В сентябре прошлого года в нашей прессе мимоходом и невнятно помянули подвиг штабс-капитана Нестерова в небе над галицийским местечком Жолква под Львовом 100 лет назад. В советское время воздушный таран, впервые в мире применённый русским лётчиком, был увековечен мемориалом на месте гибели героя. Часть его исполнена в виде бронзового витка спирали в вертикальной плоскости. Это художественный образ знаменитой «Петли Нестерова». Таким (тогда смертельно опасным) виражом наш авиатор накануне I Мировой войны положил начало высшему пилотажу. Будучи нежеланным гостем Львовщины, я просил одного из львовских приятелей разведать обстановку за околицей Жолквы. Тот побывал на месте давнего события, снял видеоролик. Я разместил его в электронных СМИ. Вот одна из ссылок на печальное зрелище разграбления и запустения места русской славы у города, который короткое время назывался Нестеров. К этому месту былой доблести наших дедов и нашего нынешнего унижения я здесь ещё вернусь, а пока позвольте поразмышлять о накипевшем.



Если перечислить всех знаменитых наших соотечественников, побывавших в прикарпатском городе Львове, список получится длинным. Правда, одни из них посетили польский Львув, другие – австрийский Лемберг, третьи после II Мировой войны называли этот город Львовом. А сейчас он Львив для тех, кто теперь хозяйничает в нём, благодаря недальновидности самовластительных руководителей ещё единой страны во время перестройки и пассивному ожиданию покорной массы «мудрых решений».

Вернусь к знаменитостям, когда-либо вдохнувшим львовский воздух. Первый по значимости среди них, полагаю, – Пётр Великий. Наверное, любознательному туристу ещё могут показать на квадратной площади с ратушей по центру угловой дом, куда одно время в период Северной войны заглядывал венценосный московит по утрам перед встречами с королём Речи Посполитой. Там размещалась винярня, а царь Пётр, известно, очень жаловал «Венгерское». Историческое питейное заведение и сегодня находится на прежнем месте. Над входом в камяницу - бронзовый кентавр с хмельным лицом, в съехавшей на ухо короне, лихо осушает бокал вина за здравие львовян и гостей признанной столицы украинского национализма. Но не ищите глазами памятной доски, повествующей о высоком (во всех смыслах) посетителе. Здесь всё, что несёт печать русскости, замалчивается, уничтожается под корень, изгоняется из памяти новых незалежных украинцев. Я внимательно просмотрел один из недавно изданных путеводителей по Львовщине. Многословно и смачно описывается стремительный рейд Карла XII. Но ни слова о его удачливом московском сопернике, хотя Пётр и прибыл сюда для встречи со своим трусливым союзником в войне со шведами, с королём Польши, тогдашнем владетеле Галиции. О нём-то путеводитель повествует взахлёб. И портретик монарха в пышном парике помещён рядом с парсуной сурового, коротко остриженного шведского завоевателя. Изображения же царя не ищите. Царя как будто бы не было здесь вообще никогда. Пётр и под местной формой этого имени - Пэтро - москалём как был, таковым и остаётся. Титул «царь» очень уж русским духом пахнет. Деятели местного «ренессанса», именуемого здесь «видроджэнням», царя поминают, лишь хуля царизм. Даже винярня не может быть названа на вывеске «царской», ибо вино под Замковой горой в долине Полтвы – напиток национальный. Его откровенно и тайно очень уж любят здесь, даже песню сочинили: «Крышталэва чара, срибнэе дно, пыты чы не пыты – всэ одно» (перевод необязателен: о питии песня). Вот цысар (цесарь, кесарь) – другой коленкор! Кофейня «Цысарська кава» во Львове открылась после подъёма над ратушей сине-жёлтого флага, подаренного Веной «королевству Галиции и Лодомерии», как австрийцы окрестили отобранные у Варшавы земли русинов в 1772 году. Говорят, на том самом месте более века назад находилась кавярня, которую якобы посетил сам цысар Франц-Иосиф, объезжая дозором свою империю. Хотя сей представитель Дома Габсбургов не столь прославлен в истории, как царь Пётр, но за доброго дедушку Франца добровольно проливали кровь в 1914-16 годах уссовцы («Украинские сечевые стрельцы» - руськы люды, русины, пожелавшие перекреститься в украинцев в обмен на австрийские коврижки). Спасти цысаря и «лоскутную империю» от поражений и развала им не удалось, но память о той кавярне-кофейне, освещённой высоким визитом, мёртвые уссовцы передали благодарным потомкам. Хероям слава!



