ПО ДОРОГЕ, ВЕДУЩЕЙ ИЗ ХРАМА

Уже несколько месяцев пресса и телевидение западноевропейских стран, в особенности Германии, муссируют тему насилия в церковных стенах. Газеты буквально пестрят заголовками типа «Моральная летаргия церкви», «Что станет с церковью?» или, того хлеще - «Тяга к ребёнку».

И все это происходит на фоне того, как ислам в Западной Европе набирает силу, а воцерковленных христиан становится все меньше: судя по немецким СМИ, общественность все больше отворачивается от своей Церкви. А в спорах о европейской идентичности, сегодня Евросоюзу для дальнейшей политической консолидации так необходима тема «христианских корней Европы».

Впрочем, иной реакции на скандал в обществе, чье настроение определяют средства массовой информации, вряд ли можно было ожидать. Особенно, если речь идет о противниках Церкви в «Гуманистическом союзе», среди лево-либеральных немецких психоаналитиков и сексологов, призывающих «легализовать все формы сексуальности», в том числе, между взрослыми и детьми.

Тема эта, на самом деле, что называется, ползучая: возникла она уже давно, обсуждали ее обстоятельно и с присущей средствам массовой информациилюбовью к пикантным деталям.

Однако с января, в силу нового скандала, активность СМИ повысилась настолько, что общественность начала воспринимать христианскую церковь преимущественно через призму «насилий и злоупотреблений».

Церковь, в свою очередь, не замедлила отреагировать на медийную атаку: анализ публикаций последних месяцев по этой теме на портале католической церкви Германии показывает, что большинство из них посвящены критике виновных, призывам покаяться, рассуждениям, как трудно будет теперь восстановить доверие паствы. Окончательно «закрыть» эту тему хотели на втором ойкуменском съезде (католиков и протестантов), состоявшемся 16-17 мая в Мюнхене, однако кризис «евро» вытеснил ее с первых страниц газет.

Почему же именно Германия, страна, исповедующая протестанство и католицизм, активнее всех ополчилась на свою католическую церковь? С одной стороны, здесь сильны традиции Лютера, с другой – могучие католические корни на юге, в прирейнских землях и в Баварии. Сохраняются довоенные традиции политического католицизма и есть две современные консервативные партии ХДС и ХСС, поставившие слово «христианство» на свои политические знамена.

Сила немецкого католицизма была подтверждена с избранием немца Йозефа Ратцингера римским папой. В то же время, именно в Германии с ее отягченным гитлеризмом «историческим прошлым», определенный слой леволиберальных интеллектуалов это прошлое использует как пугало для обоснования, например, собственных свободных воззрений на вопросы сексуальной морали, да и не только. Поскольку этот слой не исчерпывается сексологами и психологами, а включает в себя преподавателей, политиков и журналистов, понятен и жесткий тон публикаций.

В свое время Церковь выступала против сексуальной свободы - теперь же скандал дал критикам повод ущемить ее именно на этом пути, обвиняя в лицемерии, разврате и насилии.

Тема хорошо улеглась в рамки «политкорректности», которая в секулярной Германии давно уже стала сильнее христианской морали. Даже в ХДС, в христианско-демократической партии, существует «рабочий круг гомосексуалистов и лесбиянок». Свежий скандал, давший повод развернувшейся медийной кампании, начался с того, что политкорректный директор иезуитского колледжа в Берлине сообщил о случаях насилия над учениками в семидесятые годы и в газетном интервью упрекнул Церковь в «гомофобии», и в том, что она «отстает от современности в вопросе секса». После этого пошла цепная реакция: «случаи насилия» начали открываться и в других иезуитских колледжах, школах и гимназиях. В феврале журнал «Шпигель» опубликовал подборку, согласно которой с 1995 г. против 97 католических священников велись расследования по обвинению в сексуальных домогательствах. К середине февраля в прокуратурах отметились 115 жертв и назвали поименно 12 священников. В том же месяце Римский папа официально осудил священников, растлевающих детей. После этого одна за другой посыпались отставки директоров католических учебных заведений, а церковь занялась чисткой своих рядов и подчеркнула свою готовность сотрудничать с прокуратурой для расследования всех случаев насилия. К этому времени к сексуальным вопросам добавился и другой: оказывается, в шестидесятые годы учеников в некоторых иезуитских школах «наказывали действием», иначе говоря, пороли. Смягчающий фактор – в те годы телесные наказания еще не были повсеместно осуждены – не учитывается. Число жертв насилия сразу же резко возрастает – за счет выпоротых.

