Александр МАСЛОВ

Сначала о текущем событии. О том, что на самом деле произошло в китайском Ухане пока еще скрывается. Но скоро прояснится – и в деталях, и в подходах к ним. Впрочем, для того, кто хоть чуть следит за происходящим ныне, пытаясь понять причины почти планетарного заточения огромных масс населения, пусть домашнего, но реального, это уже секрет полишинеля. Если коротко, то Европа – в понимании понятия, снова с азартом обратилась к практике его - населения, осознанного «сокращения». Под уверения одного из ведущих затейников: я – не я, и хата не моя. Но можно ли верить тому, кто через продажных сателлитов густо обсадил земное пространство фактическими центрами производства боевого биологического оружия? На фоне давно уже нескрываемых заявлений, что «задыхается от избытка едоков и потребителей ресурсов» как причины, по его мнению, кризисных сложностей дня. С акцентом, прежде всего, на российское, как держателя территорий, недр, пространства и китайское - в силу его никем и никогда не проверенной численности. Зато не раз в своих историях попадавших под молох практики «сокращений» в том или ином их видах. Чтобы на самом деле снять проблемы организации экономики, назойливо выдаваемые не за системные, собственные, а за общемировые. Как они это веками делают представлено на картине забытого ныне художника. Только что ушедшим днем 10 мая 2020 года о нем вспомнили…



Давно не верю в случайности. Тем более такие. Когда на следующий же день после официальной даты 75-го Святого Дня Победы, чтобы об этом ни говорили, как бы ни толковали, намеренно сорванного применением боевого биологического оружия. Информационные сети объявили о мнении на этот счет лидера российского государства. Точнее о посещения им, еще в прошлом году, выставки в московском Манеже. Той, которую ее организаторы обозначили как «Память поколений. Великая Отечественная война в изобразительном искусстве». Незатейливо, зато по сути. И только почти сегодня сообщение о событии пошло в печать, что само по себе свидетельство намеренной отложенности. Такое в практической журналистике бывает в особо важных случаях. Здесь, похоже, речь о желании главы государства напомнить стране и миру об увиденном им полотне под авторским названием «Рабовладельцы» кисти Тараса Гапоненко, почти глухо забытого в сегодняшней суете с ее новоявленными суевериями и навязанными представлениями о реалиях мира. Вместе с его отнюдь не тривиальным, как для своего времени, как и нынешнего тоже, сюжетом. С изображенным над толпой женщин, стариков, детей гитлеровским офицером – с намеренно и отчетливо подчеркнутыми автором картины следами генетического вырождения. Он убирает оружие, из которого им убита молодая селянка. У прильнувшего к ней – босой и недвижной прародительнице мира ребенка, который пытается поднять распятое тело матери. Это не от привычного библейского вида образа, а от тысячелетий минулого, что от начала начал - о разрушении, уничтожении самого святого для каждого православного. Отсюда и трактовка, побудившая Президента России оценить эту работу мастера как «трогающую до слез».

Картина, доставленная на массовое обозрение из ростовской галереи, насколько знаю, практически не выставляется. Как и иные работы этого мастера. Из опасения лишний раз тронуть эмоции зрителя, сознательно, и особо активно со времени насаждавших католицизм Романовых, приученного видеть в Европе, во всем культурологическом пространстве Запада образец для подражания, модель следования образцам. Как и отрицания всего иного, что с ними хоть в чем-то не стыкуется.

В.В.Путин, впервые увидев это полотно, публично объявил, что потрясен им до глубин души. Насколько прав, каждый волен судить сам, всмотревшись в детали изображенного. Что-то к ним дополнять будет явным святотатством, рушащим авторский замысел, явно продиктованный не движением персональной души художника, а силой высшего помысла. Руководителя России, обязанного в любом случае сдерживать эмоции, легко понять. Как и тех, кто по сути, намеренно скрывал эту работу от массового ее зрителя. Хотя цели автора как раз таки были обратными. В этой связи нестыковка сама по себе являет глубины болезней собственного нашего общества, намеренно, обманом заведенного в нынешние наши тупики. И не только наши. Сыпятся, саморазлагаются, сходят в небытие и те, кому такие идеи впихали в головы, кто пытается сделать оружие даже из них. Полагая, что эта циничная кабалистическая логика, изощренные иезуитские подходы не затронут их самих. Не случайно бритты подали к Дню сорванного нашего 9 мая знак, что готовы уменьшить напор практики нашего окошмаривания по любому поводу и вовсе без таковых. Как-то аукнется практикой?

