предыдущих многолетних «реформ», результаты его усилий выглядят весьма призрачными. Слишком высок уровень тенизации и криминализации экономики, ее деиндустриализации и антиинновационности, а также, по определению Эмиля Дюркгейма, нарастание аномии (дословно – безнормности) общественного сознания.
На разработанной современными его американскими последователями «шкале аномии», словно бы списанной из наших нынешних реалий, на первом месте стоит «представление о том, что общественные лидеры равнодушны к нуждам людей»; на втором – «представление, что немного можно изменить в обществе непредсказуемом и неупорядоченном», на третьем – «представление, что жизненные цели уходят в прошлое быстрее, чем реализуются»; на четвертом – «чувство тщетности бытия» и, наконец, на пятом – «убеждение, что человек не может рассчитывать на социальную и психологическую поддержку своих коллег». А нам и дальше рассказывают, что все наши проблемы от финансового кризиса!
Но и это еще не все. Предположим, что, несмотря на такой общественный упадок, все-таки нашелся настоящий, каким его видел в мечтах наш великий Иван Франко, украинский Моисей, потенциально способный вывести свой народ из пустыни скитаний. Остается невыясненным ответ на традиционный вопрос «что делать?» Ведь, казалось бы, правильность выбранного в начале независимости пути была очевидной.
Вспомним, сколько вбивалось в наши головы, что поскольку «рынок – он и в Африке рынок», нужно только «выйти из тупика истории», «начать все с чистого листа» и строить нормальную цивилизованную жизнь, банковскую, партийную системы, систему разделения властей, общую избирательную систему и другие элементы «гражданского общества».
Почему же эти рецепты не сработали? Одна из гипотез, которая в последнее время звучит все чаще, заключается в том, что, якобы, западная помощь не сработала потому, что изначально был, как говорится, «не в коня корм». Ведь ценности частной собственности и способность к экономической мотивации по законам рынка не могут возникнуть в менталитете очень быстро. Тому же западному обществу для становления капитализма понадобилось более 300 лет, за которые оно прошло длинный путь от первоначального уголовного накопления капитала к современному постиндустриализму путем медленной эволюции, которая исключает любые грандиозные социальные эксперименты, так называемые большие прыжки вроде советского.
Итак, получается, что построить Европу на Украине для нас якобы вроде так же реально, как знаменитому Барону Мюнхгаузену – действительно вытянуть себя из болота за волосы вместе с конем.
Ведь для того, чтобы по-настоящему заработал рынок, нужен уже полноценный средний класс, который в свою очередь, должен иметь высокий уровень жизни. Более того, любые политические партии будут оставаться фиктивными, если в стране не существует крупных экономических классов, стремящихся защитить собственные экономические интересы и с этой целью делегирующих своих представителей в парламент, выдвигающих претендентов на должность (точнее – на миссию) президента. И вообще для активного участия в политике, реализации своих демократических прав и свобод просто необходимо иметь свободное от борьбы за выживание время.
Поэтому представляется, что мы попали в заколдованный круг: не имеем надлежащего уровня демократии, потому что слишком бедны, а бедны, потому что не имеем политической и экономической демократии.
Кроме того, по знаменитому принципу «невидимой руки» Адама Смита, рыночное общество функционирует в режиме самоорганизации: «живи и давай жить другому», или «свобода одного индивида ограничивается свободой другого». Средний класс заинтересован не столько в социальной мобильности, как в социальной стабильности.
Следовательно, власть, как ночной сторож рациональной бюрократии, должна лишь следить за соблюдением правил игры, превратившись в своего рода оператора, который отслеживает механизмы функционирования в автоматическом режиме современного постиндустирального общества без малейшего вмешательства субъективного фактора. Система должна чем-то напоминать игрушку «ванька-встанька»: благодаря мощному среднему классу центр тяжести ее такой низкий, что любые экстремистские идеологические отклонения в процессе качания «политического маятника» сразу компенсируются противоположно направленным вектором иной политической силы в сторону конструктивного умеренного центризма по принципу «не навреди». Именно поэтому, например, Элвин Тоффлер в своей знаменитой книге «Третья волна» пишет о том, что в условиях постиндустриализма любые формы так называемого авторитарного лидерства уже выступают почти монархическим атавизмом: «Сегодня, когда мы мчимся на новый этап цивилизации, Рузвельт, Черчилль, де Голль, Аденауэр (или хотя бы Сталин) – «сильные» лидеры индустриальных обществ – (уже само сравнение лидеров и Сталина является одиозно некорректным – Авт.). – Имели бы такой же неуместный и нелепый вид, как Безумный король Людвиг в Белом доме. Поиск лидеров, обладающих такой решительностью, зубастостью, догматизмом – то ли это Кеннеди, Конноли или Рейган, Ширак или Тэтчер – это проявление ностальгии ... потому что «слабость» сегодняшних лидеров является не столько отражением личных качеств, как следствием распада институтов, от которых зависит их власть.
