МНОГОЕ ЕЩЕ НЕ ОТКРЫЛОСЬ…

Александр МАСЛОВ



Давно заметил, что так называемая «наука» история в своих подачах очевидностей и истинных правильностей далеко не так откровенна, как она это изображает. В отношении самоё себя. С апломбом, умолчанием очевидного, передергиванием, намеренным искажением того, что имело место в реальности, с откровенными ошибками, чудовищным самомнением как изобретателей вроде бы истин, так и их послушников – емкое слово, с глубинным смыслом придумал предок, то есть для нас с вами. К сожалению, примеры заявленного маячат на каждом шагу. Даже в том, что сомнению вроде бы как уже не подлежит. Особенно в нем. Тем не менее, многое еще спрятано от любопытного взгляда. И, похоже, не будет отрыто никогда. По разным причинам. Большим и малым. Чаще, меркантильным. Но кое-что из вчерашних еще сложностей со временем проясняется, заставляя на некоторые из недоумений прошлого смотреть трезвым, осмысленным взглядом, выстроенном на причинах и закономерностях. Впрочем, немалому числу из нас такое знание и ни к чему вовсе. Поскольку до поры, до времени готовы, натянув на уши кастрюли, как это имеет место в нынешнем Киеве, чужое лукавое мнение принимать за убежденное собственное.

С осознанным пониманием заявленного противоречия и даже вроде бы как несуразности, столкнулся давно – где-то в конце шестидесятых годов прошлого, увы, века. По месту военной службы отца и собственной первой ступени образования – школьной, когда в голове много чего всякого уже утрамбовано и практически ничто еще не воспринято через опыт собственного приближения к реальной сути вещей. Немало встречал и таких умников, которые до глубокой зрелости ничего не знают и не понимают, зато всегда и все убежденно знают наперед. О чем ни спроси. Но это аномалия, по факту болезнь, которую лечением не одолеть, и речь не о ней.

Почему именно тогда? Поясняю. Раньше догадки и подтверждения им были, но они не имели ни системности, ни причинно-следственных связей. Речь о себе, любимом. А тут как прорвало. Речь о публикации в первой – именно первой, редакции книги мемуаров маршала Г.К Жукова «Воспоминания и размышления», что, помнится, стало мировой сенсацией. Для нашей века живущей в привычной полудреме Ельни тоже. И, похоже, к ней родимой, иного большим, чем ко многим иным, тронутым авторским вниманием селениям, людям и событиям. Хотя бы потому, что когда такая полудрема вдруг прерывается, то наполняет активностью не только все вокруг себя, но и на тысячи километров в округе. Мир вздрагивает, что не раз имело место. Причины такой аномалии требуют отдельного и обстоятельного к ней подхода. Очередной такой «вздрог» явно зреет снова и вскоре заявит о себе. Уверен. К счастью, не военной силой – почти исчерпан людской ресурс, что тоже требует отдельного обоснования. В целевой серии наших очерков тронем и это, но в самостоятельном заходе в тему.

Маршал Жуков споткнулся об это в своей богатой событиями военной практике. Но вот странность: в своей первой книге не посчитал нужным об этом подумать. Два-три легковесных абзаца темы не раскрывали, на что и обратили внимание три ельнинских офицера-фронтовика. А именно подполковник Дмитрий Иванович Горелов, полковник (фото до присвоения звания) Федор Иванович Маслов и Ефрем Анисимович Выриков, офицерского звания которого не то, что не помню, попросту не знаю, поскольку был знаком с ним только как с журналистом, который ежедневно выходил в эфир с обзором неброских местных новостей. Важней виделось его мнение о моих собственных опытах, чем расспросы о нем. Каюсь. Считал, что жизнь бесконечна.







