С момента запуска украинского проекта в начале прошлого столетия, именно постоянная и вездесущая пропаганда стала единственным атрибутом новоиспеченной «нации». Вне её никаких украинцев не существует, а единственное, что предлагает реальность — это выбор между самообманом и обманом других. Однако, с последним всегда было неважно, и для самого запуска агитационной кампании каждый раз требовалась катастрофа.

Сама основа того, что можно условно называть «украинской пропагандой» — это идеология осажденной крепости, с той разницей, что вместо крепости — хата, а вместо героя — в ней сидит вечно обиженный холоп. Причем обижают его все — по четным дням евреи, а по нечетным — поляки. Но их он моментально готов простить ради того, чтобы нагадить «москалю», который мало того, что финский монголоид, но и мучает круглые сутки, вот уже триста (а может и тысячу триста) лет.

На полном серьезе, именно это и составляет идеологию украинства — дикая, звериная ненависть ко всему русскому, помноженная на параноидальный комплекс «вечной жертвы». Понятно, что вне пробирки, сам по себе, этот вирус существовать не может. Нужны огромные деньги, толпы отморозков и, разумеется, спонсор. В дни гибели Российской Империи, он нашелся в виде Австро-Венгрии и Германии. В обмен на фактическую колонизацию осколка великой страны, украинские идеологи получили полную свободу антирусской пропаганды.

Правда, потом еще пришлось отдать половину земель полякам, но русских удалось порезать на славу. Зверства петлюровской армии прочно вошли в украинскую мифологию как короткий миг абсолютного счастья с массовыми изнасилованиями, вырезанными русскими семьями и гимназистами с выколотыми глазами.

В итоге это не помогло, и повторения банкета пришлось ждать еще 20 лет. Зато и продлился он дольше. Но за межвоенный период многое изменилось, и хотя спонсор снова говорил по-немецки, методы были уже другие. Холопу даже не предложили поиграть в вахтёра, его сразу же посадили в будку. Да и саму украинскую пропаганду челяди больше не доверяли. Достаточно было прежнего опыта, когда петлюровские листовки не действовали даже на своих же бойцов.

Теперь всё было по-новому. Это была уже полноценная информационная кампания, особенно значимая тем фактом, что украинским фанатикам разрешили резать не только русских, но и поляков с евреями. В целом, подобная «компенсация» за роль даже не марионетки, а самого банального чернорабочего, была принята «на ура». А что касается агитационной основы, то ей стала ненависть к большевизму, проецируемая на весь русский народ. Тот нюанс, что страной рулил грузин Джугашвили, а репрессиями в Киеве командовал украинец Хрущев, никого не волновало.

Вообще, именно в этот момент украинская пропаганда приобрела нынешний формат. И по сути, с тех пор ничего не изменилось. Но всё же окончательно это оформилось уже после Победы, когда фактического спонсора уже не было, но была бендеровская надежда на скорую войну русских со Штатами. Именно тогда принципиальным моментом стало то, что вся информационная кампания может успешно крутиться исключительно вокруг террористического стержня.

Убийство всех лояльных к русским фигур и сожжение целых деревень украинская идея переняла у эсэсовцев. Конечно, деревни уже было не посжигать, а вот похитить у председателя райкома ребенка, а потом подбросить его со сломанным позвоночником и вспоротым животом — оказалось нетрудно и очень эффективно.

Наверное, именно подобный опыт сблизил свидомых с их духовными братьями из бандподполья на Северном Кавказе. Когда рухнул Союз, фанатики впервые получили в свои руки целую страну, прекрасно понимая, что это ненадолго. А учитывая, что русских в этой стране оказалось куда больше чем тех, кого хоть как-то можно записать в «украинцы», стало ясно, что с геноцидом пока тоже придётся повременить. Вот и пришлось переносить «охоту на москаля» в Абхазию, а потом в Чечню.

В самой же Украине был запущен мощнейший каток, которым нужно было раздавить любое русское наследие. При этом СМИ работали именно на формальное «единство вне зависимости от языка», которое накладывалось на тотальную демонизацию любой российской государственности. В атмосфере абсолютного идеологического вакуума в Москве, к сожалению, это давало свои результаты.

Разумеется, украинский контроль так и остался на уровне исполнителей. Сама же информационная война, уровень которой мог колебаться, но никогда не уходил на дно, тщательно и продуманно контролировалась из-за океана. Однако, именно природная тупость фанатиков, на которых и лежит реализация, в итоге привела к упадку всей пропаганды. Сегодня, в самой Украине, она с трудом держится даже на уровне самовнушения.

