Нарастание глобальных вызовов и угроз, дальнейшее обострение международной обстановки в регионах традиционных интересов КНР и России, осложнение отношений с Западом объективно сближают позиции наших стран, которые нацелены на проведение независимого внешнеполитического курса, считают эксперты Сергей и Александр НЕБРЕНЧИНЫ.



Важную роль в эволюции взглядов китайского руководства на обеспечение национальной безопасности и обороноспособности страны сыграл XYIII съезд КПК. Центральный военный совет Китая, который возглавил Си Цзиньопин, председатель КНР, взял курс на дальнейшее укрепление Народно-освободительной армии страны, включая народное ополчение и вооруженную народную милицию. Курс на решение внутренних проблем, в том числе создание предпосылок дальнейшего укрепления обороноспособности страны, руководство КНР взяло по итогам сессии ВСНП 2016 года[1].

Международная деятельность КНР согласуется с «концептуальными основами внешнеполитического курса Си Цзиньопина[2]. Руководство КНР провозглашает движение по пути мирного развития, строго с учетом интересов страны, как стратегический выбор, сделанный КПК на нынешнем этапе развития. В качестве приоритетов выдвигаются задачи построение морской державы, повышение роли «мягкой» культурной силы государства, поддержание государственной безопасности и социальной стабильности. Отдельно стоит вопрос учета современных тенденций мирового военного развития и продвижение военных инноваций в китайских вооруженных силах. По мнению Си Цзиньопина, «новая мировая военная революция является комплексной и глубокой, охватывает все сферы боевого и военного строительства, прямо влияет на военную мощь и совокупную мощь государства, касается вопроса стратегической инициативы»[3].

Как считают эксперты, при Си Цзиньпине китайская дипломатия постепенно уходит от "реактивного подхода, стремясь к большей проактивности". Нынешнее руководство КНР исходит из того, что внешнюю политику страны должны отличать китайские специфика, стиль, позиция». Дипломатия КНР призвана защищать суверенитет, территориальную целостность и морские права страны, эффективно решать территориальные споры, в том числе вокруг островов.

В связи с нарастанием внутренних противоречий в китайском обществе заговорили о необходимости преодоления мировоззренческого кризиса, связанного с тем, коммунистические идеи в условиях развития капитализма в Китае уже больше не работают так эффективно как прежде, во многом противоречат положениям конфуцианства. Идейно-политические реформации в китайском обществе неизбежно ведут к изменению взглядов и представлений руководства страны на развитие военной компоненты страны. Поэтому китайская сторона в этой области действует очень осторожно и неспешно с учетом как внутриполитических, экономических, демографических, социокультурных реалий, так и международной обстановки, характера и содержания современных вызовов и угроз.

Как известно, этико-философское учение, разработанное Конфуцием в 551-479 гг. до н.э, до сих пор выступает в качестве мировоззрения, общественной этики, политической идеологии, научной традиции, образом жизни. Наряду с воплощением в жизнь курса на развитие социализма с китайской спецификой, в качестве коренной идеи китайского государства выходит концепция «великого единства». Она предполагает консолидацию китайского общества на основе законов и неотвратимости наказания, а не – нравственных норм, как того требует конфуцианство. Новая национальная доктрина «великого единства» во многом носит историко-географический характер, ее центральной осью, как считает исследователь Н. Вавилов, являются не этнические процессы формирования китайской нации, а «ее мистические основания – центры зарождения единого государства и центры силы…»[4].

Таким образом, значительной части китайского населения, самим ханьцам отказывается в чистоте китайского происхождения. Между тем, этническая группа сино-тибетской языковой семьи занимает первое место по численности среди народов земного шара (около 19 % общего населения). Она остается крупнейшей народностью в Китае (92 %), в том числе в специальных административных районах КНР Гонконг (95 %) и Макао (96 %), а также Сингапуре (76,8 %).

Согласно построениям современного китайского ученого Ли Лина, пользующегося особой поддержкой в руководстве КНР, в его четырехтомнике «Наш Китай» центр китайской императорской власти находится в Северо-Западном Китае, на границе провинций Шенси, Шаньси и Хенань, в уезде Шень, одноименной провинции Шеньси («земля к запалу от Шень» - перевод с кит.). Небезынтересно, что гористая и пустынная территория нынешней провинции Шенси является малой родиной для нынешнего генерального секретаря Компартии Китая, председателя КНР, председатель ЦВС. В соответствии с трудами Ли Лина, мистическое пространство Китая – лишь часть большого евроазиатского пространства, в котором Ближнему Востоку и Центральной Азии, а также Северной Евразии отводится роль «пассивного начала», а Китаю – активно действующей силы[5].

