И в публичных теледебатах, и в заочных дискуссиях - в прессе, в сети и т. д. - не нашлось места серьезному анализу законопроекта «Об основах государственной языковой политики»...
Фигаро: ... Прикидываться, что не знаешь того, что известно всем, и что тебе известно то, чего никто не знает; ... плодить наушников и прикармливать изменников, и стараться важностью цели оправдать убожество средств. Вот вам и вся политика, не сойти мне с этого места.
Граф. Э, да это интрига, а не политика!
Фигаро. Политика, интрига, - называйте, как хотите. На мой взгляд, они друг дружке несколько сродни...
Бомарше, «Безумный день, или Женитьба Фигаро»
После полюбившейся всем телевизионщикам Великой парламентской драки (очередной) и срыва голосования по законопроекту «Об основах государственной языковой политики» вопрос о статусе языков стал одним из самых обсуждавшихся в нашем информационном пространстве. Сюжеты в новостях, теледебаты, статьи... А уж что творилось в блогосфере... - чтобы описать всю ярость этой виртуальной сечи, нужен либо великий поэт - как минимум, Лермонтов (вам не видать таких сражений!), либо художник-баталист не ниже Василия Верещагина.
Теперь, когда законопроект принят в первом чтении (5 июня), полемика может вспыхнуть с такой силой, что временами будет затмевать даже сводки с футбольных полей начинающегося Евро-2012.
Пролог. Скоропадские и др.
Доводы сторон озвучивались 20 лет подряд и нового в этой битве интеллектуалов и языковедов прозвучало немного. Стоит отметить разве что интересное ноу-хау нынешнего сезона - формат «Мой родной язык - русский..., но попытки партии власти с помощью лукавого закона о языках протолкнуть русский фактически как второй государственный, вызывают недоумение и оторопь даже у меня». Конкретно эта цитата - из Артема Скоропадского (), но в своей позиции он не одинок - ни среди выступавших полемистов, ни в обществе в целом.
В изданном Институтом социологии НАНУ исследовании Александра Вишняка «Мовна ситуація та статус мов в Україні: динаміка, проблеми, перспективи (соціологічний аналіз)» приводятся следующие данные: «Частка росіян, які спілкуються в сім'ї (0,3%), у громадських місцях (0,3%), в професійній та навчальних сферах (0,4%) чи думають (0,6%) виключно українською мовою, мізерна». С другой стороны, «з-поміж етнічних українців, серед яких 48,1% думають виключно чи переважно українською, 18,5% - змішаною мовою, в якій вживаються як українські, так і російські слова, а 33,3%, тобто кожен третій виключно чи переважно російською».
Сухие цифры несколько обесценивают эмоциональные откровения Артема Скоропадского, Андрея Окары и др., но тут уж ничего не поделаешь. Другой известный Скоропадский - Павел Петрович, гетман всея Украины, ещё без малого сто лет назад печально констатировал в своих воспоминаниях: «Среди всех окружавших меня людей за время, особенно моего гетманства, было так мало лиц, которые в вопросе о том, как мыслить Украину, которую мы созидали, мыслили бы ее так, как я».
Вообще приходится признать, что и в публичных теледебатах (впечатляющий мониторинг - на , и в заочных дискуссиях - в прессе, в сети и т. д. - практически не нашлось места серьезному анализу конкретно этого законопроекта, так бурно поддерживаемого и/или отвергаемого. То есть, наверняка такие материалы есть, однако единственный, который удалось обнаружить лично мне - это статья Владимира Кулика .
В этом свете неудивительно, что, увлеченно выясняя между собой, кто больше Родину любит, участники виртуальной битвы прошли (или постарались пройти) мимо чрезвычайно важного эпизода, заставляющего совсем по-новому посмотреть и на то, «что это было?», и на то, «что с этим будет?!».
Тайна Владимира Литвина. «Тише-тише! Что он прячет?! Если прячет - это значит: тайну прячет он от нас!»
Кажется, лишь Анатолий Гриценко не только обратил внимание на интригующее заявление председателя Верховной Рады Владимира Михайловича Литвина, но и публично потребовал разъяснений: «Вимагаю від Литвина розкрити закулісні домовленості щодо законопроекту про мову-язык!» (). Впрочем, дальнейшего развития тема не получила. А жаль.
