КРЫМСКИЙ ФАКТОР В РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЯХ

До украинского кризиса во взаимоотношениях с Россией Турция предпочитала сохранять баланс сил в Черноморском регионе и не форсировать процесс принятия в НАТО новых членов в лице Грузии и Украины.

Конвенция Монтрё имела стратегическое значение для двух стран и позволяла считать, что в среднесрочной перспективе статус-кво во взаимоотношениях России и Турции в Черном море останется неизменным. Присоединение Крыма к России, по мнению политологов, может изменить баланс сил в регионе в пользу России, сделав закрытый «турецко-российский водоем» еще более закрытым и сузив, таким образом, для Турции возможность маневра в натовских кругах на черноморско-кавказском направлении.

С другой стороны, нельзя забывать и о собственных интересах Турции в украинском вопросе. В 1990-е и особенно в 2000-е гг. политические и экономические связи между Анкарой и Киевом развивались по нарастающей, выйдя к 2010 г. на уровень стратегического партнерства. Крым занимал в турецко-украинских отношениях особое место, являясь, во-первых, выгодной площадкой для турецких инвестиций, а, во-вторых, обеспечивая для Турции в лице крымских татар весомую точку опоры в регионе. В 1990-е и 2000-е гг. Анкара оказывала серьезную финансовую поддержку движению крымских татар, их культурно-просветительским и образовательным проектам. Большую роль в этом играло турецкое агентство по международному сотрудничеству (ТИКА).

При этом значение крымско-татарского фактора имеет для Турции особое значение. Репутация крымских татар довольно высока в Турции, поскольку тюркское самосознание выросло из работ известных татарских мыслителей, таких как Исмаил Гаспринский и Юсуф Акчура, которых почитают не только турки, но и их собратья в тюркском мире. Среди представителей турецкой элиты немало лиц, имеющих крымско-татарские корни. Наконец, само появление возле Турции возможного очага геополитического конфликта является крайне неприятным сюрпризом для Анкары, заставляя ее искать способы минимизировать последствия «крымского инцидента». Именно совокупность этих причин может объяснить отрицательную реакцию Анкары на итоги крымского референдума и громкие заявления главы турецкого МИД А. Давутоглу в марте с.г. в Киеве, обещавшего «политическую, международную и экономическую поддержку для сохранения территориальной целостности Украины».

Сомнительно, однако, чтобы все вышеперечисленные факторы оказали серьезное негативное воздействие на российско-турецкие отношения. Этому мешает и сама позиция Турции, которую зарубежные аналитики квалифицируют как позицию простого наблюдателя. Столь неопределенная линия турецкого руководства объясняется тем, что в создавшейся ситуации Анкаре трудно выработать ясную точку зрения по крымскому вопросу. Роль Турции как покровителя крымско-татарского населения и члена НАТО требуют от Анкары присоединения к антироссийским санкциям. Однако еще до референдума Р. Эрдоган получил от В. В. Путина гарантии соблюдения прав татарского меньшинства.

Выразить полную солидарность с США в крымском вопросе Турции мешает опасение, что в этом случае США могут использовать проливы как средство давления на Россию, создав на ротационной основе постоянную группировку ВМС НАТО в Черноморском регионе. В этом смысле показательно демонстративное продление сроков пребывания в Черном море ракетного эсминца «Тракстан», прибывшего в начале марта 2014 г. для однодневных учений с военными кораблями Болгарии и Румынии. Согласно заявлению командира «Тракстана», продление визита было обусловлено обстановкой, сложившейся в Крыму. 10 апреля в Черное море вошел ракетный эсминец США «Дональд Кук», 11 апреля Босфор и Дарданеллы прошло судно ВМС Франции «Дюпюи-де-Лом». С конца марта до середины апреля в Черном море находилось французское спасательное судно «Ализе», в ближайшее время ожидается заход в Черное море противолодочного корабля «Дюплекс». Таким образом, можно говорить о факте политического давления на Россию, однако, вряд ли Турция в этом вопросе будет полностью поддерживать своих союзников по Альянсу, поскольку это втягивает ее в ненужную конфронтацию с Россией и снижает значение Анкары как регионального военного лидера.

В самой Турции отношение к политике России в Крыму неоднозначно. Во-первых, присоединение Крыма к России не рассматривается в турецких СМИ как аннексия. Турецкие газеты призывают свое правительство правильно соразмерять возможности страны при определении своей политики по отношению к России, указывая на необходимость выйти в первую очередь из системного кризиса. Зарубежные наблюдатели также отмечают, что коррупционные скандалы и неудачи Турции на сирийском направлении диктуют турецкой дипломатии проявлять осторожность во взаимоотношениях с Россией.

Во-вторых (и это самое главное),турецкие экономисты в случае присоединения их страны к санкциям против Москвы прогнозируют серьезный ущерб национальной экономике, тесно привязанной к поставкам российских углеводородов. Да и кроме энергоносителей экономике Турции есть что терять. Российско-турецкий товарооборот превышает 33 млрд. долларов, ежегодно Турцию посещают почти 4 млн. россиян, оставляющих там не менее 4 млрд. долларов. Есть в турецких СМИ и прямые указания на то, что значение Украины и России для внешней политики Турции несопоставимо.

В-третьих, прагматики в турецком руководстве предостерегли МИД Турции от необдуманных действий и заявлений в адрес Москвы. Министр по делам ЕС М.Чавушоглу назвал подход европейцев к Украине неправильным, а постановку перед украинцами вопроса о выборе между Европой и Россией – политической ошибкой. Сразу после визита А.Давутоглу в Киев (28.02.-1.03.) первый заместитель главы МИД Турции Ф.Синирлиоглу информировал своего российского коллегу Г. Карасина об итогах киевских переговоров. Стороны подчеркнули, что «будут продолжать совместные усилия, направленные на нормализацию общественно-политической обстановки на Украине».

Есть основания полагать, что турецкая диагностика украинских событий близка российской. Это следует из слов М. Чавушоглу, обвинившего Брюссель в провоцировании гражданского конфликта на Украине. Таким образом, не исключено, что Турция, сама склонная обвинять внешние силы во вмешательстве в свои внутренние дела, опасается повторения киевского сценария на собственной территории.

Исходя из анализа событий, следует прийти к выводу, что Турция не присоединится к антироссийским санкциям. В сложившихся условиях наиболее вероятен сценарий, при котором Турция будет призывать стороны к диалогу и поддержанию целостности Украины. Это сохранит лицо Турции как члена НАТО и не испортит отношения с Россией, поскольку последняя сама не заинтересована в дальнейшей дезинтеграции Украины. Подобная равноудаленность между Россией и НАТО является наиболее удобным вариантом для Турции, так как ее влияние на крымских татар в любом случае останется неизменным, а отношения с Россией будут сохранены на прежнем уровне. Присоединение Крыма к России также может повысить роль Турции в НАТО как регулятора проливов, однако, в этом случае Турция, как и в период грузино-югоосетинского конфликта 2008 г., должна будет «фильтровать» проход натовских кораблей, чтобы не нарушить военно-морской баланс сил в Черноморском регионе. При этом частые заходы военных кораблей НАТО в Черное море могут осложнить российско-турецкие отношения. Однако, как показали события 2008 г., подобные осложнения не будут долговременными.

Андрей Болдырёв

Новое Восточное Обозрение