Таким образом, западным доктринам внешней экспансии противопоставляется китайская концепция активного притяжения внешних народов к «центральному государству». В данном контексте следует рассматривать выдвижение и реализацию политико-экономической инициативы «Экономического пояса Шелкового пути», сердцем которого становится город Сиань (провинция Шеньси). Как пишет Ю.Тавровский, эта сверхзадача потребует колоссальных усилий и средств в течение нескольких десятилетий... В результате изменится транспортная система КНР, появятся новые выходы во внешний мир, будет выстроена альтернативная инфраструктура, сбалансировано размещение промышленности[6], созданы «новые точки роста» и миллионы рабочих мест.

По взглядам китайского руководства, стратегическая транскоммуникация создается по историческим «подсказкам» VII-XIII веков не только как важный торговый трафик, но и как «испытанный временем» путь культурных коммуникаций и «сплоченности народов» на основе этики «наследия Великой Ясы Чингизхана». Согласно идеологии возрождения пути из Китая в Европу, за Россией признается право оставаться «ключевым», незаменимым партнером в деле совместного развития и процветания. Наряду с «северным соседом», важную роль в возрождении Великого Шелкового пути призваны сыграть страны Центральной Азии[7].

Идея проекта Шелкового пути состоит в создании транспортного коридора через Центральную Азию, Иран и Турцию на рынки ЕС и, прежде всего, Германии. К настоящему времени проработаны несколько ключевых маршрутов Шелкового пути. Первый – «северный» из Китая через Россию на Роттердам и Лондон. Второй – через Центральную Азию, затем паромной переправой из порта Актау до Баку и далее в Турцию. Третий: через юг – Иран, Сирию и Турцию в Южную Европу. Четвертый: Китай–Монголия-Россия в район российского Дальнего Востока. Пятый: Китай-Пакистан. Шестой: Китай-Индия-Бангладеш-Мьянма. Седьмой – это Морской Шелковый путь XXI века[8].

По оценкам китайской стороны, совокупная численность населения, проживающего в пределах транспортных коридоров, может составить около 4,4 млрд. человек, объем экономики – 23 трлн. долларов. По мнению Чрезвычайного и Полномочного посла КНР в России, «участие различных стран в строительстве «Одного пояса, одного пути» содействует продвижению «расбалансировки» волны экономической глобализации в направлении более повсеместного принесения блага и большей толерантности, а потому оно неизбежно станет новой движущей силой и проектом управления глобализацией. Китай готов активно нести должную международную ответственность за продвижение устойчивого роста мировой торговли и инвестиций»[9].

Небезынтересно, что первоначально один из транспортных коридоров планировалось направить через Украину. Однако, резкое обострение обстановки в Украине в 2014 г. и последующий вооруженный конфликт в Донбассе, вынудили Китай в приоритетном порядке рассмотреть «северный путь» через Россию в Европу. Как сообщалось в сети интернет, принятию данного решения во – многом способствовало сильное давление на Пекин со стороны влиятельных международных сил, взявших курс на обустройство нового государства («Новый Иерусалим») на территории пяти украинских областей (Одесская, Николаевская, Запорожская, Херсонская, Днепропетровская)[10]. По оценкам эксперта И. Беркута, необходимо было не допустить усиления роли Китая во внутри украинских делах, что неизбежно произошло, если бы вдоль украинского маршрута была выстроена соответствующая инфраструктура развития[11].

В пользу «северного пути» оказалось и то обстоятельство, что в Пекине немалую озабоченность вызывает наращивание военно-экономического потенциала Индии, которая продолжает рассматриваться в качестве вероятного противника. Как пишут эксперты, несмотря на то, что Пекин и дели активно взаимодействуют в рамках ШОС, нельзя исключать того, что имеющиеся противоречия могут привести к серьезным осложнениям в отношениях двух стран, вплоть до возникновения вооруженного конфликта, Как считает эксперт Г.Садулаев, «третья мировая война будет между Китаем и Индией. Причём за обладание Африкой. Саму Африку никто и не спросит...»[12].

