Большой летний карнавал всеобщего лицемерия



Осторожность в оценках бурных событий вокруг законопроекта «Об основах государственной языковой политики» должна была бы внушать уже та сверхактивная роль, которую в борьбе за недопущение введения закона в действие играет председатель Верховной Рады Владимир Литвин. Ничего в упрек ему не скажу. Владимир Михайлович - политик видный, склонный к высокоморальным разговорам не хуже Ющенко, да еще и с благородной сединой. Опять же, в отличие от большинства своих коллег, Каротерса знает и даже порой пропагандирует...

Вот только обстоятельства складывались так, что вокруг всех значимых этапов политической карьеры Литвина постоянно витал неистребимый дух «разводки» и «кидка». Не будем обзывать сложные манёвры дважды спикера тривиальными «предательствами» или, как прозвучало в марте 2010 года - «процессом эволюции от кучмоноида до приличного человека - и обратно».

Просто примем к сведению, как факт: активное участие В.М. Литвина в любых событиях обычно означает, что в этих событиях что-то нечисто. Что есть там двойное, тройное или еще более глубокое «дно». В этом аспекте Владимир Михайлович может считаться удивительно удачным воплощением кризиса, вокруг которого наворочено несколько слоев лицемерия всех цветов и оттенков и в котором никто не является тем, за кого себя выдает, и ничто - тем, чем его пытаются представить.


Ля-ля-фа, эти ноты...

Это касается буквально всего: «типа жутко хитрого» способа принятия закона, и объявления этого скандального штукарства великой победой, и истерики оппонентов, и провозглашения уже ими своим «локальным триумфом» отмены президентской пресс-конференции и оставление в подвешенном статусе так никем и не подписанного «языкового» документа. И, прежде всего, это касается собственно пресловутого Закона о языковой политике, ныне находящегося в положении «на самом деле не существующего и, следовательно, легендарного».

Воистину легендарного. Множество людей, в том числе вполне квалифицированных специалистов, многократно и со всех сторон анализировали его пункты и нормы, изучили и исследовали их во всех возможных аспектах - и приходили к противоположным выводам. Это ли не чудо?

Пожалуй, что нет. Не чудо. Вся загадка в том, что и те, кто рьяно законопроект отстаивает, и те, кто решительно против него борется, - с потрясающим единодушием избегают называть вещи своими именами.

Согласен - нелепей всего сегодня звучат песни о том, что закон-де принимался во имя срочного исполнения международных обязательств Украины и великой Европейской хартии. Тут, как и со всеми прочими сочинениями по теме - ноты у исполнителей, может быть, и даже скорее всего, - правильные. Но исполнение звучит невероятно фальшиво, особенно на фоне всего концерта, в программе которого одни лишь диссонансные марши. Ну, незаметно было ни особо настойчивой требовательности Европы именно по вопросу о Хартии, ни такого заботливого внимания со стороны нашей власти к тем вопросам, по которым европейская настойчивость, напротив, очень даже проявляется. Хотя бы по делам Тимошенко и Луценко, по которым западные замечания, предложения и требования уже мешками присылают.

При этом всеми предполагается, что «песни про Хартию» - лишь фигура речи или даже просто повод, обман. И что на самом деле подразумевается главным образом повышение статуса русского языка. Сторонники проекта все минувшие месяцы официально от подобной трактовки истово открещивались, в неофициальных (в том числе публичных) выступлениях давая понять, что да - о русскоязычной половине сограждан именно и радеют. После голосования 3 июля эту цель с пафосом продекларировал главный лоббист проекта Вадим Колесниченко, объявив следующей задачей легализацию официального двуязычия.

Противники проекта много и охотно эти планы разоблачали, разъясняя, что глубинная цель режима - окончательная расправа над украинским языком как одним из символов государства.

Очевидно, что хотя интерпретации и, соответственно, отношение к законопроекту, мягко говоря, различны, но в том, что его суть - повышение статуса русского языка - стороны высказываются довольно согласованно. Но так ли это на самом деле?

