Представитель оппозиции во время акции протеста возле Верховной Рады против законопроекта «Об основах государственной языковой политики».

Киев, 5 июня 2012 г. Надпись на плакате: «Нації вмирають не від інфаркту. Спочатку їм відбирає мову» (Л. Костенко)


5 июня Верховная Рада приняла за основу законопроект «Об основах государственной языковой политики». «За» проголосовали 234 депутата. Позднее 3 нардепа подали заявления об отзыве своих голосов, но даже если заявления будут удовлетворены, факт остается фактом: документ прошел первое чтение.

От закона до закона: русский язык низводится до статуса языка нацменьшинств

Нынешний проект закона «Об основах государственной языковой политики» Колесниченко — Кивалова является переработкой ранее предлагавшегося законопроекта «О языках в Украине» авторства Ефремова — Симоненко — Гриневецкого (который, как известно, даже не выносился на рассмотрение ВР). И переработкой в худшую для русского языка и его носителей сторону — понижающей правовой статус русского языка, сужающей сферу его применения.

Уместно взглянуть на те трансформации, которые произошли с языковым законопроектом за истекшие два года.

Так, существенно изменены определения терминов. В законопроекте Ефремова — Симоненко — Гриневецкого предлагалось считать, что:

«мовна група — група осіб, що проживає в Україні, яка переважно вживає одну й ту ж мову»;

«мовна меншина — група осіб, що проживає в Україні, яка переважно вживає одну й ту ж мову, що відрізняється від державної мови, та яка за своєю чисельністю менша, ніж решта населення держави»;

«регіональна мовна група — група осіб, що проживає у певному регіоні (населеному пункті), яка переважно вживає одну й ту ж мову».

А вот как обозначены те же термины в законопроекте Колесниченко — Кивалова:

«мовна група — група осіб, що проживає в Україні, яка має спільну рідну мову»;

«мовна меншина — група осіб, що проживає в Україні, яка має спільну рідну мову, що відрізняється від державної мови, та яка за своєю чисельністю менша, ніж решта населення держави»;

«регіональна мовна група — група осіб, що проживає у певному регіоні (населеному пункті), яка має спільну рідну мову».

В свете указанных изменений в терминологии появилась потребность в уточнении, что «рідна мова — це перша мова, якою особа оволоділа в ранньому дитинстві», а «мови національних меншин — це мова меншини, що об'єднана спільним етнічним походженням».

Т.е. если авторы первого законопроекта исходили из необходимости предоставления языковых прав и гарантий в зависимости от употребления языка, то ныне предлагается отталкиваться от того, является ли язык родным. Что, совершенно очевидно, не одно и то же.

В варианте Ефремова — Симоненко — Гриневецкого русский язык сохранял функцию языка межнационального общения. Армяне, азербайджанцы, татары, немцы... — для подавляющего большинства из них русский язык является языком наибольшего употребления (при том что родным, естественно, является армянский, азербайджанский, татарский, немецкий...). В варианте, когда языковая группа (региональная языковая группа) определялась как группа лиц, проживающих на Украине, «яка переважно вживає одну й ту ж мову», данные граждане попадали в сферу действия закона.

Что не предполагается нынешней версией языкового законопроекта, когда гражданина ставят перед необходимостью выбрать один-единственный язык — тот, который он считает родным.

В варианте (Ефремова — Симоненко — Гриневецкого), когда «мовна група — група осіб, що проживає в Україні, яка переважно вживає одну й ту ж мову», в языковую группу могли входить, и русские, и украинцы, и представители других национальностей. В нынешнем же проекте закона, когда «мовна група — група осіб, що проживає в Україні, яка має спільну рідну мову», русскоязычная языковая группа — это только русские. Т.е. ныне предлагаемой версией языкового законопроекта русский низводится до статуса языка нацменьшинства, а сфера его применения ограничивается практически только рамками этнических русских (для которых русский язык — родной).

