ЦРУ И СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

После своего ухода из The Washington Post в 1977 году Карл Бернштейн (Carl Bernstein) в течении шести месяцев изучал взаимоотношения ЦРУ и прессы во времена Холодной войны. Его статья, опубликованная в журнале Rolling Stone 20 октября 1977 года, приведена в сокращенном переводе ниже.

Как наиболее влиятельные американские новостные агентства тесно сотрудничали с Центральным Разведывательным Управлением и почему Комиссия Чёрча (Отдельная комиссия сената Соединённых Штатов по изучению правительственных операций в области разведывательной деятельности. Была создана в 1975 году под председательством сенатора Фрэнка Чёрча. Расследовала законность разведывательной деятельности ЦРУ и ФБР после раскрытия этой деятельности в ходе Уотергейтского скандала. -- прим.перев.) их прикрывала.

В 1953 году Джозеф Олсоп (Joseph Alsop), в то время один из ведущих американских колумнистов, отправился на Филиппины, чтобы освещать выборы. Он поехал туда не потому, что ему это предложили сделать издания, которые печатали его колонки. Он поехал туда по просьбе ЦРУ.

Олсоп является одним из более 400 американских журналистов, которые, как говорится в документах, хранящихся в штаб-квартире ЦРУ, в течение последних двадцати пяти лет тайно выполняли задания Центрального разведывательного управления. Отношения некоторых из этих журналистов с ЦРУ были негласными, некоторых — явными. Существовало и взаимовыгодное сотрудничество и прикрытие. Журналисты оказывали полный спектр подпольных услуг: от простого сбора информации до посредничества в работе со шпионами в коммунистических странах. Журналисты делились своими записями с ЦРУ. Редакторы делились своими сотрудниками. Некоторые журналисты были лауреатами Пулитцеровской премии, уважаемыми людьми, которые считали себя "послами без портфеля" своей страны. Большинство из них было менее возвышенным: иностранные корреспонденты, которые вдруг обнаруживали, что их связь с управлением помогала их работе; внештатные корреспонденты и фрилансеры, для которых отчаянная храбрость шпионского дела была так же интересна, как написание статей; и самая маленькая категория – штатные сотрудники ЦРУ, работавшие под видом журналистов за рубежом. Во многих случаях документы ЦРУ показывают, что журналисты выполняли задания ЦРУ с согласия руководства ведущих американских новостных организаций.

История участия ЦРУ в американских СМИ по прежнему покрыта туманом официальной политики запутывания и обмана по следующим основным причинам:

1. Использование журналистов было одним из наиболее продуктивных средств сбора разведданных, используемых ЦРУ. Хотя Управление резко сократило использование журналистов с 1973 года (в первую очередь в результате давления со стороны средств массовой информации), некоторые журналисты-оперативники по-прежнему работают за рубежом.

2. Дальнейшее расследование по этому делу, говорят в ЦРУ, неизбежно поставит в неловкое положение некоторые из самых могущественных организаций и частных лиц в американской журналистике 50-х и 60-х годов.

Среди руководителей, которые в те времена сотрудничали с Управлением, были Виллиарн Палей (Williarn Paley) из Columbia Broadcasting System, Генри Люс (Henry Luce) из Tirne Inc, Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger) из New York Times, Барри Бингхам (Barry Bingham) старший из LouisviIle Courier-Journal, и Джеймс Копли (James Copley) из Copley News Service. Среди других организаций, сотрудничавших с ЦРУ, находятся American Broadcasting Company, National Broadcasting Company, Associated Press, United Press International, Reuters, Hearst Newspapers, Scripps-Howard, Newsweek magazine, Mutual Broadcasting System, Miami Herald и старые Saturday Evening Post и New York Herald-Tribune.

Самым ценным, по мнению ЦРУ, было сотрудничество с New York Times, CBS и Time Inc.

Использование ЦРУ американских СМИ было намного более обширным, чем это признавалось ЦРУ публично или на закрытых заседаниях в Конгрессе. Общие контуры того, что происходило, неоспоримы, труднее найти детали. Источники в ЦРУ намекают, что конкретный журналист занимался нелегальной деятельностью в интересах Управления по всей Восточной Европе, а сам журналист все отрицает, утверждая, что он только пообедал с начальником резидентуры. Источники в ЦРУ категорически утверждают, что известный корреспондент ABC работал на Агентство в 1973 году, но отказываются назвать его имя. Высокопоставленный чиновник ЦРУ, обладающий феноменальной памятью говорит, что New York Times прикрывала около десяти оперативников ЦРУ в период между 1950 и 1966 годами, но он не знает, кто они такие, и кто в руководстве газеты договаривался об этом.

