Жан БОДРИЙЯР

Социальное овладело политическим. Но теперь, став всеобщим и всепоглощающим, низведя политическое до нулевой степени его существования, превратившись в абсолютное исходное основание, будучи вездесущим, то есть проникая во все щели физического и ментального пространства, — сохраняется ли оно ещё как таковое? Нет, эта новая его форма свидетельствует о его конце: его энергия обращена против самой себя, его специфика исчезает, его исторической и логической определённости больше не существует. Утверждается нечто, в чём рассеивается не только политическое — его участь постигает и само социальное. У социального больше нет имени. Вперёд выступает анонимность. Масса. Массы.

Все упреки, которые заменяют революционную мысль, сводятся сегодня к обвинению капитала в том, что он не соблюдает правил игры. "Власть несправедлива, ее правосудие — это классовое правосудие, капитал эксплуатирует нас, и т.д.", — как будто капитал был связан соглашением с обществом, которым он управляет. Это левые протягивают капиталу зеркало эквивалентности, надеясь, что он образумится и заинтересуется этой фантасмагорией общественного соглашения и будет выполнять свои обязательства перед всем обществом (заодно отпадает потребность в революции: достаточно чтобы капитал приспособился к рациональной формуле обмена).

Современные вещи являются нам под знаком дифференциации и выбора, а кроме того, главные из них предстают еще и под знаком кредита. И подобно тому как сама вещь вам продается, но выбор ее вам "предоставляется", точно так же вам "предоставляются" и льготные возможности оплаты - как бы премия от имени всего строя производства. Кредит молчаливо рассматривается как одно из прав потребителя - по сути, как одно из экономических прав гражданина. Всякое ограничение кредита переживается как ущемляющая мера со стороны государства, запрет же кредита (абсолютно, впрочем, немыслимый) переживался бы всем обществом как ликвидация некоторой свободы.

Жан Бодрийяр

24 мая 2004, «Liberation», Франция

Всемирный Торговый Центр — удар электрошоком по могуществу, унижение, которому подверглось это могущество извне. Фотоснимки из тюрем Багдада — хуже, это символ разрушительного унижения, которому подвергает себя мировое могущество, в данном случае американцы, и эти снимки стали электрошоком стыда и грязной совести. Вот чем связаны эти два события.

Оба они вызывают бурную реакцию всего мира: в первом случае это чувство шока, во втором — гнусности.

Незадолго до своей смерти, подводя итог жизненному пути, он говорил, что был «патафизиком в 20 лет, ситуационистом в 30, «утопистом» в 40, «трансверсалистом» в 50, вирусологом и металептиком в 60». В его творчестве речь идет о симулякрах, вирусах, фатальной стратегии, аттракторах и соблазне. Иными словами, социология Жана Бодрийяра не похожа на другие социологические теории. Бодрийяр родился в Реймсе в 1929 году, в семье, имевшей крестьянские корни и происходившей из Арденн (но его отец был жандармом). В начальной школе учителя выделяли его, и он смог поступить в лицей, получая стипендию. Преподаватель философии посвятил его тогда в «патафизику» Альфреда Жарри, что поможет ему впоследствии «порвать со всей якобы серьезной философией». В 1948 году Жан Бодрийяр оказывается в стенах лицея Генриха IV в Париже, но вскоре отказывается от сдачи вступительных экзаменов в Высшую нормальную школу, чтобы устроиться сначала сельскохозяйственным рабочим, а затем каменщиком в Арле. Вернувшись в столицу, он заканчивает обучение в Сорбонне, проходит конкурс на замещение должности преподавателя немецкого языка и становится преподавателем лицея. Некоторое время читая лекции в университете Тюбингена, молодой германист переводит Петера Вайса, Бертольда Брехта, Карла Маркса, а также поэмы Гёльдерлина, остававшиеся неизданными.

Алексей АЛЕКСАНДРОВ, мл.

Тоталитарно-либеральный гегемон повсеместно насаждает демократию не из гипотетического чувства вселенской любви, нет. Американский киберорганизм воспринял высказывание Муссолини о том, что «демократии осуждены проглатывать оскорбления» как ключевое в понимании природы постмодернистской Конкисты.

Есть только они в окружающем их враждебном и диком, неправильном мире с непродуктивной природой, воспроизводящей в изобилии совершенно бесполезных полулюдей-неамериканцев.

Агрессивное сектантское мессианство произросло из своеобразного понимания промысла Божия как бизнес-партнерства с высшими силами.

Протестантская эрзац-этика, обрамленная языческими ритуалами.