Если в ранее предлагавшемся варианте языкового закона при проведении Всеукраинской переписи населения предполагалось «запитання про мову, яку людина переважно вживає», и русский язык назвали бы преимущественно употребляемым не только русские по национальности. То в нынешнем варианте закона при проведении переписи предполагается задавать «запитання про мову, яке б ідентифікувало рідну мову особи, що належності до тієї, чи іншої мовної групи», и это сужает категорию тех, чьи права на свободное пользование русским языком предполагается защитить законом.

Выстраивание государственной языковой политики на основе «родного языка» исключает исторически сложившееся на Украине двуязычие. Если в варианте языкового законопроекта Ефремова—Симоненко—Гриневецкого под определение «група осіб, що проживає в Україні, яка переважно вживає одну й ту ж мову» подпадал человек, использующий как украинский, так и русский языки, то теперь придется выбирать какой-либо один. Даже имевшаяся в прежнем законе оговорка — «переважно (т.е. преимущественно, по большей части. — С.Л.) вживає одну й ту ж мову» — предполагала двуязычие. В ситуации с привязкой к «родному языку» никакое «переважно» в принципе невозможно.

Неслучайно в законопроекте Ефремова — Симоненко — Гриневецкого присутствовала особая статья (7-я), в которой акцентировалось внимание и на русском языке, и на исторически сложившемся двуязычии Украины — «Російська мова в Україні. Українсько-російська двомовність». Звучала она следующим образом:

«1. В Україні відповідно до Конституції України гарантується вільний розвиток, використання і захист російської мови з урахуванням того, що російська мова є рідною або такою, якою повсякденно користується більшість громадян України, загальноприйнятою, поряд з українською, мовою міжособового спілкування на всій території України, однією з офіційних і робочих мов Генеральної Асамблеї Організації Об'єднаних Націй, ЮНЕСКО та інших міжнародних організацій. Володіння російською мовою забезпечує громадянам України широкий доступ до здобутків світової науки і культури.

2. Українсько-російська двомовність, що склалася історично, є важливим надбанням Українського народу, потужним чинником консолідації багатонаціонального українського суспільства».

В том законопроекте, который сейчас находится на рассмотрении в парламенте, данная статья отсутствует. Как исчезли из многих других статей упоминания о русском языке, подчеркивающие его особый статус на Украине (несмотря на то что особое значение русского языка — объективная реальность; к тому же в Конституции, как известно, кроме государственного украинского, упомянут и русский язык вкупе с гарантиями его защиты, свободного использования и развития).

Например, ранее в статье «Завдання законодавства про мови в Україні» говорилось: «Законодавство України про мови має своїм завданням регулювання суспільних відносин у сфері всебічного розвитку і вживання української, російської та інших мов, якими користується населення країни...» Теперь та же статья («Завдання державної мовної політики») звучит так: «Державна мовна політика в Україні має своїм завданням регулювання суспільних відносин у сфері всебічного розвитку і вживання української як державної, регіональних мов або мов меншин, та інших мов, якими користується населення країни...»

Или статья «Цілі і принципи державної мовної політики» (называется одинаково в обоих законопроектах). Положения ее ранее звучали следующим образом: «1. Державна мовна політика України базується на визнанні і всебічному розвитку української мови як державної і гарантуванні вільного розвитку російської мови, інших регіональних мов або мов меншин, а також права мовного самовизначення і мовних уподобань кожної людини. 2. При здійсненні державної мовної політики Україна дотримується таких цілей і принципів: ...3) сприяння використанню російської, інших регіональних мов або мов меншин в... (перечисляются сферы использования языка. — С.Л.)».

Теперь эта статья специальных указаний на русский язык не содержит: «1. Державна мовна політика України базується на визнанні і всебічному розвитку української мови як державної і гарантуванні вільного розвитку регіональних мов або мов меншин, інших мов, а також права мовного самовизначення і мовних уподобань кожної людини. 2. При здійсненні державної мовної політики Україна дотримується таких цілей і принципів: ...3) сприяння використанню регіональних мов або мов меншин в усній і письмовій формі у сфері освіти, в... (перечисляются сферы использования языка. — С.Л.)».

