Динамичный рост так называемых "пороговых государств" — крупнейших по экономической мощи стран развивающегося мира, которые по-прежнему остаются отстраненными от глобального управления, потребовал рассмотрения вопроса о переустройстве мира, инициативы которого активно исходят от развивающегося мира. Так, доминирование США в главных финансовых структурах — МВФ и Всемирном Банке порождает в развивающихся странах волну недовольства, как следствие — выдвигаются проекты альтернативных институтов. В такой роли в частности может выступить БРИКС как площадка, на которой представлены страны-гиганты. Зарожденные в недрах БРИКС проекты могут выйти на мировой уровень, катализировав объединительные процессы, но только при наличии ресурсного потенциала и политической воли глав государств.

Итак, существует ли реальный, а не декларируемый процесс консолидации незападного мира?

В июле 2014 года в ходе VI саммита БРИКС в финальной декларации было объявлено о создании двух финансовых институтов — Нового банка развития (НБР) и Пула валютных резервов. Объявленный капитал банка развития составит $100 млрд, подписной первоначальный капитал в $50 млрд должен распределяться между представителями Банка поровну. Основной задачей банка является финансирование инфраструктурных проектов и проектов в области устойчивого развития не только в странах БРИКС, но и в других государствах развивающегося мира. Штаб-квартира банка будет расположена в Шанхае, в одном из китайских быстроразвивающихся финансовых центров.

Примечательно, что местоположением банка была избрана не Москва, которая только в декларативных заявлениях российских чиновников претендует на роль мирового финансового центра. Фактически, расположение организации указывает на то, что лидерство в создании альтернативных структур берет на себя Китай.

В начале марта Совет Федерации одобрил соглашение о создании Банка, по которому Россия обязуется перечислять в фонд ежегодно в течение 7 лет по $2 млрд, начиная с текущего года. Эти расходы должны будут предусматриваться федеральным бюджетом. С одной стороны, для экономики в состоянии рецессии и постоянного сокращения государственных расходов внешние обязательства могут стать обременительными.

Однако сумма, которую Россия готова вложить, не идет в сравнение с теми средствами, которая страна ежегодно теряет в виде неконтролируемого оттока капитала. Так, в 2014 году из России было вывезено $151 млрд, а это в три раза больше всего первоначального капитала НБР. При регулировании оттока капитала только на налоговых поступлениях, которые сейчас оседают в оффшорах, страна могла бы не только обеспечить финансовую базу для исполнения своих внешних обязательств в виде формирования новых структур, гуманитарной помощи и выделения средств на международные программы помощи и развития, но и осуществить импортозамещение внутри страны.

Банк развития предполагает предоставление членам количества голосов пропорционально их акциям. При формировании первоначального распределенного капитала учредители Банка имеют равное число голосов, которое впоследствии будет варьировать при приобретении акций разрешенного к выпуску капитала.

Банк создается как альтернатива действующим институтам мирового финансового управления, в которых члены БРИКС — крупнейшие растущие экономики мира — не влияют на процесс принятия решений. Например, на долю государств-членов БРИКС в МВФ приходится всего 11% голосов, в то время как только у США их 16,75%, то есть Америка способна без помощи союзников налагать вето на вопросы, которые требуют 85% голосов одобрения. В 2011 году попытки включения валют развивающихся стран в корзину СДР не привели к успеху. Запланированное на 2015 год формирование нового списка не исключает вероятности включения в него китайского юаня.

Но если два финансовых института БРИКС действительно претендуют на роль альтернативных центров, остается открытым вопрос — почему все расчеты, включая формирование капитала, осуществляются в долларах США? Как можно говорить о независимости, если используется главный подконтрольный Штатам инструмент — их валюта. Второй аспект — это возможность стать членом Банка для всех государств-членов ООН. Если бы БРИКС стремился стать реальной альтернативой западным структурам, то разумно было бы изначально упрочить свои позиции в развивающемся мире, ограничив участие в НБР кругом государств, входящих, например, в организацию Группа 77, состоящую из 130 государств, отстраненных от глобального управления. Возможность участия в НБР для всех членов ООН автоматически допускает вхождение в состав банка государств золотого миллиарда. При этом по соглашению допускается минимальная доля акций для государств-учредителей в 55%, значит, около половины все равно может быть подконтрольно западным государствам. При таком раскладе решения, для которых требуется простое большинство, будут согласованы, но те, где необходимо набрать две трети, могут быть заблокированы другими членами НБР. Хотя в соглашении предусмотрен механизм страхования в виде недопустимости увеличения доли государства-члена Банка, не являющегося его учредителем, свыше 7%, все равно риски простого сговора государств не регулируются. Например, если Великобритания, США, Канада, Франция, Германия и Италия будут иметь по 7%, то в совокупности на страны, выступающие на единых антироссийских позициях, придется 42%, тогда любое решение, которое требует две трети голосов, окажется заблокированным.

