«КЛАУЗЕВИЦ НЕНАСИЛИЯ» НА СЛУЖБЕ У МИРОВОЙ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Американский политтехнолог Джин Шарп отмечает свое 88-летие

История настолько ревнива, что редко позволяет писать о влиятельных и неординарных личностях при их жизни, однако Джин Шарп — исключение из правил. Идеолог современного политического ненасилия родился 21 января 1928 г. в Балтиморе, штат Огайо. То есть сегодня ему исполнилось 88 лет. Несмотря на почтенный возраст, Шарп по-прежнему находится в хорошей форме — его Twitter изо дня в день методично комментирует протесты в самых разных уголках планеты. Географический охват «твитов» внушителен. Речь идет о США, Гонконге, Анголе и Непале, Румынии, Азербайджане, Венесуэле и других странах. На комплименты восторженной прессы, которая приписывает ему роль режиссера бесчисленных государственных переворотов, Шарп говорит лишь о своих работах, получивших признание среди революционеров в Азии, Африке и Латинской Америке, не говоря уже о США и странах Евросоюза, где американский профессор предстает в качестве «иконы протеста». В 2009, 2012, 2013 и 2015 г. его номинируют на Нобелевскую премию мира. С чего же все начиналось?

Шарп вырос на Среднем Западе, где некогда проживало племя ирокезов, истребленное колонизаторами. Даже название его родного штата — «Огайо» — происходит от ирокезского слова «ohi-yo'», что означает «большая река». И это довольно символично: здесь он получает образование — в 1949 г. становится бакалавром в области социальных наук в Университете штата Огайо, где спустя два года ему присуждают степень магистра. Шарпу близки идеи пацифизма, которые он решает испробовать на себе, призывая молодых американцев отказаться от участия в Корейской войне. Система к нему неблагосклонна: с 1953 по 1954 год молодого смутьяна заключают под стражу. В тюрьме он проведет девять месяцев в раздумьях. Шарп переписывается с лауреатом Нобелевской премии физиком Альбертом Эйнштейном, который пишет предисловие к его книге, посвященной Махатме Ганди. Шарп запомнит Эйнштейна, именем которого назовет в 1983 г. свое главное детище — Институт Альберта Эйнштейна. Но это будет после.

А пока он простой чернорабочий на фабрике: Шарп изучает психологию пролетария и борца с режимом. С 1955 по 1958 год наш герой уже работает помощником редактора в лондонском пацифистском издании Peace News. До 1968 г. занимается исследованиями философии ненасильственного сопротивления — сначала в норвежском Peace Research Institute Oslo (PRIO), а затем и в Оксфордском университете, где защищает докторскую диссертацию по политологии. К тому времени Шарп уже известен, с 1963 г. он трудится в элитарном Гарвардском университете (Центр международных отношений), куда американская политическая элита десятилетиями выстраивается в очередь. Отныне он работает на Систему, становится одним из ее идейных вождей. С 1983 по 2004 год его институт получает ежегодные дотации в $1 млн из Фонда Форда (Ford Foundation), корпорации RAND (RAND Corporation), Международного республиканского института (International Republican Institute) и Национального фонда в поддержку демократии (National Endowment for Democracy). Шарп перебирается в двухэтажный домик в Бостоне (штат Массачусетс). Именно там он решил переждать бурю революций, которая надвигалась на Евразию семимильными шагами.

Техника мировой революции

Превратившись, по мнению большинства зарубежных специалистов, в «Клаузевица ненасилия», Шарп, в отличие от Махатмы Ганди и Мартина Лютера Кинга, предлагает людям использовать его методы, не превращая ненасилие в образ жизни, так как оно «не имеет ничего общего с религией, моралью и социальной справедливостью». Разница между ними состоит в том, что его предшественники видели в ненасильственном сопротивлении программу изменения отношений, заканчивающуюся мирной передачей власти, а Шарп — методику захвата власти, которая «коренится не в альтруизме, не в отказе от применения насильственных методов в этике и религии, не в более высоком моральном развитии, а, напротив, в повсеместной человеческой способности к упрямству».

Следуя в некоторых аспектах этическим канонам Ганди, он отмечает: ненасильственные действия способны изменить отношения власти. Они не дают властям возможности противодействовать враждебно настроенной группе, напротив, ставят перед необходимостью способствовать целям, на достижение которых направлено это действие. Шарп связывает успех ненасильственной борьбы с рядом факторов: число и соотношение не сотрудничающих и сопротивляющихся людей, мужество последних перед угрозой репрессий, поддержание ненасильственной дисциплины, а иногда и давление третьих сил. В некоторых случаях важно и то, насколько открытое неповиновение, отказ от сотрудничества подрывают авторитет и законность властей, их правомочность применять санкции и наказания. Большую роль играет и то, в какой мере существующие или заново возникающие институты общества становятся активными участниками ненасильственной борьбы.

