Главная > Политика > К ВОПРОСУ О МЕТОДЕ ГЕОПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ МНОГОПОЛЯРНОГО МИРА {T_LINK}

К ВОПРОСУ О МЕТОДЕ ГЕОПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ МНОГОПОЛЯРНОГО МИРА


26-10-2011, 18:26. Разместил: Редакция
К ВОПРОСУ О МЕТОДЕ ГЕОПОЛИТИКИ В УСЛОВИЯХ МНОГОПОЛЯРНОГО МИРАЖелтов В.В., Желтов М.В.

Применительно к геополитике, вслед за французским геополитиком Фоансуа Тюалем, перефразируем формулу: «Нет фактов без теории, нет и теории без фактов» следующим образом: «Нет геополитики без метода, нет и метода без геополитических фактов» [1].

С этой точки зрения первый принцип методологии геополитики заключается в том, что международные элементы рассматриваются как феномены. Это позволяет обратиться к феноменологии Э. Гуссерля [2].

Феноменология означает дескриптивный философский метод, открывающий возможность постигать именно сущность вещей, а не факты. Феноменология исследует и приводит в систему априорное в сознании, задавая тем самым основные понятия наукам.

Гуссерль исходит из того, что фундаментальными свойствами сознания является интенционность, т.е. своей нацеленностью на что-либо. На основе феноменологии открывается возможность оценить возникновение феноменов для того, чтобы лучше их понимать. Правда, интенционность, как одно из основных мест философии Гуссерлю, хорошо применима для анализа психических феноменов. И она характеризуются своей нацеленностью на что-либо.
Концепция интенционности - один из краеугольных камней феноменологии. При этом данная концепция оказывается плодотворной не только в психологии, она может использоваться и другими науками, в частности, геополитикой. И первоочередной момент геополитического метода заключается в том, чтобы рассматривать международные феномены как выражением намерений (интенций). Геополитик призван отыскать реальные намерения правителей, например. Обратим внимание на то, что указанные намерения существуют поверх очевидностей и международных факторов.

Такая постановка вопроса является правомерной: геополитика изучает поведение государств или организованных групп. И это поведение проявляется в действиях, как мы сказали, - государств или организованных групп. Изучение конечных целей поведения, т.е. намерений является той красной нитью, опираясь на которую можно осмысливать кризисы и конфликты, что дает возможность лучше понимать причины из возникновения и их побудителей.

Нужно сказать, что геополитика, будучи синтетической наукой, использует при проведении анализов возможности различных наук, опираясь на свои методы осмысления всех политических феноменов, всегда связанных с определенным соотношением сил, действующими в данное время и в данном пространстве.

Это позволяет геополитике не только оценивать, но и понимать поведение государств и народов, осмысливать, например, современный мир, сложившийся в итоге крушения СССР и мировой системы социализма, а также изменяющийся под нарастающим влиянием процессов глобализации. Геополитика позволяет также срывать покровы таинственности и мистики с событий, связанных с разного рода конфликтами, какими бы комплексными они ни были.

Не менее эффективными являются и возможности геополитики при осмыслении тех позиций, которые занимают в отношении важных геополитических проблем, разные государственные и политические деятели [3].

Это так потому, что осмысление любого поведения, будь-то индивидуального или коллективного, связано с анализом намерений, которые, в свою очередь, соответствуют определенным пожеланиям, например, руководителей государств. В этом смысле геополитическое поведение может быть представлено двумя категориями.

Не вызывает сомнения тот факт, что геополитический подход можно свести к двум его выражениям:

• либо к воле по реализации амбиций;
• либо к воле по противостоянию определенной угрозе.

Сопоставляя намерения государств и их поведение по линии амбиции-угрозы, геополитик получает возможность выявить намерения того или иного государства. Это в полной мере применимо для классификации дипломатических, военных или иных действий по линии амбиции-угрозы. Плодотворность такого подхода хорошо видна на примере анализа межвоенной ситуации 1930-х гг.

