Какой же смысл хранит в себе слово «русский», каким качеством оно нас наделяет, о чем хочет оно поведать миру от нашего имени? Чему оно учит людей? К чему призывает оно свой народ? При ответе на эти вопросы следует прежде всего понять - родное это слово или иноязычное для русского человека? Если оно свое, то наиболее близкими его значениями становятся нравственные качества человеческого существа, а не какие-то внешние его признаки. Если же оно чужое для русского сердца, питаемого духовным чувством, то ближайшими его значениями служат внешние особенности русского человека и его быта. Легендарное предание летописца Нестора о происхождении первых русских князей от «варягов Руси» заставляет искать «чужеродные корни» русского имени.

«І пішли за море до варягів, до русі,
І звалися-бо ті варяги русь.
Інші так само зовуться свеї,
Інші – урмани, аньгляне,
Інші – готи, - от так і ці [прозивалися русь].
І сказали русь, чудь, словени, кривичі і весь:
«Земля наша велика і богата,
А наряду нема в ній;
Ідить княжити і володіти нами».
І зібралися три брата з родами своїми,
І взяли з собою всю русь,
І прийшли найперше до словінів,
І поставили город Ладогу,
І сів найстарший, Рюрик, в Ладозі
А другий, Синеус, - на Біліозері,
А третій, трувер, - в Ізборську.
І от тих варягі прозвалась земля Руською».