Особые отношения Агентства с так называемыми "основными" фигурами в издательском деле и радиовещании позволяли ЦРУ держать некоторых из своих наиболее ценных оперативников за границей без "засветки" на протяжении более двух десятилетий. В большинстве случаев документы Агентства показывают, что должностные лица на самом высоком уровне ЦРУ (обычно директор или заместитель директора) лично имели дела с представителями топ-менеджмента сотрудничающей новостной организации. Услуги ЦРУ часто оказывались в двух формах: предоставление рабочих мест и полномочий "журналистского прикрытия" (на сленге Агентства) для оперативников ЦРУ, которые должны вести деятельность в иностранных столицах, и предоставление Агентству неофициальных услуг журналистами, находящимися в штате, в том числе некоторыми из наиболее известных в бизнесе журналистов.

Журналисты помогали обрабатывать и вербовать иностранцев в качестве агентов, получать и оценивать информацию, а также предоставлять ложные сведения представителями иностранных правительств. Многие подписывали соглашение о сохранении тайны, обещая никогда не разглашать информацию о своих отношениях с Агентством. Некоторые подписывали трудовые договора, некоторые становились оперативными сотрудниками резидентуры. У других были менее структурированные отношения с Агентством, хотя они и выполняли аналогичные задачи: они инструктировались сотрудниками ЦРУ до поездки за границу, опрашивались по возвращении и использовались в качестве посредников с иностранными агентами. В целом, ЦРУ использует термин "отчетность" для описания работы многих из сотрудничавших с ними журналистов. "Мы спрашивали их: "Вы не откажетесь сделать нам одолжение?"" рассказывал высокопоставленный сотрудник ЦРУ. "Мы понимаем, что Вы собираетесь быть в Югославии. Они замостили все улицы? Где вы видели самолеты? Были ли какие-то признаки военного присутствия? Сколько советских вы видели? Если вам случится встретиться с советским, узнайте его имя и правильно его запомните... Вы можете назначить с ним встречу или передать сообщение?" Многие официальные лица ЦРУ считали этих, всегда готовых помочь, журналистов, оперативниками, а журналисты склонны были рассматривать себя в качестве надежных друзей Агентства, которые выполняли случайные просьбы, как правило, бесплатно и в национальных интересах.

"Я горжусь тем, что они попросили меня, и горжусь тем, что я сделал это", - сказал Джозеф Олсоп который, как и его покойный брат журналист Стюарт Олсоп (Stewart Alsop), выполнял тайные поручения Агентства. "Представление о том, что у журналиста нет обязанностей перед своей страной – абсолютная чушь".

С точки зрения Агентства, нет ничего плохого в таких отношениях, и любые этические вопросы являются предметом приложения к журналистской профессии, а не разведывательных служб. Как писал Стюарт Лори (Stuart Loory), бывший корреспондент Los Angeles Times, в обзоре Columbia Journalism Review: "Если хотя бы один американец за рубежом, имеющий удостоверение прессы, является платным информатором ЦРУ, то все американцы с такими удостоверениями будут находиться под подозрением... Если кризис доверия, с которым сталкивается новостной бизнес (наряду с правительством), будет преодолен, журналисты должны быть готовы сосредоточить на самих себе такое же внимание, которое они так упорно уделяют другим!". Кроме того Лори отметил: "Когда появилась информация... что журналисты сами были на содержании ЦРУ, история вызвала краткий переполох, а затем была замята".

