Новая монография — "Проблемы нациестроительства в современной России" — готовится в Центре проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования. Работу над проектом ведут гендиректор Центра Сергей Кара-Мурза и эксперт Центра Оксана Куропаткина.

Исходным пунктом для авторов послужило осознание, что выбраться из кризиса, который углубляется в нашей стране с конца XX века, можно только в том случае, если удастся вновь "собрать" народ России как исторический субъект с политической волей. В интервью нашему сайту эксперты рассказали о двух типах национализма и четырех основных расколах современного российского общества, о том, как на угрозы, которые несут эти расколы, реагирует власть, и какие решения предлагают сами авторы проекта.

***

— Вы исходите из того, что российский народ нужно "собрать", вернуть ему политическую и историческую субъектность. То есть сейчас он таковой не обладает?

Сергей Кара-Мурза: Сейчас население России представляет собой "полуразобранную" общность, не обладающую свойствами нации (народа). Демонтаж советского народа шел с очень мощной силой, его инерцию мы чувствуем и до сих пор. В итоге у нас разрушены или повреждены все типы связей, соединяющие население России в нацию. Люди съежились, сплотились семьями и маленькими группами.

Тревогу вызывает то, что общество разломлено и социально, и национально. Дело в том, что это те плоскости, в которых уложены главные связи, соединяющие людей в народы. Для России же эти плоскости всегда были одинаково важны и связаны неразрывно: болезни социальные всегда принимали у нас национальную окраску — и наоборот.

— Что вы имеете в виду?

С.К.-М.: Например, по достижении критического порога в разделении богатых и бедных (в расслоении социальном) это разделение смыкается с разделением этническим.

— Вы упомянули о том, что население России сейчас не представляет собой нацию/народ. А какими свойствами необходимо обладать, чтобы быть народом?

С.К.-М.: В первую очередь единый народ (нация) состоит из людей, которые ведут совместимый, понятный всем частям народа образ жизни.

— А сейчас, получается, образы жизни людей одной страны, России, несовместимы из-за тех самых разломов — социального и национального?

С.К.-М.: Это лишь плоскости, в которых лежат разломы. Такое наложение и сращивание этнических и социальных признаков — общее явление. Этнизация социальных групп — важная сторона общественных процессов. Сходство материального уровня жизни ведет к сходству культуры, моральных норм, отношения к людям и государству. Напротив, возникновение резкого отличия какой-то группы по материальному положению, по образу жизни, отделяет ее от тела народа, делает членов этой группы отщепенцами или изгоями.

Если же говорить о типах самих разломов, то мы в ходе анализа социологических данных за последние двадцать лет выделили четыре фундаментальных разлома, которые не дают россиянам собраться в единый народ и действительно несут в себе невероятную угрозу.

Итак, первый раскол, который, думаю, очевиден для всех, — раскол между бедными и богатыми. Это — самое массовое разделение.

Оксана Куропаткина: Да, некоторые социологи даже категорично заявляют, что "пространство социальной стратификации как бы свертывается практически к одному показателю — имущественному (капитал, собственность, доход)". Мы, однако, готовы с этим поспорить: принципиальное разделение проходит по многим признакам, не менее важным, чем имущественное.

С.К.-М.: И один из таких признаков — мировоззренческий. Второй раскол, который мы выделяем, это как раз мировоззренческий раскол. Это массовое разделение проходит по всем группам.

О.К.: То есть это, так сказать, единый раскол для всех групп. Раскол, "объединяющий" расколотые по другим признакам группы. Мировоззренческий раскол даже пересекает пропасти между богатыми и бедными, между поколениями, между русскими и нерусскими.

С.К.-М.: Этнокультурный — это третий раскол. Реформаторам удалось сдвинуть массовое сознание нерусских народов от русоцентричного к этноцентричному. В некоторых регионах была проведена мобилизация этничности на базе русофобии, то есть агрессивного этнонационализма.

Наконец, четвертый раскол — между поколениями. В последние годы перестройки и в 1990-е годы все население получило культурную травму — из-за резкой смены идеологических и нравственных ориентиров". Она вызвала резкие конфликты между поколениями, разрушая традиционные отношения и систему норм взаимной ответственности и уважения.

— А какую культурную травму вы имеете в виду? И разве межпоколенческие конфликты не существуют всегда и везде?

О.К.: Мы уже говорили об этом выше — резкая смена идеологических ориентиров, привычного образа жизни, государственного устройства повлекла за собой массовую дезориентацию и разобщенность населения. Межпоколенческие конфликты действительно существуют в самых разных обществах, однако в кризисную эпоху этот естественный конфликт увеличивает резкий мировоззренческий разрыв.

