Договариваться о евразийском будущем Украины нужно с Вашингтоном

Всего четыре месяца осталось до саммита Восточного партнерства в Вильнюсе, на котором будет решаться вопрос о заключении Соглашения об ассоциации и Зоне свободной торговли между Украиной и Евросоюзом. В этих условиях тема выбора пути Украины приобретает первоочередное значение в ее взаимоотношениях с Россией и Западом. Не менее важен этот вопрос и для будущей судьбы Крыма.

О последствиях подписания соглашения об ассоциации с ЕС, причинах отказа Киева от евразийской интеграции, инициативе КПУ о проведении референдума по вступлению Украины в Таможенный союз и о роли Крыма в евразийском интеграционном процессе нам рассказал известный крымский политолог Андрей Никифоров.

— Стремясь войти в ассоциацию с Евросоюзом, Украина в то же время желает сохранить доступ на рынки стран Таможенного союза, для чего делает демонстративные жесты вроде подписания Меморандума о статусе наблюдателя при Евразийской экономической комиссии. Быть может, судьба Украины быть в шпагате и выполнять функцию связующего звена между двумя объединениями?

– Я считаю, что Украина ситуативно ведет себя вполне обоснованно и что для нее какая-то геополитическая определенность крайне рискованна. Это смертельный риск, который может окончиться территориальным разрывом государства. Одна часть населения вполне готова участвовать в евразийской интеграции, другая примерно также относится к перспективам евроинтеграции. И эти части примерно равны, хотя говорят, что за европейский курс выступает немножко больше людей. Вместе с тем, часть сторонников евроинтеграции одновременно не против евразийской интеграции. Поэтому в данном редком случае власть действует адекватно настроениям в обществе.

Еще один момент связан с внешними игроками, которые оказывают определяющее влияние на политическую деятельность Украины. По сути дела, вопрос о направленности интеграции Украины будет решаться не в Киеве, а в Брюсселе, Вашингтоне, Москве и между ними. И перетягивание Украины из одной стороны в другую для внешних игроков связано с угрозой потерять некую украинскую перспективу. Украина нужна не как ценность сегодняшнего дня, а как потенциал, который может пригодиться в будущем. Европа и США крайне негативно смотрят на возможность участия Украины в каких-либо интеграционных процессах во главе с Россией. Этот курс, который Бжезинский предложил более 20 лет тому назад по большому счету не изменился – такой себе геополитический плюрализм на постсоветском пространстве.

С другой стороны, вхождение Украины в сферу контроля ЕС и, возможно, НАТО не устроит Москву. Таким образом, обе стороны стараются не столько включить в свою интеграционную модель Украину, сколько вывести ее из противоположной интеграционной модели.

ЧЕМ БЛИЖЕ К ТС, ТЕМ СГОВОРЧИВЕЙ ЕС

— В одном из своих интервью советник Президента России Сергей Глазьев заявил, что «если Украина подпишет соглашение об ассоциации с ЕС, то она уже никогда не сможет стать членом Таможенного союза». Вы с ним согласны?

– Сергей Глазьев изучал текст соглашения об ассоциации, которое Украина может подписать на саммите в ноябре. Речь идет не о статусе, а о тех обязательствах, которые Украина берет на себя. Ведь большинство комментаторов не ссылаются на конкретные обязательства, которые взяты Украиной при подписании соглашения с ЕС, а пытаются оценивать ситуацию «взагалi». Подчеркну, Глазьев не выносит Украине приговор, а говорит, что в случае принятия Украиной обязательств перед ЕС возможность интегрироваться еще и в Таможенный союз для нее будет закрыта. Я бы перевел его слова именно так.

Конечно, можно рассмотреть варианты, при которых Украина возвращается к активному взаимодействию с ТС и евразийской интеграции, но для этого целый ряд обязательств перед Европейским Союзом должен быть пересмотрен. Это можно сделать либо посредством дополнительных переговоров и соглашений с ЕС, либо в одностороннем порядке через международный экономический скандал. Понятно, что оба варианта представляют собой достаточно болезненные процессы, поэтому Украина значительно осложнит возможности своей интеграции с восточными соседями, если подпишет соглашение об ассоциации.