Под ненасильственным действием Шарп подразумевает протест, гражданское неповиновение и вмешательство без физического насилия. Люди, применяющие этот приём, либо отказываются делать то, что от них ожидают или требуют, либо настаивают на выполнении того, чего обычно не делают или что запрещено. Их возможные формы действия: ненасильственный протест, состоящий из символического типа действий, таких как бодрствование, марши и выставление флагов; гражданское неповиновение, включающее в себя социальные и экономические бойкоты, трудовые забастовки и многие виды политического неповиновения; и ненасильственное вмешательство, предстающее в виде сидячих забастовок, голодовок и создания параллельных правительств.

Интерес американских военных и политиков к его исследованиям берёт свое начало с ввода советских войск в Чехословакию в 1968 г. С 1970-х годов Белый дом, стремившийся блокировать военный потенциал Кремля, начинает разработку методов ненасильственного сопротивления. Претворяя в жизнь концепцию «нового мирового порядка», выдвинутую президентом Бушем-старшим (1989−1993 гг.), стратегическое ненасильственное действие (strategic nonviolent action) нашло своё применение в важнейших с точки зрения геополитики Вашингтона регионах мира: Восточная Европа, Ближний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион, Африка и Латинская Америка.

Выступая на круглом столе, проходившем в Москве 21−23 ноября 1989 г. под эгидой Института всеобщей истории, Дж. Шарп уже тогда прогнозировал: растущее восприятие и применение ненасильственной борьбы, осознание своей силы всем населением и дальнейший переход к интегрированной политике гражданской обороны сделают мир политики и международных отношений совсем иным; вероятно, он будет более децентрализованным. Многое реализовалось по заявленному сценарию.

В последующие годы преимущества этого действия успешно использовались администрацией Б. Клинтона для смены власти в Сербии в 2000 г. («бульдозерная революция»). С приходом же в январе 2001 г. неоконсерваторов в Белый дом ненасильственное сопротивление выдвигается в авангард внешнеполитической борьбы. Ненасильственная борьба перекинулась вглубь бывшего СССР: эта методика позволила сменить власть в Грузии («революция роз» 2003 г.), на Украине («оранжевая революция» 2004 г.) в Ливане («кедровая революция» 2005 г., приведшая к выводу сирийских войск из страны) и в Киргизии в 2005 г., («тюльпановая революция», повторно проведенная в 2010 г. для смещения К. Бакиева).

Заслуга в организации и проведении этих ненасильственных операций принадлежит также советнику и помощнику Дж. Шарпа — полковнику Р. Хелви. Помимо выстраивания стратегии, Р. Хелви собственноручно обучал и консультировал оппозиционные движения, определяя их дальнейшие шаги. Американский военный работал в Бирме с Международным республиканским институтом, затем проводил семинары с лидерами «Отпора», во время которых обсуждались плюралистические основы власти, её источники, объясняющие, почему люди подчиняются власти (в этот список входит даже привычка). По мнению Хелви, только выявление уязвимых сторон этих «столбов поддержки» позволит осуществить эффективное информационное воздействие на целевую аудиторию, способное изменить её отношение к власти и оппозиции (См.: Почепцов Г. Стратегия: инструментарий по управлению будущим. ― М.: Рефл-бук. 2005. С. 190).

В 2009 г. Дж. Шарп (наряду с Дж. Маккейном и Дж. Соросом) был обвинён иранскими руководителями в причастности к попытке государственного переворота. Причём негодование правительства в Тегеране подкреплялось появлением (накануне волнений) в интернете знаменитого пособия профессора Шарпа «От диктатуры к демократии» в переводе на фарси.

Спустя два года после неудавшейся «зеленой революции» в ИРИ администрация Барака Обамы, отягощённая участием одновременно в двух военных кампаниях, сделала ставку на непрямое участие в смене режимов в Тунисе (январь 2011 г.) и Египте (февраль 2011 г.). Ненасильственным сопротивлением также охвачены Алжир (2010−2011 гг.), Йемен (2011 г.), Сирия, Бахрейн, Иордания и Ливия. В меньшей степени протестный потенциал проявился в Марокко, Саудовской Аравии, Ливане, Ираке, Омане, Кувейте, Мавритании, Судане, Сомали, Западной Сахаре и Джибути. Этот широкий список стран приближает долгожданную задачу США: перестроить Большой Ближний Восток на свой лад, предоставив проамериканским элитам новую легитимность, необходимую в условиях ослабления глобальных позиций доллара.