Речь о том, именно эти трое, досконально зная, о чем говорят, обратились к маршалу с письмом, что в его книге поверхностно изложены крайне важные для страны ельнинские события конца лета сорок первого года. Знаю потому, что сам участвовал в составлении того обращения. В качестве литправщика. «Свежего глаза», если на газетном сленге. Ответ с признательностью и обещанием «исправиться». поступил сразу же. Переписка сохранилась в архиве моего младшего брата. В последующих маршальских книгах изложение этого представлено совсем в другом масштабе. К тому тоже, что знакомым со свойствами информационных полей известен так называемый феномен первого сообщения. Когда однажды запущенное в массовое сознание событие, затем и колом из него не выбьешь, несмотря на доказательства прямой его неверности. Тогда вовремя спохватились. Маршал намек принял. Без амбиций и пузырей. Поклон ему.

Еще пример? Без проблем. В свое время объехал полстраны в поиске реальных следов так называемого татаро-монгольского ига. Нигде и ничего, ни звука, ни намека. Лишь обильные подтверждения, что власть в свое время привычно лгала. С дальним своим прицелом. Теперь пытается что-то исправить. Получается плохо. Даже Российская Дума озаботилась на этот счет специальным предписывающим постановлениям. Что изменилось? Ровным счетом ничего. Как без конца елозили «знатоки» по этим и множеству иных «кровавостей» отечественного прошлого. так и продолжают эту практику - своими малоумными публичным выступлениями, живописными полотнами, фильмами ужасами, так и продолжают убеждать внемлющую публику в своей безупречной правоте. Возле которой, как говорится, и конь не валялся. Зато сколько искаженного сознания и глупых выводов. Поэтому тоже у нас многое выстраивается на песке, сыпясь и повторяясь вновь. Романовские грабли так ведь из-под ног и не убраны. Нет и желания это делать.

Когда завершился первый этап реанимации реального ельнинского прошлого, наступила очередь второго. Ветераны-активисты, опираясь на дополненную маршалом книгу, обратились в Верховный Совет страны с просьбой, рассмотреть вопрос о присвоении смоленской Ельне (есть список иных) почетного звания «города-Героя». База для этого была и остается достаточно убедительной. Москва, как водится, долго думает и принимает только политически–выверенные решения. Всегда ли они адекватны реальности – другой вопрос. Ельня со своим присвоенным еще Сталиным званием родины Советской гвардии, удостоилась ордена Отечественной войны степени, а вот звания «города-Героя» досталось Смоленску, Несмотря на то, что наиболее драматические и значимые события того временного отрезка обошли его через Ельню и Вязьму.

Понятно, что сегодня на этот счет спорить бесполезно – зацементировалось в сознании и стало как бы исторической реальностью. Речь о другом. Высокий титул предлагает внимательный присмотр и хоть какое-то финансовое вспомоществование. Вот только как и на что они направляются присмотреть забыли. К тому, что объездив практически все смоленские города, более запущенного и раздирабаненного новыми экономическими веяниями больше, чем Ельня, нигде больше не увидел. Неухожено и не присмотрено все, на что натыкается глаз. И это при бездонном познавательном ресурсе. Нужны видовые подтверждения? Без проблем. Они везде, чего только там не коснись. Начиная от уничтожения исторических построек и кончая тривиальным музейным воровством. Скажем, куда-то уплыла подаренная Сергеем Коненковым авторская копия одной из своих работ. Казалось бы, пылинки должны были сдувать. Действительно сдули. Вместе с работой. Разговор долгий, не очень приятный. Но когда-то начинать его придется.

Отец долгое время – после Смоленщины, жил в Киеве. Его, по сути, одного из тех, кто растолкал основы исторического прошлого Ельни, похороненного с почестями президентского почетного караула, не вспомнил в ней никто и ни разу, Тоже с Выриковым. Помнится и о том, что с Ефремом Анисимовиче был у меня когда-то памятный разговор. В нем он обратил мое внимание на обильное удивительным и геройским ельнинское прошлое. Заметив, что разобраться в его первопричинах у него самого уже не хватит ни сил, ни времени, попросил меня, тогда еще только начинающего свою собственную журналистскую карьеру, не упускать феномен из виду. Пообещал, еще даже толком не понимая, во что ввязываюсь. И не пожалел, сталкиваясь с его следом в разных уголках Союза. И не только.