В нынешнем варианте закона о языках, в ст. 6 «Державна мова України» появился дополнительный пункт, гласящий: «Жодне положення цього закону не може тлумачитися як таке, що спрямоване на звуження сфери використання державної мови». При желании трактовать эту норму можно довольно широко, и любое расширение сферы функционирования русского языка — в образовании ли, средствах массовой информации, в работе органов государственной власти и местного самоуправления, экономической деятельности и т.д. — можно подогнать под запрещаемое законом «звуження сфери використання державної мови».

В этом же контексте привлекает внимание и трансформация п.9 в статье «Регіональні мови України або мови меншин України». В законопроекте Ефремова — Симоненко — Гриневецкого норма звучала так: «Жодне з положень цього Закону про заходи щодо розвитку, використання і захисту регіональних мов або мов меншин не повинне тлумачитися як таке, що створює перешкоди для володіння державною мовою».

Теперь же предлагается узаконить следующее: «Жодне з положень цього Закону про заходи щодо розвитку, використання і захисту регіональних мов або мов меншин не повинне тлумачитися як таке, що створює перешкоди для використання державної мови».

Разница существенная. «Володіння» государственным языком (как в первом варианте законопроекта) не предполагает обязательности его «використання» (как это звучит во втором, ныне принятом ВР за основу).

Или, например, статья «Мова роботи, діловодства і документації органів державної влади та органів місцевого самоврядування» законопроекта Ефремова — Симоненко — Гриневецкого среди прочего предполагала: «...6. Найменування органів державної влади і місцевого самоврядування, об'єднань громадян, підприємств, установ та організацій, написи на їх печатках, штампах, штемпелях, офіційних бланках і табличках виконуються державною мовою. У межах території, на якій поширена регіональна мова, що відповідає умовам частини третьої статті 8 цього Закону, за рішенням місцевої ради з урахуванням стану регіональної мови зазначені найменування і написи виконуються двома мовами — державною і регіональною».

В нынешнем языковом законопроекте это положение изменено: «Найменування органів державної влади і місцевого самоврядування, об'єднань громадян, підприємств, установ та організацій, написи на їх печатках, штампах, штемпелях, офіційних бланках і табличках виконуються державною мовою. У межах території, на якій поширена регіональна мова (мови), що відповідає умовам частини третьої статті 8 цього Закону, за рішенням місцевої ради з урахуванням стану регіональної мови зазначені найменування і написи можуть виконуватися державною і регіональною мовою (мовами)».

Т.е. в первом случае имели обязательный порядок использования регионального языка. Во втором — необязательный: «можуть виконуватися», а могут и нет, на усмотрение чиновников.

Таким образом, при доработке законопроекта о языках представители партии власти пошли на значительные уступки националистам (чего, впрочем, последним мало). И не факт, что это окончательные уступки.


Обратной дороги нет



Был ли у партии власти какой-либо иной вариант, кроме как обеспечить любой ценой голосование за проект языкового закона, тем более после известных событий 24 мая (организованных оппозицией столкновений в ВР и срыва первой попытки голосования), и того звучания, которое приобрела ситуация вокруг указанного законопроекта? Должны ли они, образно говоря, «бить в одну точку» и добиваться того, чтобы законопроект был принят? Очевидно, что да. Обратной дороги у Партии регионов не было.

Во-первых, скоро выборы, а «регионалам» по большому счету не с чем идти к избирателям.

Предложениями очередных лозунгов и раздачей очередных обещаний электорат особо не увлечешь. Партия власти на то и партия власти, чтобы идти к избирателю не с тем, что будет сделано потом, а с рассказом о дне сегодняшнем, с отчетом о проделанной работе — что уже сделано за период пребывания у государственного руля. А почти за три года пребывания у власти не сделано практически ничего. Особенно что касается защиты прав и интересов своего избирателя в гуманитарной сфере.