Однако в той сфере, что направлена «на импорт», определенные успехи имеются. Уже в начале 2014 года украинская пропаганда с прицелом «на русского идиота» получила два уровня. Первый должен был пассивно обрабатывать наших либералов, дабы иметь постоянную поддержку, в том числе и во многих ведомствах. Об этом у нас любят забывать, полагая, что либералы обитают только в сети. Второй уровень имел своей целью вербовку боевиков, идеологически близких «Правому сектору». Тут агитация шла уже на шаблонных эсэсовских лозунгах 70-летней давности. Ну, а самой идеей для «покупки» скинхедов стало «зарождение белого государства только для славян» с центром в Киеве.

Когда началась карательная операция на Юго-Востоке, ко всему этому добавился еще и третий уровень, быстро ставший жизненно важным для самого существования украинского проекта. Нужно было срочно убедить русских в Одессе и Харькове, что на востоке всё очень, очень плохо, что отделяться им не нужно, а если кто и захочет, то с ним станет то же, что было в Доме Профсоюзов. И главным аспектом здесь стала работа на отбитых у народных республик территориях.

Если промывать мозги русским в Харькове кое-как временами еще удавалось, то в городах и посёлках, где люди увидели, что Россия о них не забыла, и что весь этот киевский цирк в конце-концов уедет, убедить кого то в наличии будущего у Руины стало совсем невозможно. В итоге, свидомые фанатики очень быстро перешли к тактике своих дедов. Сегодня, в прифронтовых населенных пунктах люди пропадают каждый день. При этом украинские власти не скрывают своей причастности к этому. Более того, точечный террор сопровождается шантажом и угрозами в социальных сетях.

Разумеется, никто не забывает и о бизнесе. Кампания по устрашения местного населения отлично уживается с выкупом, который зачастую предлагают заплатить родственникам «заложников». А ключевое внимание уделяется видеороликам. Правда, здесь всё не так радужно, как многим хотелось бы. Допросы и обещания возмездия в адрес «сепаратистов» были визитной карточкой начальной периода войны. Но сегодня этот жанр переживает не лучшие времена.

Так, последней украинской агиткой стало видео под названием «лисичанские мстители». В течении полутора минут (видимо, продержаться без смеха дольше невозможно) худой подергивающий конечностями парень в балаклаве обещает «не церемониться с сепаратистами и прочей сволотой». Позади него стоят еще десять типов без имён и без лиц. Всё выглядит предельно убого, и остаётся лишь гадать, какие цели могут быть у подобных роликов. Если бы свидомые активисты не начали тут же его пиарить, то можно было бы предположить, что эту бредятину как раз-таки сняли сами ополченцы, то ли чтобы поугарать, то ли чтобы выставить бендеровцев идиотами. Но, похоже, что это не так.

Тем более, что весь последний месяц активность украинских «троллей» в социальных сетях прямо-таки зашкаливает. Во-первых, это заметно на примере постоянных «набегов» на группы, выступающие в поддержку Новороссии. Каждый раз это делается по одной и той же схеме — одновременные сообщения «под копирку», рассылаемые по всем крупным пабликам, где можно оставлять комментарии. Разумеется, для этого выбирается вечернее время с наибольшим числом посетителей.

Во-вторых, хотя это также является частью первого пункта, это липовые ролики с «раскаявшимися» ополченцами, которые «сдались законным властям» и теперь «живут мирной жизнью». Конечно же, нет ни лиц, ни подлинного голоса, ни даже оригинальности. Ролики сняты словно по шаблону, а «запутавшегося преступника» обязательно дома ждут старенькая мама и очень даже молодая невеста.

Иными словами, это еще один «фейковый» инструмент информационной войны, и то, что именно подобные ролики часто раскручивают во время описанных выше «набегов», лишний раз показывает их уровень. Да, никто не будет спорить с тем, что единичные случаи бегства на украинскую сторону в ополчении всё-таки есть. Однако почти всегда героями подобных эпизодов становятся банальные преступники, которым не удалось прикрыться казённой формой.

И вот этот аспект действительно позитивный. Потому что в то время как сами ополченцы избавляются таким образом от мусора, украинские силовики лишний раз подставляют всю систему так и не налаженной пропаганды. Дело в том, что на бегущих бандитов вешают такое количество «вылазок и боёв», в которых они отродясь не бывали, что любому адекватному человеку сразу же становится ясно, как дорого стоит украинское слово и все эти обещания об амнистии.

Подводя итог, хочется сказать лишь одно — украинская информационная кампания медленно подходит к той грани, которую она пересекла в 1920 года. Но именно когда агитация не работает, начинается самый жестокий террор. А учитывая, что даже эта система очень быстро распадается в условиях общего морального разложения, новое наступление ВСУ становится единственно возможным лекарством. И очень вероятно, что несостоявшееся умирающее государство его всё-таки пропишет.

Николай СЕВОСТЬЯНОВ