В теории каждая операция, вне зависимости от страны и ситуативных характеристик, прорабатывается в несколько этапов: 1. оценка и анализ; 2. разработка стратегии; 3. выстраивание возможностей; 4. борьба; 5. завершение конфликта. Анализируются возможности и ресурсы той или иной страны, могущество режима и потенциальных третьих сил, которые могут быть задействованы или вовлечены в конфликт. США выстраивают стратегию по принципам военного планирования, избирая концепцию наилучшего достижения своих целей в конфликте. Каким образом и когда бороться, как достичь максимальной эффективности в достижении своих целей. Это своего рода план распределения, адаптации и применения имеющихся средств.

Планировщики ждут ответов на следующие вопросы: Каковы основные препятствия для ненасильственных действий? Какие факторы будут способствовать достижению победы? На какие основные силы опирается действующий режим? Какие слабости он имеет? Насколько уязвимы его источники силы? Какие силы на стороне революции? Каковы её слабые стороны и как от них избавиться? Каков статус сторон, непосредственно не вовлеченных в конфликт, кто оказывает помощь или может ее оказать как режиму, так и революционерам, а также какими способами?

Дж. Шарп утверждает, что ненасильственная борьба достигает успеха в форме одного из четырёх механизмов или их комбинации: 1. конверсия — изменение мнений или убеждений оппонента; 2. аккомодация — принятие компромисса для достижения части своих целей; 3. ненасильственное принуждение — вынуждение оппонента выполнить требования; 4.дезинтеграция — приведение системы или правительства оппонентов к полному распаду.

Основные усилия стратегов направлены на блокирование таких сторон политической власти, как её авторитет (уверенность народа в том, что власть легитимна и его моральных долг подчиняться ей); человеческие ресурсы — число и значение лиц и групп, которые выполняют указания, сотрудничают или предоставляют помощь своему правительству; умение и знания, необходимые режиму для выполнения конкретных действий; нематериальные факторы — психологические и идеологические стереотипы, делающие население лояльным; материальные ресурсы — степень контроля или доступа правительства к имуществу, природным и финансовым ресурсам, экономической системе, а также к средствам связи и транспорта; санкции — необходимые для существования режима и проведения его политики наказания, грозящие или применяемые против непослушных или отказывающихся сотрудничать».

В описании Дж. Шарпа всякое правительство образно напоминает дом, построенный на песке, который начинает давать трещину при обильных дождях или интенсивных грунтовых водах. Под «дождями» и «грунтовыми водами» он разумеет утрату легитимности в глазах преобладающих групп населения. Шарп уверен: «Если большинство населения и институтов общества, ранее способствовавших правителям в обеспечении их различными источниками власти, начнёт отрицать авторитет правителей, то возникнет угроза исчезновения этих источников. Население и организации, которые когда-то были надёжными помощниками правителей, способны внезапно начать неэффективно выполнять их требования, могут сами отменять те или иные решения или даже категорически отказываться от прошлого содействия, сотрудничества и повиновения».

См. подробнее: Шарп Дж. Общественная оборона. Система вооружения в эпоху постмилитаризма. ― Вильнюс, 2002.

Для претворения теории в практику ещё в 1973 г. Дж. Шарп написал книгу под названием «198 методов ненасильственных действий», содержащую в себе весь перечень протестов и забастовок, начиная от бойкота выборов и заканчивая отказом от уплаты налогов или всеобщей забастовкой. Их актуальность объясняется двумя постулатами: 1. сила государства основывается на сотрудничестве с населением и его послушании; 2. если люди прекращают взаимодействие с режимом, то последний теряет столпы, на которых держится. Если население отрицает право правителей на власть, оно отказывается от выполнения общего обязательства или группового соглашения, гарантирующего существование данного правительства. Такая потеря авторитета или законности авторитарной власти приводит к её ослаблению и распаду. Там, где эта потеря особенно сильна, само существование правительства находится под угрозой. То есть власть — своего рода психологический феномен, авторитет которого определяет степень порядка; иллюзия, навязанная обществу посредством различных догм, в том числе и религиозного характера. Из этого следует ключевой закон: правительство дееспособно до тех пор, пока сохраняется вера в его превосходство.

По Шарпу, отказ подчиняться не зависит от детального изучения трудов Торо, Толстого и Ганди. Политический технолог считает неповиновение широко распространённым в нашем обществе феноменом, доходчиво объясняя его старинной поговоркой: «Можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить её пить». Способность к отказу от политического сотрудничества автор связывает с человеческой склонностью к упрямству, нежели основывается на глубоком понимании политической теории, принятии определённых религиозных догм или на достижении высокого уровня нравственного развития. Тем не менее Шарп подчёркивает: когда массы действуют сообща во имя общей цели, их действия приобретают огромную силу.

