Многомиллиардная сделка по продаже оружия Ираку, российско-турецкий саммит, попытка наладить отношения с Саудовской Аравией, первые контакты со сфинксоподобными «братьями-мусульманами» в Египте — все это должно произойти на Ближнем Востоке в течение ближайшего бурного месяца. Притом что «возвращение» Соединенных Штатов в регион после сумятицы ноябрьских выборов по-прежнему остается далекой мечтой. Одним словом, Россия вдруг снова оказалась в гуще ближневосточных событий.

Во вторник Москва объявила о прибытии премьер-министра Ирака Нури аль-Малики и подписании двумя странами оружейных контрактов на сумму более 4,2 млрд. долл. США, предусматривающих приобретение Ираком 30 боевых вертолетов Ми-28 и 42 зенитно-ракетных комплексов «Панцирь».

В российско-иракском совместном заявлении отмечается, что переговоры о контракте на поставки оружия шли последние пять месяцев и что в настоящее время идут переговоры о продаже Ираку истребителей МиГ-29, тяжелой бронетехники и других систем вооружения. В сообщении Кремля отмечается, что в среду Малики должен встретиться с президентом Владимиром Путиным и что главной темой дискуссии будет энергетическое сотрудничество между Россией и Ираком.

Ошеломляющая новость заставит понервничать американских политиков. Сообщается, что в кабинете Малики в Багдаде телефоны звонили не переставая с того момента, как стало известно, что он отправляется в Москву и там планируется нечто значительное. Государственный департамент и Совет национальной безопасности США выясняли, чем вызван такой визит в данный момент.

Дело в том, что Малики остается для Вашингтона загадкой. Безусловно, он друг США, но в то же время, вероятно, более чем друг Ирана. Теперь выясняется, что он, похоже, испытывает теплые чувства к России — как в свое время Саддам Хусейн.

Малики не раз досаждали Вашингтон и Анкара, которые считали его несамостоятельной фигурой и даже не скрывали сомнений в его политическом будущем, напрямую общаясь с правительством Курдистана на тему выгодных нефтяных контрактов, несмотря на его протесты. Малики подчеркивал, что Ирак — суверенное государство, его столица Багдад, а у страны есть конституция, согласно которой иностранные государства не должны поддерживать прямых отношений с ее регионами в обход столицы и центрального правительства.

Изгнание Большой нефти

Они не только игнорировали протесты Малики, но и отчитывали его за то, что он выступает против плана «смены режима» в Сирии и активно поддерживает президента Башара Асада. В последнее время они даже начали обвинять его в предоставлении Ирану транзитных мощностей для снабжения сирийского режима. Затем они перешли все границы и дали убежище лидеру иракских суннитов, который по законам Ирака считается беглым преступником.

В настоящее время они предпринимают попытку интегрировать разрозненные группы иракских суннитов — это не сулит ничего хорошего и может привести к балканизации Ирака.

Курдистан уже фактически является независимым регионом благодаря вмешательству США и Турции. План игры состоит в том, чтобы еще больше ослабить страну, способствуя созданию в центральном Ираке суннитского образования, аналогичного Курдистану на севере, тем самым оставляя иракским шиитам замшелый регион на юге страны.

Визитом в Россию Малики дает сигнал о том, что все это ему надоело и он больше не потерпит оскорблений суверенитета Ирака. Почти наверняка он скажет Путину, чтобы российские нефтяные компании возвращались в Ирак с инвестициями и технологиями и возобновили деятельность, прерванную в момент американского вторжения 2003 года.

Можно ожидать, что Малики изгонит из нефтяного сектора Ирака Большую нефть и турецкие компании. Что имеет важные последствия для мирового нефтяного рынка, поскольку Ирак обладает баснословными запасами нефти, сопоставимыми с саудовскими.

Очевидно, что Малики намерен вновь утвердить суверенитет Ирака. Недавно он решил выйти из соглашения, подписанного в саддамовскую эпоху с Турцией, по которому допускалось турецкое военное присутствие в северном Ираке с целью отслеживания деятельности сепаратистов из РПК. Но Анкара встала на дыбы и сделала ему выговор. Сделка с Россией позволяет ему восстановить вооруженные силы Ирака, и теперь турки хорошо подумают, прежде чем нарушить воздушное пространство этой страны или решить, что их военное присутствие в северном Ираке стало некой данностью.

Означает ли это, что Ирак вступил на путь стратегического неповиновения Соединенным Штатам? Нужно принять в расчет тот факт, что США остаются основным поставщиком оружия в Ирак. Ирак ожидает доставки 30 истребителей F-16. Малики не до стратегического неповиновения США — по крайней мере, сейчас.

