Та история, которую нам рассказывают об охвативших Киев протестах, имеет очень слабое отношение к действительности

Такое мы уже видели. Длящиеся два месяца украинские протесты западные СМИ рисуют в соответствии с хорошо отрепетированным сценарием. Борцы за демократию сражаются с авторитарным режимом. Демонстранты требуют, чтобы им дали право быть частью Евросоюза. Но российский президент Владимир Путин лишил их шанса на свободу и процветание.

Эту историю мы слышали и слышим в той или иной форме снова и снова, в том числе, десять лет назад, когда на Украине началась поддержанная Западом оранжевая революция. Но она имеет очень слабое отношение к действительности. Евросоюз никогда не предлагал и вряд ли когда-нибудь предложит Украине вступить в свои ряды. Так уже было в Египте в прошлом году: президент, которого хотят изгнать протестующие, был избран в ходе выборов, которые международные наблюдатели посчитали справедливыми и честными. А многие из тех, кто вышел на улицы, вовсе не стремятся к демократии.

Из сообщений СМИ ни за что не узнаешь, что в центре протестов и нападений на государственные учреждения стоят крайне правые националисты и фашисты. Одна из трех основных оппозиционных партий, стоящих во главе протестной кампании, это крайне правая антисемитская «Свобода», и ее лидер Олег Тягнибок утверждает, что Украину контролирует «московско-еврейская мафия». Однако американский сенатор Джон Маккейн в прошлом месяце радостно вышел вместе с ним на сцену в Киеве. Партия, которая сегодня заправляет в городе Львове, в начале месяца возглавила факельное шествие в составе 15 000 человек в память о лидере украинских фашистов Степане Бандере, чьи отряды воевали на стороне нацистов в годы Второй мировой войны и принимали участие в истреблении евреев.

Получается так, что на неделе, когда отмечался День памяти Холокоста, учрежденный в честь освобождения Освенцима Красной Армией, западные политики приветствовали на улицах Киева сторонников тех, кто помогал осуществлять геноцид. Но «Свободу» в ходе протестов сейчас оттеснили в сторону еще более экстремистские группировки, такие, как «Правый сектор», который требует «национальной революции» и грозит «затяжной партизанской войной».

А ЕС не обращает на это внимание. Ему некогда: он подталкивает Украину к подписанию соглашения об ассоциации и сулит ей кредиты в обмен на введение режима строгой экономии в рамках предложенной Германией инициативы по открытию Украины для западных компаний. Протесты спровоцировал отказ Виктора Януковича от предложения ЕС, после чего Путин предложил Украине помощь на $15 млрд.

Но украинцы весьма неоднозначно относятся как к европейской интеграции, так и к протестам. Между ними в этих вопросах существует глубокий раскол, и линия этого раскола протянулась в основном между русскоязычным востоком и югом (где до сих пор солидной поддержкой пользуется коммунистическая партия), и националистически настроенной западной Украиной. Промышленность на востоке страны ориентирована на российские рынки, и конкуренция со стороны ЕС ее погубит.

Запад с 1990-х годов пытается использовать эту историческую линию раскола на Украине, чтобы ослабить российское влияние. Среди прочего, он настойчиво старается втянуть Украину в НАТО. Лидеров оранжевой революции Запад побуждал направить украинские войска в Ирак и Афганистан.

Продвижению НАТО в восточном направлении помешала война 2008 года в Грузии, а также избрание Януковича на платформе неприсоединения. Но генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен сегодня развеял все сомнения в том, что попытки ЕС соблазнить Украину тесно связаны с военной стратегией Запада. Он заявил, что неудавшийся пакт с Украиной мог стать «большим подспорьем для евроатлантической безопасности».

Этим объясняется то, почему такие политики, как Джон Керри и Уильям Хейг, столь яростно осуждают насилие украинской милиции (в рядах которой есть уже несколько убитых). Но в то же время, они проявляют исключительную сдержанность по поводу убийств тысяч протестующих после прошлогоднего переворота в Египте.

Конечно, Януковича никак нельзя назвать прогрессивным руководителем. Его стойко поддерживают миллиардеры-олигархи, взявшие под свой контроль ресурсы и приватизировавшие компании после распада Советского Союза. В то же время, они финансируют оппозиционных политиков и протестующих. Одно из объяснений нынешних проблем украинского президента состоит в следующем: устоявшейся клике олигархов надоело покровительство власти самонадеянной группе выскочек, известной под названием «семья».

Присоединиться к протестам многих простых украинцев заставило недовольство этими гротескными злоупотреблениями, коррупцией и неравенством, экономический застой на Украине, бедность, а также возмущение жестокими действиями милиции. Как и Россию, Украину разорила проведенная в постсоветские годы неолиберальная шоковая терапия и массовая приватизация. За пять лет страна потеряла более половины своего национального дохода и до сих пор полностью не восстановилась.

Но основные лидеры оппозиции и протестного движения не предлагают какой-то действенной альтернативы, и уж точно не собираются бросать вызов олигархии, держащей страну цепкой хваткой. Янукович уже пошел на серьезные уступки оппозиции, отправив в отставку премьер-министра, пригласив в правительство лидеров оппозиции и отменив принятые в этом месяце жесткие законы против протестующих.

Скоро станет ясно, успокоят эти меры протестующих или придадут им сил. Однако опасность разрастания конфликта (а ведущие политические деятели уже предупреждают о гражданской войне) вполне серьезна. Есть другие шаги, способные остановить кризис: создание широкого коалиционного правительства, проведение референдума об отношениях с ЕС, отказ от президентской системы в пользу парламентской и расширение региональной автономии.

Раскол Украины не будет чисто украинским делом. Подобно тому, как Китай начинает бросать вызов господству США в Восточной Азии, раскол на Украине может вовлечь внешние силы, а это приведет к стратегическому столкновению. Лишь сами украинцы смогут преодолеть свой кризис. А продолжающееся внешнее вмешательство опасно и провокационно.


Seumas Milne, "The Guardian"