В 1976 году в результате расследования деятельности ЦРУ, проведенного на заседаниях сенатской комиссии по разведке, под председательством сенатора Фрэнка Чёрча (Frank Church), размах сотрудничества Агентства с прессой стал очевиден нескольким членам комиссии и двум или трем штатным следователям. Но высокопоставленные чиновники из ЦРУ, включая бывшего директора Уильяма Колби (William Colby) и Джорджа Буша, убедили комитет ограничить расследование этой темы и сознательно исказить фактический объем подобной деятельности в своем заключительном докладе. В многотомном докладе содержится всего девять страниц, в которых использование журналистов обсуждается в нарочито расплывчатых, а иногда и вводящих в заблуждение терминах. Там не упоминается фактическое количество журналистов, которые выполняли тайные задания для ЦРУ. Также, там не адекватно описана роль руководителей газет и радио в процессе сотрудничества с Агентством.

СОТРУДНИЧЕСТВО АГЕНТСТВА С ПРЕССОЙ НАЧАЛОСЬ на ранних стадиях холодной войны. Аллен Даллес (Allen Dulles), который стал директором ЦРУ в 1953 году, стремился установить связи для вербовки журналистов и их работы под прикрытием с самыми престижными средствами массовой информации Америки. Действуя под видом аккредитованных корреспондентов, как считал Даллес, агенты ЦРУ за рубежом будут иметь степень доступа и свободы передвижения, недоступный почти для любого другого вида прикрытия.

Американские издатели, как и многие другие корпоративные и институциональные лидеры того времени, были готовы выделять ресурсы своих компаний для борьбе против "глобальной коммунистической угрозы". Соответственно, традиционная линия, разделяющая американскую прессу и правительственные учреждения, часто незаметна: редко случалось так, чтобы Агентство использовало журналистов (или репортерское удостоверение) в качестве прикрытия для оперативников ЦРУ за рубежом без ведома и согласия основного владельца, издателя или главного редактора СМИ. Таким образом, утверждение, что ЦРУ коварно проникло в журналистское сообщество, в корне не верно. Есть достаточно доказательств того, что ведущие американские издатели и руководители новостных агентств сознательно позволяли себе и своим организациям идти в услужение к спецслужбам. "Ради Бога, давайте не будем придираться к нескольким несчастным журналистам!", - воскликнул Уильям Колби (William Colby) в какой-то момент при беседе со следователями комиссии Чёрча. "Лучше заняться руководством. Они знали все". В общей сложности около двадцати пяти новостных организаций (в том числе, перечисленные в начале этой статьи), обеспечивали прикрытие Агентству.

В дополнение к функции прикрытия Даллес инициировал процедуру "разбора полетов", в соответствии с которой американские корреспонденты, возвращавшиеся из-за рубежа, обычно передавали информацию из своих записных книжек и излагали свои впечатления персоналу Агентства. Такие методы работы (практикующиеся наследниками Даллеса и в настоящее время) были использованы буквально с десятками средств массовой информации. В 50-х не было ничего необычного в том, что возвращающихся в страну журналистов встречали сотрудники ЦРУ. "Там были эти ребята из ЦРУ, проверявшие ваши удостоверения и, выглядящие как члены Йельского клуба", - говорил корреспондент бывшей Saturday Evening Post Хью Морроу (Hugh Morrow), который в настоящее время является пресс-секретарем бывшего вице-президента Нельсона Рокфеллера (Nelson Rockefeller). "Это было настолько обыденным, что вы чувствовали себя немного обиженным, если документы у вас не проверяли".

ЦРУ почти всегда отказывается разглашать имена журналистов, которые сотрудничали с Агентством, говоря, что было бы несправедливо осуждать этих людей в контексте ситуации отличной от той, которая породила такие отношения. "Тогда были времена, когда не считалось преступлением служить своему правительству", - сказал один высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который не делает секрета из своей горечи. "Это все необходимо рассматривать в контексте морали того времени, а не по современным (а поэтому лицемерным) стандартам".

Многие журналисты, освещавшие события Второй мировой войны, были близки к людям в Управлении стратегических служб (УСС), являвшимся (в военное время) предшественником ЦРУ. Когда война закончилась, и многие чиновники из УСС перешли в ЦРУ, было естественно, что эти отношения продолжились. Между тем в профессию пришло первое послевоенное поколение, они разделяли те же политические и профессиональные ценности, что и их наставники. "У вас была бригада людей, которые работали вместе во время Второй мировой войны, и вы никогда от них не избавитесь", - сказал один чиновник Агентства. "Они были действительно мотивированы, очень чувствительны к интригам и знали все изнутри. Затем в пятидесятые и шестидесятые годы существовал общенародный консенсус об угрозе национальной безопасности. Вьетнамская война разрушила все, консенсус был взорван и развеян по воздуху". Другой чиновник Агентства отметил: "Многие журналисты в то время хорошенько не подумали, стоит ли связываться с Агентством. Но наступил момент, когда этические аспекты, о которых большинство людей не задумывались, в конце концов появились. Сегодня многие из этих парней категорически отрицают, что у них были отношения с агентством".

