СТЕПНОЙ КОРИДОР: УДАЧИ АРХЕОЛОГОВ

С киевского моста Патона и с видом на него самого Днепр действительно воспринимается в эпической струе, что поймала золотая сеть гоголевской музы. Но есть еще нечто, что заставляет смотреть на него как на достопримечательность, вокруг которой теснятся воспетые красоты. Пытаясь эту странность понять, возможно, кто-то вспомнит об уникальности сооружения – диковину своего времени. Но феномен инженерного гения затушевался, хотя тема лидерства не исчерпана. Осмысление явления, как часто бывает, отстает от практики? Как и понимание, что это и есть тот самый Великий Шелковый путь, о котором сегодня столько шумных суждений. В одном из нескольких своих пространственных выражений – Степном. Он может быть здесь, только здесь и нигде более. Странность в закономерности. Поговорим об этом…

Я немного поторопился, вычленив первым очерком темы ее информационную составляющую. Виной тому наследие С.М.Прокудина-Горского. Как говорится, зацепило наглядностью. Здесь о том же, но с иного угла. Понятно, не приходится видеть в маршруте его строгую пространственную линейность, как и постоянную временную упорядоченность, но именно эти две широтных трансконтинентальных артерии одного целого на протяжении достаточно длительного времени сформировали то, что сегодня каждым воспринимается как общечеловеческая цивилизация, с ее народами, государствами и разнообразием культур.

С уверенностью можно утверждать только то, что киевский мост имени Е.О.Патона - часть Степной ветки этого великого торгового маршрута, и весьма существенная. Настолько, что вошла в генетическую память и извлекается из нее ощущениями и чувствами, чаще всего не осознанными и не понятыми в полной мере. Тем не менее, это действительно так. Какой бы реакцией бровей не восприняты эти заявления.

Усилиями поколений археологов накоплено немало сведений, которые позволяют понять, как именно человек древности, осваивая пространство, разбирался с препятствиями на своем пути. Будучи в гораздо большей степени, чем мы - нынешние, прагматиком, а не романтиком, он эти препятствия, попросту обходил, то есть обтекал. В отличие от нас он не искал себе искусственных опасностей, поскольку хватало естественных. Поначалу он не лез в горы, а осваивал предгорья, а там, где была возможность, устраивал переходы между Южным маршрутом и Северным, то есть Степным. Так возникали перемычки, наиболее отчетливо видимые и сегодня, скажем, на Кавказе с его населением, перенасыщенным и численно и этнически, с древностью его исторических и прочих памятников, но особо стратегическим военным значением. Все то же отмечается в Ферганской долине Памиро-алая, на Тянь-Шане, в Копетдаге, и всему, скажем так, загорному протяжению собственно Шелкового пути в его нынешнем понимании. Именно здесь наиболее древние и наиболее активные культуры. Именно Шелковый путь со своим более северным Степным клоном (на рисунке лишь его восточная украинская часть) «нарезал» в Евразии столь большие государства, Впрочем, не успев в полной мере формировать на пересеченных им территориях единые этнические образования. Родоплеменная разрозненность до сих пор остается по маршруту фактором реальной жизни, сложных внутригосударственных отношений, часто конфликтов. Процесс не прекращается и сегодня. Он в динамике, в развитии, и все еще в практике утверждения. Часто болезненной, и далеко не всегда принимаемой для целей большой политики. Наглядный пример тому нынешние украинские события. Ни единого языка, ни культуры, ни этноса, ни народа, ни толком отлаженной государственности. Даже на перспективу. Только иллюзии и их печальные последствия.