Не имея ни надлежащей материально-технической, социальной базы, ни ментальных стереотипов и институтов демократической самоорганизации, ни настоящих институтов рыночного общества, мы попадаем в почти безвыходную ловушку истории. Нам остается только руководствоваться лозунгом, созвучным с брежневским «экономика должна быть экономной»: продвижение должно быть постепенным.
Но если так рассуждать, то единственно возможным выходом для нас является максимальная консервация нынешней ситуации, а потому необходимо отказаться от коренного обновления кадрового состава. Ведь, по официальной версии самих же чиновников, за годы пребывания у власти и руководства приватизированной ими же экономикой они уже достаточно «наелись» и теперь могут немного и о государстве позаботиться. А поскольку опыт оранжевой революции вроде бы неоспоримо показал, что именно президентская предвыборная кампания максимально разжигает политические страсти, лучшим вариантом будет принятие поправок к Конституции с целью избрания президента в парламенте. При этом недостаточно развитое разделение властей можно компенсировать олигархическим делением власти между господствующими кланами и ждать, пока постепенно, почти незаметно, в следующих поколениях бандиты превратятся в бизнесменов, как это было в Британии и США.
Недаром большинство из нынешних привластных политиков сожалеет, что прошло еще слишком мало времени, чтобы увидеть преимущества либерализма над коммунизмом, и что, мол, для становления в Украине полноценной демократии необходимо время умеренного прагматического выстраивания качественно новых государственных институтов хотя бы в течение жизни хотя бы одного поколения.
Так что пока происходит вовсе не революционная, а – наоборот – контрреволюционная ситуация, при которой «верхи» уже не могут, но хотят жить по-старому, а «низы» уже не хотят, но могут, точнее – вынуждены жить по-старому.



В действительности так называемые реформы, невиданный экономический рост, которыми щеголяют наши халифы на час (вспомним хотя бы калейдоскопическую смену премьер-министров и глав Фонда госимущества, которые действовали по принципу «мавр сделал свое дело, мавр может отдохнуть»), изначально происходили в режиме коммунистического интернационала: «до основанья, а затем... ». Причем техника этого «реформирования» также была и остается до боли знакомой – полностью в духе надписи на входе в одно из советских исправительных учреждений: «Железной рукой затянем свет в светлое будущее». А фактически страна прожила эти 18 лет в режиме самоубийства.
Что касается оранжевой революции, то в действительности она была не причиной нарастания хаоса, вроде бы спровоцированного так называемыми национал-демократами, как пытаются убедить нас нынешние красно-бело-голубые, а лишь логическим следствием, неудачной попыткой остановить «победное шествие» типологически вполне сопоставимой с Великой Октябрьской Великой уголовной революции, полную и окончательную победу которой на части отдельно взятого постсоветского пространства провозгласил еще в начале 1990-х в документальном фильме с символическим названием «Так дальше жить нельзя» известный российский кинорежиссер и политик Станислав Говорухин (сегодня он заканчивает книгу под весьма символической не только для России, но и для Украины названием «Так жить нельзя. 2009 год ».
В чем же дело, как могло произойти то, что случилось? Конечно, нельзя сбросить со счета наше тоталитарное наследство, при котором под девизом «незаменимых у нас нет» уничтожалось все нестандартное, нерядовое и порождались известные афористичные стереотипы массового поведения: «ты начальник – я дурак», «сверху виднее» и многие другие. Выдающийся публицист Игорь Бунич в своей блестящей работе «Золото партии» писал о том, что коммунистической системе в некоторой степени все же удалось вместо человека разумного создать нового человека, но не борца и не новатора, а именно «человека равнодушного», который живет не по «моральному кодексу строителя коммунизма», а по аморальному кодексу тотального конформиста. Иначе в Украине просто не удалось бы провести ваучерную псевдоприватизацию, обмануть население обещаниями мгновенного обогащения т.д.
Но трагедия украинской независимости обусловлена и тем, что Украина получила статус государственной независимости в тот исторический момент, когда в мире происходили весьма неоднозначные глобализационные процессы. Речь идет о стремительном нарастании на протяжении всего XX века процессов глобального ростовщичества. Чтобы не вдаваться в сложные механизмы возникновения этого феномена, отмечу, что речь идет о завоевании, по словам известного ученого Иммануэля Валлернстайна, западным миросистемным ядром экономической монополии во всемирном масштабе. Эта монополия логически связана с главным принципом воспетого именно свободного, т.е. неуправляемого рынка: минимизация затрат и максимизация прибыли буквально любой ценой, которую, впрочем, должны заплатить страны «мировой периферии» западному «миросистемному» ядру.