С самого начала использование журналистов было одним из наиболее деликатных предприятий ЦРУ, полной информацией о котором обладал директор Центрального разведывательного управления и несколько его заместителей. Даллес и его преемники боялись того, что может произойти, если прикрытие журналистов-оперативников будет раскрыто, или если детали сделки Агентства с прессой станут достоянием общественности. В результате переговоры с руководителями информационных агентств, как правило, инициировались и проводились Даллесом, последующими директорами ЦРУ, заместителями директора и начальниками отдела, отвечающего за тайные операции, Фрэнком Визнером (Frank Wisner), Кордом Мейером-младшим (Cord Meyer Jr.), Ричардом Бисселом (Richard Bissell), Десмондом Фитцджеральдом (Desmond FitzGerald), Трейси Барнсом (Tracy Barnes), Томасом Карамессинесом (Thomas Karamessines) и Ричардом Хелмсом (Richard Helms) (который ранее сам был корреспондентом UPI), а иногда и другими высокопоставленными должностными лицами в иерархии ЦРУ, известными необычайно тесными социальными отношениями с конкретными исполнительными лицами издательств или вещательных организаций.

Джеймс Энглтон (James Angleton), который недавно был уволен с поста главы отдела контрразведки ЦРУ, руководил совершенно независимой группой журналистов-оперативников, которые выполняли деликатные, а зачастую и опасные задания; об этой группе мало что известно по той простой причине, что Энглтон намеренно сохранял в архиве весьма расплывчатую информацию.

В 50-х годах ЦРУ даже организовало официальную программу для своих агентов, с целью обучить их журналистскому делу. Разведчики были научены "давать понять, что они журналисты", пояснил высокопоставленный чиновник ЦРУ, а затем были распределены по основным новостным организациям при помощи Агентства. "Это были парни, которых выбрали и сказали: вы будете журналистами", - объяснил сотрудник ЦРУ. Но лишь немногие из около 400 случаев, информация о которых хранится в архиве Агентства, стали таким образом журналистами, большинство же вовлеченных в эту деятельность лиц, уже были подлинными журналистами, когда начали выполнять задания ЦРУ.

Отношения Агентства с журналистами (как это описано в документах ЦРУ) подразделялось на следующие основные категории:

1. Законные аккредитованные сотрудники информационных агентств, обычно репортеры. Некоторым из них платили, а некоторые работали на Агентство на абсолютно добровольной основе. Эта группа включает в многих очень известных журналистов, которые выполняли задания для ЦРУ. Документы показывают, что заработная плата журналистов, получаемая ими в своем издании, иногда дополнялась номинальными выплатами от ЦРУ в виде гонорара за различные услуги или оплаты командировочных расходов. Почти все выплаты производились в денежной форме. Эта категория включает также фотографов, административный персонал иностранных бюро новостей и технического персонала съёмочных групп.

По информации ЦРУ двумя наиболее ценными личных связями Агентства в 60-е годы были журналисты, которые освещали ситуацию в Латинской Америке – Джерри ОЛири (Jerry O’Leary) из Washington Star и Хал Хендрикс (Hal Hendrix) из Miami News. Лауреат Пулитцеровской премии, ставший высокопоставленным чиновником в International Telephone and Telegraph Corporation, Хендрикс был чрезвычайно полезен для Агентства с той точки зрения, что предоставлял информацию о членах кубинской диаспоры Майами. ОЛири считался ценным кадром на Гаити и в Доминиканской Республике. Архивы Агентства содержат объемные доклады о деятельности обоих по поручению ЦРУ.