Таким же серьезным препятствием как горы, были и реки. Но если незначительные речные русла преодолевались вброд или обтекались стороной, специально подобранным маршрутом - по суходолам, то есть водоразделам. Он - прямое следствие «наезда» одной тектонической плиты на другую. Возможно, пояс этот и не был высоким, но вполне достаточным, чтобы геологи обозначили эту остаточную возвышенность вдоль 50-й параллели Воронежским хребтом. Вершина суходольного этого хребта и использована предком для прокладки одной из древнейших своих дорог. То же самое с так называемым Донецким кряжем, по которому проложена дорога от Луганска до Ростова, также одна из наиболее значимых в общеисторическом процессе. Она и сегодня достаточно активна, Более чем активна. Его часть составляет то, что издавна определяется как меридианный путь «Из Варяг в Греки», он же сухопутный Угорский. Место условного пересечения двух этих потоков – с учетом удобств переправы на Днепре создало условия не только для закладки Киева как «матери городов Русских» но и определило характерную конфигурацию нынешних украинских границ. Без учета всех обстоятельств они не только бесполезны, но и становятся тормозом в развитии практически всей континентальной части Суши. Точно также несколько сквозных широтных коридоров в сочетании с меридианными определили граничный формат того, что нам сегодня известно как Россия. Короче, часть континента, которую принято определять понятием Большой Пространственной Чаши предок в максимально возможной степени приспособил под решение своих и экономических, и оборонных проблем. Понятно, если на них не выстраивают всякого рода искусственные препятствия типа войн и внутриклановых разборок. Сегодня следы геологических особенностей местности лишь угадываются и видны только глазу специалиста.

Известно и то, что торговые проходы по такого рода коридорам дублировались. Следы клонирования заявляют о себе самым неожиданным образом. Например, летом 2007 года археологи Ростовской области открыли поселок и некрополь некоего племени миотов, что упоминается в ранних письменных источниках. Раскопки открыли странность - племя занималось крупной оптовой торговлей и ничем больше, а обыденную жизнь вело по образцу греческих колоний. Масса извлеченных из погребений искусных застежек для одежды – фибул, продемонстрировала, что и одевались не по кочевой традиции, потребовавшей изобретения рубахи и штанов, а в длинные куски некроенной ткани. Но мне застежка больше любопытна древним солярным знаком (фото), который, как видел много раз, встречается по всему формату степного коридора – от океана до океана. Странность эту, заявленную руководителем экспедиции сразу по горячим следам, относим не столько к будничным занятиям исторического племени, сколько к нашим представлениям о времени. Но этот маршрут – ростовский, относим все-таки к периферийным, поскольку не мог по прямому варианту одолеть крупные водные преграды – Днепр и Волгу. Основная нить торгово-информационных контактов пролегала северней. В части, пригодной для длительных транзитных переходов. По представленной части схемы такой подход улавливается вполне отчетливо. Как и то обстоятельство, что для движения выбирали те места, где реки меридианного направления можно было форсировать с наименьшими затратами сил и времени. По великим рекам таких мест мало.

Одно из них в районе киевского Выдубичского монастыря, что примостился на взгорке вблизи нашего моста. Похоже, что и сам монастырь - один из самых древних на Руси, возник в этом месте именно по этой тривиальной причине – удобства форсирования реки в достаточно глухом тогда месте. Здесь можно было по пологому оврагу спустить себя, лошадей и груз к самому обрезу воды и дальше – до самого острова во второй половине Днепра добраться вброд. Особые сложности возникали уже во второй части перехода, где пролегало собственно Днепровское русло. Но именно остров посреди реки позволял наладить наименее затратную переправу. Это ведь только сегодня кажется, будто все просто. Но ведь не случайно один из быков моста Патона опирается на этот самый остров. Так что легендарный Кий - то ли князь, то ли перевозчик, из Несторового летописания, свой бизнес держал именно в этом месте. В других это попросту невозможно. Потому и прославился, потому и город у переправы вырос, подпитанный к тому же и выгодами меридианного маршрута – сначала сухопутного Угорского, затем и речного. Это «перекрестное обстоятельство» обеспечивало государственно-столичный статус древнего поселения вплоть до сего дня. Потому все попытки его изменить так и не удались.

Но нам важно обратить здесь внимание и на другое обстоятельство. Цепочки таких поселений отмечаются и далеко за Волгой. Скажем, сам наталкивался на ее следы в предгорьях Тянь-Шаня. Эта строго мерная упорядоченность поселений исключала иное толкование, кроме торгово-дорожного их предназначения. А артефакты местных музеев со знаками, как на ростовской фибуле и множестве таких же, но более сложных, ныне обозначенных как древнеславянские, свидетельствуют о единстве и взаимосвязи как самого населения, заложившего некогда сами эти города и поселки, так и его культур. Хотя точнее было бы говорить об общей в корнях культуре, единых цивилизационных истоках. О чем вели речь в предыдущей части наших заметок – о странностях небесного пса.