В 1939 г. геополитическая поляризация Европы была достаточно простой: существовал фашистский блок, имевший экспансионистские претензии. Германия стремилась ревизовать мирный договор 1919 г. и создать империю, основанную на идеологии нацизма и пан-германизма. Эта империя стремилась к гегемонии в Центральной и Западной Европе, а также распространении ее на весь славянский мир. Италия, геополитические амбиции которой были более скромными, чем у Германии, стремилась обеспечить свой контроль над Средиземноморьем, частью Центральной Европы и Балканами, а также укрепить свои позиции в Африке, не забывая об отторжении части территории Франции (Ницца, Корсика, Савойя).

Для того, чтобы реализовать свои амбиции фашистский блок и его союзники руководствовались, как уже отмечалось, стремлением в большинстве случаев пересмотреть границы, определенные Версальским договором. Немецкое руководство понимало, что Германии предстоит противостоять дипломатически, с одной стороны, либеральным демократиям (Франция, Великобритания), а с другой - СССР.

Во многом особой в этот период была позиция Франции: в 1939 г. впервые в своей истории, начиная с XVI в., Франция могла оказаться в окружении нацистской Германии, фашистской Италии и франкистской Испании. Каждая из этих стран представляла серьезную угрозу для Франции. Попав в окружение указанных стран, Франция оказалась бы в изоляции от своих союзников в Центральной Европе. В это же время Великобритания, как известно, предпринимала активные усилия для того, чтобы не участвовать в войне.

В концентрированном выражении указанная нами проблематика дала о себе знать в Мюнхене [4]. Для того, чтобы понять смысл того, что произошло в Мюнхене, необходимо выявить и осмыслить геополитическое позиционирование акторов данного действа.

В Мюнхене Франция оказалась в одиночестве перед лицом фашистских государств. Действительно, ее союзник в лице Лондона не желал вступать в войну. СССР, который не был приглашен в Мюнхен, исходил из убеждения в том, что грядущая война будет войной между капиталистическими странами. А это в итоге может потом открыть путь для мировой революции.

Ключевой для понимания сути того, что произошло в Мюнхене, являлась, значит, позиция Великобритании. Политика этой страны в преддверии Второй мировой войны определялась тем, что страна стремилась прямо не вмешиваться в ситуацию, предпочитая идти на уступки экспансионизму Германии. Такая позиция определялась тем, что угроз для островной Великобритании было куда как меньше, чем для Франции, например. Для Великобритании принципиально более важным было стремление сохранить свою империю и, в частности Индию, как источник своих доходов и основу своего могущества. Правящие круги этой страны опасались, что новая война, если она состоится, приведет к крушению империи и утрате владения Индией. Именно поэтому правящие круги вели политику умиротворения Гитлера. Для них было важно сохранить главное, а это главное находилось не в Европе, а в Азии.

Краткое упоминание нами о событиях, предшествовавших Второй мировой войне, показывает, что дипломатические позиции, а также их военное продолжение, вписываются в то, что называется намерениями и что геополитика заинтересована, как и феноменология, выявить эти намерения.

Нужно сказать, что именно в этом заключена центральная диспозиция для проведения геополитического анализа. Речь в данном случае идет об осмыслении триединого феномена: поведение, намерения, желания.

К такой схеме анализа могут, видимо, быть предъявлены претензии, связанные с тем, что происходит излишняя психологизация области геополитики. Но с подобной критикой, как справедливо отмечает Ф. Тюаль, нельзя согласиться.

Не вызывает никакого сомнения тот факт, что именно поведение государств, а, значит, поведение социальных групп как субъектов политики, является объектом геополитики. И она (геополитика) призвана выяснить «почему и как» образуются позиции данного государства. И учет влияния психологической составляющей позиций социальных акторов, значит, является не уступкой психологизму, а является реальной составляющей анализа движущих сил истории.