Заявил же спикер нечто, как минимум, весьма любопытное: «Я хочу сказати для тих людей, які вправляються щодо критики, щодо того, що я зірвав, не дав можливості прийняти рішення, щоб вони заспокоїлись... Якщо вони не перестануть говорити інсинуації з цього приводу, я тоді скажу правду, чому це відбулося у Верховній Раді, хто з ким і про що домовлявся. Я думаю, всі це прекрасно знають і тепер шукають, на кого звалити провину. Не вийде» ().
Очень это прозвучало похоже на послание, которое законспирировавшийся Володя Шарапов передал банде Горбатого как бы от имени Фокса: «Он за всю компанию хомут волочь не желает, ему одному "вышака" брать скучно. Если не захотят его верные друзья отбить - он с чистой душой всех отдаст».
Владимира Михайловича можно понять: на него действительно валили, и очень грубо, и драку, и срыв голосования 24 мая. Спикера соавтор законопроекта Вадим Колесниченко, а, скажем, Александр Чаленко так и вовсе клеймил Литвина «политической проституткой», причем не где-нибудь в глубоко скрытых «комментах», а в блоге на сайте «Украинской правды» ().
Так что Литвин имел все основания и обидеться, и забеспокоиться. (Как тут не продолжить из всё того же культового «Места встречи»: «И ментом, и подонком меня выставляешь, и глотку готов мне под этим соусом перегрызть!»).
Обидевшись и забеспокоившись, спикер, как мы видим, высказался довольно откровенно. Он... ну, не то чтобы совсем уж прямо сказал, но вполне определенно дал понять, что, во-первых, были некие договоренности, касавшиеся голосования по резонансному вопросу; и, во-вторых, что свою часть этих договоренностей он честно выполнил. А что он выполнил? - это известно: прервал заседание, так и не доведя дело до голосования. Выходит, именно такое решение и соответствовало тем самым соглашениям?
Причем, поскольку в своем заявлении Литвин требовал угомониться (или угомонить?) своих критиков, а звучала эта... э... э... нелицеприятная критика со стороны Партии регионов, то, очевидно, и договоренности были им заключены с руководством ПР или, по крайней мере, с кем-то очень влиятельным из партийного руководства. С кем-то, чрезвычайно заинтересованным в том, чтобы голосование не состоялось.
Тайна Владимира Литвина. «Имя, сестра!»
Такое не только возможно, но и весьма вероятно. Неслучайно очень хорошо информированный Александр Зубченко прямо говорит о некоем непоименованном «вице-президенте», вовсе не настроенном на благоприятное решение языковой проблемы. ().
Не будем гадать, кого именно имеет в виду Зубченко: премьера Николая Азарова, секретаря Совнацбеза Андрея Клюева или главу АП Сергея Левочкина (возможны и другие варианты). Личное участие Клюева в (как утверждают, также и в ) не является такой уж однозначной подсказкой, как это кажется на первый взгляд, поскольку игра могла вестись как против секретаря СНБОУ, так и вместе с ним. В последнем случае приезд Клюева в Раду «ломать депутатов» призван был обеспечивать его «алиби».
На самом деле заявление Владимира Литвина интересно не столько очередным подтверждением не такого уж великого секрета о жестоких подковерных «разборках» между группами влияния регионалов и, уж конечно, не тем, что спикер старается маневрировать между этими группами. Такой modus operandi, во-первых, вообще для Владимира Михайловича исключительно характерен, а во-вторых, у него в его положении и вариантов-то других просто нет.
Главное же то, что откровения спикера придают всей «языковой» теме совсем новый ракурс. Согласитесь - одно дело не слишком усердствовать, чтобы добиться принятия своего проекта (к чему за 20 лет все уже привыкли), и совсем другое - прилагать усилия (и заключать закулисные договоренности с председателем ВР) для того, чтобы законопроект был не принят.
Причины, которые могли подвигнуть кого-нибудь из «вице-президентов» добиваться такой цели, может быть, как минимум, три. И первую мы уже назвали: желание «подставить» коллегу-соперника. В принципе, учитывая нравы в нашей «элите» (не только в ПР, а во всех партиях, группах и кланах), эта причина может быть главной и единственной. Однако для того, чтобы подобная игра имела смысл, она должна развиваться на фоне иных, политически более важных факторов.