Явление фашизма привлекало внимание множества мастеров отечественной кисти. Помнится, как не раз ходил «к соседям» - соседствовавшую тогда с моим журфаком Питерскую академию художеств. Смотрел там работу сына потомственного сибирского иконописца Аркадия Пластова «Фашист пролетел», «Оборону Севастополя» Александра Дейнеки, насквозь солнечное, сквозь каждый мазок, «Письмо с фронта» Александра Лактионова и много иного. Там - в альма-матер отечественной живописи все воспринималось много острее, побуждало не только смотреть, но и думать. Пожалуй, что оттуда пришло понимание намеренной заостренности темы нацизма Тарасом Гапоненко. Да с такой степени жесткости, что отечественные ревнители давно и прочно опаскуженной идеологии «евроцентризма» сочли его подходы чрезмерными, вроде бы даже не отвечающими течению времени. И нимало ни в чем не сомневаясь, попросту опережающих свое время авторов начали выдирать из реальностей земного мира. Как и поповство - выдирать нелицеприятности из стихов А.Пушкина. Из всех тех, кто смотрел дальше и видел много лучше. В том числе и зудящую ныне активностью возрождаемости нацизма - в виде всякого рода драчизма и фарионства, резуновщины и прочих нынешних закономерностей запущенного саксами скрипальства. С его намеком для подлых душонок, что у всего есть своя цена. Только клюнь. Тридцать сребреников стали частью образной символики не со вчерашнего дня.

Поэтому Тарас Гурьевич (отчество передаю так, как оно оформлено на поминальном камне художника – А.М.), и на «историческую родину» не особо рвался. Зная ей цену. Во всем. Поэтому в предчувствии смертного часа и попросил упокоить его прах на Смоленщине в глуши родного ельнинского леса. Рядом с земными последними приютами отца, матери, сестры и земляков. Где хотя бы колючий, как и он сам ежик, может мирно выспаться у земной последней юдоли художника. Там его след после настойчивых поисков и отыскали. Когда закипевшему страстями земному миру снова потребовались острый его глаз и видение возможного будущего его родного края… Он хорошо знал цену нынешнего базарного украинского патриотизма и склонности его носителей к предательству, неадекватности оценок, великовозрастной массовой несамостоятельности на фоне вызывающей демонстрации обратного. Отсюда «Переведiть мене через майдан...», в посыле которого невольно заложена ментальная суть. К чему бесконечно шастать туда-сюда, когда давно пора определиться. Если позволят. Разве не видим следы лукавства в этой неопределенности, умышленно заложенные все той же Европой? Бесконечным ее враньем, соблазнами, поднаторевшими в вековом лукавстве институтами католицизма.

В связи со вновь востребованным сегодня творчеством земляка, вспомнилась ниша в сессионном зале Верховного Совета Украины. В которой помещали скульптуру того, кто в свое время надеялся, что попытка формирования первичной украинской государственности может иметь в перспективе не нынешние убогости, а вполне реальные оптимистичные последствия. Мечты о более заманчивых вариантах легко вильнули за угол. Отсюда предложение: заказать копию показанной нами здесь работы - у нынешнего ее держателя, и именно ею прикрыть за трибуной Верховной Рады Украины дыру ее позора беспамятства. Чтобы дремлющие в сессионном зале могли внимать истинным европейским ценностям и не предаваться бестолочным мечтаниям. В полотне, диагноз хронического заболевания Украины, да и России тоже прописан с наглядной четкостью. И не корявым почерком нынешних лекарей и советчиков, а в четкой системе знаковых образов.

