Поскольку свято место пусто не бывает, «отсутствие присутствия» Россотрудничества заполняется инициативами частного характера, но с собственным пониманием национальных интересов. Это понимание энтузиастов, вынужденных действовать на свой страх и риск, исходит из несравнимо более глубокого знания местности, чем знания паркетных «народных» дипломатов. Но увы, общественные инициативы тоже тяготеют не к ключевым регионам важных для нас стран, а к столицам. Итогом становится столкновение официоза и альтернативных структур.
Буквально за несколько дней до отчета Мухаметшина в городе Минске раскололось надвое местное общество русской культуры (как назвали его какие-то умные люди мрачно МОРК, так его судьба и сложилась). У Россотрудничества, которое хотело сделать его новым руководителем врача-онколога, и у «Интернациональной России», которой был милее преподаватель богословия, была своя логика и свое понимание предназначения этого общества. Однако государственное ведомство предпочло самый простой административный способ навязывания своей воли, а общественная организация – самый простой способ саботажа.
В принципе выяснять отношения было совсем не обязательно в зале, чтобы не вынуждать хотя бы наших преданных, но увы, престарелых друзей глотать валокордин. Те же самые две логики могли столкнуться, пусть с пеной у рта, хоть до мордобития, в помещении посольства, на худой конец – на хорошо раскрученном круглом столе в Москве. Но нет же – столкнулись прямо на поле духовного боя. Итог – раскол организации пополам и ее полная недееспособность. Давайте зададимся вопросом, в каком случае net effect оказывается наименее пагубным: а) если ведомство уступает общественности, б) если общественность уступает ведомству, в) если обе стороны договариваются в кулуарах сцены, г) если стороны сталкиваются лбами, но не делают из этого паблисити, д) если они сталкиваются лбами публично и выносят скандал на обозрение российских, белорусских и западных медиа?
Особенность «мягкого влияния» США состоит в том, что у него есть надпартийный и партийный механизмы. Во всех странах-мишенях, где имеются хотя бы зачатки общественной активности, действуют, помимо USAID, также Национальный Демократический институт США и Международный республиканский институт США. У них не вполне бесконфликтное разделение труда: партийные линии порой входят в жестокий клинч, что видно по некоторым сегодняшним событиям. Но идейные и групповые дуэли имеют место все-таки на национальной территории (или в национальном эфире), а если – крайне редко – это случается overseas, то несогласный с линией Белого Дома чиновник (уровня министра Роберта Гейтса, сенатора Криса Уэлдона или посла Фрэнка Уизнера) начинает озвучивание своего особого мнения с выражения лояльности Белому Дому и национальным интересам США, и только потом излагает собственные доводы.
Механизм урегулирования идейных разногласий дополняют двухпартийные (bipartisan) международные НПО – Национальный фонд за демократию (NED), Freedom House, International Crisis Group и множество других, с собственным штатом освобожденных идеологических работников. А как еще называть деятелей, навязывающих другим обществам собственную политико-экономическую модель? Как назвать пропагандистов, изобретающих заведомо привлекательные, живые (в отличие от МОРК) и мажорно звучащие имена «независимых структур гражданского общества» – вроде YES (Young Europeans for Security) или CANVAS (Centre for Applied Nonviolent Action and Strategies)?
Нельзя сказать, что политические силы нашей страны не привлекаются к международной дипломатии. По существу, отечественная многопартийность началась с приспособления партийных названий к существующим брэндам – ДПР, РПР, ЛДПР, СДПР, СвДПР, ХДС, со стараниями, порой выходившим за грани приличия, навязаться в партнеры к европейским аналогам, и даже на этапе «управляемой демократии» искусственный синтез социал-демократического партийного проекта отчасти мотивировался задачей «приобщения» к Социнтерну. Всерьез использование межпартийных связей для целей государственной дипломатии производилось только через «Единую Россию» и КПРФ. Другое дело, что логика выбора партнеров правящей партии в ближнем зарубежье определяется не столько мировоззренческим родством или внешнеполитическими приоритетами, сколько ситуативными обстоятельствами, а статус партнера в стране, на которую нам хотелось бы оказать влияние, совершенно не обязательно приумножает ее политический капитал.