Можно считать, Петру I повезло: не было никогда во Львове питейного заведения с его именем. Вообще, рабочий заезд его в город круля ничем (ни табличкой, ни другим памятным знаком) не был отмечен. Следовательно, и горечи от переименования и забвения на львовских мостовых загробная тень его не испытывает. А вот другому Петру, авиатору Нестерову, в этих краях нанесена обида, и немалая. Я не осуждаю жителей Жолквы за то, что они решили вернуть городу прежнее название. Историю своего края надо уважать, но и к переименованиям следует относиться осторожно. Уж насколько я преклоняюсь перед Пушкиным, только меня возмущает замена имени Царское Село, в котором солнечный сгусток нашей истории, на город Пушкин. И штабс-капитан Нестеров, автор «мёртвой петли», не для того пошёл впервые в истории военной авиации на воздушный таран врага, чтобы его фамилия стала именем заштатного местечка, недавно только отвоёванного русскими у Франца-Иосифа. Пётр Николаевич выполнил свой офицерский долг, как понимал его. И погиб. Разведывательный биплан «Альбатрос», с австрийскими опознавательными знаками, рухнул на поле под Жолквой, похоронив под обломками неприятельского асса, барона Розенталя. «Итак, начало боёв в воздухе положено, - писала одна из российских газет. – И первым бойцом явился он, русский герой». После распада СССР памяти Нестерова нанесено оскорбление с другой стороны.



В Советское время на поле подвига русского авиатора, повторюсь, был сооружён мемориал – пронзающий небесную высь обелиск и металлическая «петля» у его основания. Здесь же открыли музей авиации, в том числе авиации украинской, потому что украинское, малороссийское, органично присутствует во всём, что составляло не так давно живое тело, душу, славу общего для всех восточных славян и неславян царства, империи, СССР.
Теперь здесь руины (см. ссылку выше). Всё порушено, разграблено, предано запустению и поруганию. Слышу знакомые голоса вандалов: «Был бы тот лётчик не Нестеров, а Нестеренко, да не императора всероссийского офицером, а цысарским…». Нет, это не галлюцинация, не авторская фантазия. Из нынешней «Истории Украины» вычёркиваются не только русские имена. На изгнание обречены и так называемые «коренные украинцы», которые верой и правдой служили общей державе, составляли её славу. Если уж не удаётся вандалам заглушить какое-либо громкое имя, ему приписывают принуждение со стороны «колонизаторов», то есть великороссов. Мол, поддался вражьей силе, но в душе ненавидел её, каялся за вынужденную службу. Это ущербное сознание заменяет изъятые страницы нашей общей истории диким вымыслом, одинаково оскорбительным для всех россов, великих, малых и белых.

Смотрю на фотографию жолквовского поля. Справа, за деревьями парка, - купол разгромленного музея; слева памятный обелиск пронзает синеву неба (только оно, небо, и уцелело здесь в прежнем виде). Ещё держится вертикально кольцо знаменитой «петли»…

И чудится мне другая петля, не оставляемая инверсионным следом самолёта, совершающего фигуру высшего пилотажа, не воображаемая. Я вижу верёвочную петлю самоубийцы. Но почему он суёт в неё не свою собственную голову? Почему к коллективному удушению приговорена им целая нация, забывшая святое слово «Русь»?

Сергей СОКУРОВ, для РМ.У