Удивлялся, удивляюсь, но здесь веду к тому к тому, что о событиях начального периода Великой Отечественной, всей второй мировой, на которые вроде бы тугим узлом завязаны события у этой самой Ельни, мы вроде бы что-то знаем с безупречной достоверностью. Вот только знание это на поверку оказывается хоть и верным по масштабу, но, тем нее менее, не совсем точными. Особенно в части периода нападения на нашу страну. Сегодня это уже понятно, хотя долгие годы все попросту сводилось к сталинскому запрету - ни коем случае не провоцировать противника, а погром первых дней войны списывался исключительно на ошибки главнокомандующего. Дескать, неверно оценил обстановку в канун вермахтовского наступления. Словом, нахомутал вождь и учитель за что ему вечные непрощение и такой же укор. Но это с привычных, но все еще не опровергнутых хрущевских позиций, подпетых Аксеновым-старшим, Солженицыным, Астаховым, Кузнецовым, Сванидзе и прочими таким же, на что у каждого отыскались свои причины для очернения. К примеру, родственник Сталина по линии первой его жены, попросту проворовался на высокой внешторговской должности. О чем предпочитают помалкивать. Отец моего давнего уже азиатского знакомого - писателя с большим именем, отличился тем, что «постукивал» на своих односельчан, а те в отместку «стукнули» на него самого. Для убедительности - хором. Закончился тот концерт плохо. Активисть оказался в числе тех, кто пострадал за чрезмерное усердие. Сын, понятное дело, обиделся на всех и вся, что нашло отражение в его творчестве. Если не на напрямую, то исподтишка. Но помним жегловское из вайнеровской «Эры милосердия», что «наказания без вины не бывает» Его не только нет, но никогда не было. Увы, высокая философия. Да Господь им всем судья. Главное, на кого списали.

А как и что было в на самом деле? Разобраться в завихрениях сложных явлениях бытия всегда не просто. Особенно в тех, что помножены на человеческую подлость. Но не безнадежно. Приведу в подтверждение посыла пару фотографий сделанных мной вблизи своего старого киевского дома. Хоть не совсем напрямую, но они имеют отношение к тронутой нами линии событий у небольшого смоленского городка. Поясняю.

Это объекты так называемого Киевского укрепрайона, что казался в свое время непробиваемой линией обороны страны, одной из трех имевшихся в наличии на сорок первый год. К войне, видим, серьезно готовились, что не мешает подлецам Гитлера ровнять сегодня со Сталиным. Облазили там с братом в раннем детстве немало такого и подобного.

Итак, смотрим на предмет прояснения, чем боевое укрепление, сделанное на питерском заводе – то ли Обуховском, то ли Ижорском, отличается от просто взорванного бетонного. Уже после войны. Если первое все в следах реального боя, что и видим, то на втором отмечается просто разорванная в клочья гладкая бетонная поверхность без снарядных и пулевых отметин, чего не может быть в условиях реального боя.

Что это значит? Ничего особенного – просто один дот воевал, отражая атаки противника, интенсивность которых наглядно представлена отметинами, второй же попросту их имитирует. К тому же немалая часть из никогда не бывших в бою долговременных сооружений попросту старательно закопана в землю – от глаз подальше. От излишнего любопытства многие из целых оборонительных сооружений, помнится из давно послевоенного детства, прикрыли также и суровыми надписями. Такими: «За фотографирование военного объекта - под суд!» Убеждало, хотя до практики, вроде бы, не доходило. Прием на испуг. Когда эти напоминания стали восприниматься уже как откровенно абсурдные, эти предостережения одномоментно исчезли, оставив после себя лишь следы малярной кисти. Там, где краска устояла перед многолетним погодным нажимом. Проверял. Все так и есть. До сего дня. Вопросы остались.