В этой связи признается важность карательных мер со стороны правительства для поддержания политической власти в критических ситуациях. Однако это вовсе не обозначает, что такие санкции помогут восстановить подчинение. В случае если народ готов подчиняться из-за боязни наказания, репрессии, для большей эффективности, должны вызывать страх: последствия этих мер должны быть страшнее, чем предполагаемые результаты неповиновения. По Шарпу, применение наказания или его угроза приводят к подчинению и покорности только в том случае, когда они воздействуют на сознание и эмоции населения.

Если репрессии оказываются не столь устрашающими для политических оппонентов правительства, то власть своим контрастом с их ненасильственных поведением рискует вызвать отчуждение лояльных групп среди населения, армии и спецслужб, усилив тем самым позиции протестующих. Этот процесс называется «политическим джиу-джитсу»: сила противника часто возвращается рикошетом против его собственных позиций.

Жестокость по отношению к ненасильственной группе гораздо труднее оправдать (и перед собственным народом и перед всем миром), чем жестокость по отношению к повстанцам, применяющим акты насилия. Реакция режима на мировое общественное мнение или на точку зрения внутри страны может варьироваться, однако проблема все равно остаётся. В этом случае только ненасильственная дисциплина способна сохранить стойкость и мужество перед лицом жестоких репрессий. Однако в подготовленных акциях ненасильственная дисциплина предполагает последовательное и строгое соблюдение избранной стратегии, тактики и методов действий.

Шарп резонно полагает, что репрессии, сталкивающиеся с дисциплиной, солидарностью и упорством участников ненасильственного сопротивления, выставляют противника в самом худшем свете. Здесь прослеживается следующая зависимость: по мере того, как жестокость по отношению к населению растёт, режим вызывает всё больше презрения, а сочувствие и поддержка, оказываемые стороне, применяющей ненасильственные действия, возрастает; население способно всё больше отдаляться от враждебного режима и присоединяться к движению сопротивления, увеличивая, таким образом, число его сторонников и усиливая их решимость продолжать борьбу, несмотря на потери.

Наряду с обозначенными факторами, успех ненасильственной борьбы во многом зависит от культурно-коммуникационной войны, нацеленной на психологическое подавление противника. Обобщённо её ведение предполагает следующий порядок действий:

— созданная оппозиция, под аккомпанемент американских СМИ и НПО, начинает постоянное информационное воздействие на население страны для подрыва существующего режима;

— решающая фаза операции зачастую приходится на начало электорального цикла, когда политическая система находится в уязвимом положении (президентские либо парламентские выборы); весь механизм приводится в действие после оглашения итогов выборов, которые, как правило, не отвечают запросам оппозиционного лидера;

— толпа (в среднем — от 50 до 100 тыс. чел.), называемая в западных СМИ «народом», выходит на улицы и начинает бессрочный митинг, требуя отставки «узурпатора»; организованные массы блокируют основные транспортные и коммуникационные артерии; главное условие — не вступать в вооруженную борьбу с органами правопорядка, поскольку силовой конфликт (в котором преимущество за правящим режимом) может привести к насильственному подавлению восстания; постепенно парализуется весь город, приостанавливаются поставки топлива, и назревает продовольственный кризис.

— администрация США (через Госдепартамент и другие ведомства) объявляет о преднамеренной фальсификации выборов, выступает в поддержку «борцов за демократию» и призывает руководителя государства уйти в отставку.

— англо-американские телеканалы, информационные агентства, интернет-ресурсы, радио и газеты продолжают давление на власть, которая в большинстве случаев решается пойти в отставку, а парламент, в свою очередь, назначает дату выборов, либо ограничивается пересчётом голосов;

— Америка объявляет о «победе демократии» и обеспечивает информационную поддержку нового режима, превращая собственную «мягкую силу» в источник его легитимности.

Работы Шарпа отражают магистральные процессы нашей технократической эпохи. Американский учёный признаёт силу всеобщей забастовки, её парализующее воздействие на современный город. Однако в этой трактовке, ненасильственное сопротивление утрачивает своё внутреннее этическое наполнение, сохраняя только внешние атрибуты, суть которых — дисциплина ненасилия, абсолютный отказ от сотрудничества с ненавистным политическим режимом. Из преимущественно оборонительной (по отношению к государству) философии ненасилие превратится в наступательную тактику захвата власти, которая основывается на блокировании материальных (транспортные артерии, почта, телеграф, телевидение, мобильная телефония и др.) и идейных столпов режима.

Шарп учтёт преимущества информационных технологий и сделает ставку на их широкое использование: СМИ будут создавать фон для революции, подрывая доверие к правительственным институтам. В одном специалисты по государственным переворотам проявят оплошность: упразднив «сатьяграху» (упорство в истине), успех ненасильственного сопротивления, лишённого духовной первоосновы, будет зависеть от готовности политического режима применить военную силу; сама угроза репрессий станет для протестующих (далёких от постулатов Толстого и Ганди) мотивом к изменению их поведения.

Саркис ЦАТУРЯН