Перед Банком, вероятнее всего, стоят менее скромные задачи, чем принято на него возлагать. Например, он может выступать в качестве рычага давления на процесс реформирования МВФ. Или как стремление консолидировать страны БРИКС через интенсификацию инвестиционных связей. Или как попытка Китая изучить рынки стран БРИКС с целью последующей активизации своего присутствия. Или как стремление формализовать БРИКС, превратив неформальное объединение в такую же признанную мировым сообществом организацию, как Группа 7, в состав которой уже не входит ни один из членов БРИКС. Задачи построения альтернативных органов мирового управления могут быть желаемыми для членов БРИКС, но отнюдь не входящими в текущую повестку организации.

Вторая структура — это пул условных валютных резервов с первоначальным размером в $100 млрд. Пул должен стать страховым механизмом: помогать странам избегать краткосрочных проблем с ликвидностью через механизм валютных свопов в случае возникновения или угрозы возникновения краткосрочных проблем платежного баланса. В пуле главенствующую роль также займет Китай, который внесет наибольший объем средств: $41 млрд — Китай, по $18 млрд — Россия, Бразилия, Индия, $5 млрд — ЮАР. Страны смогут обратиться в фонд за помощью при крупном оттоке капитала и девальвации национальной валюты. Пул валют будет управляться Центральными банками — теми структурами, которые официально не зависят от правительств, а подчиняются требованиям МВФ. Таким образом, Пул валют не станет независимым органом или альтернативой МВФ, а будет институтом, косвенно подотчетным МВФ.

Пул должен быть виртуальным — не создается отдельной структуры с выделенными средствами, а лишь говорится об обязательствах в отношении части золотовалютных резервов, которые могут передаваться нуждающимся государствам в рамках валютной торгово-обменной операции. В случае необходимости Китай может получить помощь в размере до половины своего вклада, Россия, Индия и Бразилия — сумму в размере своего вклада, а ЮАР — в двойном исчислении. Хотя Пул и называют альтернативой МВФ, он скорее выступает его дополнением: любая страна может в случае проблем получить только 30% своей доли, если обоснует свою потребность, остальную часть лишь при наличии у государства стабилизационной программы с МВФ.
Пул не выступает альтернативой МВФ, а страхует страны-участники от давления со стороны США, например, на случай дефицита долларовой ликвидности в результате решений ФРС.

Но насколько скоординированно будут действовать Центральные Банки членов БРИКС при управлении Пулом? Для этого необходимо проанализировать, придерживаются ли они единых подходов к монетарной политике.

Индия, Китай и ЮАР являются первоначальными членами МВФ, то есть они присоединялись на тех же условиях, что и западные страны. Последующее членство происходило на условиях, выдвинутых Советом управляющих. Закономерно, что обязательства России перед МВФ должны быть более жесткими, чем у остальных членов БРИКС. Российская денежно-кредитная политика из всех стран БРИКС является наиболее жесткой и самой непоследовательной (Таблица 1).



Либерализация финансовой политики в России достигла наивысшей степени: Россия перешла на режим свободно плавающего курса, будучи сырьевой страной. Доля товаров промышленного производства в экспорте России наименьшая — 19,3%. В Бразилии — 35,1%, в Китае — 94%, в Индии — 59,4%, в ЮАР — 42%. Контроль движения капитала в отличие от других государств не осуществляется. Таким образом, российский ЦБ выступает в роли наиболее рьяного исполнителя условий Вашингтонского консенсуса, который был введен в начале 90-ых, то есть как раз тогда, когда Россию принимали в МВФ. В силу этих обстоятельств не исключено возникновение разногласий в рамках Пула между Россией и Китаем, которые диаметрально противоположны в политиках своих Центральных Банков.