ОЛири утверждал, что его отношения с ЦРУ сводились к обычному "обмену любезностями", который частенько происходит между журналистами и их источниками за рубежом. ЦРУ оспаривает это утверждение: "Не сомневайтесь, Джерри отчитывался перед нами", - утверждает источник. "Джерри делал оценку и определял для нас [перспективных агентов], он был для нас больше, чем репортер". Комментируя отрицание сотрудничества ОЛири, он добавил: "Я не знаю чего он опасается, если его прикрывает неприкосновенность, которую Сенат дал вам, журналистам".

ОЛири объясняет расхождение его и ЦРУ мнений семантикой. "Я мог бы позвонить им и сказать что-то вроде: у папаши Дока гонорея, вы знаете об этом? И эту информацию поместили бы в папку и сдали в архив. Я не думаю, что писать им отчеты... что полезно сотрудничать с ними и, вообще, я дружелюбно относился к ним. Но мне кажется, что они были более полезными для меня, чем я для них". ОЛири решительно возразил против того, что его имя употребляется в том же контексте, что и Хендрикса. "Хэл реально выполнял их задания", - сказал ОЛири. - "Я до сих пор работаю в Washington Star, а он оказался в ITT". Нам не удалось связаться и получить комментарии Хендрикса. По данным ЦРУ, ни Хендрикс, ни ОЛири не получали оплату от ЦРУ.

2. Нештатные корреспонденты и фрилансеры. Большинство из них получали зарплату в Агентстве по стандартному договору. Их журналистские полномочия часто подкреплялись сотрудничеством с новостными агентствами. Некоторые работали в новостном бизнесе, некоторые отчитывались только перед ЦРУ. В некоторых случаях, новостные организации не ставились ЦРУ в известность о том, что их нештатные корреспонденты также работали на Агентство.

3. Сотрудники так называемой "собственности" ЦРУ. В течение последних двадцати пяти лет Агентство тайно финансировало многочисленные зарубежные пресс-службы, журналы и газеты, как англоязычные, так и выходившие на других языках, которые являлись отличным прикрытием для оперативников ЦРУ. Одним из таких изданий была Rome Daily American, сорок процентов которой до 1970 года принадлежали ЦРУ. Ежедневник вышел из бизнеса в этом году.

4. Редакторы, издатели и руководители вещательных сетей. Отношения ЦРУ с большинством руководителей новостных компаний коренным образом отличались от отношений с репортерами и нештатными корреспондентами, поскольку деятельность вторых в гораздо большей степени направлялась Агентством. Некоторые руководители (Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger) из New York Times среди них) подписали соглашения о неразглашении. Но такие формальные договоренности были редки, отношения между ЦРУ и руководителями СМИ, как правило, носили социальный характер. Один источник сказал: "Вы не заставите Вильяма Пэйли (Wilharn Paley) подписать бумагу, говорящую о том, что он стукач".

5. Обозреватели и комментаторы. Есть, возможно, десяток известных журналистов и комментаторов, чьи отношения с ЦРУ выходят далеко за рамки обычно поддерживающимися между журналистами и их источниками. Они расцениваются агентством в качестве "имеющихся активов" и могут быть учтены при выполнении различных секретных заданий; они считаются восприимчивыми к точке зрения Агентства по различным вопросам. Тремя самыми читаемыми обозревателями, которые имели такие связи с Агентством являются С. Л. Сульцбергер (C. L. Sulzberger) из New York Times, Джозеф Олсоп (Joseph Alsop) и покойный Стюарт Олсоп (Stewart Alsop), чьи колонки появлялись в New York Herald-Tribune, Saturday Evening Post и Newsweek. В документах ЦРУ содержатся сообщения о конкретных задачах, которые выполняли все трое. Сульцбергер все еще рассматривается как активный кадр Агентства. По словам высокопоставленного чиновника ЦРУ: "Молодой Сульцбергер мог быть использован для различных целей... Он подписал соглашение о неразглашении, потому что мы дали ему секретную информацию... Существовал двусторонний взаимовыгодный обмен. Например, мы говорили: "Мы бы хотели знать это и это. Если мы дадим вам эту информацию, это сможет вам помочь получить доступ к тому-то и тому-то?" благодаря его информированности, он был своего рода "Сезам, откройся" в Европе. Мы просто просили его сообщить нам: что тот-то и тот-то сказал, как он выглядел, здоров ли он? Он был очень мотивирован, ему нравилось сотрудничать". В одном случае, по мнению ряда чиновников ЦРУ, Сульцбергеру Агентством был дан справочный документ который почти дословно был опубликован в Times под подписью обозревателя. "Он пришел и сказал: я думаю написать статью, можете ли вы дать мне какую-либо информацию?" - рассказал офицер ЦРУ. - "Мы дали ему документ и Су (прозвище Сульцбергера. прим. переводчика) дал его в печать практически без изменений и поставил под ним свое имя". Сульцбергер отрицает, что подобный инцидент имел место. "Просто ерунда", - сказал он.

