Все поколения, выросшие в СССР, прекрасно знали историю о том, как перед самой революцией Ленин околпачил царских ищеек. Они сбились с ног, разыскивая его по всей стране, а он жил у них под носом, на природе. В шалаше у озера Разлив. И не просто жил, а там же, присев на пенек возле костра, написал замечательную книгу – «Государство и революция». Вот такой он был молодец.

Однако даже и сейчас мало кто осведомлен, что на титульном листе брошюры при Ленине стояла и вторая фамилия. Что работа написана в соавторстве с другим выдающимся членом большевистского ЦК. И они вдвоем с Ильичем прятались в этом шалашике.

Но вот советское правительство решило, что нам, строителям коммунизма, о втором лучше не напоминать. Да ну его, такого. И разрубив истину пополам, скармливало народу полуправду.

С приходом к власти большевики закрыли все неподконтрольные газеты. Классикой стало:

«- Не читайте перед едой советских газет.
- Так ведь других нет!».

Весь так называемый советский период идеологическая пища для масс строго цензурировалась. На общесоюзный стол все подавалось только под большевицким соусом. Давать откровенную ложь или полуправду, которая хуже лжи – стало сутью правящей элиты. Ее критика и критика ее воззрений были вне закона и карались как контрреволюционная деятельность или, позже, как антисоветская пропаганда и агитация. А «железный занавес» надежно охранял подданных от правды. Иностранные радиостанции объявлялись «вражьими голосами» и беспощадно глушились вблизи больших и малых городов.

В атмосфере «мели Емеля – твоя неделя» хозяева державы ударились в сногсшибательную фантастику. Они утверждали, и заставляли всех повторять, что у нас установлена диктатура пролетариата, что они – власть рабочих и крестьян. Что в СССР победил социализм и даже что через 20 лет наступит коммунизм. Пока весь этот гнойный идеологический аппендицит не лопнул вместе с некогда мощным государством.

А что же на самом деле случилось в октябре 1917 года?

Сергей Есенин тонко подметил: Большое видится на расстоянии. Лицом к лицу – лица не разглядеть. У Эйнштейна, на наш взгляд, есть еще более интересный образ. Некоторые вещи, говорит он, нам очень сложно распознать, как, например, жуку обнаружить, что он ползет по Земле, имеющей форму шара.

Нынче все чаще встречается оборот «вертолетное зрение». Так обозначается способность замечать отдельные детали и в то же время не упускать из виду всю общую картину.

А общая картина состоит в том, что между феодализмом и капитализмом лежит переходный период превращения одного в другой. Представим себе тоннель, в который с лозунгом «За веру, царя и отечество!» входит целая страна, состоящая из помещиков и крестьян. А всего через полтора столетия из него выходит та же страна, но теперь она уже сплошь наполнена бизнесменами и их наемными работниками. И лозунг уже другой. Скажем, «За демократию, права человека и за союз славянских народов!».

В исторически короткий период происходит фундаментальный передел общества на новые классы. Огромная крестьянская масса, тысячелетиями привыкшая добывать себе все средства к жизни сама, прикованная к земле и ведущая на ней натуральное хозяйство, от этой земли полностью отрывается. В новом обществе уже никто ничего не производит для себя сам. Все, что необходимо для жизни, покупается. Все жизненные средства обретают форму товара.

Оставляя «в тоннеле» детали и подробности шоковой трансформации феодальной нации в капиталистическую, обратим внимание на ее кульминацию - буржуазную революцию (БР).

В одночасье она крушит все – порядок, традиции, мораль, закон. Но главное - на свалку истории выбрасывает власть класса феодалов, которая насаждала и поддерживала эти прежние мораль и порядок.

Но, как говорится, ломать – не строить. И для выработки и приживления новых устоев и скрепов общества история отводит, с небольшими отклонениями, сто лет. Марксистам будет приятно узнать, что их кумир называл этот период эпохой буржуазных преобразований.

Суть этой гигантской перестройки заключается в том, что новые классы – предпринимателей и работников – не только должны вытеснить старые отовсюду, из производства, власти и культуры. Новым классам необходимо установить взаимоотношения между собой. Общество должно признать ведущую роль за классом капиталистов, а взамен получить ряд буржуазных свобод: собраний, печати, демонстрации и т.п.

В этом отношении летопись Франции – наиболее занимательная и яркая иллюстрация борьбы и притирания новых классов. Прежде чем буржуазная жизнь «устаканилась», там произошло 19 (девятнадцать!) государственных переворотов. Да еще каких. Здесь и неоднократное установление республики, и неоднократная реставрация монархии. И утверждение власти императора Наполеона, и провозглашение Парижской коммуны. А сколько голов за это время отчекрыжила гильотина?

От таких встрясок одни нации становятся здоровее, другие сникают.

Многолетняя развесистая «липа», или очередной «шалаш» советской идеологии, заключался в том, что Буржуазную революцию в России он ограничивал событиями февраля-марта 1917 года.