Перед лицом любого политического кризиса, возникающего в тот или иной момент на международной арене, геополитик задается вопросом: кто что хочет, почему и как? Что хочет страна, развязавшая войну? Кого она опасается? Каких выгод она стремится добиться?

Через посредство анализа дипломатического поведения и военного положения данной страны открывается возможность выявить реальную иерархизацию ее геополитических приоритетов.

Обычно любая страна имеет исторически сложившиеся, подчас, вполне определенные, в том числе и территориальные, амбиции. Это неизбежно приводит к появлению открытых или скрытых угроз в отношении других стран.

Какой же позицией следует руководствоваться геополитику, как, впрочем, и государственным деятелям, опираясь на возможности методов геополитики? Прежде всего, необходимо учитывать, что кризисы и геополитические конфигурации, связанные с ними, являются оригинальными. Каждому кризису присуща особая иерархизация детерминирующих факторов и причин.

Это означает, что не существует универсальной модели геополитического поведения. В каждом конкретном кризисе или конфликте политические, экономические, военные, идеологические или религиозные факторы являются вполне определенным. А потому изучение поведения государства, выяснение его подлинных намерений в каждом конкретном случае есть непростая интеллектуальная задача.

Особый, индивидуальный, скажем так, характер указанной интеллектуальной задачи определяется тем, что в любом кризисе иерархизация факторов всегда является специфически особенной. Иначе говоря, геополитический метод, если он строится на основе учета реальных фактов, должен оценивать и осмысливать эти факты в рамках специфической проблематики именно данного кризиса или конфликта.

Данная констатация нам необходима для того, чтобы сделать вывод о том, что в геополитике не существует общего закона, действующего подобно тому, как это полагали, например, основатели рассматриваемой нами науки. Для ответственного ученого-геополитика существуют только факторы, определяющие ту или иную геополитическую ситуацию, тот или иной геополитический кризис. При этом данные факторы комбинируются каждый раз весьма специфическим образом, даже если в разных геополитических кризисах сами эти факторы являются неименными.

Поясним. Любой геополитический кризис, чаще всего, характеризуется существованием вполне определенных амбиций и угроз, которые накладывают отпечаток на политику данного государства. И потому в основе геополитического подхода не может не учитываться существование двуединства угрозы-амбиции.

Излишне, видимо, говорить о том, что эти угрозы и амбиции проявляется различным образом в каждом из кризисов или конфликтов, возникающих в определенное время и в определенном месте.

Однако геополитика не является только интеллектуальным инструментом, который призван выявлять причины и характер возникшего в данный момент кризиса, конфликта или войны. Как мы уже отмечали, геополитический метод основывается на идентификации и анализе намерений, а также поведения, например, государств на международной арене. Именно в этом геополитический метод проявляется себя особенно плодотворно. Это так потому, что выявление намерений государств и соответствующих им человеческих групп, в том числе и политических руководителей, в исторический ретроспективе осуществляется в рамках значительных временных промежутков, в том числе и охватывающих несколько столетий.

Именно рассмотрение намерений и поведения в длительной ретроспективе, а вместе с ними и рассмотрение амбиций и угроз для данного государства, например, лежат в основе геополитических рассуждений.

В отличие, например, истории дипломатии, которая основывается на исследовании конъюнктуры, концентрируя свое внимание на текущем моменте, геополитика, вписывая результаты своих исследований в длительную ретроспективу, открывает новое пространство осмысления феноменов. Эта вписанность в длительные временные интервалы образует костяк, или, говоря иначе, - несущую конструкцию геополитического метода. Данный метод позволяет изменить поле знания и перейти, опираясь на историю, но не сводя проблему к ее (истории) предметной области, к геополитическому методу.

Третий аспект геополитического размышления, вслед за идентификацией поведения, его вписанности в длительную историческую ретроспективу, заключается в неразрывной связи с пространством.