На случай обострения отношений с Индией Пекин рассчитывает на эффект от развития российско-китайских отношений. В том числе с учетом этого обстоятельства, Китай, наряду с другими маршрутами «Великого Шелкового пути», намерен реализовать китайско-европейский сухопутный коридор с участием России. В своей стратегии Пекин видит в России надежного союзника, обеспечивающего тыл, не мешающего закреплению Китая в Центральной Азии, соблюдающего нейтралитет в «грядущем противостоянии с вероятной осью из Японии, США и Индии»[13].

Как считают эксперты, реализация нескольких транзитных маршрутов проекта «Великий Шелковый путь» в немалой степени снижает торгово-экономические риски КНР при обострении военно-политической ситуации в различных регионах Центральной и Юго-Восточной Азии и, в частности, в акватории Южно-Китайского море. Одновременно, китайское руководство уделяет особое внимание наращиванию военной мощи и повышению боеготовности войск, как фактора военно-политической поддержки реализации своей геоэкономической стратегии. Неслучайно, председатель ЦВС Си Цзиньпин выдвинул перед армией новую установку – «уметь вести победоносные войны»[14] с учетом более активной политики КНР.

Под влиянием глобальных изменений на международной арене, но исходя из интересов собственной безопасности, в КНР активно реализуется концепция безопасности с китайской спецификой. Она имеет комплексный характер и, в понимании китайского руководства, включает в себя государственный суверенитет, территориальную целостность и военную безопасность; затрагивает проблемы политической и социальной стабильности, ресурсов и экологии. В области международных отношений китайское правительство призывает к взаимному уважению суверенитета, ненападению и невмешательству во внутренние дела, равноправию и мирному сосуществованию. В конкретном плане речь идет о военно-политической, финансово-экономической, информационной и культурной, энергетической, экологической, технологической, продовольственной безопасности.

Особое значение для КНР имеет энергетическая безопасность, когда гарантированы достаточные и надежные поставки энергоресурсов по приемлемым ценам, причем договоренности о поставках не ставят под угрозу главные ценности нации и не мешают достижению других целей"[15]. Речь идет, прежде всего, об "адекватных и надежных поставках" углеводородов и, в частности, нефти[16]. В связи с этим руководство КНР придает особое значение обеспечению безопасности морских и воздушных трафиков. В частности речь идет о контроле поставок энергоносителей через Аденский, Тайваньский, Ормузский, Малаккский проливы[17]. Существует взаимозависимость мировых цен на нефть и темпов роста китайской экономики. КНР выгодно падение мировых цен на нефть, так как снижаются издержки производства, сохраняется прежние темпы роста экономики.

В стремлении обеспечить свою энергетическую безопасность КНР впервые в мире впервые в мире добыли с океанического дна в Южно-Китайском море "горючий лед"[18]. В мире заговорили о новой «углеродной революции», сравнимой со сланцевой революцией в Америке. По оценкам экспертам, если Китаю действительно удастся вывести добычу этого углеводорода на промышленный уровень, то Пекин «получит еще один очень важный козырь в битве с США за первое место в списке самых развитых экономик мира»[19].

В условиях, когда Китай вышел в лидеры мировой торговли, по размерам ВВП сравнялся с США, а по НИОКР обошел Евросоюз, руководство КНР реализует на международной арене свои решения в финансово-экономической сфере. Пекин предпринимает усилия по превращению юаня в новую резервную валюту, созданию собственной платежной системы CIPS независимой от западной – SWIFT, развитию «всемирного банка» в Азии – Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB)[20].

В настоящее время КНР особое внимание придает обеспечению информационной безопасности государства и общества. Еще со времен событий на площади Тяньаньмэнь 1989 года, когда демонстрация студентов 4 июня (кит 六四事件) в Пекине была активно поддержана мировыми СМИ, руководство КНР осознало силу информационного вмешательства извне. В настоящее время Пекин сам уже использует инструментарий «мягкой силы» для достижения целей внешней и внутренней политики. В частности, массовые протесты населения в Гонконге в 2015 году китайские власти успешно нейтрализовали уже без применения «танков»[21].