В дальнейшем, по мере все большей дезинтеграции общества, этот раскол лишь углублялся. Сейчас он стал уже "системным": настолько принципиально разошлись социальные и ценностные установки, структуры потребностей поколений и пр.

С.К.-М.: Такие вот четыре раскола в нашем обществе мы обнаружили и считаем опасными.

О.К.: Да, и еще хотелось бы добавить, что дезинтеграция российского общества идет не только по этим расколам. То есть разрыв связей происходит не только между общностями, но и внутри каждой общности. То есть, идет разрыхление и сокращение в размерах самих общностей. По сути, это их деградация.

— Как реагирует власть на указанные расколы?

О.К.: В официальном политическом дискурсе эти ключевые для жизни страны проблемы практически не отражаются.

С.К.-М.: Отчасти вопрос нациестроительства был затронут в подготовленной по поручению Владимира Путина "Стратегии государственной национальной политики до 2025 года". Она была утверждена в декабре 2012 года. Обсуждение "Стратегии" состоялось в феврале 2013 года на заседании президентского Совета по межнациональным отношениям.

В целом "Стратегия" — это документ гораздо более внятный, нежели приходилось читать на эту тему раньше. Однако жанр его не позволил ответить на те вызовы, которые предъявляет реальность. Да и некий разброд в головах составителей проявляется в публичной плоскости.

Так, в одном из интервью два руководителя рабочей группы — бывший министр по делам национальностей и федеративным отношениям Вячеслав Михайлов и бывший зампред правительства по национальным вопросам, вопросам развития Федерации и местного самоуправления Рамазан Абдулатипов (ныне врио главы Дагестана) высказали трудно совместимые суждения.

Первый говорил, что цель "Стратегии" — "закрепление общенационального единства и национального согласия". Второй — что "страна находится в катастрофическом состоянии по национальном вопросу в целом ряде регионов. Один выстрел из газового или травматического пистолета может поставить два народа на грань войны!" Это, очевидно, разные вещи.

Еще более резкое противоречие содержится в заявлении Вячеслава Михайлова о том, что новая стратегия включает "оба понятия нации" — и традиционное для западных стран понятие политической нации, и устоявшееся в Советском Союзе и России понятие этнической нации. "Мы впервые вводим понятие “российская гражданская нация”, но не уходим от этнического определения", — сказал Михайлов, добавив, что он с коллегами пытается совместить в проекте стратегии и современные подходы, и лучшее из опыта как Советского Союза, так и Российской империи".

Как можно совместить альтернативные понятия, каждое из которых предполагает совершенно разные способы "сборки" нации, — и зачем?

И Российская империя, и СССР загнали свою национальную политику этим смешением понятий в ловушку, которая, допустим, казалась не слишком опасной на этапе расцвета и успехов государства, но была сразу использована сепаратистами в момент кризиса.

Какие "этнические нации" существуют в России? Ядро многонациональной системы составляет русский народ, который по своему масштабу и разнообразию укладов и культуры соответствует категории нация, — но это, безусловно, гражданская нация (державная, имперская, государствообразующая). Зачем присваивать ей ярлык этнической нации — чтобы она замкнулась в этноцентризме под лозунгом "Россия для русских"? А остальные этнические общности России вполне отвечают понятию "народ" или "народность". И дилемма перед ними одна: соединиться с русским ядром в полиэтническую гражданскую нацию — или отдалиться от этого ядра, заслонившись этнонационализмом.

Добавлю, что мы в ходе работы над проектом пришли к выводу, что для нациестроительства в России необходим русский национализм как основание гражданского российского национализма.

— Предвижу, что такое заявление может сразу вызвать сильную реакцию читателей: от брезгливого недоумения до праведного возмущения…

С.К.-М.: Подождите делать поспешные выводы: я поясню, что имеется в виду. Вы правы в том, что понятие национализма в России стало в одних кругах запретным словом, словом non grata, жупелом, в других же — публицистическим орудием манипуляции. В обоих случаях это не имеет ничего общего с научным пониманием национализма. Большой бедой для нашего общества слабое знание (а во многих случаях, и невежество) в вопросах этничности, национальности, национализма. Вот, сейчас российское общество, выбирая доктрину нациестроительства, поставлено перед выбором — какой русский национализм предпочтительно обрести.

Но большинство политиков и граждан этого вопроса не понимают — они не знают, какие бывают национализмы, каково кардинальное отличие этнонационализма от национализма гражданского.

Этнонационализм консолидирует народ или племя образом врага и коллективной памятью о нестерпимой обиде или травме, когда-то нанесенной этим врагом. Он обращен в прошлое. Это "русский фашизм", национализм в бывших югославских республиках и т.д.