Обіцянка - для виборців цяцянка
Дело в том, что обещания решить проблему со статусом русского языка используется в электоральных целях уже без малого 20 лет, начиная со времен первой президентской кампании Леонида Кучмы в 1994 году. И каждый раз сюжет развивается с небольшими нюансами по одному и тому же сценарию. Сначала - обещания повысить статус русского языка, на котором говорит полстраны, сразу аж до «второго государственного», а после выборов - обещания забываются до следующей кампании.
В этом аспекте и очередное внесение темы на повестку дня, и «телегеничная» парламентская драка, и, наконец, срыв голосования - полностью укладывались в привычные рамки, с поправками на нюансы современного положения. Причем - подчеркиваю - укладывается и внесение законопроекта, и его срыв. Модель описана в романе Бертольда Брехта «Дела господина Юлия Ц», в котором классик, ни буквой не погрешив против древнеримских источников, переложил на язык современной политики и политтехнологи перипетии заговора Катилины:
«21.3. Чудовищный скандал. Весь город говорит о том, что вчера после обеда Помпей расставил у себя в саду столы и принялся открыто раздавать избирателям деньги. Вот олух-то!... ... 27.3. Предложение Помпея о раздаче земли ветеранам провалилось - он опять поскаредничал. Теперь ясно, почему он открыто подкупал избирателей: хотел, чтобы солдаты думали, будто он что-то для них делает».
Иначе говоря, понятно, что внесение законопроекта «Об основах языковой политики» сейчас приобретает особо важную роль - поскольку во всё более ухудшающихся социально-экономических условиях закон о языках - практически единственное, что ПР может своим избирателям реально дать. Однако при этом, точно так же, как хитрая кошка из басни никогда не вылавливала всех мышей, чтобы не перестать быть нужной, так и идеологи и технологи ПР, вполне вероятно, опасаются принятия многажды обещанного языкового закона. Просто потому, что после этого им нечего будет своим избирателям дать и, соответственно, обещать.
Уточняю - не то чтобы совсем уж «нечего». Но нечего дать такого, с чем не было бы жалко расставаться самим. И нечего обещать такого, во что бы избиратели поверили. Обстоятельства таковы, что посулы «покращення життя вже сьогодні» способны вызвать только всплеск раздражения, как это произошло несколькими годами ранее с заверениями Юлии Тимошенко о полной и окончательной победе над кризисом, инфляцией и ростом цен. Конечно, остается еще и грубая фальсификация народного волеизъявления, однако, как свидетельствует наша собственная история, иногда может оказаться недостаточно самого тотального и грубого злоупотребления админресурсом.
Обіцянка-2. Москва златоглавая, звон колоколов
Второй, ничуть не менее важный фактор - внешнеполитический. Статус русского языка традиционно, хотя и совершенно необоснованно, рассматривается в контексте отношений с Россией. Представляется имеющей право на существование версия, согласно которой очередное выдвижение языкового законопроекта свидетельствует о «прагненні владної еліти надіслати... меседж новому очільникові Кремля, засвідчити останньому готовність Києва йти на поступки - якщо не в економічних питаннях, то, принаймні, у гуманітарному блоці двосторонніх відносин». ().
Версия имеет несколько очень слабых мест. Начиная с того, что «новий очільник Кремля» на самом деле не новый до такой степени, что уже неоднократно давал понять: еще со времен общения с Леонидом Кучмой всевозможные обещания и разнообразные игры в «многовекторность» его раздражают отдельно.
При этом, хотя Москва охотно ссылается на однобокость украинского языкового законодательства, заинтересованы ли там в действительном решении этой проблемы - большой вопрос, особенно на нынешнем этапе, когда растущие цены на российский газ существенно обременяют украинскую экономику. И некоторые группы российского истеблишмента (там их даже больше, чем у нас) серьезно опасаются, как следует из выступлений спикера одной из таких групп Сергея Кургиняна, того, что украинские власти сумеют «перевести стрелки» народного недовольства на жадную и не по-братски ведущую себя Москву.
Речь, разумеется, не о западном регионе Украины, где «Москва» - традиционный жупел, а о юго-восточных областях, где отношение к соседу преимущественно позитивное. И где безрезультатная эксплуатация языковой темы вызывает растущее от кампании к кампании недовольство и поддерживает настроения глухой оппозиции к центральной власти.
Такая ситуация устраивает Кремль тем более, что, согласно серьезным опросам, несмотря на все ныне действующие законодательные ограничения, сфера русскоязычных практик в Украине год от года расширяется. Об этом свидетельствует и цитировавшееся ранее исследование Александра Вишняка, и сопоставимое по масштабам исследование Владимира Кулика, оформленное в книге «Мовна політика України» (подробнее см., в частности, его лекцию , «Політ.ua», 09.11.2010).