Но здесь прослеживается парадоксальная ситуация. Решимость Евросоюза ассоциировать Украину возрастает в моменты, когда украинская сторона делает шаги навстречу Таможенному союзу. И как только она от этих шагов отказывается, Европа тут же вспоминает о многочисленных преградах и условиях, которые Украина должна выполнить для подписания соглашения с ЕС.

Чем ближе Украина будет к Таможенному союзу на момент принятия Европейским Союзом решения об ассоциации, тем у нее больше шансов стать ассоциированным партнером. Это своего рода игра, в которой каждая из сторон, прежде всего Запад, пытается какими-то подчас виртуальными уступками перетянуть оспариваемый объект (Украину – прим. ред.) поближе к себе, при этом ничем особо не жертвуя.

ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ОБЩНОСТЬ И ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ С УКРАИНОЙ ПЕРВИЧНЫ ДЛЯ ТС

— Широко распространено мнение, что без Украины Таможенный союз не сможет стать полноценным полюсом мировой экономики, поскольку самодостаточный экономический организм должен иметь внутренний рынок с населением не менее 200 млн. человек. Как Вы относитесь к подобным воззрениям?

– На самом деле, все это не более чем казуистика. Почему именно 200, а не 300 или 500 млн.?

Существует глобальный кризис, который породил сомнения в глобализации и привел к возвращению идеи геополитической регионализации. Ищутся единицы измерения, которыми можно эти регионы обозначать. Решили, что рынок должен насчитывать 200-250 млн. Однако я встречал и такие оценки, в которых говорится о 500 млн. Но это бред, не с этих догматических позиций надо оценивать перспективы развития интеграционных зон, а с точки зрения реального интереса и тех политических перспектив, которые они дают. Без этого никакая экономика не имеет смысла.

В нашем случае между Россией и остальными странами ТС за счет снятия внутренних таможенных барьеров происходят процессы, имеющие совершенно неоднозначную оценку. Для одних они несут положительный эффект, для других отрицательный. Здесь не бывает решений, которые были бы выгодны исключительно всем. Обиженные в любом случае будут.

Следующий момент заключается в том, что все как-то торопятся хоронить мировой рынок. А он существует и глобализация продолжается. Все зависит от того, какой будет ниша мировой экономики, которую займут совместно страны Таможенного и Евразийского союза. Сейчас Украина интегрирована в мировое экономическое пространство и поставляет туда гастарбайтеров, наемников в «горячие точки», миротворцев для их «тушения», зерно подсолнечника и одно время еще продукцию металлургии. Ни с чем другим Украину в Евросоюзе не ждут. В рамках евразийского экономического пространства, которое в определенной степени будет реанимацией прежних хозяйственно-экономических связей Советского Союза, украинский сегмент выглядит гораздо более респектабельным. Это более высокий уровень переработки вплоть до hi-tech. На Западе это прекрасно делают сами без помощи Украины, а в рамках постсоветской кооперации Украина может себе позволить этим заниматься.

Безусловно, для самого Таможенного союза Украина крайне важна еще потому, что цивилизационно очень близка к интегрирующимся государствам (России, Белоруссии и Казахстану – прим. ред.). Несмотря на все усилия, которые не позволяют русскому языку получить официальный статус на Украине, она все равно его не потеряла. Это язык ее науки, политики, экономики и, в конце концов, общения простых людей. В этом ракурсе Украина предстает как пространство, где разговаривают на одном языке с остальными участниками евразийского объединения. Плюс кое-что осталось от прежних интеграционных связей, например нефте- и газотранспортная система, железнодорожная коммуникация и остатки производственной кооперации. Вот в каком отношении Украина важна для Таможенного союза, а вовсе не потому, что добавляет к его рынку около 50 млн. потребителей.