Можно было давно заметить, что в статус партнера «Единой России» в одной стране становится дополнением к ее имиджу (например, в Киргизии), а в другой – скорее камнем на шее (например, в Грузии). А в каком-нибудь третьем случае российской стороне по тем или иным обстоятельствам может оказаться полезным оперативно сменить партнера, особенно если действующий партнер на собственном политическом поле крупно оскандалился. Но получается, что наш «медведь» уже назвался груздем, и из чужого кузова лапу уже не вытащить, по меньшей мере до следующего партсъезда. Что дает возможность общественности тыкать «медведя» в чужие партийные какашки: вот что, дескать, ваши друзья творят. Соседи смотрят и покатываются, а поскольку смех убивает авторитет, то перестают бояться и уважать не только правящую российскую партию, но и руку дающую «Газпрома» и «Роснефти», где кадровые инициативы в ближнем зарубежье как раз и генерируются. Я был бы готов поверить, что это не так, если бы агитацией за Анатолия Каминского в Приднестровье не занимался корпоративный телеканал НТВ.
Отсутствие «информационного сопровождения», на которое сетовала депутат Москалькова, очевидно, и приводит к тому, что удобные корпорациям кандидатуры подбираются без всякой оглядки как на личные свойства самого кандидата (дар русской и титульной речи, сила убеждения или иные харизматические свойства), так и на их сложившуюся репутацию. Оттого, что сделанный навскидку, с высоты привычного вентильного чванства корпоративный выбор нахлобучивается партийной униформой, страдает внешний вид страны. Странно ли открытое неуважение к ней, публичная насмешка над «русским медведем», если из-под партийной «пятницы» у него неряшливо торчит корпоративная суббота?
«Утираться» за подобный выбор вообще-то должны руководители того ведомства, которое является функциональным аналогом Госдепа – МИДа. Но тут уже из-под субботы торчит неглиже. Мы еще должны быть благодарны европейским дипломатам, которые опасаются (они к нам все-таки географически ближе, чем Америка) возникновения новой «горячей точки» в километре от проржавевших ракетных складов, прежде чем обижаться на Европу за ее – в большинстве давно приторможенные и прикрытые фиговыми листками суррогатов – расширительные интенции.
Правящие американские партии по своим финансовым возможностям мощнее многих государств, а многорукая межведомственная машина американского влияния вполне способна заставить партии других стран дружить с тем, с кем велено. Тем не менее Международный республиканский институт оказывал методические услуги не одной, а всем партиям Македонии (славянским и албанским), ни одну из них не провозглашая партнером. В большинстве случаев, впрочем, IRI и NDI свою консультативную деятельность не афишируют, даже когда создают партийные проекты для других стран на пустом месте (например, Гражданскую демократическую партию Панамы). Подобная «скромность» на практике удобна и субъекту, и объекту геополитики: самим демократам и республиканцам США налогоплательщики не выставят крупный счет за внешнеполитические ляпсусы, которые случаются, а их клиенты на голубом глазу выдают результаты консультаций за собственные решения. Неизбежные разногласия между двумя партийными лобби вредят партийной репутации в редких случаях – лишь когда отдельная группа республиканцев уличается в поддержке заведомо одиозной партии (как то австрийская НДП Хайдера), или сама партия-партнер, недовольная линией действующей администрации, демонстративно обращается к конкурентам (что явным образом позволяет себе только израильский «Ликуд»).
Такая отстраненность оправдана по меньшей мере тремя соображениями: 1) во многих странах-партнерах полезно взаимодействовать со всеми ведущими политическими силами, которых не две, а больше – например, в Германии, Франции, Италии, Индии и том же Израиле, 2) за собственные ошибки партнеры должны отвечать сами, и если партнер провалился, несмотря на неявную американскую поддержку, это накладывает на него двойную ответственность, 3) если партийный фонд помогает как бы сразу всем политическим силам и как бы только советом, то ни эту партию, ни сам Вашингтон нельзя упрекнуть во вторжении в чужие внутренние дела. Формально международное право может быть не нарушено, а фактически американский способ мышления при этом может быть распространен на весь истэблишмент со всем набором ценностей, политических манер, методов влияния на электорат, даже если они фундаментально чужды традициям общества-мишени.
