Арнольд Тойнби предлагал в свое время рассматривать историю как раскрытие связи вызов–ответ. Развитие цивилизаций предполагало действие некого фактора, побуждающего ее мобилизовать силы для осуществления исторического прорыва. Таким вызовом для русской цивилизации, указывал Тойнби, являлось не раз усиление напряженности в отношениях с Западом. Вот и сегодня такой вызов артикулируется. Сама ситуация вокруг России складывается, казалось бы, крайне неблагоприятно. Но это и есть тот самый фактор, который создает основание для смены существующей, сложившейся по итогам поражения в "холодной войне" модели жизнеустройства.

Санкции, таким образом, есть вызов для российской цивилизации. Следующий шаг за Россией. Необходимо осознание серьезности вызова. Должен ударить набат, прозвучать слова — "Отечество в опасности". Под этот призыв развертывается новая Великая Отечественная мобилизация. И тогда открывается перспектива очередного русского исторического прорыва.

Однако ничего этого может и не произойти. Цивилизации, не осознавшие брошенных ей историей угроз, гибнут. Вызов действует амбивалетным образом: он есть и мобилизующий шанс, но он же есть и великая опасность. Риторика российской власти пока не соответствует серьезности момента. Слов о необходимости мобилизации нет. Звучат пока слова иного рода — все в порядке, ничего страшного, у нас есть валютный резерв; Европа не будет действовать вопреки своим экономическим интересам и санкции в итоге отменит; если же Запад будет упорствовать, то мы можем переориентироваться на Китай. С такой риторикой прорывы не осуществляются. Возникшим историческим шансом Россия может и не воспользоваться.

Конечно, режим санкций объективно должен ухудшить на некоторое время экономическое и социальное положение России. Российская экономика чересчур сильно завязана на связях с Европой. Уровень зависимости ее современной России от внешней торговли (экспорт плюс импорт к ВВП) составляет, по данным Всемирного банка, около 46%. В СССР, для сравнения такая зависимость была порядка 10-15%. Не ухудшиться положение населения, таким образом, при резком разрыве существующих санкций не может.

Для перехода на режим самообеспечения нужно определенное время. Но тут то и проявляется степень готовности власти и народа к мобилизации, готовности пойти на ухудшение материального положения для обретения Россией подлинного суверенитета. Гедонизм, культ потребления, безусловно, поразили и сознание народа, и тем более элит. Вопрос о готовности к мобилизации оказывается в этом смысле вопросом, используя терминологию Л.Н.Гумилева, об уровне пассионарности. Если пассионарных потенциалов нет, то мобилизационная программа будет отвергнута и тогда, либо капитуляция перед Западом, либо — китайский полон.

Сошлюсь еще на один методологический подход, дающий ключ к пониманию сложившейся ситуации — мир-системный анализ, связанный с именами Ф.Броделя и И.Валлерстайна. Мир состоит из определенного для каждой исторической эпохи числа мир-систем. В каждой мир-системе есть свой центр и своя периферия. В период существования Советского Союза, а ранее — Российской империи Россия выстраивала собственную россиецентричную мир-систему. Поражение в "холодной войне" явилось де-факто уничтожением этой системы. Россия в качестве полупериферийного субъекта входит с 1990-х годов в новую глобальную мир-систему Запада. Периферийное положение предполагает эксплуатацию со стороны Центра, подавление потенциалов образования и культуры, высокую степень криминализации и т.д. Основные неустройства современной российской жизни являются следствием принятия ей модели периферийности.

Санкции в этом смысле есть уникальный исторический шанс для выхода России из положения полупереферии Запада. Но для этого, как минимум, нужна повестка выстраивания новой россиецентричной мир-системы с соответствующей иной идеологией, иной экономикой, иными инфраструктурами. Выбор России и состоит сегодня в том — оставаться ли ей периферийным придатком западноцентричной мир-системы, переориентироваться ли на активно выстраиваемую китайскоцентричную мир-систему, или все-таки попытаться реализовать проект россиецентричного мир-системного развития.

Вардан БАГДАСАРЯН