Почти четверть века на Западе преобладало одно общее представление о России: что как бы ни петляла эта страна на своём пути, со всеми остановками, колебаниями и пыхтением, она медленно, но верно будет интегрироваться в западный мир.

Несмотря на опасения, неоднократно высказываемые Москвой относительно расширения НАТО после распада Советского Союза, казалась, что этот курс установлен в Кремле накрепко, а с приходом на высший пост Дмитрия Медведева он проводился даже более энергично, чем при первом президентстве Владимира Путина.

От Берлина до Вашингтона преобладала идея, что взаимозависимость будет нарастать. Членство России (сейчас приостановленное) в Большой восьмёрке ведущих промышленных стран стало важным знаком установленного направления развития. Считалось, что в современном мире нет другого пути, кроме открытости и упрочения внешних контактов. Казалось, что автократия и кумовской капитализм уходят в прошлое (может, не так быстро, как хотелось бы, но всё же), и что в Москве появилось вполне репрезентативное правительство, налаживается действие законов рыночной экономики.

Этот взгляд на Россию, как стало понятно сейчас, был ошибочным. Путин выбрал другой курс. В качестве основы для развития России он предпочёл конфронтацию с Западом и усиление собственной власти. Возможно, на решение российского президента повлияли уличные протесты в Москве в конце 2011 года. Возможно, это стало следствием того, что учинил Запад в Ливии в том же самом году. Возможно, это следует понимать как намёк ослабевания Америки. Возможно, что решающим фактором стала революция на Украине. А может, спустя долгие годы, в Путине проснулся офицер КГБ.

В конце концов, истинные причины уже не так важны в реальности, где Путин изменил направление развития, подняв, тем самым, волну российского национализма. Это, вероятно, самый крутой стратегический разворот 21 века, и его последствия ещё не вполне понятны. Разворот на Азию у Путина получается гораздо более масштабным, чем у Обамы, о чём свидетельствует $400-миллиардный газовый контракт с Китаем. Притяжение Запада в отношении развития России на Путина больше не действует. Запад больше не представляет интереса для российского президента, как порочная и хищническая цивилизация, противником которой считает себя нынешняя Россия.

Можно ли сказать, что Запад потерял Россию? Конечно, намного больше следовало сделать, чтобы убедить Россию и затянуть узел взаимозависимости ещё туже. Мирный конец холодной войны — это заслуга, в том числе, и Михаила Горбачёва. Так что, говоря о распаде СССР, не следовало делать такой сильный акцент на победителей и побеждённых, и Западу не стоило оглашать себя единоличным триумфатором.

Однако прошлого не вернёшь. Сейчас важно понять, как общаться с новой Россией. Профессор Гарвардского института государственного управления им. Джона Кеннеди Карл Кайзер говорил, что на недавней встрече с российскими экспертами в области внешней политики его поразила убеждённость российских коллег, что западные санкции, наложенные на Москву в ответ на аннексию Крыма, могут стать хорошим стимулом для установления автократичной модели развития, которая будет более эффективной для России. «Это действительно пугает», сказал он.

Настроения в Вашингтоне склоняются к обострению ситуации. В Европе, где главную роль при наложении санкций играла Германия, настроения несколько отличаются. Европу с Россией связывают гораздо более тесные торговые отношения, чем Америку. Россия важный поставщик топлива. На более глубоком уровне большинство европейцев понимают, что долгосрочная безопасность на континенте возможна только в сотрудничестве с Россией, а не в конфронтации с ней. Если Путин сегодня из всех имеющихся вариантов выбирает «ограниченный конфликт», как выразился один немецкий дипломат, то как можно его преодолеть?

Аннексия Крыма Россией стала грубейшим нарушением международного права, а маленькая кровавая война на востоке Украины — верхом политического цинизма. Опасность сейчас состоит в том, что антизападный разворот России может повлиять на вопрос контроля над вооружением. Последнее, что сейчас нужно миру — это новая российско-американская гонка вооружений.

Это не вторая холодная война. Это конец западных иллюзий. Сотрудничество всё ещё возможно. Помощь России, например, может быть очень полезной для стабилизации ситуации в Иране. Однако у Запада на сегодняшний день нет чёткой политики сдерживания России. Поэтому новая реальность представляется взрывоопасной.