Между тем отказаться от практики «партийного партнерства» где надо и где не надо «Единой России» никто не мешает. В структуре партии вполне рационально организованы идеологические клубы-крылья, которые и могли бы служить самостоятельными субъектами публичной дипломатии. Партия такого масштаба вполне может позволить себе такую роскошь, как приглашение на свой съезд политиков из разных партий страны-партнера, а при необходимости в отдельной, сугубо камерной обстановке усадить их за один стол. Если при этом каждый из лидеров рассчитывает на признание в Москве, то каждый получит дополнительную мотивацию, а внешним наблюдателям останется только строить догадки о российской тактике. Если в итоге один из конкурентов заработает конкретными действиями право на покровительство, то такое право, предоставленное непублично и сопровожденное целым набором условий, будет цениться куда больше, чем выданный авансом и санкционированный «методом тыка» партнерский статус.
ТВИТТЕР, САХАР И ТАЛЛИНСКИЙ ПОРТ
5 ноября президент Медведев на выставке «Православная Русь» наконец-таки признал вслух, что информационное общество создает не только преимущества, но и «серьезные вызовы», и назвал религиозную веру силой, защищающей общество от разрушения изнутри. К религиозным ценностям апеллируют перед выборами и американские политики – более того, как показал опыт бушевской Faith-Based Initiative, религиозный консенсус может быть применен и для дополнительного оправдания агрессивных планов в массовом сознании. Собратья по вере и участники идеологических операций, опирающихся на религию, – разумеется, не только американцы. Проповедник Сидней Аделаджа, «охмуривший» десятки тысяч киевлян, родился в Нигерии, а учился в Белоруссии.
Церемония награждения проводников российской культуры состоявшаяся накануне, по существу противоречила мертвой букве откорректированного закона о соотечественниках: наград удостоились не только люди русской культуры и не только общественные активисты. Это лишний раз говорит о том, что существующие правовые рамки не помогают задачам публичной дипломатии, а скорее их сковывают.
Роль популярного певца, переводчика Пушкина, предпринимателя и общественного активиста в осуществление одной и той же миссии трудно, а может, и не обязательно загонять в одни правовые рамки. Важны не столько регламенты, сколько критерии, и они не исчерпываются каким-то одним параметром – как то, к примеру, владение русским языком. На одной только Украине не меньше сотни веб-ресурсов, которые на весьма совершенном и часто очень образном и художественном русском языке распространяют неуважение к нашему государству. Точно так же у нас дома, причем часто за государственный счет, русский язык используется для навязывания населению заведомо разрушительных ценностей и обманных представлений. И в любом из ведомств той страны, которая не оставляет стараний подогнать нашу и другие цивилизации под одну и туже колонизационную гребенку, агенты влияния ценятся тем больше, чем лучше умеют владеть языком страны-мишени и манипулировать умами и душами ее обитателей. Больше того, таких людей на ключевые посты и назначают. Ельцинскую команду демократов «натаскивал» в Krieble Institution прихожанин греческой православной церкви Пол Вейрих. Другой православный грек Эндрю Натсиос, в 2001–2006 гг. директор USAID, потряс конгресс фразой: «Зачем поставлять в Африку лекарства от СПИДа, если негры не умеют принимать лекарства по часам, у них же нет часов, они по солнцу ориентируются?..» Этого гуманиста принимала в гостях Русская церковь: ну как же, православный – значит наш.
Подбором по одному-двум внешним параметрам занимались и наши общественники и эксперты в Прибалтике, изыскивая там активных и амбициозных русскоязычных коллег, способных изобличать «двойные стандарты Запада». Их обхаживали, приглашали на различные форумы, в том числе и с участием духовенства. Теперь процитирую с сайта агентства REGNUM два высказывания разных евродепутатов с одного и того же европейского мероприятия.
Евродепутат Татьяна Жданок из русской правозащитной партии «ЗаПЧЕЛ», не прошедшей в Сейм Латвии на последних выборах: «Я готовлю коллективное письмо, которое подпишут представители всех стран, интересы которых задевает предложенный Еврокомиссией проект бюджета и политики выравнивания на 2014–2020 годы… На встрече с президентом мною был поднят вопрос о недопустимости приостановки вступления в шенгенскую зону Румынии и Болгарии, что является ярким проявлением применения двойных стандартов в ЕС. Латвия должна прояснить свою позицию по этому вопросу».