Одно из ключевых обещаний, выполнения которого избиратели давно ожидают от «регионалов», это расширение сферы функционирования русского языка, причем юридически оформленное. В ходе последней президентской кампании давались «твердые гарантии», что языковой закон будет принят весной 2010-го. Затем сроки сдвигали на лето 2010-го. Потом на осень того же года. Далее избирателю рассказывали о том, как «стратегически переигрывали» «оранжевых» во время выборов в местные советы — посредством откладывания в долгий ящик решения языкового вопроса... И т.д. и т.п. На дворе лето 2012-го, а закон, который должен был начать действовать еще весной 2010-го, так и не принят.

Для партии власти невозможно далее тянуть с вопросом законодательного обеспечения прав русскоязычного населения. Избиратель устал ждать. Избирателю надоело слушать бесконечные отговорки об обстоятельствах непреодолимой силы, которые не позволяют Партии регионов реализовать обещанное. Поэтому хоть что-то в плане обеспечения языковых прав и возможностей своего избирателя «регионалы» предъявить должны (другой вопрос — что именно).

Во-вторых, законопроект «Об основах государственной языковой политики» стал одной из тех площадок (на сегодняшний день едва не самой главной), на которых власть и оппозиция меряются политической силой.

Накануне и в ходе рассмотрения указанного законопроекта оппозиция выступала с заявлениями в стиле «не позволим!» «Батькивщина», «Фронт перемен», оппозиционеры помельче организовывают акции, направленные на то, «чтобы не допустить принятия языкового закона».

Юлия Тимошенко шлет послание из ЦКБ «Укрзалізниці»: «Я хочу со всей ответственностью сказать: это не просто предвыборные игры — это преступление против Украины, это преступление против нации. Это преступление против истории и против народа. И я со всей ответственностью заявляю, что я не дам этого сделать! Слышите, я здесь, за решеткой, не дам вам глумиться над Украиной! Я хочу, чтобы вы все знали, что издеваться над языком, над основными принципами создания нации гораздо опаснее, чем издеваться над Тимошенко. И где бы вы ни были, что бы вы ни делали — я обязательно достану вас и обязательно заставлю отвечать перед законом и перед страной за то, что вы делаете сейчас».

Таким образом, для партии власти сорвать голосование за языковой законопроект — значит дать оппозиции возможность в преддверии выборов заявить об одержанной политической победе: «мы не позволили», «мы не допустили», «мы заставили отступить». Для власти это было бы политическим поражением. Оппозиция продемонстрировала бы свою силу, власть — слабость.

Впрочем, все вышеперечисленное остается актуальным и на ближайшие недели и месяцы — пока закон не будет принят в целом. «Демократические силы» не скрывают своих намерений «повоевать».

В частности, г-н Яценюк заявил с парламентской трибуны: «Мы не дадим возможности принять этот закон во втором чтении. Этот бой нами не выигран, но за нами будет победа в войне». То же Арсений Петрович пообещал своим сторонникам, митинговавшим перед зданием парламента: «С сегодняшнего дня мы объявляем бессрочную акцию протеста. Мы не дадим законопроекту дойти до второго чтения».

И в общем Яценюк прав: партия власти, выражаясь футбольным языком, забила гол, но матч еще не закончен. Финальный счет будет отображен на табло Верховной Рады — количество голосов за принятие закона в целом. Тогда и станет окончательно ясно, кто — власть или оппозиция — победил/проиграл.

В-третьих, власть не могла позволить себе допустить создание прецедента, когда бы оппозиционеры силой препятствовали принятию законов, инициированных партией власти. Конечно же, говоря о прецеденте, мы имеем в виду временной период с начала 2010-го — с момента получения власти нынешней командой.

А вообще украинская политическая история таких прецедентов знала немало. И уж кому другому, а действующим властям должно быть известно, что значит однажды дать слабину — в 2002 — 2004 гг. они получили хороший урок. В декабре 2002-го парламентское большинство, стоявшее за правительством премьера Януковича, уступило силовому давлению оппозиции (включавшему в себя блокирование работы ВР) в вопросе раздела парламентских комитетов. «Оранжевые» восприняли уступку как слабость, как руководство к действию, у них появилась мотивация на рецидив — мол, прошло один раз, пройдет и в другой-третий. И далее рассмотрение любого закона, не устраивавшего оппозицию, сопровождалось силовыми акциями в парламенте. А закончилось «оранжевым» шабашем.