К такому выводу подталкивают археологические находки на побережье одного из красивейших озер мира – Иссык-Куля. По всей его пятисоткилометровой длине. Такие концы с ортодоксальной историей стыкуются плохо. Взгляд на минулое через торговые пути по линии Запад-Восток (или наоборот) много убедительней.

«Поселенческо-городской» образ жизни с его характерным солярным знаковым сопровождением отчетливо виден в теснинах ведущего к высокогорному озеру Боомского ущелья. Даже в нем отмечалась древние поселения их условными «археологическими» названиями – Кок-Тебе (Зеленый Холм) и Бейшик-Тоо (Колыбель-Гора). Само по себе это странность, поскольку ущелье достаточно узкое по всей своей шестидесятикилометровой протяженности. И, тем не менее, даже в нем тоже найдены следы постоянного, оседлого проживания.

На Запад от ущелья путь лежал на Баласагун – древнейший город Азии. и далее шел по равнинной предгорной степи. Следующую ночь караван проводил в Невакете, останки которого скрывают ныне земляные валы у нынешнего тянь-шаньского поселка Красная Речка. Еще один суточный переход и купцы прибывали в Джуль - нынешний Бишкек, что на одной широте с Киевом. На территории вольно раскинувшейся в предгорьях современной киргизской столицы археологи отметили остатки валов двух древних крепостей. В строго восточной и в западной его оконечностях. Эти археологические останки хоть и скудны, но наглядно свидетельствуют, что город заложен много раньше конца XIX века, как считает наука. Еще видимые и скрытые следы древности в Сокулуке, Беловодском, Кара-Балте – все по автотрассе Бишкек-Тараз, что каждым своим километром демонстрируют былую активность предка. Еще через два перехода путники оказывались уже в Мирки (сегодня крупное казахское поселение Мерке, известное воей поставленной в предгорьях неолитической обсерваторией, затем следовали в Кулан (нынешнее с.Луговое), Тараз, Яссы (п.Туркестан), Отрар (сохранил древнее название). К тому, что все это части показанного схемой «киевского маршрута».

Эта цепочка из больших и малых городов через каждые двадцать пять – тридцать километров суточного перехода и ныне отчетливо различима на предгорных полях и пастбищах вдоль тяньшанских хребтов. И далеко за ними - как на Запад, так и восток. Явная линейная упорядоченность такого рода поселений и соразмерность отрезков пути между ними подводит к выводу о существовании системы, глобальной по своему размаху, поскольку ее отдельные отрезки своей протяженностью превышают тысячи километров. Она почти не тронута рукою археолога, плохо изучена в звеньях, еще хуже во взаимосвязях - к примеру, как система внутриконтинентальных коммуникаций, что сегодня объединена под названием Шелкового пути, хотя точнее говорить о двоичной его связи со Степном. Что и делаем. В единстве она никогда и никем не изучалась, точнее, не соотносилась с местностью, а тем более - не связывалась с современностью. Совместная российско-украинская экспедиция конца восьмидесятых годов уже прошлого века – редкая научная и, скажем так, «некабинетная» попытка осмысления такого соотношения. С практикой не связалась. Итог за окном.

Да, эти города, часть великой дороги, что связывали оба конца континента, а с ними народы и время. Да, все мы о ней что-то слышали, но где конкретно находилась (или находится?), что собой представляла, какая здесь кипела жизнь, какие причины ее породили и почему столь многое, связанное с той жизнью, ушло в небытие. И ушло ли? Какие общественные процессы здесь рождались и к чему они приводили, как все это сказывалось в формировании культурного нашего багажа, как все это связано с современностью, нам известно, в общем-то, мало. По разным причинам. Вот обо всем этом и пробуем поговорить, отдавая себе отчет, что сама эта заявка практически нереализуема. В том числе по причине бесконечности темы.

Летописи и иные источники не очень красноречивы – везде все по крохам. В этом отношении археолог Александр Моця заявил как-то в нашей давней беседе, что ему крупно повезло, поскольку не только знает ответы на некоторые из них, но и лично прошел часть маршрута – от Булгара на Волге до границы с Польшей, и многое увидел собственными глазами. Но, главное, оценил масштаб пути и уровень его организованности – издревле. Ничего подобного по другим отрезкам этого широтного торгового коридора ни в прошлом, ни теперь нет, и на ближайшую перспективу в практике отечественной археологии не предвидится. Хотя бы потому, что сегодня никто не собирается эти отрезки маршрутов освобождать от пут национального, поставленного сегодня во главу всего и вся, тем более делать практические выводы из научных исследований. На Украине, во всяком случае.