Евродепутат Инессе Вайдере из правой партии «Единство», получившей ключевые посты в новой коалиции: «Латвии следует больше заботиться о налаживании отношений с Казахстаном, Азербайджаном и другими бывшими советскими республиками в Азии. Латвии нужно действовать в противовес Таможенному союзу и интересам России в этом регионе, поддерживать Nabucco и другие проекты подобного рода. Нужно не критиковать азиатские республики бывшего СССР за нарушение прав человека, как это делает госпожа Жданок, а как следует смотреть в будущее и налаживать сотрудничество с этими странами».
Я абсолютно уверен в искренности русскоязычной дамы. Она честно возмущается косностью еврочиновников, которые придираются к двум новым членам ЕС и не спешат их полностью интегрировать. И та же система ценностей, то же стандартное «европейское левое» мировоззрение диктует ее праведный гнев при виде казахского или таджикского авторитаризма. Она русскоязычный человек, но не русский, а усредненно-европейский, ни на сантиметр не «въезжающий» в культурные и географические данности, в разницу между большой страной и маленькой, между исламом и протестантизмом, между вчерашними кочевниками и позавчерашними бюргерами. Уроки Realpolitik, которые ей снисходительно преподносит коллега из правящей партии – обратная сторона невыученных нами уроков. Чем руководствовались культуртрегеры, пестуя ЗаПЧЕЛ? Ее русскостью? А может, лучше было сразу плюнуть – и поискать рядом вменяемых людей другого этноса, но с более близкими нашей культуре ценностными установками?
«Тройка олигархов», которых новое проамериканское правительство Латвии, взяв под козырек, усиленно экспроприирует – Шлесерс, Лембергс и Шкеле – чистокровные латыши, но при этом совершенно наши люди – по масштабу замыслов, по стилю жизни, по откровенному презрению к западной толерантности и к европейскому бюрократическому крючкотворству. Они были готовы строить вменяемую, дружественную нам Латвию, но мы им ничем не помогли. Мы ничем не помогли и уже не сможем помочь экс-премьеру Литвы Бронисловасу Лубису, потому что через месяц после того, как он решил строить в Клайпеде терминал не в американских, а в своих и белорусских интересах, и через две недели после того, как он говорил с Казимерой Прунскене о сближении Литвы с Россией, его нашли мертвым. И что-то настолько странное было с его лицом, что человека, известного всей Литве, не могли опознать полицейские, хотя по данным экспертизы, внешних повреждений на теле не было. Это значит одно из двух – анафилаксия или паралич лицевых мышц, и это значит, что человека отравили. Кто из наших «россотрудников» или «заправочеловечков» сказал об этом человеке доброе слово? А кто-нибудь, кроме обитателей возрожденного Пюхтицкого женского монастыря, вспоминает об Ааду Луукасе, который так же странно умер в своем доме 7 октября 2006 года – в день рождения Владимира Путина (это в практике спецопераций называется «тайминг») – незадолго до выборов в эстонский парламент, когда альянсу центристов и «зеленых» не хватило ровно одного голоса? («УРОКИ ТЫНИСМЯГИ») http://www.globoscope.ru/content/articles/1095/?sphrase_id=14104
«Для американцев русский, если не числится в списках ЦРУ, непременно считается агентом КГБ», – сказал Айвар Лембергс по поводу состава нового латвийского правительства, из которого в последний момент были подчистую выметены единичные нелатышские фамилии. К этому можно добавить: такие, как Лембергс и Луукас, для американцев – хуже агентов КГБ, для них это «коллаборанты русских», которые одним своим существованием подрывают американский авторитет, а значит, и вовсе существовать не должны. Увы, миссия выполнима: за ними по пятам ходят литвиненки, навальные и местная социал-демократическая сволочь, сидящая на пайке Антикоррупционного бюро. Штучный товар аннигилируется поодиночке, и на фоне создающегося вакуума влияния и смысла времена Ельцина в Прибалтике теперь кажутся эпохой обретений. Другое дело, что широкая отечественная публика не видит этого за густым слоем телевизионной лакировки.