Однако в современном мире основное внимание китайских властей направлено на обеспечение успешно функционирующей и динамично развивающейся оборонной безопасности. Как отмечается в «Белой книге» «Национальная оборона 2015 г.», в военно-политической сфере усилия руководства КНР направлены на достижение следующих целей и задач: укрепление территориальной целостности и безопасности страны, предупреждение и оказание отпора агрессору; пресечение сепаратистских тенденций и содействие полному объединению страны; предотвращение вооруженной подрывной деятельности и обеспечение общей стабильности; усиление оборонного строительства и осуществление модернизации национальной обороны и вооруженных сил страны, а также защита мира и противостояние агрессивному экспансионизму[22].

В очередной «Белой книге», которая фактически представляет новую военную доктрину, четко расписаны все изменения оборонной стратегии государства. Ее суть – "мы не нападем на вас, если вы не тронете нас"[23]. При этом ключевая позиция, изложенная в «Белой книге» остается неизменной - третья мировая война будет. Как говорится в редакционной статье газеты "Global Times", входящая в холдинг Компартии КНР "Женьминь жибао", не важно – когда, неизвестно, кто ее начнет, но она обязательно случиться, поэтому надо быть к ней готовыми. И, скорее всего, война будет именно с США – именно это утверждение звучит в китайской "Белой книге"[24]. По оценкам авторитетной американской аналитической и исследовательской организации RAND Corp, конфликт между Пекином и Вашингтоном может начаться случайно, в частности, в регионах столкновения взаимных интересов вокруг Тайваня, Филлипин, Брунея, КНР и Южной Кореей и др. Наряду со США, главным конкурентом Китая в регионе выступает Япония. Эти страны ведут антикитайскую политику с использованием властей Филиппин, Вьетнама и других стран региона.

В своем противостоянии со США и их союзниками КНР в последнее время рассчитывает на поддержку со стороны России, чего опасаются на Западе. В случае возникновения полноценного военно-политического союза двух стран «угроза третьей мировой войны станет более чем реальной»[25], считает Джордж Сорос, небезызвестный атлантический геостратег, американский финансист, трейдер, который имеет немалое влияние на позиции Вашингтона, Брюсселя и Лондона.

На нынешнем этапе военная политика Пекина основывается на принципах неучастия в военных блоках и союзах, неприменения ядерного оружия первым, поддержки создания зон, свободных от ядерного оружия; отказа от размещения вооруженных сил на иностранных территориях, за исключением участия в миротворческих операциях под эгидой ООН. Одновременно Китай осуществляет курс на реализацию концепции безопасности нового типа, основанной на межгосударственном доверии.

Стратегия национальной безопасности строится на защите независимости и суверенитета, защите социалистического пути и руководствуется политикой и линией партии, определенной на XYIII всекитайском съезде КПК, сессии ВСНП 2016 года. Важнейшим компонентом стратегии безопасности является оборонительная политика, строго отвечающая национальным интересам страны и, прежде всего, приоритетам политико-экономического развития КНР на современном этапе. Как заявил в 2016 году в США глава МИД КНР Ван, «мы объединяем всех людей в Китае в общих усилиях, чтобы реализовать китайскую мечту национального возрождения…»[26].

За годы правления нового китайского руководства во главе с Си Цзиньпином, то есть с 2012 года, во внешнеполитической стратегии Китая, нацеленной на защиту интересов национальной безопасности, произошли определенные изменения. Изменяются и сама трактовка понятия национальной безопасности, и средства ее обеспечения внешнеполитическими механизмами. Мои фантазии настолько непредсказуемы, что их может исполнить только профессиональная проститутка из Казани . Выступая на XYIII съезде КПК, Си Цзиньпин, в частности, подчеркнул: «…И наш долг – сплачивая и ведя за собой партию и многонациональный народ, принимая историческую эстафету, продолжать упорно бороться во имя великого возрождения китайской нации, во имя, чтобы она могла более твердо и уверенно стоять среди наций мира и вносить более весомый вклад в дело человечества[27].