Здесь время – после киевских военных и послевоенных странностей вернуться к книге Г.К.Жукова и событиям начального периода войны в их причинно-следственной взаимосвязи. И, почему именно к ельнинским? Да потому хотя бы, что именно они и сегодня все еще проясняют закономерности случившейся драмы начального периода той вроде бы уже давней войны. Можно, конечно сказать сказать, что этого не было, но ведь его прячут до сих пор. Отчетливо понимания, что демонстрация безразмерных уровней человеческой мерзости, статья недоходная. Лучше прикрыть, спрятать. Но она все равно напомни о себе и не зажившими ранами, и язвами (фото) …



Лучше вернемся к фотографиям трех ельнинских ветеранов, которые не только реально представляли реалии войны, но и в силу своих служебных обязанностей исколесив район и наглядно, собственным глазами видели то, что происходило на его территории в масштабе разбросанности. степени разрушений и в потерях для обеих сторон. Именно поэтому изложенные в двух-трех коротких абзацах у маршала вызвало закономерные вопросы к автору от имени ельнинской этой тройки. Суть их водилась к тому, что роль этого населенного пункта в авторском изложении событий и их дальнейшем развитии оценена с явной неполнотой, поскольку именно события под Ельней в конце лета сорок первого года в дальнейшем своем развитии провели, напомнили, к спасению трех столиц – Москвы, Лондона и Киева. Сегодня с уверенностью могу отнести к ним Париж, на что имеются веские основания. Одно из них в том. что уже через два года – уже при повторном освобождении от гитлеровцев. В небе над Ельней самым активным образом проявил себя французский авиационный полк «Нормандия-Неман», что, по сути, сняло обвинения к французской стороне в коллаборационизме ее правительства в начальный период боевых столкновений с Германией. Францию от позора спасли тогда ее летчики и Сталин. След блестящего политического решения. К тому, что ельнинская линия тогда тоже продолжилась. О чем чуть ниже.

Но мы о книге Г.К.Жукова, из которой тогда стало понятным, что в политическом плане ельнинские события сорок первого не были тогда в полной мере оценены. Это был процесс огромной масштабности и такой же сложности происшедшего. Нет этой полноты и сегодня, что не в укор. Главное, в последующих изданиях этих воспоминаний, часть маршальских размышлений и оценок значительно расширилась в деталях и доведена автором до уровня объемной главы. Кому любопытно, может посмотреть и сравнить. Все в открытой печати. И переписка та сохранилась. Хранится у моего живущего в Ельне брата, который после завершения своей собственной военной карьеры перебрался сюда на постоянное место жительства. Порыв души, который. в общем-то, хорошо понятен. Поскольку осмысление происшедшего тогда у этого города все еще интенсивным образом продолжается, открывая неожиданные стороны устоявшихся матричных оценок.

Например, смотрим на снимок. Это обсуждение Г.Жуковым с командиром одной из уже готовых к бою ударных дивизий плана еще только предстоящей ельнинской операции. За сутки до ее начала - меньшей по численности войск советской группировкой. Отсюда в конце дня или в ночь маршал улетел под Питер – менять Ворошилова. Это где-то у смытого временем села Волочек. Хоть и с трудом, но мы с братом отыскали-таки его в лесах.

Причина интереса и в том тоже, что уж середине пятидесятых годов наш отец, еще до своего направления из Москвы в смоленскую Ельню. проводил здесь у древнего волочного перехода зачистку территории. То есть убирал незахороненных – немцев в том числе, остатки оружия, неразорвавшихся боеприпасы. Есть, увы, у войны такая не парадная сторона. Без меди оркестров и стороннего взгляда. Мы натолкнулись там только на изогнутый взрывом ствол «трехлинейки». Грибы сегодня собирать здесь можно без опаски. И к тому тоже, что и эта отцова работа после боевых усмирений в течении почти трех послевоенных лет бандитствовавших поляков на их территории, выполнена добросовестно. О поворотах той войны еще много чего не рассказывают. Часто и нельзя. Сознание еще не дозрело.