Сульцбергер утверждает, что он никогда формально не был "озадачен" Агентством, и что он "никогда не был замечен в занятии шпионским бизнесом. Мои отношения были абсолютно неформальными – у меня довольно большое количество друзей". "Я уверен, что они считают меня человеком, от которого можно получить какую-то информацию. Они могут задавать мне вопросы. Например, если они узнают, что я собираюсь в Слобовию то спрашивают: можем ли мы поговорить с вами, когда вы вернетесь? ...Или они хотят знать, страдает ли глава правительства Руритании псориазом. Но я никогда не получал специального задания от кого-либо из этих парней... Я хорошо знал Визнера (Wisner), Хелмса (Helms) и даже Маккоуна [Джон Маккоун (John McCone) – бывший директор ЦРУ], с которым я играл в гольф. Но они должны были вести очень тонкую игру, чтобы использовать меня".

Сульцбергер говорит, что ему предложили подписать соглашение о неразглашении в 1950 году. "Ко мне пришел один из этих парней и сказал: "Вы ответственный журналист, и вам нужно подписать эту бумагу если вы хотите, чтобы мы показывали вам секретные бумаги". Я сказал, что не хочу в это впутываться и посоветовал им: "Идите к моему дяде [Артур Хейс Сульцбергер (Arthur Hays Sulzberger), в то время издатель New York Times], и если он скажет, что нужно подписать, то я сделаю это"". Его дядя впоследствии подписал такое соглашение, Сульцбергер сказал, что вполне возможно, что и он сделал это, хотя и не уверен. "Я не помню, двадцать с лишним лет это большой срок". Он охарактеризовал всю эту ситуацию, как "много шума из ничего".

Отношения Стюарта Олсопа с Агентством были гораздо более обширными, чем у Сульцбергера. Один чиновник, который в свое время занимал один из самых высоких постов в ЦРУ заявил прямо: "Стю Олсоп был агентом ЦРУ". Другой высокопоставленный чиновник отказался точно определить отношения Олсопа с Агентством, он сказал только, что они были надлежащим образом оформлены. Другие источники утверждают, что Олсоп был особенно полезен для Агентства благодаря дискуссиям с должностными лицами иностранных государств, поскольку мог задавать вопросы, на которые ЦРУ искало ответы, сеял дезинформацию выгодную американской политике, оценивал возможности для вербовки ЦРУ иностранцев, занимавших видные посты.

Абсолютной чушью назвал Джозеф Олсоп утверждение, что его брат был агентом ЦРУ. "Я был ближе к Агентству, чем Стю, хотя и он был очень близок. Я осмелюсь сказать, что он выполнял определенных задания, но он делал правильные вещи, как истинный американец... Отцы-основатели [ЦРУ] были нашими близкими друзьями. Дик Бисел (Dick Bissell) [бывший заместитель директора ЦРУ] был моим старинным другом детства. Это была социальная вещь, мой милый. Я никогда не получил ни доллара, я никогда не подписывал соглашение о неразглашении. Я никогда не должен был... Я выполнял их задания, когда я считал, что они поступают правильно. Я называю это выполнением своего гражданского долга".

Олсоп согласился обсудить под запись только две задачи из тех, которые он выполнил: визит в Лаос в 1952 году по приказу Фрэнка Визнера, который считал, что другие американские журналисты используют антиамериканские источники, рассказывая о восстании, и визит на Филиппины в 1953 году, когда ЦРУ считало, что его присутствие сможет повлиять на исход выборов. "Дес Фицджеральд (Des FitzGerald) попросил меня поехать туда", - вспоминает Олсоп. - "Фальсификация результатов выборов [противниками Рамона Магсайсая (Ramon Magsaysay)] была бы менее вероятна, если бы все проходило на глазах у мира. Я находился с послом и писал о том, что происходило".