Вот два мнения уважаемых публицистов, вытащенных вашим автором из Сети. Андрей Черников: «На государственный язык Верховная Рада наплевала, но не дала ничего хорошего и другим языкам». Ещё более категоричен Фёдор Яковлев: «Уже максимум через полгода после принятия законопроекта Кивалова-Колесниченко официальное русскоязычное информационное пространство на Украине исчезнет».

- Где у нас соль?

- В банке из-под перца, на которой написано «Сахар»

Тут публицисты погорячились и оба (каждый со своей стороны) явно сгустили краски. Но их оценка законопроекта, как дающего русскоязычным гражданам страны мало что нового - в целом справедлива. Казалось бы, противники закона должны были бы не добиваться его отмены, а разъяснять электорату регионалов, что это именно избирателей, а вовсе не оппозиционных парламентариев «развели, как котят», причем уже в неведомо какой по счету раз.

Но ведь нет, предпочитают вместо этого провозглашать священный поход: «Отечество в опасности!». Почему? Да потому, что у них есть свой собственный электорат, который тоже надо держать в тонусе.

Еще хуже у провластных визави. Не нужно было никаких «эксклюзивных» сливов, чтобы, не заглядывая ни к каким «хорошо осведомленным» гадалкам, сразу сказать: главная, если не единственная цель законопроекта - электорально-предвыборная, а Европейская хартия - лишь позаимствованная по случаю ситцевая ширма (ну, и дань тщеславию, наверное). Кстати, не исключено, что именно желание во что бы то ни стало прикрыться «европейскими ценностями» сыграло с авторами довольно злую шутку. Возможно, господа Кивалов и Колесниченко перестарались, стараясь обеспечить своему детищу алиби и прикрыться авторитетом Хартии. И сильно перемудрили с конспирацией. Так герои Роберта Асприна внедрились в армию захватчиков на предмет саботажа и в итоге были награждены за отличную службу. Поскольку их тщательно рассчитанные и скрупулезно дозируемые диверсии дали (для оккупантов) результат гораздо более эффективный, чем работа других подразделений, где никакого саботажа не было, зато царил обычный армейский бардак.

Впрочем, будем справедливы. Что-то недопринятый закон Кивалова-Колесниченко все-таки может дать. Хотя бы то, что центральная власть перестанет, наконец, отменять регулярно принимаемые акты областных и городских Советов о введении того или иного повышенного статуса русского языка на соответствующих территориях. В сущности, в прославляемом и посрамляемом документе речь идет лишь об этом: об узаконении реально существующего положения дел.

Конечно, это не то, что объявляется одним избирателям, и не то, чем других избирателей запугивают. Но ведь объявляют, ведь запугивают! Речи, митинги, интриги, схватки почти что боевые... Ну да, ну да: И треснул мир напополам, кипит разлом, по всей стране идет война Добра со Злом. Снимается крутой отечественный блокбастер. Работают все телекамеры Украины! Ведь выборы же. А предъявить избирателям ни сегодняшней власти, ни оппозиции (власти вчерашней) нечего. И ничего позитивного не предвидится. Кроме теперь вот «как бы патриотизма» - с одной стороны, и «типа заботы о языке электората» - с другой.

Актёры: роли и маски

Самый пустой вопрос - «знал ли Литвин?». Всё равно ответа вы не найдёте, даже если будут вывешены полные сайты эксклюзивно раздобытых служебных записок и эфир заполнится аудио- или даже видеозаписями самых откровенных разговоров. Человек такой. Да, - мог и не знать. Чисто гипотетически - мог. Конечно, заявление вождя парламентских регионалов Александра Ефремова о том, что отсутствие «языкового» вопроса в повестке дня не помешает его проголосовать, шло в выпусках новостей и информационных ленточках практически встык с заявлением спикера, что проект рассматриваться не будет. Но Литвин - такой, он из тех, кто сам решает, что ему знать, что не знать, что помнить, а что забыть.