- Это была наша совместная с Татарским отделением Российской Академии Наук экспедиция, - рассказывал Александр Петрович. - И касалась она лишь части трансъевропейского торгового пути, который шел от Волжской Булгарии до Киева, а из Киева затем через Краков и Прагу до германского Регенсбурга - на Верхнем Дунае. Это по европейскому направлению – на Запад. На Восток – схема опорных точек, понятно, другая.

С татарской стороны экспедицию возглавил профессор Альфред Халиков (1929-1994). К сожалению, в связи общественными потрясениями начала 90-х годов ХХ века мы не смогли продолжить работу ни в западном направлении, как предполагалось - у поляков и чехов тоже обозначились иные национальные ориентиры, ни в восточном. Сделали разведку лишь до Буга, а дальше все наши попытки завязать контакты на предмет продолжений исследований торгового пути так и остались на уровне вежливых разговоров…

Здесь нужны пояснения. Первое - речь не о трансъевропейском торговом коридоре, а трансконтинентальном, поскольку маршрут отнюдь не замыкался на Булгаре, а шел дальше – на Восток, в глубины Азии, что подтверждается и многочисленными письменными источниками и прямыми археологическими свидетельствами. Об упорядоченной цепочке городов и поселений явно торгово-перевалочного типа, уходящей за Волгу - в глубины Азии, рассказывает в своих книгах Лев Гумилев. Он их видел эту цепочку собственными глазами. Правда, равнодушными. Поскольку экспедиция, в которой он участвовал, ставила перед собой другие цели, – отыскать следы летописного, скорее всего, мифологического Хазарского каганата. Но вовсе не реальную базу для оценок торгового маршрута.

Далее такое наблюдение, уже археолога. Современная трасса, известная как «Варшавка» совпадает в восточной своей части с древним путем «на Булгар» с точностью до нескольких километров. То есть обе трассы почти идентичны – и древняя, и современная. Заметил археолог и такую красноречивую подробность: пограничный переход в нынешнюю Польшу на берегу Буга (Западного) располагается рядом с городищем, датируемым приблизительно XII веком. То есть, это как был наиболее удобный маршрут, продиктованный местностью, так таковым и остался - на века вперед. Потому и сейчас пограничный переход здесь, где в древности караваны делали остановку на отдых перед трудным форсированием реки.

Еще из таких же наблюдений. И на Запад от Киева, и на Восток эти поселения древности выглядят как однотипные, схожие с так называемыми факториями Чехии и Скандинавии. Они не только равноудалены друг от друга, но и «выстроены» в одну цепочку. Всем им, замечено, сопутствовали несоразмерные могильники. В том смысле, что поселения такого незначительного масштаба сами по себе не могли обрасти таким числом захоронений. Это означало – здесь отметилось множество пришлого люда.

- Эти странности – цепочки поселений и несоразмерность захоронений у каждого из них, мы обсудили при встрече с профессором А.Халиковым, который уже давно занимался проблемами взаимоотношений Руси и Волжской Булгарии на рубеже I-II тысячелетий. И поскольку определенная научная база имелась, относительно легко было провести как штабную работу, так и саму экспедицию. Она – экспедиция, продолжалась три года и привнесла определенную ясность не только в детали экономических отношений на достаточно большом участке континента, но также наглядно показала детали быта и интересов живших тогда людей.

Совместная та экспедиция обратила внимание, что маршрут осознанно проложен по верховьям рек. Как сказал мне тогда Александр Петрович, то, о чем только догадывались, не возводя в принцип, стало строгим научным фактом. Такая трасса пути была удобна во всех отношениях. Но главное - отпадала необходимость форсировать водные препятствия в наиболее глубоких их местах. Ведь глубина реки у истока всегда незначительна. Ведь все кавалерийские уставы, действовавшие до середины ХХ века, требовали исполнять правило: если глубина реки не превышала метра, то воинская часть преодолевала препятствие вброд, не спешиваясь.

