Сагатовский В.Н., доктор философских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.

В статье В.В. Подгорного «Национальная идея и общественная идеология: от иллюзии к жизненной реальности»утверждается, что для нормального развития общества надо иметь «не одну идею, а целостную систему идей». В общем плане такая формулировка не вызывает возражений, но её конкретная интерпретация в данной статье представляется неточной. Дело в том, что под «одной идеей» подразумевается то, что именуют «национальной идеей», а под «целостной системой идей» - идеология. При этом иллюзией объявляются поиски национальной идеи. Такое противопоставление национальной идеи и идеологии представляется мне ошибочным, а причину его я вижу в столь характерной для философии неопределенности употребляемых терминов.

Попробуем разобраться. Согласен с тем, что идеология – это не вредное мифотворчество, как теперь модно утверждать, но система, необходимая для эффективного управления обществом. Но система чего? Идеология это система или совокупность идеалов, т.е. представлений о должном состоянии общества, дающих развернутый ответ на вопрос, вот имя чего ставятся определенные цели и для их достижения подбираются определенные средства. Идеи – основа идеалов, «почки», из которых эти идеалы вырастают; они задают исходную направленность для разработки идеальных проектов. В свою очередь, в основе идей лежат базовые ценности – устойчивые, имеющие для определенного типа культуры аксиоматический характер, представления о предпочтительности тех или иных целей и средств. Функция ценностей состоит в выборе целей и средств человеческой деятельности.

Развитая идеология представляет собой хорошо структурированную систему идеалов и лежащих в их основе идей и ценностей. В принципе такую систему можно построить по методу «дерева целей», где на вершине иерархии находятся исходные базовые идеалы, идеи и ценности. И, видимо, «национальная идея» как раз и претендует на роль такой вершины. И, если её хорошо сформулировать, то она не противостоит всей системе в целом, но является исходным началом для её построения.

Но именно такой четкой формулировки национальной идеи и не хватает. А здесь причина состоит в неточности употребления термина «нация». Это термин имеет, по крайней мере, двоякий смысл: нация как культурно-историческая общность и нация как совокупность граждан этой страны. Соответственно, и «национальная идея» может употребляться также в этих двух смыслах: как выражение интересов данной страны в целом, независимо от внутренних этнических и культурно-исторических различий (к примеру, «национальные интересы США) или как выражение лица нации как сложившейся культурно-исторической общности, её неповторимого вклада в развитие человечества в целом (вклад этот не обязательно содержит в себе только положительные моменты.) Поясню это на примере тех же США. Культурно-историческая национальная идея американского общества, выражающая его доминирующую ценностную ориентацию – это «американская мечта». Её суть американские культурологи выражают через единство трех базовых ценностей: свобода, богатство и опора на самого себя. Государственная национальная идея США, как она сложилась к ХХ столетию, это стремление стать центром однополярного мира, обеспечить себе мировое господство. Причем – и это важно подчеркнуть – государственную идею пытаются обосновать идеей культурной: конечно, мы должны управлять миром, ведь именно мы самые свободные, образцово демократические, богатые и можем опираться на собственную мощь.

К сожалению, различие и взаимоотношение этих двух видов национальной идеи не видят ни теоретики, ни практики, лица, принимающее решения. Так В.В. Путин во время своего первого президентства заявил, что национальной идеей России на данном этапе является достижение конкурентоспособности (скромный вариант Хрущевского «догнать и перегнать Америку»). Но это одна из важных целей, необходимых для реализации национальной идеи, её, так сказать, техническое обеспечение. Но во имя чего?! Для прагматика американского типа такой вопрос, наверное, лишен смысла: ведь богатство и власть для него и есть высшая ценность. Но для человека русского мира, восточнославянской культуры («православной цивилизации» по С. Хантингтону) такое решение неприемлемо.