Прошу понять меня правильно. Ни в коей мере не подозреваю никого из участников (даже Литвина) в предварительном сговоре. Просто все (и Литвин) быстро включились в «предложенные обстоятельства» и отыгрывали свои давно привычные и уже изрядно надоевшие роли. Трудно отделаться от ощущения, что скандал был всем им не просто нужен, но совершенно необходим. У действующей власти, особенно такой, как эта, да еще и с учётом социально-экономических обстоятельств, положение более сложное даже с учетом «админресурса». Поэтому регионалам скандал был нужнее, что и предопределило совершенно уродский (иначе не скажешь!) способ «принятия закона во втором чтении». Проходной и малозначащий проект стал символом, вокруг (и против) которого сплотились ряды. Внимание, начинаем съемку!

Идеализировать тут действия оппозиции тоже никак невозможно. Арсений Петрович Яценюк очень эффектно обозвал проголосовавшую Раду «сходняком». И явно не смущался тем, что его соратники уже не раз превращали сессию в «стрелки», «терки» и «разборки». Более того, именно в таком формате «цивилизованных парламентских дебатов» оппозиция сорвала первое «языковое» голосование 24 мая, к нему же, по многочисленным признаниям ответственных лиц, готовилась 5 июня. В облегченном варианте нечто подобное происходило и 3 июля. Хотя обида, скорей всего, высказана совершенно искренне. Как в анекдоте: Побьем этого негра? - А если он побьет нас? - А нас-то за что?!

Да есть за что, есть. Ведь во всём этом развеселом предвыборном карнавальном скандале остается настоящий, не «потешный» контекст. Проблема существует на самом деле. Она вовсе не в том, что половина страны считает своим родным другой, не государственный язык. Проблема отчасти в том, что родной язык половины граждан считается государством иностранным, отчасти - в отношении к этому факту тех, кто объявляет себя (или даже искренне считает) «демократами» и «патриотами».

Позицию достаточно честно озвучил Андрей Черников: «По большому счету, всё, что дает закон русскоязычным - ощущение исторической и какой-то другой справедливости, мол, отныне никто не сможет их заставить говорить по-украински. Отмечу, что этого не было и раньше, если не считать использование государственного языка в органах власти и проч.».

Можно было бы расшифровать это самое «и проч.»: квотированное телевидение, вузы, большинство школ, и... ну да, - «и проч.». Тут принципиален не странный перечень (можно и продолжить), а то, что степень ущемления тех, кто считает себя ущемленными, не может и не должна определяться теми, кто призывает это ущемление сохранять. Теми, кто требует беречь его как святыню, как государственный флаг и символ национального суверенитета. Призывать кого-то чем-то жертвовать, тут же попутно заявляя о ничтожности, мизерности и незначимости взыскуемой жертвы... - это противоестественно и аморально.

Наконец, это совершенно неконструктивно. Такой подход и создал нынешнюю ситуацию, в которой спекуляции на тему «за» и «против» пользуются неизменным спросом политиков всех направлений. Постоянно поддерживаемое напряжение дает в результате голосование вот за эту самую властную элиту - от Партии регионов до «Свободы». И бег по бесконечному порочному кругу будет продолжаться до тех пор, пока проблема не будет решена.



Параметры решения очевидны. Во-первых, оно должно реально снять остроту проблемы, связанной с неадекватностью нынешнего статуса русского языка, совершенно не соответствующего его реальной роли в жизни граждан Украины. Во-вторых, решение должно обеспечить действенные меры по защите языка украинского - такие, которые будут работать именно на его сохранение и развитие, а не на ущемление и дискриминацию русского и любых других языков. Наконец, в-третьих. Поскольку при любом решении останутся недовольные, оно должно быть таким, которое удовлетворит абсолютное большинство граждан страны, оттеснив глашатаев раскола и противостояния в далекий маргинес.

Потому что только там, на окраинах политического спектра, должны обретаться те, кто считает, что особыми, сакральными правами обладают язык/мова, священная земля и прочие сколь угодно высокие символы. А не люди.

Валерий Зайцев

Источник