Олсоп утверждает, что Агентство никогда не манипулировало им. "Вы конечно можете настолько запутаться, чтобы у них появились рычаги воздействия на вас", - сказал он. - "Но то, что я писал, всегда было правдой. Моей целью всегда было получение фактов. Если кто-то в агентстве делал что-то неправильное, я переставал с ними разговаривать, попробовали бы они подсунуть мне фальшивку". Однажды, сказал Олсоп, Ричард Хелмс (Richard Helms) уполномочил руководителя аналитического отдела Агентства обеспечить Олсопа информацией о советском военном присутствии вдоль китайской границы. "Аналитики Агентства были абсолютно неправы относительно войны во Вьетнаме, они считали, что она не может быть выиграна", - сказал Олсоп. - "И они были не правы по поводу укрепления Советского Союза. Я перестал разговаривать с ними". Сегодня, по его словам, "люди, вращающиеся в нашем бизнесе, будут возмущены теми предложениями, которые были мне сделаны. Не нужно возмущаться. ЦРУ не откроется тем людям, которым не доверяет. Стю и мне доверяли, и я горжусь этим".

ТЕМНЫЕ ПОДРОБНОСТИ ОТНОШЕНИЙ ЦРУ с отдельными лицами и новостными организациями начали всплывать в 1973 году, когда впервые стало известно, что ЦРУ частенько нанимало журналистов для выполнения некоторых заданий. Те доклады в сочетании с новой информацией служат справочным пособием для попыток исследования того, как Агентство использовало журналистов для разведывательных целей. Они включают в себя:

1. New York Times. Отношения Агентства с Times были самыми ценными, если говорить о печатных изданиях, по информации ЦРУ. С 1950 по 1966 год около десяти сотрудникам ЦРУ была предоставлена "крыша", благодаря издателю газеты Артуру Хейсу Сульцбергеру. Предоставление прикрытия было частью общей политики Times, установленной Сульцбергером – оказание помощи ЦРУ всегда, когда это возможно.

Сульцбергер был особенно близок к Аллену Даллесу. "При таком уровне контакта "сильный мира сего говорил с сильным", - заметил высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который присутствовал при некоторых разговорах. - "Был договор, что в принципе действительно мы будем помогать друг другу. Вопрос о "крыше" всплывал в разговорах несколько раз. Было решено, что фактические решения будут оговорены подчиненными... Сильные не хотели знать деталей, им нужна было правдоподобность".

Высокопоставленный сотрудник ЦРУ, который изучал часть файлов Агентства, связанных с журналистами, в течение двух часов 15 сентября 1977 г. сказал, что нашел в документах по меньшей мере пять случаев, когда Times предоставляла прикрытие для сотрудников ЦРУ в период между 1954 и 1962 гг. В каждом случае, по его словам, договоренности были достигнуты с руководителями Times. Все документы содержали стандартную формулу принятую в Агентстве и "доказывающую, что все было улажено на высоком уровне в New York Times", сказал чиновник. В документах не упоминается имя Сульцбергера, а только некоторые его подчиненные, которых чиновник отказался назвать.

Сотрудники ЦРУ, которые получили прикрытие, выдавали себя нештатных корреспондентов, находясь за границей, или работали в качестве канцелярских служащих в иностранных бюро Times. Большинство из них были американцами, а два или три иностранцами.

Чиновники ЦРУ привели две причины, почему сотрудничество Агентства с Times было теснее и шире, чем с любой другой газетой. Первая – Times содержала крупнейший зарубежный новостной штат среди всей американской ежедневной журналистики, вторая – тесные личные связи между людьми, управлявшими обеими учреждениями.

Сульцбергер информировал некоторых журналистов и редакторов о своей политике сотрудничества с Агентством. "Мы мы связывались с ними, они выслушивали нас, и некоторые сотрудничали", - рассказал сотрудник ЦРУ. Сотрудничество обычно заключалось в передаче информации и "опознание" перспективных агентов среди иностранцев.