ИГНОРИРОВАНИЕ ВЫГОД ТАМОЖЕННОГО СОЮЗА – СЛЕДСТВИЕ РОДОВОЙ ТРАВМЫ УКРАИНСКОГО ГОСУДАРСТВА

— Чем можно объяснить упорный отказ украинской власти от немедленного вступления в Таможенный союз, несмотря на очевидные экономические преимущества подобного выбора?

– Большим подвигом для нынешнего истеблишмента будет, если он хотя бы оставит приоткрытыми двери на Восток, а не отсечет полностью возможности евразийской интеграции в будущем. Дело в том, что украинский истеблишмент в значительной степени сформирован по западным лекалам и совсем неважно о какой партии мы говорим. Ни одной респектабельной пророссийской партии, которая имела бы хоть какой-то политический вес в общеукраинском масштабе, я назвать не могу. Наверное, это не случайно.

Если мы посмотрим на СМИ, то увидим, что подавляющее большинство из них настроены проевропейски и это выражается не в рациональном выборе, а в психологической установке, очень четко рисующей выбор между «передовой, развитой» Европой и «отсталой, забитой» Азией. Люди эти мыслят категориями XIX века, когда почти вся Азия состояла из колоний и полуколоний, а в Европе концентрировалась экономическая мощь. Сейчас при наличии таких стран как Япония, Южная Корея, Китай и Сингапур довольно странно выглядит отказ от принадлежности к «Азии» для страны, которая по своим характеристикам находится на уровне далеко не самых передовых стран Африки, но уж никак ни Европы. Тем не менее, это такой надуманный, навеянный и, в общем-то, цивилизационный выбор. И в соответствии с этим выбором подтасовываются факты. Мы практически ничего не слышим о Таможенном союзе и о проблемах, которые могут возникнуть у Украины при движении по пути европейской интеграции. Но нам постоянно твердят, что Украину тащат в Таможенный союз.

На мой взгляд, Украина обречена отталкиваться от России и пытаться причалить к западному берегу, чего сделать не может и не факт, что сильно хочет. Но именно на таком стереотипе поведения замешана украинская независимость. Она из этого произошла и иначе ее очень сложно объяснить. Если мы интегрируемся с Россией, то зачем мы четверть века тому назад от нее отделились, раз опять туда же возвращаемся? Это тот вопрос, на который в принципе ответа нет, как и с русским языком. Если он имеет официальный статус на территории Украины, то возникает вопрос: почему тогда у нас два государства, а не одно? Иными словами, это определенный комплекс неполноценности или «младшего брата», который существует не потому, что кем-то навязывается, а потому что это родовая травма украинства и украинского государства. Преодолевая эту травму и показывая себе самой и окружающим свою полноценность, украинская политическая элита будет стремиться оговаривать особые условия взаимодействия с Российской Федерацией, даже когда будет очевидной необходимость, спасительность и крайняя выгодность этой самой интеграции.

ТОЛЬКО «ПОБЕДИВ» УКРАИНУ МОЖНО С НЕЙ ИНТЕГРИРОВАТЬСЯ

— Украину часто обозначают как поле геополитической борьбы между Россией, США и Европейским Союзом. В таком случае справедливо ли со стороны Москвы упрекать Киев в нежелании присоединяться к Таможенному союзу? Или Кремль просто оправдывает собственную внешнеполитическую беспомощность, будучи не способен выиграть схватку за Украину?

– Да, в какой-то степени Россия оправдывает собственную беспомощность, потому что об интеграции с Украиной надо не в Киеве договариваться. Лучше всего в Вашингтоне напрямую решать эти вопросы. Если такая договоренность появится и будет доведена Киеву, то вопрос интеграции и ее вектора будет решен если не навсегда, то на значительный исторический период. Другое дело, можно ли об этом сегодня договориться с Вашингтоном. Думаю, это время еще не настало. Но в любых других обстоятельствах добиться какого-то четкого недвусмысленного ответа от Киева будет крайне сложно и я бы сказал маловероятно.