Сигнал Малики следует воспринимать в плане настойчивого утверждения самостоятельности Ирака. Можно считать, что он не сильно отличается от курса, взятого президентом Египта Мухаммедом Мурси. Короче говоря, США нужно свыкнуться с такими вещами, как решение Малики о возобновлении военных связей с Россией или решение Мурси о нанесении первого государственного визита в Китай. Можно представить себе, что следующим связи с Россией возродит Египет. Собственно говоря, российский министр иностранных дел Сергей Лавров должен посетить Каир в начале ноября в рамках первого обмена высокопоставленными делегациями с Египтом под руководством Мурси.

Фактически, многое зависит от того, насколько хладнокровно США сумеют адаптироваться к новым реалиям на Ближнем Востоке. США удалось продать Ираку оружия на 6 млрд. долларов. Они чувствуют себя весьма комфортно. Судя по первоначальной реакции, государственный департамент излучал уверенность. Пресс-секретарь Виктория Нуланд заявила, что сделка с Россией не означает снижения уровня сотрудничества между военными ведомствами Ирака и США, которые остаются «очень широкими и очень глубокими».

Она сообщила, что идут дискуссии о «продаже 467 образцов оружия и военной техники» Ираку на сумму более 12 млрд. долларов, «если будут подписаны все эти контракты». Нуланд заявила: «Объем нашего военного сотрудничества с Ираком составляет около 12,3 млрд. долларов. По-моему, это довольно убедительно говорит о том, что наши отношения — самые что ни на есть прочные».

Новая, еще не опробованная алхимия

Но скрыть налет тревоги в словах Нуланд было нельзя. Правда такова, что «русские идут», и на это раз они капиталисты и глобалисты; кроме того, они знают иракский рынок, а иракский солдат знаком с русским оружием. В саддамовскую эпоху Ирак был крупнейшим покупателем российского вооружения и, по некоторым оценкам, в связи со сменой режима в Багдаде, проведенной Соединенными Штатами в 2003 году, Москва потеряла контракты на сумму порядка 8 миллиардов долларов.

Надо полагать, Россия сделает все, что в ее силах, чтобы вернуть себе позиции ведущего экспортера оружия в Ирак и компенсировать потерянное время. Однако оружейные сделки неминуемо имеют политическое и стратегическое содержание. В ближайшем будущем «неизвестной неизвестной» будет вопрос о том, решит ли Малики делиться возможностями Ирака со своими ближайшими союзниками из Ирана и Сирии.

Примечательно, что в последние месяцы Москву посетили высокопоставленные делегации Сирии и Ирана. У многих вызовет удивление тот факт, что вскоре президент Ирана Махмуд Ахмадинежад планирует визит в Багдад. Более того, когда в Москве подписывался российско-иранский оружейный контракт, визит в Ирак нанес командующий военно-морскими силами Корпуса стражей исламской революции, что свидетельствует о тесных связях между Багдадом и Тегераном. Безусловно, эта сфера продолжит привлекать к себе пристальное внимание Вашингтона.

Между тем, российские эксперты уже писали о появлении в сердце Ближнего Востока нового блока, состоящего из Ирана, Ирака, Сирии и Ливана, с которым у Москвы вполне могут возникнуть особые отношения.

Однако в настоящий момент появляются признаки того, что региональная политика Москвы на Ближнем Востоке «меняет передачу», вознамерившись преодолеть раскол в регионе, вызванный сирийским кризисом.

Конечно, смелость этого предприятия не может не впечатлять. Однако на следующей неделе запланирован визит Путина в Турцию; Лавров надеется посетить в ноябре Эр-Рияд для участия во второй сессии Стратегического диалога России с государствами Совета по сотрудничеству стран Персидского залива (один раз саудовский режим уже бесцеремонно отложил ее в ответ на упорную поддержку Москвой режима Асада в Сирии); кроме того, Лавров совершит «синхронизированный визит» в Каир, чтобы встретиться с новым египетским руководством и представителями Лиги арабских государств.

Сообщая о запланированных поездках Лаврова, заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов добавил: «Мы [Россия] заинтересованы в диалоге и открытом, партнерском обсуждении с нашими коллегами-арабами из Залива, которые играют, особенно Саудовская Аравия, Катар и другие, весьма активную и неоднозначную роль в сирийских делах. Россия всегда выступает за то, чтобы эти вопросы, даже разногласия, обсуждались за столом переговоров, тем более что у нас есть механизм Стратегического диалога».

Вне всякого сомнения, российские алхимики экспериментируют с новыми, неопробованными формулами, которые могли бы залечить сирийские раны. Но, как попытался объяснить Богданов, эти формулы также представляют собой медикаменты широкого спектра, которые должны улучшить общий метаболизм региональных связей России с норовистыми партнерами, выбитыми из колеи событиями в Сирии. Москве было бы идеально видеть процесс оздоровления встроенным в общее наращивание взаимовыгодных экономических связей.