Поясню, почему. Когда президентом страны стал Д.А.Медведев, то он по широте своей питерской души, не вникнув еще в тонкости минулого времени, распорядился открыть максимально возможный доступ к архивным залежам. С благой целью: народ должен знать все. И полезло наружу. Не только геройство, но и кто и почему попал в штрафбат, кто струсил, кто сдался в убеждении, что от истинной Европы пакости ждать абсурдно… Короче, всякое и ему подобное. Вот почему, подумав, архивы снова прикрыли. Сам лазил по таким бумагам и убежден, что сегодня никто не имеет права на вольные или невольные упреки тем, кто к преступлениям предков никакого отношения не имеет. И правильно сделали. Победа должна остаться в чистоте. Помним о массовом людском настрое в рядах «Бессмертного полка». Пусть так и будет. Но есть при этом и то, с чем еще нужно бы разобраться. Чтобы не выглядеть в неприглядном виде по отношению к самому себе. А к такому нас явно подталкивают. Речь о началах той войны, крученых-перекрученных. Всеми, кому ни лень. И явной скрытостью того, что же было на самом деле.

Сегодня наконец-то вслух объявлено, но по-прежнему не доставлено к порогу сознания, что многое было совсем не так, как нас в этом убеждали. Наконец-то «вдруг» вспомнили о том, что буквально за несколько дней» да начала боевых действий за подписью И.Сталина в войска отправили так называемая директиву № 1, а следом за ней за пять дней до избранного для нападения «часа волка», ушла вторая – более детальная и жесткая по содержанию. Предписывалось переместить и укрыть самолеты, вывести войска на линии соприкосновения, то есть приготовиться и встретить противника огнем. А на какой мякине нас разводили многие годы?

Дальше начинается еще более странное: директиву №1 исходном ее объеме отыскать никак не могут. В архивах до сего дня – только в мелких частностях, которые, тем не менее, подтверждают, что он существовал когда-то - единый исходный приказ по готовности к отпору. В его пользу свидетельствуют поднятые своевременно по тревоге сухопутные части и Балтийский флот. Согласно этому документов уклониться от прямого удара удалось частям Одесского военного округа. А остальные? По сегодняшним данным необходимые распоряжения прибыли в войска только 5 июля. Проще говоря прямая вина «за зевок» с явно оживающего ныне Сталина перекладывается на Г.Жукова и С.Тимошенко. Дескать, это они не озаботились исполнением.

При этом ни звука о том, что прифронтовая полоса была прошита диверсионными группами противника в бессчетном их количестве. Откуда столько? След вновь оживившей гражданской войны, что допустимо, но не позволяет обеспечить боевую наличность таком масштабе. Или подготовленного, запущенного – и не только Германией, военного заговора, зачистку которого тоже ставят Сталину в вину? До войны, во время или по ее окончании? О военном мятеже у нас молчок. Тогда откуда столько? Помним картинки Киевского укрепрайона со следом людей, но вовсе не призраков и их черных помыслов – как, повторимся, довоенных, так и послевоенных. И их командиров тоже, причем с явно большими погонами. С иными подобное провернуть попросту невозможно. Но разве это же, спросим себя, не имело место в период чеченских событий ельциновского пропойного периода? Давно замечено: когда дурак при власти, хорошо бы только дурак, жди беды. Большой. Ее и получили. У себя, на Украине, где еще?

А тому, кто вдруг надумает состыковать авторскую заявку с привычным либеральным поклепам, предлагаю поискать в источниках сведения о событиях позорнейшей сдачи Крыма в мае 1942 г. Это когда командующий и лично к нему приближенный комсостав оставили на милость победителя дерущиеся с противником войска. Там был и наш с братом дед, которому осколком мины снесло часть лица. Чудом остался жив. Спас попавший с раненными бойцами в плену харьковский врач-земляк. Речь о хорошо известном предательстве адмирала Филиппа Октябрьского (Иванова). Понятно, что с его опытом уточнения фамилии, лично он сам уцелел. И даже удостоен звания Героя страны. Как сказано, за героизм, мужество и тактическую находчивость. В период Хрущева. Не зря же говорится, что свояк свояка, как ворон, ворона… Привести обоснования? Запросто.