К тому же, важно, на суходолах, никогда не бывает засухи. И в то же время достаточно воды как для животных, так и путников. Значит, и травостой был достаточным для прокорма животных. Археологи экспедиции заметили также, что курганы по маршруту начали ставить уже с эпохи бронзы. Они играли роль маяков, что тоже важно. Выше водораздела путь был невозможен, поскольку начинались леса, одолеть которые верблюду – наиболее приспособленному к сложностям пути с грузом, было явно не по силам. Граница Леса и Степи (в их геополитическом значении) самым, что ни на есть, чудесным образом совпадала с водоразделом. Эту особенность природы человек сумел издревле учесть в практике и приспособить к своим экономическим нуждам. Знание местности и использование ее особенностей, похоже, было условием жизни. Предок досконально знал пространство и виртуозно пользовался особенностями ландшафта.

Умение справляться с оврагами и реками наверняка считалось очень важным навыком. Но были и другие условия, которые обеспечивали надежное и успешное прохождение караванов по маршруту. Речь о гарантиях безопасности и чтобы гарантия была государственной. И экспедиция ее выявила ее следы. Только при таких условиях можно было ритмично одолевать в караванном варианте суточный отрезок пути в 25-35 км. С уверенностью, что на тебя никто не нападет, не отнимет груз, оставит тебя самого в живых. И после дня пути остановиться для ночного отдыха - на базе, специально для этого подготовленной постоянно живущим на ней населением.

Письменные источники свидетельствуют, что такие государственные гарантии «оговаривались», в частности, при Владимире Святославиче («Святом» – 960-1015), когда участок маршрута между Киевом и Булгаром «работал», считается, с наибольшей интенсивностью. А безопасность «гостей» (купцов) и их товара обеспечивалась системными и долговременными договорами. В рамках пусть еще пока условных государственных границ купец знал, что государство не заберет весь его товар, но и постарается обеспечить защиту и ему, и грузу. По всей протяженности пути. И охотно этим пользовался.

С помощью археологов осознано и такое обстоятельство: если с Востока к Киеву товар доставлялся вьючным способом, то уже дальше, на Запад его в этот период времени везут уже на повозках. Эту характерную и примечательную деталь выявили раскопки экспедиции. И, похоже, что именно так и именно здесь впервые используется повозочный способ доставки грузов - как экономически более выгодный. В свою очередь повозка требует особым образом подготовленных дорожных плотника и кузнеца. Население мест отдыха занимались дренажной осушкой болотистых низин дороги, подсадкой растительных насаждений. В проблемных своих местах дороги медленно обзаводятся покрытием, что также научный вывод экспедиции.

Заметим и такую подробность - еще в середине ХХ века возможное существование сухопутного пути между Киевом и Булгаром как части широтного торгового маршрута предсказал в своих работах академик Б.А.Рыбаков. Даже вычертил его вероятную схему. Трехлетняя экспедиция татарских и украинских археологов доказала предполагаемое. Как условие, уточним, двух геополитических составляющих – Леса и Степи
Известно, что академик Б.Рыбаков предлагал такую экспедицию организовать еще в пятидесятых годах прошлого века. Маршрут высчитал по письменным источникам. Теоретически определил - как говорится на кончике пера. То же в работах академика М.Н.Тихомирова.

- Наши исследования показали, - говорит А.П. Моця, – что ошибался Борис Александрович всего-то на 50 километров. Но само направление проложено им верно. Нам удалось научные предположения привязать к конкретным археологическим объектам. В частности, - к городищам. И объяснить, когда, как и для чего появились. Равно как обозначились и масштабы явления. Стало понятным, почему в археологических раскопках Киева и в древнекняжеской резиденции его предместий – Вышгорода отмечаются по этому времени кости верблюда. Или почему дешевые шиферные пряслица киевского производства попадаются на всем протяжении этой части маршрута – вплоть до Булгара. Конечно, никто не торговал этими пряслицами, никто не считал их особой ценностью, никто специально не вез их на Волгу. Но что мешало караванщику и его помощникам прихватить с собой в качестве сувениров несколько таких удобных приспособлений? А обратным ходом - восточный замочек в виде собачки. Не шелк, не серебро, не меха и не оружие – мелкий сувенир для родни и соседей. Тогда знаки внимания тоже были в цене. Так и расходились на громадные расстояния. Которые в один заход не одолеть ни одному верблюду.