Помощник госсекретаря США по инновациям Алек Росс, курирующий использование информтехнологий для так называемого «мягкого влияния» (в этом словосочетании главное слово – влияние, а не наоборот), на днях выступал перед студентами МГИМО, предварительно посетив вначале Таллин, а затем Киев. В скудном наборе сообщений об этом визите в отечественных СМИ отрефлексирован только сам этот нехлопотный бенефис (нехлопотный потому, что даже преподаватели МГИМО стыдятся за травоядность студиозусов, не задавших гостю ни одного острого вопроса), остальная повестка дня визита покрыта мраком. Украинские стрингеры любопытнее наших: им удалось, например, выяснить, что «инноватор Росс» (так он аттестуется в «Википедии») имел конфиденциальную встречу с «сахарным королем» Петром Порошенко.
Тонкое воздействие на умы и мешки с сахаром – казалось бы, вещи из разных миров. Однако американский стратегический топ-менеджмент сплошь состоит из «многостаночников», одновременно решающих разные задачи и находящих общий язык с самой разной публикой. Не удивлюсь, если окажется, что накануне куратор информвойн побывал и в Таллиннском порту, и в Таллинском университете. И не только чтобы пустить тамошним студиозусам пыль в глаза: они уже больше года на него работают, они ангажированы в международный проект Standby Volunteer Task Force (SBTF), задачей которого является сбор текущей информации о «кризисных ситуациях в сфере прав человека» с помощью геопространственных технологий – то есть аэрофотосъемки. Если кто-то до сих пор сомневался, что правозащита и разведка – близнецы-братья, пусть поинтересуется этим начинанием, апробированным на Ливии, и хотя бы для интеллектуальной зарядки поразмыслит, почему из всех стран нашей периферии в проект включен только Таллин.
В любом случае нелишне напомнить о том, что этот контракт Таллинского университета, как и снос Бронзового солдата – прямой результат прихода к власти правоконсервативной коалиции – которого можно было избежать, если бы хоть сколько-нибудь действенная публичная дипломатия добыла нам один-единственный голос в эстонском Рийгикогу, когда на ситуацию можно было повлиять. Если в нашем дипкорпусе нет понятия «суд чести», не внедрить ли в практику оценки дипломатического труда термин «преступное бездействие»?
Фарит Мубаракшевич Мухаметшин тут, конечно, ни при чем. Он в Сингапуре культурные центры открывает, а в петровскую Нарву с государственной миссией (организация избирательных участков для наших граждан) вместо него катается «яблочник» Голов, рассказывая местной прессе, что «Единая Россия» скоро развалится, и похихикивая над конфузом президента на московском журфаке. Такое у нас, с позволения сказать, разделение труда.
А мы говорим о мировом полюсе, о новой индустриализации. Может, все-таки действовать по порядку? Какой полюс, какая субъектность, если мы не вышли из добровольного рабства 14-го протокола Европейской конвенции по правам человека? Как нам внедрять эту новую индустриализацию, пока в России действует Градостроительный кодекс, разработанный подрядчиком USAID – Urban Institute и его дочерней структурой, где Борис Ефимович Немцов, прямо агитирующий ныне за срыв выборов, заседает в наблюдательном совете вместе с основателем Высшей школы экономики Евгением Ясиным? Какая способность противостоять «серьезным вызовам», когда исполнителем инновационной программы Россотрудничества является… та же Высшая школа экономики, параллельно исполняющая проект Института культурных трансформаций Тафтского университета по «изучению российских ценностей»?
Как театр начинается с вешалки, так и колонизация страны начинается с нейтрализации ее дипломатии и калечения (crippling) ее законодательства. Государство, в котором из уголовного права изъят термин «истина», а из хозяйственного права – термин «размещение производительных сил», где государственное учебное заведение официально партнерствует с идеологическими интервентами, катится к судьбе failed state, ибо как не принадлежало себе, так и не принадлежит. Если это государство в самом деле хочет стать самим собой, оно должно отделить зерна от плевел, своих от чужих, интриги от политики, службу от показухи. Только тогда получится вовлечь другие страны в свое геополитическое пространство – поскольку, не став суверенным, оно не станет притягательным.
Раздел: 