Национальная идея русского мира как культурно-исторической общности так и именуется «русской идеей». В основе этой идеи лежит ряд ценностей, ключевыми из которых являются соборность и общее дело (см.: Сагатовский В.Н. Русская идея: продолжим ли прерванный путь?. СПб. 1994). Первоначально соборность трактовалась в чисто религиозном плане как единство людей на основе их любви к Богу и любви Бога к людям (А.С. Хомяков). К настоящему времени она получила и более широкую светскую трактовку: единство личностей, общества и природы на основе признания их самоценности. Соборность преодолевает ограниченности индивидуализма и коллективизма, либерализма и тоталитаризма, в которых подчеркивается не взаимодополнительное единство, но приоритет одной из сторон. Но такое органическое единство в мире глобальных проблем современности может быть достигнуто только на пути к ноосфере - такой организации взаимодействия человека и природы, где человеческий разум ориентирован не на господство над миром (антропоцентризм), но на сотворчество с ним (антропокосмизм). Решение глобальных проблем современности на таком пути и представляет сегодня соборное общее дело (не просто взаимовыгодный бизнес!): воля к любви, а не воля к власти.

Эта идея выстрадана культурой русского мира. Русского – а не «российского» или великоросского. Нельзя резать по живому и спорить о том, являлись ли, допустим, В.И. Вернадский или Н.Г. Холодный (основатель концепции антропокосмизма, живший и работавший в Киеве) малороссами или великороссами – они русские. Точно так же как и такие философы как Григорий Сковорода, А.С. Хомяков, И. Киреевский. Этим я, разумеется, не отрицаю, что исторически в русском мире сформировались три народа: великороссы, малороссы и белорусы. Но в рамах восточнославянской цивилизации их объединяет одна общая идея – русская. Или вы назовете особую украинскую идею? Так в чем она и исключает ли она базовую ценность соборности? Вынужден, кстати, пояснить, что в терминах «малороссы» и «великороссы» нет ничего обидного. В античности существовали малая и великая Греции - прародина эллинской культуры и весь ареал греческого расселения. Точно так же обстоит дело и в восточном славянстве: Киевская Русь как исток и Великороссия - в полном соответствии с украинской мовой – большая область дальнейшего освоения.

Итак, у народов трех государств – России, Украины и Беларуси есть одна национальная идея – русская идея русского мира, восточнославянской культурно-исторической общности. Но каковы их национальные идеи в государственном смысле? По моему глубокому убеждению, у России может быть только одна государственная идея – обеспечение такой технической, экономической и военной мощи, такой политической воли и такой организации жизни общества, которые бы способствовали реализации русской идеи в культурно-историческом смысле. Тут не о чем спорить, размышлять надо над тем, почему этого нет и как сделать, чтобы это было. Иначе обстоит дело в государствах, возникших на территории распавшегося Советского Союза. Очевидно, их государственная идея в период, начиная с 1991 года, заключалась в том, чтобы возможности независимости по максимуму использовать для блага своих народов. Такие страны как Беларусь или Казахстан успешно продвинулись по этому пути. А вот в Украине не получилось.

Почему? Во-первых, не было и нет харизматического лидера и не сформировалась зрелая и ответственная управленческая элита. Во-вторых, Украину раздирают противоречия между двумя сформировавшимися на нынешней территории культурно-историческими общностями: украинцами-малороссами, становление которых прошло в тесном взаимодействии с великороссами, и украинцев, формирование которых как национальной общности прошло за пределами русского мира – в рамках Польши и Австро-Венгрии. Я думаю, что только путем всенародного референдума можно решить два насущных вопроса, без ясности в которых трудно представить себе успешное развитие Украины. Во-первых, могут ли названные культурно-исторические общности сосуществовать в рамках федерации или предпочтительнее «культурный развод»? Во-вторых, куда же все-таки пойдет Украина, сохраняя нормальные отношения со всеми странами, - в культурную общность европейского мира (все более раздираемого противоречиями) или в русский мир? Тесная связь обоих вопросов достаточно очевидна. И их решение столь же тесно связано с тем, какой национальной идеей (как культурно-исторической, так и государственной) и идеологией она будет руководствоваться.