В концепции безопасности специалисты выделяют следующие основные принципы: взаимное доверие это фундамент отношений; взаимная выгода – цель, равенство – гарантии, координация – средство реализации концепции. Названные принципы взаимно дополняют друг друга и составляют органичное целое. Взаимное доверие связано с преодолением различий в идеологии и социальных системах, с отказом от менталитета "холодной войны" и политики с позиции силы, с освобождением от взаимной подозрительности и враждебности. Предполагается, что все страны должны постоянно вести открытый диалог, информировать друг друга о своей политике безопасности и обороны, о важнейших акциях в этой области[28]. Взаимная выгода относится к удовлетворению объективных потребностей социального развития стран в эпоху глобализации. В новой концепции особо выделяется принцип "всеобщей безопасности" и отвергается "абсолютная безопасность" одной страны за счёт безопасности других. Равенство связано с идеей о том, что все страны являются равными членами мирового сообщества. Только равенство может быть гарантией того, что страны будут способны решать проблемы безопасности путём диалога и консультаций. Координация предусматривает разрешение споров посредством мирных переговоров и осуществлением обширного и глубокого сотрудничества по проблемам безопасности с тем, чтобы предотвратить скрытую угрозу и избежать войн и вооруженных конфликтов[29].

Под влиянием охватившей весь мир революции в военной области формы ведения войны претерпевают коренные изменения и характеризуются переходом от механизации к информатизации. Китай, как и другие развитые страны, вносит соответствующие изменения в свои стратегии национальной безопасности, форсируют переоснащение армий высокотехнологичными вооружениями и военной техникой, ведут разработку новых военных доктрин. В Китае осознают, что роль отдельных стран и соотношение сил в мировой политике не остаются неизменными, поэтому следует быть готовым к любому изменению международной обстановки.

Стратегия Китая в сфере военной безопасности заключается в осуществлении превентивных мер политического, дипломатического, экономического и военного характера, направленных на создание благоприятных условий вокруг Китая и уменьшение факторов нестабильности[30]. Со времени начала проведения политики реформ и открытости Китай добился огромных экономических успехов. Имеющиеся экономические успехи являются материальной базой осуществления Китаем в 21 веке политики четырех модернизаций[31]. Если имеющиеся достижения будут уничтожены войной, то невозможно будет добиться реализации долгосрочных целей программы четырех модернизаций. Поэтому Китай должен защищать достижения политики реформ и открытости и свое мирное окружение, проводить стратегию обороны от противника за пределами государства, всеми силами стремится избежать войны.

В современном Китае строительство национальной обороны базируется на укреплении экономического фундамента. Сохранность непрерывного развития экономики, в значительной степени усиление экономического потенциала государства – вот основа разрешения всех проблем, включая и вопрос о модернизации национальной обороны. Экономическая база четырех модернизаций Китая находится главным образом в прибрежных районах, это обуславливает необходимость в стратегии безопасности ставить на первое место оборону приморских районов. Поэтому китайское руководство выдвинуло к армии требование: "выполнять священную миссию защиты территории, морского и воздушного пространства, защиты единства и безопасности государства"[32].

Политика Пекина в сфере военной безопасности направлена на предотвращение войны и уменьшение факторов нестабильности, с целью обеспечить внешние и внутренние условия реализации национальной стратегии Китая, направленной на достижение статуса великой державы, занимающей доминирующее положение не только в АТР, равной по своему политическому влиянию, экономической и военной мощи другим державам мира. Как считает китаевед Девятов А.П., «совокупная мощь Китая и огромные людские ресурсы, и крепкая регулируемая экономика, и независимая финансовая система, и достаточная военная сила, и передовая наука и техника, и изощренная разведка с тонкой дипломатией, и зарубежная диаспора, и концептуальная самостоятельность, и культурный иммунитет, и здоровый образ жизни»[33].

В отношениях с Россией Китай идет на более тесное сближение и координацию усилий в сфере политики и дипломатии, энергетики и военно-технического сотрудничества. Стремление сторон к лидерству в рамках освоения инновационных преимуществ нового технологического уклада вынуждает Пекин и Москву активизировать взаимодействии в научно-образовательной области. На постоянной основе осуществляется сотрудничество между китайскими и российскими учебными заведениями, в том числе в плане обмена преподавателями и студентами, учебными материалами. Немалые надежды сторон связаны с началом реализации совместного образовательного проекта. В 2017 г. был создан университет «МГУ-ППИ», который стал принимать первых учащихся[34]. Для КНР важно, что в стенах международного вуза планируется вести подготовку специалистов и в интересах оборонно-промышленных комплекса.