Соответственно, открытым также остается вопрос — на каких условиях БРИКС будет предоставлять кредиты. На условиях полной либерализации в рамках западной политики закрепления своего доминирования над развивающимися странами, или же будут предложены иные условия, но для чего необходима смена парадигм центральных банков некоторых государств. Если говорить о перспективах создания альтернативы МВФ, в рамках которой мыслится Пул резервных валют, то в мировой практике это уже не первая попытка учреждения отличных от МВФ резервных фондов, которые также предоставляют среднесрочные и краткосрочные займы государствам для решения проблем с платежным балансом.

В 1976 г. был образован Андский резервный фонд, впоследствии переименованный в Латиноамериканский резервный фонд, который включает 7 государств региона и распоряжается частью валютных резервов стран-участниц с целью создания общей страховочной сети во избежание кризисов текущих счетов и капитала. Аналогичные функции выполняют Арабский валютный фонд (20 государств) и Чиангмайская инициатива (13 стран). Общая черта этих фондов — региональный характер, узкая сфера охвата при многочисленном количестве участников. Члены этих фондов могут получать помощь как от региональных фондов, так и от МВФ. Инициатива БРИКС характеризуется глобальным охватом: представлены государства Америки, Африки, Азии (Восточной и Южной) и Европы (точнее Евразии). Это может подтолкнуть другие страны мира к консолидации при условии, что Пул валют окажется открытым для других государств мира.

Однако подписанные соглашения — это только первый шаг на пути становления институтов, которые заработают предположительно к концу 2015 года, но в полную силу начнут функционировать через 4-5 лет. Летом этого года ожидается принятие решения по кандидатуре председателя и заместителя председателя банка БРИКС. Еще одна структура, которая призвана институализировать БРИКС — это Парламентская Ассамблея. Россия в текущем году в рамках своего председательства в БРИКС предложила организовать Парламентскую Ассамблею. Не исключено, что для страны этот вопрос стал актуальным после того, как в аналогичном органе Совета Европы Россия была лишена права голоса до апреля 2015 года (с большей степенью вероятности ожидается продление), было отозвано право быть представленной в бюро, президентском и постоянном комитетах Ассамблеи. На июнь в Москве запланировано проведение первого парламентского форума стран БРИКС, на котором пройдут дискуссии по острым политическим проблемам, в том числе противодействия "оранжевым революциям", обсуждение чего в ПАСЕ было невозможным для России из-за разности подходов.

Несомненно, БРИКС — это в первую очередь круг единомышленников в вопросе мирового устройства, стоящих на единых с Россией позициях. В Форталезской декларации указано, что стороны осуждают односторонние военные интервенции и экономические санкции в нарушение международного права и общепризнанных норм международных отношений. То есть фактически страны БРИКС солидаризируются с Россией в вопросах санкционного противостояния с Западным миром и неприменения силы под предлогом защиты гражданского населения, как это было реализовано в Ливии и Сирии. Хотя государства преимущественно не демонстрируют полное совпадение их подходов с российским, по наиболее проблемным вопросам они голосуют иначе, чем западные государства (например, воздерживаются, что можно считать скорее поддержкой России). Например, все союзники России по БРИКС воздержались при голосовании по резолюции о территориальной целостности Украины, в которой осуждалось вхождение Крыма в состав России (Таблица 2).

Эволюцию отношения к сирийской проблеме также можно проследить на основе данных по голосованию: в 2013 году ни одно государство-член БРИКС уже не поддержало резолюцию, в которой осуждались действия правящего режима Башара Асада.



Пока предложения БРИКС носят скорее корректирующий характер — сохранение старых институтов в виде ООН с последующим реформированием. Предлагается расширить число постоянных членов Совета Безопасности ООН, включив в их состав Бразилию, Индию и ЮАР. Стороны выражают поддержку всем инициативам ООН в вопросах регулирования конфликтов и противодействия мировым угрозам безопасности (терроризм, организованная преступность, киберпреступность, изменение климата, пиратство и др.).

Итак, учреждение новых структур членами БРИКС призвано институализировать площадку, придав ей официальный статус. Исходя из организационных особенностей новых институтов, очевидно, что задачи создания альтернатив западным финансовым институтам звучат довольно декларативно, по факту реализуется политика усиления связей внутри БРИКС (что в первую очередь выгодно Китаю) и предпринимаются попытки формального вхождения в клуб государств, влияющих на глобальную систему управления. Государства, испытывающие существенные социально-экономические и политические сложности, традиционно привыкшие считать себя мировой периферией (большинство из них), еще сами не готовы бросить вызов мировому паразитаризму в лице Западных финансовых структур.

Людмила КРАВЧЕНКО