В свете вышесказанного применение оппозиционерами силы 24 мая отрезает Партии регионов какие бы то ни было пути для отступления в плане принятия законопроекта «Об основах государственной языковой политики»: если партия власти не желает получить римейк 2002 — 2004 гг. вплоть до очередного майдана (если власть поддается силовому нажиму в парламенте, то тем более сломается под давлением улицы).

А попытки применить силу в ходе дальнейшего рассмотрения закона и голосования за оный наверняка будут. Скажем, «отличившийся» во время ратификации Харьковских соглашений депутат от НУНС Юрий Грымчак 8 июня в эфире «5 канала» пообещал физическое противодействие принятию языкового закона. Отвечая на вопрос, будет ли оппозиция применять силу для недопущения голосования за закон во втором чтении, г-н Грымчак ответил: «Будет. От тех людей, которых я знаю, будет. Я могу сказать, что объединенная оппозиция будет противодействовать этому законопроекту». И добавил, что, по его убеждению, во втором чтении законопроект принят не будет. Что это будет означать для власти — сказано выше.

Заметим и то, что грымчаков на повторение противоправных действий (хулиганство, препятствование деятельности народных депутатов и т.д.) подвигает безнаказанность. Как известно, во время ратификации Харьковских соглашений именно г-н Грымчак метал в парламенте дымовые шашки, что создавало в т. ч. угрозу здоровью и жизни людей. Было возбуждено уголовное дело. Генпрокуратура грозилась подать представление о даче парламентом согласия на привлечение Грымчака к уголовной ответственности. Но... Поговорили-поговорили да и забыли. Не придется удивляться, если Грымчак повторит свои «подвиги» с дымовыми шашками.

В-четвертых, голосование 5 июня (как, впрочем, и предстоящие) должно было продемонстрировать дееспособность парламентского большинства, единство рядов самой ПР — опровергнув сомнения на указанный счет, появившиеся после событий 24 мая.

Тогда, как мы помним, не только не удалось проголосовать языковой законопроект, но последовали комментарии относительно того, что голосов-де за документ не было. Например, «регионал» Василий Киселев в эфире «5 канала» 26 мая уверял: «Они (оппозиционеры. — С.Л.) знали, что закон этот не проходит, закон не о втором государственном языке, нет голосов в Верховной Раде. Когда заявил Рыбаков устами своего спикера, депутата Каплиенко, что ни одного голоса они не дадут, голосов не было, и все об этом знали».

Иные «регионалы» позволили себе заявления о том, что вообще против языкового законопроекта. Небезызвестный г-н Писарчук в интервью львовскому изданию «ЗИК» 29 мая сказал: «Отвечая на ваш вопрос, голосовал бы я за этот законопроект про языки, могу четко ответить, что нет. И я не один такой во фракции Партии регионов». На что последовал справедливый комментарий Сергея Кивалова, что есть партийная программа, содержащая положения о правовом статусе русского языка, а отказывающиеся ее (партийную программу) исполнять должны покинуть и парламентскую фракцию ПР, и саму партию.

Был демарш фракции Литвина, принявшей на заседании 25 мая решение (как подчеркивалось — «единогласное») не голосовать за языковые законопроекты. Да и поведение спикера (вкупе с комментариями для прессы) — занимающего свое кресло волею парламентского большинства — тоже вызывало вопросы.

Этот разброд и шатания, если не сказать своеобразный «бунт на корабле» власти необходимо было не просто прекратить, но и продемонстрировать публике единство своих рядов. В итоге достаточное количество голосов набралось, в т.ч. 2 от фракции Литвина (Гриневецкий и Гривковский). И с самим спикером, видимо, была проведена разъяснительная беседа, охватывающая самый широкий круг вопросов (от перспектив пребывания в кресле главы ВР до баллотирования его со товарищи по мажоритарным округам), завершившаяся правильным поведением Владимира Михайловича в вопросе организации голосования за языковой законопроект.