Например, связи России с Турцией и Саудовской Аравии активно развивались накануне кризиса в Сирии. Если отношения с Турцией в последнее время переживают некую стагнацию, то в российско-саудовских связях возникли серьезные трудности. Ясно, что Москва всячески стремится восстановить status quo ante. Интересно то, что, по оценкам российской дипломатии, нынешнее стечение обстоятельств позволяет ей выступать с инициативами в отношении Анкары и Эр-Рияда, невзирая на непрекращающееся кровопролитие в Сирии.

Важно, на каком фоне происходит все это. Очевидно, что Москва увидела надежду на политическое решение сирийского кризиса, несмотря на то, что небеса покрыты тучами. Вероятно, эта оценка не лишена оснований.

По сути, Турция и Саудовская Аравия попали в трудное положение из-за войны в Сирии. Анкара и Эр-Рияд недооценили социальную базу и политическую волю сирийского режима, который продолжает держаться, несмотря ни на что; они с разочарованием выяснили, что «смена режима» в Сирии будет долгой и мучительной, имея неопределенные последствия не только для сирийского народа, но и для региона в целом и даже для них самих.

Между тем, неприятие иностранной интервенции, которое активно демонстрируют Москва и Пекин, сохраняется, а получение Западом мандата Совета Безопасности ООН на интервенцию исключено. С другой стороны, без мандата ООН западная интервенция маловероятна и, в любом случае, США сохраняют незаинтересованность, а отношение европейцев будет определяться приоритетами их экономик, которые, по последним оценкам Международного валютного фонда, ждет продолжительная рецессия практически без шансов на скорое восстановление.

Султан с Нобелевской премией

Одним словом, Турция и Саудовская Аравия держат в руках банку с червями — а именно сирийскими повстанцами, которые не только разрозненны, но и могут создать неприятности в будущем. Что же касается Турции, то ее общественное мнение выступает против интервенции в Сирии — с мандатом ООН или без него.

Турецкий народ вовсе не убежден, что в Сирии на кону стоят его жизненно важные национальные интересы. Кроме того, темпы роста турецкой экономики также замедляются, а глубокая рецессия в Европе может нанести по ней мощный удар. До сих пор козырем правящей Партии справедливости и развития было то, что под ее руководством Турция вступила в период беспрецедентного экономического благосостояния.

Посему эта бурная деятельность на сирийском направлении все больше напоминает скорее легкомысленную идею бывшего ученого, ставшего министром иностранных дел, Ахмеда Давутоглу и премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана, нежели хорошо продуманную внешнеполитическую инициативу. Однако даже в этом можно ожидать изменения политических приоритетов Эрдогана, готовящегося в 2014 году стать президентом Турции с расширенными полномочиями в соответствии с новой конституцией.

Сирийская трясина может стать угрозой его политическим амбициям, и он уже видит соперника в лице действующего президента Абдуллы Гюля, рейтинги которого явно лучше, чем у него.

Итого, Эрдоган хочет смены режима в Сирии и будет проталкивать ее, но она ему нужна прямо сейчас. Он не может ждать до бесконечности, поскольку это нарушит его собственные политические планы. С другой стороны, он встревожен тем, что президент США Барак Обама не спешит на помощь, а европейцы зациклены на собственных недугах.

Поэтому, если принять во внимание все факторы, никого не должно удивлять то, что для Путина визит в Турцию стал таким срочным приоритетом — хотя Эрдоган был в России менее двух месяцев назад. У Путина сложились отличные отношения с Эрдоганом. Оба они много сделали для того, чтобы в последние годы российско-турецкие отношения вышли на такой качественно новый уровень.

Путин — очень целеустремленный государственный деятель. Он хочет вновь придать яркости российско-турецкому танго. Между тем, контракт на строительство в Турции АЭС стоимостью 25 млрд. долларов может выйти на стадию осуществления, а кроме того, может быть достигнута предварительная договоренность о продаже Турции российского оружия.

По мнению России, следует поощрять идеологию Эрдогана в том, что касается выстраивания самостоятельной внешней политики, несмотря на недавние отклонения, такие как решение о размещении на турецкой территории американской системы противоракетной обороны.

Путин рассчитывает на то, что в рамках возрождения дружественных российско-турецких связей и на фоне нынешних мук и дилемм Эрдогана по поводу Сирии может быть возможен осмысленный диалог между Москвой и Анкарой, способный привести к поиску политического решения кризиса в Сирии.

В конце концов, у нас сезон вручения Нобелевских премий. Если Путин убедит Эрдогана в том, что он может стать первым — и, вероятно, последним — султаном в османской истории, получившим Нобелевскую премию мира, он сам внесет огромный вклад в поддержание мира во всем мире.

Посол М. К. Бхадракумар был профессиональным дипломатом министерства иностранных дел Индии. Работал, в частности, в Советском Союзе, Южной Корее, на Шри-Ланке, в Германии, Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Кувейте и Турции.

"Asia Times", Китай