Если информационный посыл от 10 мая 2020 года принимать под заложенным в него смыслом, то президент страны – преемника СССР, обратив внимание мира на работу мастера живописи, по сути, публично объявил, что считает продолжателей идеологии фашизма из Европы ли, Америки, той частью нынешнего мира, у которой нет чести, совести, морали. И будущего. И что творчество Тараса Гапоненко к этому выводу подводит сегодня лучше, чем чье-либо иное. Тем более на фоне вызывающей демонстрации клеветы на Россию и через неприглядности европейского естества. Весомый повод причислить этого мастера кисти к сомну Великих художников Руси. Оснований для этого достаточно и в виде виртуозности кисти, и приложенных к ней философских подходов. Стыковка в единстве двух начал и дает нам повод для озвученного выше вывода. Понятно, что отыщутся несогласные, критики, что естественно для страны, еще не успевшей залечить раны настырно отрываемого от нас нашего же прошлого. Но ведь помним по этой приживленности и роль европейства в искусственном поддерживании им собственно этого процесса гниения. Что само по себе повод требовать ответа за содеянное Европой, равно как и отечественными ревнителями, всех их по сути аморальных ценностей. Еще раз глянем на изображенное.
О судьбе Тараса Гапоненко из стертой ныне временем деревни Старая Заворонь, приписанной по началу прошлого века к смоленской Ельне, я уже рассказывал. И в выпусках «Русского мира», и в отдельном очерке «ЗАБЫТЫЕ НАРОДОМ». Если совсем уж коротко, то они во внутренних проблемах самого украинства как явления, все еще толком не осмысленного. К тому, что ни в повторе, ни в поисках причин, почему конкретная семья с Окраины нашла в ельнинской глуши укрытие от украинства, выяснять здесь не стану. Здесь много таких, большей частью намеренно перебравшихся из степи в лесную глушь, о чем предпочли забыть. До степеней отказа передачи информации потомству и намеренной саморуссификации. Следы обеих линий вплоть до сего дня вполне отчетливы. Часто в непримиримых жестких формах. Или принимает вид иных решений и подходов.

Попытки оценивать украинство как некую целостность всегда наталкиваются на противодействие. Хотя бы потому, что многое с избытком нагажено друг другу, начиная с узких семейных кругов. Поэтому оказалась обреченной и нынешняя попытка самоупорядочения. Казалось, что время снимет противоречия. На базе общности и вроде бы реального единства. За пределы разговорной мишуры желаемое не только не вышло, но и приняло еще более острые формы, не являя решений для наблюдаемого. И судьба большого художника, о котором ведем речь, один из примеров к сказанному. Все это требует отдельных самостоятельных подходов.

Поэтому пока легче обратить внимание на то, что рядом с гнездом Гапоненко веками числилась прописанной Глотовка - родная деревня поэта Михаила Исаковского, автора песен «Катюша», «Враги сожгли родную хату». И множества иных. Короче, земляки. Разве только еще замечу, что художником его работа, о которой речь, написана не в 1942 году, а чуть позже. Сразу после того, как родовое село Тараса Гурьевича, наступающие со стороны Москвы войска освободили от гитлеровцев. О событии и ином виденном в период оккупации, ему рассказала сестра Матрена Гурьевна Трошкина. Как понятно и то, что рассказанное видим на полотнах художника. Полагаю, что скоро появится необходимость заметить этого же автора и по его полотну «На обед к матерям» 1935 года. Ставшей почти иллюстрацией к знаменитому сталинскому «жить стало легче, жить стало веселей». Объект пристального внимания на выставке в Париже внятно пояснил причины нападения на СССР, попытки хозяев жизни стереть его с лица земли. Заодно с Украиной и кем там еще.

Извлеченные из закутков - неважно кем и как, эти полотна и сегодня демонстрируют нам, что мир в этой системе лукавых, унижающих достоинство человека подходов, жить уже больше не сможет. Лимит подлости, если и не исчерпан, то подведен к черте раздумий. Каким будет новый формат мира время покажет. Оно у порога. О том, что изображенное кистью и эмоциями художника четко отражает реальность, знаю по рассказам хорошо мне знакомого по Ельне служившего там военкомом майора Ивана Чернышева. Десантника, тяжело раненого в бою. После поездки к матери, к которой приехал вслед за собственной похоронкой, в возвращении в воздушный десант врачи отказали. Командование приказало принять штрафбат. Под короткое утешение: «Справишься!» К тому, что народ в батальоне сложный, с собственной у каждого непростой историей.