Повторит ли закон о языках судьбу закона о красных флагах?

При желании «регионалы» вполне могли принять законопроект «Об основах государственной языковой политики» по сокращенной процедуре, т.е. одним голосованием. Однако решили растянуть языковое удовольствие.

Г-н Колесниченко призвал к «дискуссии», предложил некие общенациональные «круглые столы» и напомнил, что регламент парламента предусматривает 30-дневный срок на доработку законопроекта, пообещав, что «любые конструктивные предложения и замечания к законопроекту будут одобрены». Будто за два с половиной года было мало дискуссий вокруг закона о языках! Как будто трудно спрогнозировать, что «любые конструктивные предложения» оппозиции будут заключаться в том, чтобы вообще отказаться от предоставления русскому языку каких бы то ни было прав и не принимать закон о языках.

Но, видимо, «регионалы» сами намерены «доработать» законопроект — и так существенно выхолощенный по сравнению с предшествующим — в сторону еще большего сокращения прав, предоставляемых русскоязычным гражданам. По этому поводу глава фракции ПР Александр Ефремов 7 июня сказал: «Сегодня, кстати, ко второму чтению, мы говорили, в том числе и с моим коллегой Колесниченко. Он говорит, было бы неплохо вставить норму, чтобы показать по развитию украинского языка». Хотя этих законодательных норм «по развитию украинского языка» — преимущественно за счет ущемления языка русского (о чем много раз заявляли и сами «регионалы», в частности, Колесниченко) — за последение 20 лет и так принято немало.

И все же до выборов языковой закон, скорее всего, будет принят (другое дело — в каком виде). Ибо в противном случае партия власти понесет огромные политические потери.

Однако принятие закона в ВР еще не означает, что он начнет реально действовать. И то, что окончательное голосование переносится на осеннюю парламентскую сессию (текущая закрывается в начале июля) наталкивает на определенные подозрения: не имеем ли мы дело с очередным предвыборным трюком? Со всех точек зрения «регионалам» было бы логично принять закон по сокращенной процедуре на текущей сессии. Во-первых, проще один раз продавить силовое противодействие оппозиции и организовать необходимое количество голосов «за», чем делать это несколько раз.

Во-вторых, в случае окончательного принятия закона сейчас к осени (т.е. ближе к дате голосования) значительно снизился бы накал политических страстей на языковую тему. Наконец, чем раньше закон начнет действовать, тем скорее люди смогут воспользоваться заложенными в него правами и возможностями. Например, с 1 сентября начинается новый учебный год, и граждане могли бы воспользоваться предоставляемыми законом правами в части получения образования на родном языке. Тогда как откладывание принятия языкового законопроекта означает, что еще один год в этом плане будет потерян.

Но принятие закона прямо сейчас потребовало бы от партии власти обеспечить его вступление в силу до парламентских выборов — подпись спикера, подпись президента, публикация документа, в случае необходимости — защита в Конституционном Суде. Только тогда можно было бы с уверенностью сказать, что языковой законопроект — это действительно цель Партии регионов, а не предвыборная политтехнология.

Пока же нельзя исключать, что языковой закон постигнет та же судьба, что и закон «О временных следственных комиссиях, специальной временной следственной комиссии и временных специальных комиссиях Верховной Рады Украины», который был принят парламентом, но впоследствии «похоронен» посредством уловок технического толка (перед публикацией не проставили дату принятия и подпись спикера). Возможен и прошлогодний вариант с законом «О внесении изменений в закон Украины «Об увековечении Победы в Велиой Отечественной войне 1941 — 1945 годов» о порядке официального использования копий знамени Победы. Документ был принят, подписан президентом, а далее — известное решение КС.

Т.е. вполне может быть так, что перед самыми выборами закон «Об основах государственной языковой политики» примут, а по окончании выборов — тем или иным способом — отменят. Не в этом ли заключается договоренность между властью и оппозицией, которую грозился, но так и не решился раскрыть Владимир Литвин?

Сергей ЛОЗУНЬКО

Источник