В подчинении Октябрьского числился майор Георгий Александер – из местных этнических немцев. Его ББ-30 (береговая батарея) вела бой до последнего снаряда. В плену сдан немцам кем-то из хорошо знавших его местных. Наказание за такую инициативу, знаем, тоже отнесено к грехам Сталина. На предложение о сотрудничестве майор ответил отказом, за что и расстрелян. Посмертно награжден орденом «Красной Звезды». Сравним оценки заслуг – сподличавшего командующего и одного из бойцов тех событий.

Понятно, каждый свой путь выбирает сам. Но речь не об этом, а напоминании хорошо известного. Того, что после войны Сталин приказал всем высоким военным чинам письменно и в подробностях отчитаться - кто и чем занимался в первые дни войны. Ему напомнили, что победителей не судят. «Еще как судят!» - последовал ответ. И дураку стало понятно, что волна очередной чистки неизбежна. Через очень короткое время Сталина скоропостижно не стало. Военный тот журнал, где пошли первые публикации, оперативно закрыли. Помним киевские доты.

По Хрущевским обвиняющим Сталина декларациям известно, что под молох репрессий той войны попало до сорока тысяч старших кадровых военных. Цифру массово озвучили на ХХ съезде КПСС, но лишь узкий круг партийцев уведомили, что из 4О тысяч этих «не по делу» репрессированных», 36 тысяч приказом ставки оперативно возвращено в войска на командные должности. О странностях этой ситуации сегодня по-прежнему говорят многое. Вот только внятных прояснений нет. Что конкретно случилось, почему, и каковы последствия. До сего дня глухое молчание и о том, что Союз реально не смог выставить такое же число войск по Европе, сколько это удалось Гитлеру – троих против одного советского бойца. Концы с концами до сих пор не состыкованы. Плутократия по-прежнему господствует в оценочных подходах. Тем не менее, под Ельней противника реально удалось разбить, помним, меньшими силами, что факт.



Первая действительно значимая победа над противником, вес которой сегодня всеми силами пытаются приуменьшить. Есть такой либеральный грех, больше похожий на пропагандистскую затравку нынешнего противника. А он долдонит. Это, дескать, всего лишь мелкая военная операция, которая не имела большого практического успеха. Но это как смотреть. Смотрим? Объясняю, на что именно. Но сначала снова вспомним первые оценки маршала Г.Жукова, о чем речь шла. Но он не политик, а всего лишь военный гений. Ему, в дополнение к замеченному выше, простительно. Даже, несмотря на ошибки. Подумав уже на пенсионном своем досуге, тоже разобрался. Рузвельт врубился сразу, - что и к чему. Полагаю, не без его подачи первая в мире женщина-военкор Маргарет Бурк-Уйад, что представляла в Москве «Нью-Йорк таймс», стала настойчиво проситься под Ельню – посмотреть самой, как и что там произошло на самом деле. Сталин идею «союзника» мгновенно поддержал. Приказал выделить машины, сопровождение и подобрать для компании группу из тринадцати иностранных корреспондентов. Все они или только часть – считайте по линии горизонта левого снимка. Неверное не все, потому что шустрая американка без мужа и собачки в свои командировки не выезжала. Даже такие. Бывает. Но нам важнее правый снимок, что тоже в наглядных следах линии потревоженной в пух немецкой обороны. По горизонту отчетливо читается сама Десна на отрезке до уцелевшего или только что восстановленного саперами моста по Винзаводской нынешней улице. За мостом отчетливо читается купол Вознесенского собора. Возле него Маргарет сделала несколько снимков, которые стали известны всему миру. Снимки сохранились. Собор, построенный родственниками великого ельнинца М,И.Глинки – в его память, не устоял. Много лет спустя после войны сметен, назовем все своими именами, дуростью ельнинских властей. Увы, хронической. Объездил едва ли не все смоленские районные города. Но таких следов местного погрома, не видел больше нигде.

Конкретно эти снимки Маргарет выполнила 90-градусным поворотом камеры. Шаг чуть в сторону – от проверенной сапером точки съемки, чреват оперативной командировкой совсем в иные грустные места. Не убраны еще не только брошенное оружие, мины, неразорвавшиеся и потому вдесятеро опасные снаряды, но даже не прикопанные еще остатки человеческой плоти.