Геополитика, как известно, состоит из двух слов - гео (земля) и политика. Это означает, что геополитика не является социологией государств или психоанализом международных отношений. Она осмысливает амбиции и угрозы в контексте пространства. Вписанность во времени, что придает геополитике интеллектуальную эффективность, добавляется ко всему тому, что связано с пространственной укорененностью геополитики. Выявить амбиции государства в длительной исторической ретроспективе означает, что на протяжении X или Y лет данное государство стремилось обладать тем или иным регионом, установить контроль над той или иной рекой, захватить тот или иной остров. На вопросы: «Кто что хочет?», «Как?» и «С кем?», которые предопределяют проблему союзов, необходимо добавить еще и место. Пространственная или территориальная вписанность устремлений государств образует третью отрасль методологического треугольника геополитики.

Характеризуя метод геополитики, необходимо учитывать ряд этапов, которые он проходит в своей практической реализации.

Рассмотрение событий, которые ежедневно изменяют панораму международной ситуации, в качестве симптомов или индексов данной международной ситуации, представляет собой первый этап геополитического метода. То, что исследуется геополитикой, представляет собой вовсе не изучение патологии заболевания, в отличие, например от врачебного метода, не анализ преступления, в отличие от метода, используемого полицией, а выявление намерения, т.е. иерархизированной сети позиций, которые подчиняются логике реализации амбиций, а также смягчения или преодоления существующих угроз.

После выявления поля поведения и его мотиваций второй этап геополитического метода заключается в выяснении исторической продолжительности (или нет) этого поведения.

Для геополитики важно, с какого времени существует та или иная политическая амбиция, а также и связанные с ней угрозы? Речь в данном случае не идет только об учете всего того, что связано с дипломатией. Важнее другое. Необходимо осуществить селекцию совпадающих элементов поведения в историческом развитии.

Историческое развитие неизбежно формирует геополитические представления данной нации, а вместе с ними и объяснения ее проблем и препятствий для их разрешения. Эти представления неразрывно связаны с географическими данными этой конкретной страны, в которых находят свое отражение различные этапы исторического развития страны.

Понятно, что история одних стран насчитывает тысячелетия (например, Китай или Египет), тогда как есть немало стран, историческое существование которых было весьма кратким. Есть и такие страны, которые стали фактом истории.

Геополитический смысл несут в себе те события, которые связаны с созданием страны. Пример тому - 4 июля 1776 г., знаменующее собой факт возникновения США, или 15 августа 1947 г. - дата провозглашения независимости Индии. Думается, войдут надолго в историю нашей страны августовские события 1991 г., открывшие новый период существования России.

Геополитический анализ предполагает оценку последствий тех или иных событий в истории страны. Так, события 1990-х гг. на пространствах бывшей Югославии, отмеченные, в том числе и военным противостоянием бывших республик данной страны, несомненно, были вызваны к жизни определенными причинами (среди которых назовем лишь факт искусственного создания данной страны). Но, что особенно важно, указанные события наложили неизгладимый отпечаток на современную историю народов бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия и настроения людей.

Немалое число конфликтов в странах Азии и Африки, как известно, имеют в своей основе проблемы территориальной конфигурации, в частности, границ, которые, в одних случаях, искусственно объединяют разные народы, а в других, наоборот, их разделяют столь же искусственно. Если к этому еще добавить различия в вероисповеданиях, то не вызывает сомнения факт геополитического характера конфликтов, о которых идет речь.

Нужно, видимо, сказать и о том, что острой геополитической проблемой некоторых народов является проблемы обретения территории и государственности, как это имеет место быть в случае курдов и палестинцев. Впрочем, не менее остра, например, проблема сохранения Израилем своей государственности, что оспаривается некоторыми арабскими лидерами [5].