Вскоре выяснилось, что, хотя «красиво жить не запретишь», но мародерство заразно и приводит к полной деморализации не только покоренных, но и завоевателей, которые начинают применять принципы двойных стандартов уже к собственным гражданам. Такая стратегическая жизненная установка с железной необходимостью начинает подрывать «общество всеобщего благосостояния» изнутри.
Сначала беспристрастные западные интеллектуалы с тревогой наблюдали процесс быстрой деморализации и рост коррумпированности собственных бизнес- и политических элит. Но это еще полбеды. Тот же Элвин Тоффлер в своей «Третьей волне», которая стала своего рода манифестом постиндустриального общества, уже писал об опасности того, что нефтяные компании все активнее начинают действовать против собственных «стран базирования – национальных государств». В частности, невиданных масштабов приобрело массовое уклонение от уплаты налогов. Дальше – больше: например, американские ТНК, получив деньги налогоплательщиков на диверсификацию источников поставок нефти для обеспечения экономической безопасности страны, использовали их как сверхприбыль для собственного обогащения, о чем, в частности, пишет известный аналитик Дэвид Сол.
Примечание: недавняя катастрофа на нефтяной платформе ВР в Мексиканском заливе – яркое тому подтверждение.
Классическим примером откровенно захватнических действий относительно самих США стала деятельность скандально известной корпорации «Энрон», которая грабила как своих кредиторов, так и рядовых акционеров (вследствие откровенных подтасовок в оценке доходов, направленных на постоянный рост котировок акций, и спекулятивных манипуляций с отчетностью – с августа 2000 по декабрь 2001 акции компании подешевели в 350 раз, и это разорило тысячи вкладчиков).
И еще опаснее – антинациональная политика ТНК, направленная на использование сверхдешевого труда в странах третьего мира. В частности, Патрик Бьюкенен пишет о том, что стремление во что бы то ни стало максимизировать прибыль убивает национальный рынок, – это приводит к деформации структуры американской экономики, способствует росту валютных резервов азиатских стран в долларах и ценных бумагах, номинированных в долларах, и уже серьезно угрожает экономической безопасности США. Исследователь приводит статистические данные, согласно которым иностранные банки сегодня обладают казначейскими облигациями США на сумму более 1 трлн. долл., а долларовые резервы банков Японии, Китая, Тайваня, России также приблизились к этой отметке. Цель поддержки доллара, который неуклонно ослабевает, заключается в том, чтобы увеличить свою долю на американском рынке (в 2002 году США импортировали 3% ВВП Японии, 10% ВВП Китая, 16% ВВП Сингапура, 21% ВВП Мексики, 25% ВВП Малайзии, 29% ВВП Канады, ежедневно (!) увеличивая свой внешний долг на 2 миллиарда. долл.). Причем по мере того, как производство перемещается в Китай, а сфера высоких технологий мигрирует в Индию, американцев, оказавшихся на низкооплачиваемых должностях в секторе услуг, начинают все активнее вытеснять эмигранты.
Так выясняется, что прямой зависимости между уровнем жизни и уровнем демократии не существует, к тому же, во многих случаях, как ни странно это звучит, она может приобретать обратную зависимость, когда денежный фетишизм не жизнь, а потребление – становится самоцелью. Джордж Сорос в своем последнем провидческом труде с красноречивым названием «Эпоха ошибок. Мир на пороге глобального кризиса »(2006), пытаясь понять, «что не так с Америкой», делает вывод, что главный недостаток заключается в так называемом консьюмеризме, т.е. потребительстве. Причем речь идет прежде всего «о слишком большом преклонении перед успехом, что измеряется деньгами, – в ущерб сущностным ценностям». Вследствие этого «Америка терпит поражение. Эйфорическое общество вовсе не обеспокоено поисками истины, не умеет посмотреть в глаза суровой действительности. Это делает его уязвимым для разного рода лживых идеологий, оруэлловского новояза и других форм лжи».
Следовательно, деньги как свобода для одних и порабощение другими рано или поздно трансформируются в порабощение для самих поработителей, вследствие чего в самом западном мире и дальше будет нарастать конфликт между настоящим патриотизмом и гегемонистской плутократией. Поэтому, несмотря на всю колоссальную инерционность крупных социальных систем, эпоха перекладывания своих проблем с больной головы на еще более больную (по принципу «деньги пахнут»), подходит к концу.
На фоне не просто финансового, а общепланетарного (в том числе и экологического) кризиса, в значительной степени вызванного господством идеологии неоконсерватизма, которую Джордж Сорос уже называет рыночным фундаментализмом, то есть фактически очередной версией тоталитаризма, возникает общемировая ситуация, при которой, как ни странно, фигурально выражаясь, «сегодня мы, а завтра – они». О том, что это именно так, предупреждают видные западные прогнозисты-аналитики в трудах «Мыльный пузырь американского преимущества» (Джордж Сорос), «Большой разрыв» и «Америка на распутье» (Френсис Фукуяма), и даже автор триумфально гегемонистской «Большой шахматной доски» Збигнев Бжезинский написал труд с недвусмысленным названием «Последний шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы».