А гражданский национализм выстраивает этничность на общем проекте будущего. Гражданский национализм необходим для возникновения и существования любого большого народа и нации, он создает связи "горизонтального товарищества", соединяющие миллионы людей в подобие семьи. Если речь идет о большой державе, то ее народ должен обладать державным национализмом, это особая ноша.

О.К.: Какую концепцию этничности разработчики "Стратегии" положили в основание своей доктрины нациестроительства, остается непонятным. Ведь в этнологии сосуществуют и борются две альтернативные концепции: примордиализм, который полагает, что национальность и этничность — это врожденная, природная характеристика, и конструктивизм, который полагает, что и этничность, и нация "конструируются", выстраиваются благодаря усилиям государства, харизматичных культурных деятелей, СМИ и т.д. Соответственно этим концепциям выстраивается национальная политика. В дискуссиях по поводу "Стратегии" этот пробел совершенно необходимо устранить.

"Стратегия" обходит главный вопрос: какую же модель будущей российской нации выбрала российская власть? Каков проект жизнеустройства в этой нации русского народа и 192 других национальностей? Ведь невозможно вести нациестроительство, не имея никакого проекта!

— А какие примеры подобных проектов дает нам история?

О.К.: Примеров много. Уже в Российской империи сложилась особая, весьма сложная модель межнационального общежития, она в главных чертах была принята и развита в СССР. Граждане России имеют о ней представление. Но ведь другие нации построены по иным проектам. США сплавили полиэтнический поток иммигрантов в "этническом тигле", с особым статусом африканцев и индейцев; испанцы включили разные королевства и герцогства на разных договорных началах, с непрерывными спорами, компромиссами и конфликтами; Бисмарк собрал феодальные государства в федерацию "земель", оставив Австрию вне Германии, и т.д.

Как будет выглядеть Россия после 2025 года? Допустим, это в Кремле еще не решено. Но какие варианты обдумываются? Неопределенность и умолчание лишь усиливают дезинтеграцию общества.

— Вы заметили, что принятая "Стратегия" — все же более вменяемый документ по сравнению прежними аналогичными документами. Но мы сразу же перешли к критике ее тезисов. Что-то конструктивное все же можно в ней найти?

С.К.-М.: Можно. Так, на упомянутом заседании Совета по межнациональным отношениям упомянутый же Вячеслав Михайлов перечислил "главные идейно-теоретические опоры и новации укрепления российской нации", которые названы в документе. В частности, он сказал: "Здесь идея, что Россия — государство-цивилизация. Эта идея была прописана в середине ХIХ века Данилевским как культурно-исторический тип".

Россия — государство-цивилизация! Это исключительно важное заявление.

Ведь главной, системообразующей угрозой для России в этой ее ипостаси является утрата системного качества, распад соединяющих цивилизацию связей. При этом происходит распад обобщенного носителя цивилизационных свойств — культурно-исторического типа. Это — коллективный субъект национальной истории, представление нации как системы ее мировоззренческих (шире — духовных) качеств, знаний и умений. Распад этой системы предопределяет слабость, уязвимость страны, общества, государства перед лицом всех других угроз.

Условием сохранения Россией статуса цивилизации является общепринятое и регулярно подтверждаемое осознание России как цивилизации самим населением России.

— Проект по проблемам нациестроительства, над которым вы работаете, — в нем будут предложены какие-то решения, как преодолеть наши разломы?

С.К.-М.: Да, решения предлагаются, но они пока самые общие.

Во-первых, необходимо просвещение власти и гуманитарной интеллигенции в сфере этнологии.

Во-вторых, необходимы усилия интеллигенции и культурных деятелей в создании и донесении до людей идеи гражданского, а не этнического национализма.

В-третьих, власть должна предложить народу понятный и привлекательный образ будущего.

В-четвертых, власть в своей публичной риторике должна апеллировать к уважаемым, общепризнанным и конструктивным символам, которые смогут реально сплотить нацию.

В-пятых, необходим объективный анализ, как действует на систему этнических связей поспешное внедрение институтов и обычаев западной рыночной экономики. Ведь возможен вариант, что хозяйство на бывшей нашей территории станет эффективным, но русского народа не будет (как это произошло, например, с индейцами США).

В-шестых, необходимо просвещение журналистов в вопросах национальных отношений — именно СМИ зачастую разжигают межэтническую вражду.

В-седьмых, России необходимо национальное информационное пространство, чтобы силы, которые обязаны или стремятся соединить народы и народности в нацию, могли мобилизоваться.

В-восьмых, необходимо строительство системы условий для интеграции местных общностей и трудовых мигрантов.

Источник