Наконец, геополитический итог кризиса, союза или войны должен выводиться на основе учете территориальной реальности поведения в длительной ретроспективе. Речь идет о том, чтобы выяснить, какой выигрыш стремится получить данная страна, проводя ту или иную политику, осознанно обостряя, к примеру, отношения с той или иной страной. В таком подходе выясняются, как правило, такие вопросы: какой регион или какой город стремится подчинить себе данная страна? На какую реку или иной водный бассейн претендует данная страна? Каким стратегическим ресурсом (нефть, лес или иные полезные ископаемые) стремится завладеть данная страна или коалиция стран? Какие стратегические выигрыши с позиции безопасности стремится получить данное государство?

Приведенные нами основные элементы анализа не охватывают, конечно, всего многообразия факторов и обстоятельств, которые необходимо учитывать при проведении геополитического анализа. Однако, как считают ученые-геополитики, названные нами три ключевых элемента, открывают возможность для геополитического осмысления реальностей современного мира. Ответив на эти три группы проблем, геополитика может делать определенные выводы. При этом нужно иметь ввиду, что сами эти выводы геополитического анализа, в свою очередь, становятся создателями и носителями значений и смыслов.

Как отмечал Жорж Гурвич [6], «наука коренится в скрытом» [7]. Применительно к геополитике это означает, что поверх очевидности, политических и дипломатических рассуждений, необходимо уметь анализировать реальность амбиций и намерений государств. Кризисы и конфликты являются полем сил, где происходит столкновение намерений, которые могут получать свое выражение в военных действиях или в иных формах противостояний. И эти намерения, а тем более военное противоборство, чаще всего, связаны с определенным пространством, территорией.

Нужно сказать, что за любыми конкретными событиями геополитика призвана выявлять причины этих событий, а также цели, которые преследуют инициаторы конфликта. Это должно получать выражение в некоем синтаксисе событий. И в этом синтаксисе как бы соединяются воедино историческое наследие и географическая фатальность.

Стремясь выйти за пределы вуали событий, геополитический разум как бы создает заново скелет ставок, который определяет эти события. Целью геополитического метода является изучение того, как избежать событий, которые, как правило, широко освещаются в СМИ с тем, чтобы найти им объяснение. Обретение геополитического разума является ничем иным, как стремлением научиться понимать кризисы иначе, чем их трактовка через разного рода сенсации или ужасы, чем нередко грешит пресса.

Материал любезно предоставлен кафедрой Социологии Международных Отношений Социологического факультета МГУ им М.В. Ломоносова.

Примечания

1 Thual F. Méthodes de la géopolitique. Apprendre à déchiffrer l'actualité. P., 1996. P. 20.
2 Гуссерль Эдмунд (1859 - 1938) - немецкий философ, основоположник феноменологической философии
3 Cf. Nazet M. La géopolitique pour tous. PréfacedeHubertVédrine. P., 2010. P. 36.
4 Речь идет о Мюнхенском соглашении 1938 г., заключенном 29 – 30 сентября 1938 г. премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом, премьер-министром Франции Э. Да-ладье, а также фашистскими диктаторами Германии – Гитлером и Италии – Муссолини. Соглашение предусматривало отторжение от Чехословакии и передачу Германии Судетской области, а также удовлетворение территориальных претензий к Чехословакии со стороны правительств Венгрии и Польши. Данное соглашение открыло путь для захвата Германией всей Чехословакии (1939) и способствовало развязыванию Второй мировой войны.
5 Cf. Nazet M. Op. cit. P. 40 – 42.
6 Гурвич Жорж (Георгий Давидович) (1894 – 1965) – российский и французский социолог и философ. В 1917 – 1918 гг. преподавал в Петроградском университете. В 1918 г. был назначен профессором Томского университета. В 1920 г. эмигрировал. В 1921 – 1925 гг. читал лекции в Пражском университете. Одно время работал в Германии, потом переехал во Францию. Во время Второй мировой войны преподавал в Гарвардском и Колумбийском университетах США. С 1949 г. и до конца жизни возглавлял кафедру социологии в Сорбонне, основанную Эмилем Дюркгеймом.
7 Cf. Th ual F. Op. cit. P. 24.

Вернуться назад