Поэтому в противовес либеральным идеям замены не только выборных, и избранных элит наемными госслужащими, в обозримом будущем будет неуклонно расти спрос на политических лидеров, которых американский политолог Брюс Мейрофф совершенно справедливо причисляет к так называемому героическому типа лидерства (де Голля называли «человеком кризиса», точнее, его преодоления) и относительно которых будет работать античная максима, которую любили цитировать Наполеон Бонапарт, а также выдающийся философ-моралист Томас Карляйль: «Со львом во главе стадо овец сильнее стаи львов, которыми руководит овца » (точнее – баран).
Следовательно, можно надеяться на то, что время «временщиков» проходит во всемирном масштабе. Причем политические лидеры действительно новой волны цивилизационного развития человечества значительно меньше будут заинтересованы формировать послушные местные колониальные администрации, как это происходило в последние десятилетия, когда самостоятельный государственный курс даже небольших стран рассматривался как опасный для существования общемировой системы экономического захватничества прецедент «антидемократического авторитаризма».
И именно в этом заключается не только наш шанс, но и шанс экономически развитых стран на общее спасение!

В стране складывается очень опасная ситуация. С одной стороны, усиливается масштабный экономический кризис, преодоление которого требует быстрых, решительных, консолидированных действий, а с другой – крайне низкие рейтинги тех, кто претендует на статус спасителей государства. Это неоспоримо свидетельствуют, что именно в последнее время были окончательно дискредитированы практически все ныне действующие властные институты.
Об остроте кризиса свидетельствует и то, что, несмотря на все призывы правящего истеблишмента «сохранить завоевания демократии», все больше людей готовы поддержать так называемую сильную руку, то есть политическую силу, которая наконец сможет навести порядок в стране. Даже подавляющее большинство тех, кто называет себя политической элитой, по крайней мере, на словах признает необходимость «притока в современную политику свежей крови».
То же касается и проектов новой Конституции, которые в последнее время появляются, словно грибы после дождя, они главной целью преследуют откровенный предвыборный пиар. Любые «конституции порядка» и даже спасения народ поддержит только тогда, когда их инициатор действительно продемонстрирует свою способность наводить настоящий порядок в стране (вспомним, что тот же самый де Голль ввел действующую конституцию пятой французской республики, уже имея в массовом сознании имидж спасителя отечества).
Что касается вероятности прихода действительно нового человека вследствие президентских выборов, с которыми связываются наибольшие надежды на радикальное изменение курса (а точнее – даже выведения из штопора самолета украинского государства в ситуации, когда первый и второй пилоты полностью поглощены борьбой за рычаги государственного управления), то здесь перспективы кажутся весьма сомнительными. Даже если предположить, что каким-то образом все же удалось бы ликвидировать беспрецедентную управленческую неэффективность нынешней Конституции, в действительности шансы не раскрученных новых кандидатов возглавить страну при условии активного противодействия, которое окажут нынешние держатели контрольного пакета акций на украинской политической бирже, практически равны нулю. Ведь нельзя серьезно считать политиками новой формации Арсения Яценюка, Анатолия Гриценко, Виталия Кличко, Олега Тягнибока, а тем более Сергея Тигипко и Владимира Литвина.
На маргиналиях политической жизни пока светятся именно маргиналы, которые своими предвыборными брендами уже дают понять, что в любом случае не посягают на реальные изменения существующего антиобщественного устройства. Об этом свидетельствуют как лозунги вроде «Киеву быть», «Будущее рядом», «Мы прорвемся» или «Сильная Украина», которые никого ни к чему не обязывают, так и знаковые в полном смысле заверения новой волны олигархов-реформаторов, что, мол, они идут к власти «не для того, чтобы разрушать, а для того, чтобы строить». Ничем не лучше только внешне противоположные лозунги псевдорадикалов типа «Украина для украинцев», политические бренды вроде «Великая Украина», требования восстановления производства ядерного оружия и межконтинентальных средств его доставки или территориальные претензии практически ко всем нашим геополитическим соседям. Такой ультрарадикализм красноречиво свидетельствует, что в данном случае речь идет лишь об имитации национализма, который в действительности в Украине, по крайней мере в том смысле, в котором называли себя националистами Теодор Рузвельт или Шарль де Голль, или выдающийся представитель японского национального капитала Кадзи Татеиси, в Украине пока так и не появился.
И в этом смысле наши так называемые левые и так называемые либерал-радикалы, создав жупел опасности национализма, в действительности самоотверженно воюют с ветряными мельницами.

Шморгун Александр Александрович