Выводы ученых подтверждает и соотношение объемов русскоязычной и украиноязычной книжной продукции, и в еще большей степени - объемы музыкальной, кинопродукции, компьютерных игр и т. п. - распространяемой на видео, CD и DVD - т. е., всего того, что определяется свободным выбором покупателей. Таким образом, при нынешнем положении дел страдают не русскоязычные практики в Украине - что, возможно, могло бы обеспокоить Москву, но, главным образом, чувство собственного достоинства конкретных граждан. Они же - избиратели, что особенно важно в год выборов. И что, повторюсь, российскими «очільниками» воспринимается с куда более философским спокойствием.
Тем не менее, версию «месседжа для Кремля» нельзя отбрасывать. Причина - та же, что и в отношении избирателей: предложить взамен снижения цены на газ адекватные уступки из сферы «экономических вопросов» - жалко (не говоря уже об унизительном ущемлении национального суверенитета), а больше, в общем-то, и нечего. Поэтому вот уже больше года украинская власть хватается в переговорах за все «соломинки» подряд. (См. ).
Тема статуса русского языка - «соломинка» не хуже прочих. Но и не лучше. Именно таким образом этот месседж, по всей видимости, и был воспринят. Конечно, парламентская драка была показана во всех выпусках новостей на всех российских телеканалах, и даже снабжена весьма сочувственными комментариями. Однако в воскресных итоговых выпусках «Первого» и НТВ к этому вообще не возвращались. А «Вести недели» на канале «Россия-1», напротив, посвятили теме , с выводом: «Партия регионов теряет рейтинг, на пятки наступает оппозиция, и значит, самое время перейти на русский. Давно подмечено: показательно защищать его на Украине особенно выгодно в предвыборный год...».
И совсем уж как своего рода «ответный месседж» прозвучал очередной выпуск программы «Вести. Общий рынок» информационного канала «Россия-24». Ведущий программы Кирилл Танаев, далеко не в первый раз и безо всякого сочувствия прокомментировав газовые надежды украинского правительства, в завершение сюжета пошутил о «давно замеченной закономерности украинской политики»: «Чем ближе выборы, тем больше разговоров про статус русского языка и дешёвый газ. Как видим, и в этом году ничего не изменилось».
Второй акт классической драмы
Скорее всего, аналогичным образом - обоснованно или нет, не так уж важно - к провалу голосования по законопроекту «Об основах языковой политики» отнеслись и избиратели. И потому, что уровень доверия к власти неуклонно падает в целом, и потому, что «шутка про второй государственный», разыгранная в 333-й раз - уже совсем «не шутка».
По этим ли причинам, или потому, что сильно обиделся и сумел убедить соратников тот из «вице-президентов», против которого велась игра провалом законопроекта, - тем не менее, голосование, состоявшееся, наконец, 5 июня, стало делом принципа. Хотя бы для того, чтобы а) убедить и избирателей, и (возможно) Москву в том, что вопрос принципиально решаем, и б) провести менее карикатурную демонстрацию искренности намерения его решать.
Означает ли это, что окончательное принятие закона осталось теперь вопросом чисто техническим - трудно сказать. Совершенно неизвестно, решили ли вожди «партии власти» действительно сделать хоть что-то для своих многократно обманутых избирателей, или надеются сохранить языковую тему в неприкосновенности - как задел для грядущих кампаний, а также как предмет торга на переговорах. Такая позиция была бы совершенно неконструктивной, но именно поэтому она вряд ли кого-нибудь удивит.
С другой стороны, вожди оппозиции клянутся (только что не «на крови»), что ни при каких обстоятельствах не допустят прохождения законопроекта во втором чтении. Их позиция в этом вопросе последовательна и упорна, хотя трудно понять политиков, строящих свои долгосрочные планы на том, что половина наших граждан может почувствовать себя невероятно ущемлённой в правах лишь из-за того, государство даже не снимет, а, как в данном случае, всего лишь ослабит тиски, на протяжении 20 лет ущемляющие вторую половину.
Наконец, есть еще и такой загадочный-презагадочный спикер Литвин. С кем и какие договоренности он заключит в следующий раз - Владимир Михайлович не признается ни за что. Но, может быть, потом опять тонко намекнет.
Раздел: 