Обратим внимание на то, что «сквозной проход» по маршруту не был ординарным событием. Скорее, - редкостью. Только цели дипломатии и военной разведки заставляли вряд ли частых путешественников пересекать весь континент «одной командой». Что касается собственно товара, то для него четко отработали и широко использовали систему перевалок, Многовековой возраст маршрута позволил довести эту коммерческую операцию до степеней совершенства.

И не только ее. Расстояние от Киева до Булгара через Воронеж составляет 1400 километров. Для их одоления требовалось до 40 дней ритмичного пути. Протяженность одного дневного перехода зависела от животного – верблюда, вола, лошади, лошади в упряжке, то есть транспортного средства, а также от состояния дороги, уровня воды в реках, числа переправ, погоды, времени года.. Через два-три дневных перехода следовала суточная остановка каравана. Места таких суточных дневок называли непривычным ныне словом «манзили», которые друг от друга отстояли приблизительно на расстояния в 70 километров. Слово это ныне не встречается, зато от него масса производных – фамилий, личных имен, особой формы окон, дешевых отелей. Они хоть и звучат странно, - без привычного когда-то обозначения смысла и в фонетических вариантах, напрямую связаны с торговой деятельностью предка.

Заметили исследователи и то, что места для дневок – «манзили», выбирали с учетом оборонительных возможностей местности. Отчетливо видно и то, что именно возле манзилей более обширны погребальные комплексы. Сами эти поселки выполняли сразу несколько функций – охранную, обслуживания и ремесленных центров. Последнее подтверждается обильными находками металлургических шлаков. В западноевропейской части континента такие поселения, как отмечено в отчетах экспедиции, называют «эмбрионами городов». В отличие от среднеазиатских, где города были уже оформлены в достаточно полной мере. К слову, суточный пеший переход воинских подразделений в 40 километров, долгое время по европейским военным уставам считался наиболее оптимальным.

Заметили исследователи и то обстоятельство, что в манзилях - через два дневных перехода, уже начинается, как сказали бы сегодня, большой бизнес - торговля, обмен, договоры. Здесь активное использование услуг ремесленников. Прекращают ходить караваны по этому конкретному участку местности, смещаются либо вовсе исчезают и поселения. Первыми уходят, ремесленники, - без всякого военного давления. Потому что на старом делать уже нечего.

Еще один дорожный поворот. По этим маршрутам когда-то и пытались отыскать, и очень усердно, границу славянства. Б.Рыбаков полагал в свое время, что эта самая граница, находится на расстоянии 10 остановок от Киева и от Булгара. Основание? Здесь, в Цинско-Донском междуречье, располагалась местность с названием «Эртиль». В тюркской своей основе «урта-юл» означает середину пути. Считалось, что за пределами этой области начиналась «булгарская» территория. Кстати, местная речка здесь и сейчас Эртиль. Любопытно и то, что до Животинного под Воронежем археологи находят керамику, преимущественно, такую, как и под Киевом, а далее – на Восток, все больше горшки и черепки с «азиатскими отличиями». Впрочем, такой подход - различать этносы и культуры по керамике в самой археологической среде вызывает критику. Хотя бы потому, что два мастера одной деревни выдадут по итогу отличные друг от друга ремесленные продукты. Местная традиция - это, конечно, серьезно, но вряд ли ее ли можно возводить в научный принцип. Скорее, наоборот.

Впрочем, важней другое. Археологические находки по линии маршрута вполне определенно говорят о его торговом предназначении, чему немало подтверждений. К примеру, в одном из поселков по старому караванному пути – речь о Зеленом Гае близ нынешних Сум, отыскался вдруг арабский дирхем (рис.). Да не просто дирхем, а еще и африканской чеканки. В самом Киеве арабские монеты попадаются целыми кладами – и их насчитывают сотнями. Скажем, клад серебряных монет, которые по предположению могли чеканить в Булгаре, найден по древней Черниговской дороге.