На подходе пешим маршем к линии фронта, по рассказу Ивана Никоноровича, в воде местного прудка увидели заколотую штыком женщину. Рядом колыхалось на ветру тельце ее ребенка. Никаких команд сам комбат не отдавал, но услышал, что за его спиной под негромкий голос одного из взводных бойцы вдруг выровняли строй и, чеканя шаг, отдали намеренно убитым свой солдатский знак памяти. И ушли в сторону фронта. Не поминая, если по образам фронтового поэта Михаила Львовского, ни березки, ни клены, ни Отчизну свою. Молча.

И здесь к месту не лишний раз напомнить, что из болотистого берега родной для обоих творческих именитостей реки Угры летом прошлого года российские саперы и французские исследователи извлекли самолет французского авиаполка «Нормандия-Неман». Полагаю, скоро прояснится и эта деталь. Все оказалось сложнее, чем думалось в истоках находки. С именем летчика и его судьбой разбираются. В день боя - 3 сентября 1943 года, в небе над Ельней погибли сразу четыре французских пилота. Эта боевая машина всего несколько километров не дотянула до базового полевого аэродрома, что в свое время базировался в Мышках, у погоста, на котором сегодня покоится прах художника. Таких находок в этих местах, как говорится, без счета. Они, эти бессчетные, еще не раз заявят о себе. Как и следы множества войн из прошлых времен.
И той тоже, что не попусти Господь, по факту затеяна в только что минувшем апреле. Но войны, помним, считают не по их началу, а завершению. По сути Российский президент об этом и напомнил. Равно как и о характере всего сегодня происходящего. А он, знаем, умеет давать оценки такого рода начинаниям. Вспомним хотя бы прикрытый им грязноватый рот привычно клевещущих поляков, решивших было, что под крышей саксов им дозволено презрение даже к нормам морали. И иное иезуитство из этого же ряда.

Последнее - вишенкой. В не раз помянутой здесь Ельне установлен памятник первым четырем гвардейским дивизиям. И сразу же, по весне его стеллу присмотрела под гнездо семейная пара аистов. Местная власть забеспокоилась. Вызвала автора – смоленского скульптора А. Сергеева. Бывшего фронтового артиллериста-разведчика, автора целого ряда знаковых монументальных работ. Альберт Георгиевич приехал, посмотрел и махнул рукой. Пусть живут - мирно и счастливо - местные пожарные в санитарные дни помогут. Подумав, все же заменил хворост на медный муляж гнезда. Птицам не понравилось. Но общий вид памятника так и закрепился. Жизнь столкнулась со своей прозой. К чему об этом здесь? Поясняю. Когда поисковики из смоленского «Мемориала» отыскали место захоронения Тараса Гурьевича, то первым тогда увидели ежа, что охранял покой усопшего. Снимок поставил к предыдущему заходу в тему. Придет время, когда к этому погосту вновь оживят тропу. И в будущем, еще только ожидаемом лечении нынешней амнезии, вспомнят и об этом не случайном эпизоде. А пока строфа из поэта. С измальства знавшего здесь каждую кочку:

Пусть душу согреет сознанье,
Что мы ни на шаг, ни на миг
В суровые дни испытанья
Не сдали позиций своих…
М.Исаковский;

Памятник самому Михаилу Васильевичу работы А.Сергеева, поставлен не без задержки в Смоленске. Прикладываю к этим же заметкам. Не могу не приложить. Хотя бы в память, что в свое время этим мэтром поэтического образа основана та газета, в которой мне самому довелось оставить и свой собственный начальный творческий след. И где им, великим и вкруговую почитаемым всем миром, его душой и сердцем заложены посылы и доныне не потерявшие актуальности. Один прямит нас из его ельнинского периода. Начальное и призывное: «Дан приказ: ему - на Запад …». Пусть помнят. Целей будут. У его земляка Тараса Гапоненко – о том же самом. У В.Путина тоже. По-серьезному, открытым текстом. И есть за что. Так смотрим картину?
▲ Ельня Смоленской обл., май 2020 г.