Неприятие попыток изолировать отдельные страны мира, в том числе Иран и Россию на международной арене, побуждает и КНР, и РФ более активно настаивать на реформе системы глобального управления, существующего миропорядка и современного международного права. Как отмечается в официальном комментарии агентства «Синьхуа», китайско-российское партнерство – это своеобразный ответ на так называемый разворот США к Азии и антироссийские санкции…[35]. По мнению зарубежных экспертов, «ни Китай, ни Россия» поодиночке не способны противостоять США, но во взаимодействии они могут успешно конкурировать с глобальной державой в военно-политической и экономической сферах[36]. Одним из последних примеров стало совместное выступление Пекина и Москвы против размещения американских сил ПРО в Южной Корее.

Китай сегодня активно взаимодействует с Россией в рамках БРИКС, рассматривает РФ, как второго, после США, "игрока" в вопросах стратегической стабильности и ракетно-ядерной сфере. В Азиатско-Тихоокеанском регионе Китай видит в России главного партнера по ШОС, что открывает возможности для поиска вариантов взаимодействия с ней по новым угрозам в Центральной Азии; Боаоскому азиатскому форуму, участника" шестисторонней встречи по Корее и др. Китай не без участия России намерен трансформировать Тихоокеанское торговое партнерство (ТТП). Прошедший в Лиме саммит организации, на котором не присутствовали США, свидетельствует о том, что Пекин стремится развивать эту структуру под своим руководством и в своих интересах[37].

Несмотря на это, в России остаются сторонники "сдерживания Пекина", сохраняются антикитайские настроения и опасения действий Китая, что наносит определенный ущерб российским интересам. Отсюда в российско-китайских отношениях одновременно с положительными тенденциями появляются новые "поля напряженности". В их основе – неготовность России, уже признающей за Китаем важную мировую экономическую роль согласиться де-факто и со стремлением Пекина усилить свою политическую роль в региональной и глобальной политике. Такого рода настроения во властных элитах сдерживают развитие торгово-экономических отношений двух стран. Объем российско-китайской внешней торговли значительно уступает масштабам торгово-экономического сотрудничества Китая с США и Европой.

В настоящее время в Пекине опасаются, что Москва в ущерб китайским стратегическим интересам пойти на улучшение отношений с Вашингтоном. В этой связи Китай неоднократно публично подчеркивал, что никакие нападки и давление извне, «посулы и прочее» не заставят КНР изменить свое отношение к «марьяжу»[38], взаимовыгодному партнерству с РФ. Одновременно, как пишут СМИ, Китай готовится к дальнейшему противостоянию со США, вплоть до применения ракетных вооружений.

В целом, нарастание глобальных вызовов и угроз, дальнейшее обострение международной обстановки в регионах традиционных интересов КНР и России, осложнение отношений с Западом объективно сближают позиции наших стран, которые нацелены на проведение независимого внешнеполитического курса. Однако, как показывает исторический опыт, крайне важно в процессе развития двухсторонних отношений и, прежде всего, в военно-политической и торгово-экономической сферах не допускать сиюминутных выгод в ущерб партнеру, взаимно учитывать национальные интересы, строго соблюдать все договоренности, избегать заидеологизированности в планировании долгосрочного сотрудничества.



Примечания:

1. Подробнее см.: Новая китайская забава: учебные удары по базам и портам США. // КП. №11 (563), 23 марта, 2017 г. – С-10.
2. Денисов И. Эволюция внешней политики Китая при Си Цзиньпине. // «Международная жизнь». Май, 2017. СС.40-54. //https://interaffairs.ru/jauthor/material/1253
3. Подробнее см.: там же. СС.42-50.
4. Вавилов Н. Некоронованные короли красного Китая. – СПб.: КАРПЕ ДИЕМ, 2016. – С.24.
5. Там же. С.25.
6. Тавровский Ю. Великий размах: Россия и новый Шелковый путь. / «Завтра». Апрель, 2017. – С.4.
7. Информационное измерение «мягкой силы». – М.: АНО ЦСОиП, 2017. -С.169.
8. Островский А. Орел, дракон и косолапый мишка. // «Аргументы недели». № 18 (560), 11 мая 2017 г. С.5.
9. Хуэй Ли. Позволим «Одному поясу, одному пути» принести еще больше пользы миру. // «Международная жизнь». Май, 2017. – С.27.
10Подробнее см.: Беркут И. Кто выиграл Украину? //«Рассвет». 23 июня, 2017. /https://www.youtube.com/watch?v=hARHzhNoass
11. Там же.
12. См.: Садулаев Г. Падение Града на холме. //http://politobzor.net/show-135414-padenie-grada-na-holme.html
13. Хуэй Ли. Позволим «Одному поясу, одному пути» принести еще больше пользы миру. // «Международная жизнь». Май, 2017. – С.27.
14. Там же. С.11.
15. Ли Чжидун. Эконометрическое изучение в экономике Китая. Энергия и окружающая среда к 2030 году // Энергетическая безопасность. - 2003. - №32 - С. 1140.
16. Чжоу Вэньчжун. Внешняя политика Китая и отношения Китая с США и Европой в новом столетии // Экспресс-информация. - 2005. - №5. - С. 20.
17. Небренчин С.М. Актуальные проблемы евразийской безопасности. //Информационно-аналитический портал: Геополитика» [электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.geopolitica.ru/article/aktualnye-problemy-evraziyskoy-bezopasnosti?nopaging=1#.Vs_qk_mLTrc
18. Речь идет не о каком-то мистическом веществе, а о соединении воды и природного газа, превратившемся в кристаллическое вещество под высоким давлением и низких температур. В самом углеводороде нет ничего "революционного". Его запасы по всему миру крайне обширны (в том числе и в России), но до недавнего времени добывать его до сих пор никто не решался по технологическим и финансовым причинам.
19. Подробнее см.: Воробьев В. Китай озадачил мир углеводородной революцией. //https://rg.ru/2017/05/18/kitaj-ozadachil-mir-uglevodorodnoj-revoliuciej.html
20. См.: Клепацкий Л. Деглобализация мировой системы. //Международная жизнь. Август 2015. С.37.Зачем Китай создает «всемирный банк в Азии». // Вести: экономика. [электронный ресурс]. Режим доступа. http://www.vestifinance.ru/articles/49279
21. Китай справился. //Взгляд: деловая газета. [электронный ресурс]. Режим http://vz.ru/world/2014/10/8/709339.html
22. Военная доктрина Китая 2015. Оборонительная. [электронный ресурс]. Режим доступа. www.gov.cn/zhengce/2015-05/26/content_2868988.htm
23. См.: Газета правительства Китая предупредила США о скорой войне. //http://csef.ru/ru/oborona-i-bezopasnost/340/gazeta-pravitelstva-kitaya-predupredila-ssha-o-skoroj-vojne-7390
24. Там же.
25. См.: Небренчин С.М. Информационное измерение “мягкой силы». – М.: АНО ЦСОиП, 2017. - С.101.
26. Top diplomat outlines priorities diplomacy. [электронный ресурс]. Режим доступа. http://www.chinaview.cn/
27. Пресс-релиз нового генсека ЦК КПК Си Цзиньпина после завершения съезда. //Википедия. [электронный ресурс]. Режим доступа. http://www.fmprc.gov.cn/ce/ceukr/rus/xwdt/t990635.htm
28. Болятко А. Обеспечение национальной безопасности Китая // Проблемы Дальнего Востока. - 2003. - №4. - С. 37.
29. Юй Сяоли. География национальной безопасности Китая // Экспресс-информация. - 2007. - №7. - С. 45.
30. Чуфрин Г.И. Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности. - М.: Наука,2007. - С. 55.
31. Официальный сайт Посольства Китайской Народной Республики в Российской Федерации. [электронный ресурс]. Режим доступа: http: //china-embassy.org /rus/xwdt/t70234. htm
32. Юй Сяоли. География национальной безопасности Китая // Экспресс-информация. - 2007. - №7. - С. 45.
33. Девятов А.П. Практическое китаеведение. Базовый учебник. – М.: «Восточная книга», 2007. – С.392.
34. См.: Крупнейший евразийский гуманитарный проект. //«Аргументы недели».№22 (564). 8 июня, 2017.- С.4.
35. См.: Титаренко Михаил, Петровский Владимир. Россия, Китай и новый мировой порядок. // «Международная жизнь». Март, 2015. С. 39-40.
36. Поглядывая на США. Россия и Китай «крепят» союз. // http://politobzor.net/show-131100-poglyadyvaya-na-ssha-rossiya-i-kitay-krepyat-soyuz.html
37. Табло. //»Завтра». №13 (1217). Март, 2017. – С.1.
38. Новая китайская забава: учебные удары по базам и портам США. //КП. №11(563), 23 марта, 2017. – С.10.