Но имеет место не только демонстрация слабости России, но и демонстрация недостаточного понимания природы украинского государства и его идеологии – украинства. Существуют иллюзии, что это всего-навсего украинский автономизм, который проистекает из региональных особенностей данной территории. Ничего подобного! Это совершенно определенная геополитическая диверсия, которая длится уже достаточно долго и направлена против России. Сейчас эта «опухоль» развилась на всю огромную территорию на юго-западе России и сумела подчинить себе десятки миллионов русских людей, внушив им, что они не русские, а украинцы.

Только «победив» Украину можно с ней интегрироваться, а не подыгрывать ей и делать какие-то подачки, и уж тем более не обращаться как с равноправным партнером.

— Как Вы оцениваете инициативу Компартии о проведении референдума по вопросу вступления Украины в Таможенный союз? Велик ли риск получить неожиданные результаты волеизъявления, учитывая низкую степень активности жителей юго-восточных областей страны и доминирование в них Партии регионов?

– Думаю, никакого риска получить неожиданный результат нет. Хотя бы потому, что до референдума дело никто не доведет. Это не более чем пиар-ход Компартии, который позволяет ей продолжать находиться в составе большинства, на которое власть опирается. В свою очередь, власть проводит проевропейский курс, который КПУ и ее сторонники официально одобрить не могут. То есть это своего рода игра.

Масса инициатив о референдуме, которые ранее исходили в т.ч. от коммунистов, были провальными, поэтому в данном случае итог, скорее всего, будет аналогичный.

В ПРОЦЕССЕ ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ МЕСТО КРЫМА НЕ НА ЗРИТЕЛЬСКОЙ СКАМЬЕ

— В одном из комментариев нашему порталу Вы отметили, что Крым должен играть более заметную роль в процессе евразийской интеграции Украины. Поясните, каким образом Крым сможет добиться этой роли, если практически весь политический истеблишмент автономии укомплектован представителями «партии власти»?

– Неважно, в чем заинтересованы представители «партии власти», которые сейчас правят Крымом, потому что их об этом точно никто не спрашивает. Крым может иначе участвовать в евразийском интеграционном процессе.

Есть масса вопросов о самой интеграции, которые не до конца решены. Кроме экономики, она должна включать в себя массу других сфер. Если взять пример наиболее удачной на сегодняшний день формы интеграции – европейской, то там не только экономические вопросы стоят во главе угла. В основе той интеграции лежит идеология единой европейской цивилизации и именно потому туда неохотно принимают тех, кто с точки зрения Европы считается сомнительными европейцами.

В Крыму прослеживаются общеевразийские проблемы и во многом оттого, как мы будем их решать и как будем между собой уживаться, в значительной степени будет зависеть успех в общем масштабе. В общем, здесь есть над чем поработать крымским интеллектуалам. Но для начала надо вернуть себе самоуважение. Не стелиться перед гостями в уничижительной форме, но помимо гостеприимства и себя демонстрировать. То есть делать более осознанно, субъектно в целом то же самое (имеются в виду такие инициативы как лагерь-форум «Крым. Донузлав» – прим. ред.), но при этом подчеркивать что мы тоже есть и чего-то стоим.

Крым – это ключевая точка на постсоветском пространстве, в которой могут произойти крайне показательные и интересные вещи, которые по своему резонансу будут выходить за пределы Крыма. А могут и не произойти. И если они не произойдут в позитивном плане, это в значительной степени ослабит и замедлит евразийскую интеграцию. Если же они произойдут, то смогут ее усилить и ускорить. Поэтому у нас (крымчан – прим. ред.) есть совершенно конкретное поле для деятельности, а вовсе не место на «лавке стадиона», где мы наблюдаем за происходящим и лишь болеем за ту или иную играющую сторону.

Беседовал Аким Морозов

Источник