Какой смысл несет это имя для русского самосознания? По мнению ряда исследователей, оно первоначально обозначало не этническую субстанцию жизнедеятельности людей, а особое социально-профессиональное положение «варягов Руси» в свейско-норманском мире. «Оно означало «гребцов» — дружину, участвующую в походе на гребных, весельных судах. Это слово звучало по-шведски как «роте», а эстонцы — потомки летописной чуди — до сих пор называют Швецию «Роотси». Чудь первая встретилась с этими «гребцами» на Варяжском море и передала их имя славянам. Те и назвали варягов, приходящих в Восточную Европу на весельных ладьях, русью». В этой «профессиональной» версии норманской концепции происхождения русской государственности утверждается, что «то самое финское «routsi», из которого выводят «Русь», происходит от древнешведского слова, означавшего «гребцы», «плавание на гребных судах» или, по другим сведениям, «дружину» (особого противоречия здесь нет, так как шведские «дружины» двигались именно на гребных судах). Дело в том, что шведы, соприкасавшиеся с финскими племенами, являли собой именно дружины на гребных судах и называли себя именно так, а в финском языке это, так сказать, «профессиональное» название стало означать шведов вообще. Из этого следует, что имя «Русь» происходит вовсе не от имени чужого - шведского - племени, а от названия двигающейся по воде дружины».
Можно, конечно, не соглашаться с мнением летописца Нестора, но в его повествовании о «призвании Руси» говорится о ней именно как об «этническом сообществе», аналогичном шведам, норвежцам, англичанам, готам. Кроме того, довольно сложно было бы приглашенным на княжение братьям-варягам забрать с собой вместе со своими родами еще и «всех гребцов», или «всех дружинников», ходивших на гребных судах в славянские земли. Следует также учесть, что в призвании на княжение вождей «варягов Руси» участвовала и сама Русь как составная часть «общей земли»: «І сказали русь, чудь, словени, кривичі і весь: «Земля наша велика і богата, а наряду нема в ній; ідить княжити і володіти нами». Поэтому «дружинно-гребцовая» или, в более широком измерении, «социально-профессиональная» трактовка значения слов «русы», «русь» представляется не самой удачной, так как расходится с прямыми указаниями своего литературного первоисточника. Такая сугубо «социоцентритская» трактовка жизненных начал древнерусского государственного единства служит весомым аргументом в проведении политики по национальному обезличиванию русского народа как изначально внеэтнического сообщества «гребцов-тружеников» на судне «российской годарственности». Но данное замечание, конечно, не может выступать веским аргументом в опровержении гипотезы о «безнациональной природе» российской государственности.
Важным историческим свидетельством, указывающим на этнические корни русского имени, служат так называемые «Вертинские анналы», где сообщается, что «в 839 году к германскому императору прибыли люди, «которые говорили, что их, то есть их народ, зовут Рос... Тщательно расследовав...император узнал, что они принадлежат к народности шведской»». Крупнейший российский этимолог XX в. О.Н.Трубачев ставит под сомнение шведское происхождение «варягов Руси», указывая на датские этнические корни первых русских князей. Можно, конечно, усомниться в тщательности императорского расследования, но вряд ли можно сомневаться в достоверности приведенного в Анналах свидетельства, что имя «Рос» - это самоназвание какого-то этнического сообщества, генетически мало связанного с культурой, социальными традициями германских народов и потому неведомого императорской власти, в отличие от тех же датчан.
Более правдоподобной в рамках «этноцентристского подхода» выглядит «общеславянская» концепция первичного значения слов «русь», «русы», «росы», согласно которой в имени «русский» как производной форме от корня названных слов запечатлен самый внешний, массовый «портретно-этнографический» признак русских людей – «русый» окрас их волос, ставший в древности естественной основой для их выделения среди других племен как «светловолосых людей» посредством именований «русы, «росы», «росичи», «русичи». Так, современный исследователь Н.С.Державин напоминает, что «первое арабское известие о славянах, восходящее к VII в., прямо отмечает их белокурость; впоследствии арабы вообще называли славянским (Siklab) тип белокурого европейца». Лингвистическим подтверждением правомочности толкования слова «русский» как ’светловолосый’ служит интерпретация рядом ученых слова «венеды» как кельтского именования одного из древнейших западнославянских племен. «Кельтское слово vindos, - сообщает Н.С.Державин, - значит белый. Отсюда заключали, что кельты, будучи сами, как и германцы, красно-рыжими, называли русых славян белыми, и это имя осталось за ними (сравни Белая Русь, Белохорваты и пр.) и в устах германцев».
Внешний облик народной жизни может быть обозначен не только по ее антропологическим (портретным) свойствам, но и по бытовым (интерьерным) качествам, среди которых заметную роль играют особенности природного окружения, когда народ идентифицирует себя с характером своего жизненного мира, с главной особенностью природной среды обитания. Так, в литературе существует предположение о первоначальном расселении прародителей русского племени в бассейне реки «Рось», название которой и определило имя возникшего здесь нового межродового союза – «росы», «русы», «русь» «русичи». Однако гипотеза происхождения имени русского народа от названия реки «Рось» как организующей силы его первоначального жизненного мира не вполне убедительна в силу предельной ясности данного имени для русского сознания, когда топоним представляется не как символическое закрепление нового племенного объединения более древним названием реки, определившей своим существом общий жизненный уклад пришедших сюда прарусских родов, а скорее как зеркальное отражение в названии реки уже ранее сложившегося межродового союза, обозначившего водный исток общих жизненных сил своим собственным именем. Слово «Рось» этимологически родственно таким хорошо знакомым нам словам, как «роса», «русло», «русалки» - и может быть понято как ’светлая, прозрачная, ясная вода’. В этом плане «росы» - это ’дети росы’, чистые капли живой воды.
Смысловая связь слов «росы», «русы» с водной стихией подтверждается также концепцией происхождения слова «венеды» как именования одного из племен славянской этнической общности от корней германского языка со значением ’вода’. «Из более ранних попыток истолкования племенного наименования венед, венд отметим, между прочим, попытку увязать это название с древним северогерманским vand (латинское - unda) - «вода», откуда венды - «люди воды», «жители вод» или «морские жители»». Но совпадение точек зрения разных этнокультур на природные особенности древнеславянского населения не устраняет необходимости различения первичных и вторичных его обозначений - как слова-оригинала или же как воспроизведения в новом звучании коренного значения исходного термина, как дублирования в речи иных народов опорного смысла собственного народного имени. Если «русский» - это самоназвание одного из древнеславянских племен, то его идейный смысл должен быть более емким по сравнению с чисто внешними и потому односторонними характеристиками славянской натуры в восприятии других племен. Слово «росы» и представляет собой смысловой синтез односторонних представлений о русских людях как «белокурых» или же «водных», просветленных, «прозрачных» натурах. Но сам такой органический синтез внешних особенностей человеческой природы возможен лишь на основе внутреннего созерцания людьми своего духовного существа, представляющими в самоназвании нравственную суть собственной жизни, ее идейный смысл.
Такой экстраполяцией существа русского духа на ясную гладь водной стихии и служит слово «Рось» как обозначение мира «чистой росы», раскрывающее подлинный смысл русского имени в представлении о духовно и телесно чистых, омытых, просветленных людях, искренних и ясных, прозрачных в своем отношении к миру, утверждающих в словах и делах божью правду на земле. «Русские» или «россы» как прямые наследники древних «росов» - это духовно «светлые», «ясные», «открытые» для всех, искренние люди, исповедующие Божью правду как высшую ценность своей земной жизни. Об этой преданности древних русичей божьему делу претворения правды на земле ясно говорит «Книга Велеса», повествующая о высших смыслах и исторических деяниях древнерусского народа. «И так провозглашали мы славу Богам, которые суть Отцы наши, а мы – сыны Их. И будем достойны Их чистотой телес и душ наших, которые никогда не умрут. И не умирают они в час смерти наших тел. И падшему в поле Перуница давала выпить Воду Живую. И выпивший Ее отправлялся к Сварге на Белом коне. И там Перунько его встречал и вел в благие Свои чертоги. И там он будет пребывать в это время, и достанет себе новое тело, и так станет жить, радуясь и творя молитвы за нас ныне, и присно, и от века до века». Поэтому современные русские люди должны гордиться своим родовым именем как обозначением нравственного благородства «чистых людей», не скрывающих от мира своих замыслов, не таящих в себе черных помыслов: наша душа открыта для всех - и эта искренность явлена всем нашим светлым обликом.

Гореликов Лев Александрович, доктор философских наук, специально для "Русского Мира. Украина"

Список литературы:

Легенда о призвании варягов и происхождении Руси [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/rus/38-legenda-o-prizvanii-varyagov-i-proisxozhdenie-rusi.html
О происхождении слова «Русь» [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/rus/46-eshhe-o-proisxozhdenii-slova-rus.html
Повiсть врем’яних літ. Літопис (за Іпатським списком) / Переклад В.В.Яременка. К.: Радянський писменник, 1990. 558 с.
Свято-Русские Веды. Книга Велеса. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2005. 576 с.
Трубачев О.Н. К истокам Руси (наблюдения лингвиста). М., 1993.
Державин Н.С. Древнейший период в истории славян. Венеды. [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://rusmir.in.ua/ist/348-drevnejshij-period-v-istorii-slavyan-venedy.html