На телеэкранах в массовом порядке появляются печальные, неустроенные пожилые люди, рассказывающие, как иезуитские школы и приюты исковеркали их жизнь.

Политики начинают требовать от церкви «финансовых компенсаций» для учеников, пострадавших от злых пастырей. В марте Римский папа осуждает случаи насилия, имевшие место в Ирландии, однако о немецких пока молчит. Тем не менее, немецкая церковь воспринимает его письмо как стимул к дальнейшей чистке рядов. В конце апреля начал работать «Круглый стол против насилия над детьми», объединивший министров, политиков, представителей общественных организаций и церковь. В начале мая, после активной кампании СМИ против аусбургского епископа Миксы, известного своими бескомпромиссными позициями против леволиберальных сторонников «свободной сексуальности», он уходит в отставку, хотя обвинения против него (порка детей в сиротском приюте 40 лет назад) не подтверждаются. Второй ойкуменский съезд 16 – 17 мая прошел печально – как из-за холодной погоды и дождя, так и в силу тяготеющих над католической церковью Германии обвинений, которые, как отметили протестанты, влияют и на евангелическую церковь. Руководитель съезда, католик Алоис Глюк, сказал в заключение: «Мы – христиане в миру и для мира. Нашу ответственность мы (католики и протестанты) должны нести вместе».

Как раз в это время Европа дрожала за судьбу валютного союза, политические лидеры ее ведущих стран срочно разрабатывали пакеты спасения заеденной финансовыми спекулянтами Греции, думали, как в принципе отвадить этих спекулянтов от Европы, а в общественных кругах, в СМИ разворачивались широкие дискуссии о предполагаемом будущем Евросоюза, о его целях, о том, нужен ли он в его нынешней форме.

В последние десять лет обе христианские Церкви интересовались Европой один единственный раз – в процессе подготовки «Договора о конституции для Европы» в 2003 – 2004 годах: им хотелось, чтобы в Преамбуле «Конституции» был четко упомянут Бог (т.н. «invocatio dei»). Особенно активно выступали за этот принцип католические Польша и Италия, а также Ирландия и Чехия..

Однако все попытки включить в «Конституцию» Бога разбились тогда о бескомпромиссную позицию Франции. А потом и саму «Конституцию» провалили – и тема закрылась.

С тех пор ни в СМИ, ни в тех публикациях католической Церкви, которые находят путь к широкой общественности, проблемы Европы не затрагивались. В ходе съезда у обеих Церквей был шанс включиться в дискуссию о смысле и целях европейского единства. Однако может быть, в этом и есть «великая секулярная правда» постмодерна: чтобы церковь в государстве с «христианскими корнями» жила своей жизнью, руководя своей паствой, оказывая социальную поддержку слабым, содержа – как католики – широкую сеть учебных заведений и не высказывая своего мнения по насущным вопросам мирской политики. Но стоит ли в таком случае удивляться, что СМИ будут ее травить, а число прихожан будет уменьшаться?

Новые Церкви, если их вообще строят, похожи на бункеры – в духе политкорректности, чтобы не бросаться в глаза, не оскорблять чувства граждан иных конфессий.

Время прекрасных готических соборов Европы уходит в прошлое – на очереди, похоже, время роскошных мечетей.

Светлана Погорельская, Бонн

Столетие