По информации ЦРУ, Артур Хейс Сульцбергер подписал договор о неразглашении в 50-х годах, что подтверждает его племянник, C. Л. Сульцбергер. Тем не менее, существуют различные толкования цели этого соглашения: C. Л. Сульцбергер говорит, что он представлял собой не более чем обещание не разглашать секретную информацию, предоставленную издателю. Это утверждение поддерживается некоторыми работниками ЦРУ. Другие в Агентстве утверждают, что соглашение представляет из себя обещание никогда не раскрывать информацию о любых сделках Times с ЦРУ, особенно связанных с "прикрытием". И есть те, кто отмечают, что поскольку все операции прикрытия являются тайными, то это соглашение будет автоматически применяться и к ним.

Попытки выяснить, кто конкретно в Times занимался передачей материала и учетных данных сотрудникам ЦРУ, не увенчались успехом. В письме репортеру Стюарту Лори (Stuart Loory) в 1974 году главный редактор Times с 1951 по 1964 гг. Тернер Кадедж (Turner Cadedge) писал, что попытки ЦРУ использовать газету были отвергнуты. "Я ничего не знал о каких-либо связях с ЦРУ... никого из зарубежных корреспондентов New York Times. Я слышал много раз о "заигрываниях" ЦРУ с нашими журналистами, в стремлении использовать их привилегии, контакты, иммунитет и, скажем, умственные способности в грязном бизнесе шпионажа и доносительства. Если кто-то из них и купился на уговоры или денежные предложения, я не знаю об этом. Неоднократно ЦРУ и другие секретные агентства стремились организовать "сотрудничество", даже с руководством Times, особенно во время или сразу после Второй мировой войны, но мы всегда сопротивлялись. Наши мотивом была сохранение нашего авторитета".

По словам бывшего репортера Times Уэйна Филлипса (Wayne Phillips), ЦРУ упоминало имя Артура Хейса Сульцбергера, когда пыталось завербовать его в качестве тайного оперативника в 1952 году, когда он учился на Русском отделении Колумбийского университета. Филлипс говорит, что Агентство официально ему заявило, что у ЦРУ было "рабочее соглашение" с издательством, по которому другие репортеры за границей получали заработную плату от Агентства. Филлипс, который работал в Times до 1961 года, позже, в соответствии с Законом о свободе информации, получил документы ЦРУ, которые показывали, что Агентство намеревалось использовать его как тайный "актив" для работы за рубежом.

31 января 1976 года, Times поместила на своих страницах краткий рассказ с описанием попытки завербовать Филлипса. Там приводилось высказывание Артура Окса Сульцбергера (Arthur Ochs Sulzberger), нынешнего издателя: "Я никогда не слышал о подобной ситуации в Times ни в качестве издателя, ни в качестве сына покойного г-на Сульцбергера". В статье в Times, написанной Джоном М. Крюдсоном (John M. Crewdson), также сообщалось, что Артур Хейс Сульцбергер сообщил неназванному бывшему корреспонденту, что по прибытию на новое место работы за рубежом, к нему может обратиться ЦРУ. Сульцбергер сказал ему, что он не обязан "ни при каких обстоятельствах соглашаться на сотрудничество", в статье говорится и о том, что издатель был бы "счастлив", если он откажется сотрудничать. "Но он как бы оставил принятие окончательного решения за мной", - цитирует Таймс своего бывшего репортера. - "Послание было таково, что если бы я действительно хотел бы согласиться – хорошо, но он не думает, что это подходит для корреспондента Times".

С. Л. Сульцбергер в телефонном интервью сказал, что ему не известно о каком-либо персонале ЦРУ, работающем под прикрытием Times или о журналистах активно работающих на Агентство. Он был шефом зарубежного отдела с 1944 по 1954 год и выразил сомнение, что его дядя одобрил бы такие договоренности. Более типичным шагом для покойного издателя, сказал Сульцбергер, было обещание, данное брату Аллена Даллеса Джону Фостеру (John Foster), в то время Государственному секретарю, что ни одному сотруднику Times не будет разрешено принять приглашение посетить Китайскую Народную Республику без согласия Джона Фостера Даллеса. Такое приглашение было направлено племяннику издателя в 50-х годах, а Артур Сульцбергер запретил принимать его. "Семнадцать лет прошло, прежде чем другой корреспондент Times получил такое приглашение", - напомнил C. Л. Сульцбергер.

Продолжение следует...

Оригинал статьи «THE CIA AND THE MEDIA»: carlbernstein.com/magazine_cia_and_media.php