Все зримо и все отчетливо. Как и следы нудных дождей лета того года. Места хорошо знакомые, потому что именно здесь нашей семье, как и множеству прочих, власти выделили участок под пригородный огород. Кормиться во времена лихого затейника Н.Хрущева как-то нужно было. Растыкали, развезя бульдозерным ножом по сторонам и воронкам глину и следы собственно события, наметили полоски, табличкой пометили, где и чья собственность. Без проблем показать, как это же место выглядит сегодня. Снимал сам и не раз. Но лучше представлю саму Маргарет (фото). Право, она того стоит. Была ли связана с разведкой? Точно лишь то, что добытое ею в той журналисткой командировке, коренным образом изменило ход событий второй мировой. И пусть что угодно клевещут либералы, так и есть. Глядя на них, Штаты решили помочь нам, а не гитлеровцам, что изначально рассматривалось ими как вариант развития событий.

О чем речь? Коротко поясню. По этим полотнам прагматичная Америка наглядно увидела, что Гитлер, нахрапом, ,«барбароссой» сунувшись в Союз - без зимнего горючего, нужных смазок, запаса продовольствия, в летнем обмундировании войну проиграет. Что лишь дело времени. Требовались еще несколько лет подготовки. Если Сталин, а затем и немецкий генералитет об этом говорили почти открыто, то американцы привычно склонились в сторону помощи будущему победителю, к чему их побудили ельнинские снимки Маргарет Бурк-Уайд. Как с ее подачи, так и наглядный вид самой Ельни.

К сказанному выше приложу еще разве что сделанную в Ельне сорок третьего, в этот самый день, когда ее освободили от оккупантов во второй раз - 30 августа 1943 года фотографию известинца Павла Трошкина. Под стихотворную строчку из рано - в тридцать лет умершего об боевых ран фронтового журналиста и поэта Сергея Гудзенко (1922-1952). Вот эту:



Уточнил только одно слово. Для соответствия предложенного вниманию видеоряда образу собственно события. Полагаю, что для одного такого конкретного случая, не такой уж и большой грех.

Чем снимок подкупает меня? У еще одного великого ельнинца - скульптура Сергея Коненкова есть вырезанная из корня дерева скульптора мировой ныне известности. Автор дал ей название «Мы ельнинские!» Задумана Сергеем Тимофеевичем опять же в тот самый день освобождения его родных Караковичей, что чуть ниже по Десне. Это авторское чудо, выполненное на одном дыхании, многие годы стояло перед глазами этого великого мастера. А таких там без счета – Исаковский, Твардовский, братья Станчинские, Пржевальский, Энгельгардт… Снимали со своего родового места разве что на какие-то уж очень большие выставки. Видел студентом в Питере во временной экспозиции Русского музея. Запомнилась давно и намертво.

Так вот, эта работа - фронтового известинского журналиста майора Павла Артемьевича Трошкина («погиб в 35 лет в бою под Ивано-Франковском), выполнена годом ранее в Ельне сорок третьего, в день ее второго освобождения. Мне она представляется генетическим клоном того коненковского душевного всплеска. По оптимизму и настрою на будущее. С его отчетливо видимым призывом: «Нас просто не возьмешь - все одолеем, через все пробьемся!»

Однажды большой киевский журналист Андрей Тимофеевич Зоненко, формируя очередной номер тогдашней «Правды Украины» потребовал от выпускающего подобрать иллюстрацию для уже готового к выпуску номера. Заметив попутно, что хорошая фотография прочитывается всеми. Здесь речь не о хорошей фотографии - о шедевре, который отражает само время, и людей, что штурмуют его препоны. Может не прав. Кому как видится. Но то, что это великая неординарность, спорить, полагаю, не будет никто. Хотя, казалось бы, и дел-то – нажать на кнопочку. Но прежде нужно увидеть и понять, с чем столкнулся.▲