Но такие марксисты, как Маркс и Энгельс с этим в корне не согласны.

Метры подметили, что со свержением главного феодала страны государственные перевороты не заканчиваются. Оказывается, за первым победоносным восстанием против старого режима с неотвратимостью рока следует второе. Эпоха буржуазных преобразований открывается вовсе не одним, а двумя, следующими друг за другом переворотами, эдаким дуплетом революционных встрясок.



Тремя годами позже на этом феномене Энгельс останавливается более подробно.



И если Энгельс рисует общий принцип движения вперед: сначала революционный рывок всех вместе, затем второй, закрепляющий рывок радикалов, то Маркс еще в 1847 году, за семьдесят лет до нашего события, не хуже Нострадамуса одним росчерком пера определяет историческую роль Октября и его место в ходе всей русской буржуазной революции.



Вот теперь все встает на свои места. Нам остается только внимательно примерить "новый кафтан" к лику нашего Октября.

Свержение буржуазии, когда для этого не созрели материальные условия? Абсолютно точно. И это хорошо понимали сами путчисты во главе с Ильичом. Их единственная надежда была на помощь социалистической Европы.

Господство террора? Именно так. Вся Россия была залита красным террором.

Радикальные требования и утопии? Нет отбоя. Здесь и «Земля – крестьянам, фабрики – рабочим, мир – народам». Здесь и желание установить диктатуру пролетариата, когда в стране его всего 7%. Здесь и мечта проскочить в социализм, миную капитализм. Мало? А вот еще на выбор - постулат о близкой кончине проклятой эксплуатации человека человеком, посула рога изобилия вместо всех земных терзаний, и даже сортиров из золота.

Таким образом, то, что Энгельс нащупывал к качестве закона, Российская БР только подтвердила. Успех главной буржуазной революции - Февральской - только тогда смог превратиться в окончательную победу, когда был закреплен еще одной победой. Победой идущей следом революцией радикалов-утопистов - в нашем случае, Октябрьской, того же 17 года.

И нас, естественно, уже не должно смущать то обстоятельство, что этот второй, вспомогательный, он же - радикальный, переворот, долгое время назывался в СССР Великой октябрьской социалистической революцией. Так его именовала партия - творец этого переворота. Ну почему бы ей не возвеличить свои собственные деяния? Однако мы ведь хорошо памятуем напутствие Карла Маркса потомкам.

"Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию".

И если бы вожди Октября проникли в сущность законов БР и поняли, что происходит на самом деле, тогда, в октябре 1917 года, зазывая служивый и трудовой народ на штурм Зимнего, и обязанные говорить правду и только правду, они вынуждены были бы изрекать такие речи.

"Граждане рабочие, солдаты, матросы и крестьяне! Ненавистная вам буржуазия крайне нуждается в вашей помощи, поскольку, в силу закона истории, жар своей победы она может загребать только чужими руками. И именно вашими руками, руками недалеких, отчаявшихся, и от отчаяния доверчивых к надежде людей. Поэтому, во имя успеха буржуазной революции в России, партия большевиков призывает вас бросить себя в ее горнило. И знайте, что большинство из вас погибнет либо в гражданской войне, в этом неизбежном продолжении нашего радикального переворота, либо от репрессий, которые неотвратимо последуют вслед за поражением нашей революции. И это поражение тоже гарантировано тем же законом истории. Так вперед, и умрем с кличем "Да здравствует буржуазная революция!"

Ну и кто бы пошел за большевиками после такой правды?

Но таково уж свойство правды, что ее никакими силами нельзя удержать в «шалаше». Пусть и через 95 лет, но она обязательно выходит на свет.

И как здесь не вспомнить великого французского революционера Дантона, сказавшего: «Революции начинают романтики, продолжают прагматики, а плодами пользуются подлецы».

P.S.

Уважаемые коллеги!

Коллегами мы называем всех тех, кто искренне хотел бы разобраться в белых и черных пятнах нашей истории. Тех, кто уже осознал, что многие моменты прошлого затуманены временем. Либо, как блиндажи, перекрыты тройными накатами неприкасаемых советских идеологем.

Начало дискуссии по марксизму уже выявило противоположные точки зрения по ряду ключевых моментов прошедших десятилетий. Тем интереснее может быть диалог и плодотворнее результаты.

Нам представляется логичным, дабы полемика не «растекаше по древу», отправным пунктом ее сделать тот исторический факт, которой признают и «старые» марксисты, и «новые», и ленинцы, и троцкисты, и зиновьевцы, и бухаринцы, и бывшие следователи КГБ, и диссиденты.

Этот бесспорный факт – в феврале-марте 1917 года в России случилась буржуазная революция. И поскольку тут всё, как говорится, и ёжику понятно, сразу перейти к весьма противоречивому в оценках Октябрю.

Данную статью просим считать нашей лептой в дискуссию и приглашением к разговору.

Фред Анаденко, Киев
Вера Васильева, Мариуполь