Однако, заявления археологов, что главным предметом торговли по маршруту были в основном шелка и другие предметы роскоши, вряд ли состоятельны. Хотя бы потому, что такие предметы экспорта как меха и не меньшего спроса киевское стекло, сохранялись плохо. Список «товарной номенклатуры» много шире. К примеру, посмотрим на найденную в селе Шестовичи, что в нынешняя Белоруссии, декоративную накладку воинского щита. Она выполнена в виде панциря черепахи (рис.). Роль черепахи в индоиранской и китайской мифологии, включая «научные» представления времени, широко известна. Это к тому, что одна идея пронизывает пространство по всей его протяженности – от Скандинавии до Шанхая. Везли и самые разные вещи бытового обихода. Кто-то из купцов, например, доставил из Булгара в Киев замысловатую вроде бы курильницу, которую на радость археологам откопали в наше времена (рис.).

Важно и то, что экспедиция пришла к выводу, зафиксировав его в отчетах, что торговые операции осуществлялись преимущественно в сухие и теплые периоды года. поскольку зимний путь не всегда доступен из-за низких температур - как на киевском, так и на булгарском отрезках пути. Да и снеговые заносы не только затрудняли ориентацию на местности, но и само передвижение, поскольку в снегу вязли, как отмечено в письменных источниках, люди – «по пазуху», а животные –«по чрево». А снега в узких предлесных полосках, по которым вынужден был двигаться караван, да и в оврагах, балках обильны как нигде больше. Испуганная лошадь, что беспомощно перебирает ногами в снегу, далеко не самый быстрый транспорт. К тому же зимой более чем остро вставал вопрос о запасах кормов для вьючных животных, и пропитания – для путников. Это к состоятельности современной идеи, что «татаро-монгольские войска покоряли территорию Руси преимущественно в зимнее время». Появилась такие версии в осмыслениях нестыковок и несуразностей «кровавого нашествия» (в частности, в работах Ю.В.Емельянова). От вопроса: а было ли подобное в принципе? До ответа - фантазии!

Экспедиция интересовалась и вариантами переправ через крупные реки. Не могла не интересоваться в рамках темы исследования. Если в отношении места пересечения Днепра была полная уверенность, то Волга вызвала затруднения. Участники экспедиции сошлись на том, что наиболее удобное место для переправы находилось у села Кайбелы. Здесь, так же как и в Киеве (у Выдубичей), посреди реки - за отмелью, находился остров, и один из рукавов можно было форсировать вброд. Сложность, как и на Днепре, представлял только второй рукав. Удобными в этом месте были и спуски к волжскому обрезу воды. Выбор пал на Кайбелы. Название села на тюркских языках означает – «будь смелым». Для чего? Для переправы, которая до сих пор считается серьезным препятствием на местности.

Обязательным было наличие оврага для спуска к воде. Крутизна правого берега и колоссальная затратность работ для создания искусственного съезда требовали поиска удобной местности. Однако полной уверенности в отношении места перехода на левый берег Волги все еще нет. Экспедиция пришла к выводу, что вполне приемлемым вариантом для переправы могло быть и местечко, южнее Ульяновска (в 13-15 км), где по письменным источникам XVII-XVIII вв. упоминается город Синбир (с татарского – «ты единственный»). Старое название Ульяновска – Си(н)мбирск, явно продиктовано именно этим «переправным обстоятельством». Однако один из исследователей - А.В.Вискалин, предположил, что такую переправу можно было бы устроить и от восточной части Жигулевского мыса или в излучине у современного Ставрополя.

Под Сумами экспедиция обследовала местечко с романтическим названием Зеленый Гай. Здесь, всего в десяти километрах от современного областного центра, найден один из крупнейших на Украине древних могильников, появление которого однозначно связано с жизнеобеспечением широтного торгового пути - еще того, булгарского времени. Не случайно столетия спустя и нынешние Сумы, с их первоначальной торговой ориентацией и прямым купеческим интересом появились именно в этом месте – сначала в виде казацкого охранного поста, который с постепенной реанимацией экономической активности в степи развились в достаточно крупный город. Но уже в новых экономических и исторических условиях. Точно так же набрала силы и маленькая крепость Казань. До нынешних экономических высот она была поднята не сухопутной дорожной системой, а водной. Само название Сум связано, скорее всего, не с сумой, как часто утверждается с умным ученым видом, а с тюркским обозначением денег – сом, сум в разной их фонетической огласовке. Что само по себе повод вспомнить о так называемом Стародединовском кладе, обнаруженном относительно недалеко - в нескольких переходах к западу от наших Сум.



В новой истории белорусская деревня Старый Дедин стала известной после того, как летом 1926 года крестьянин Трофим Гудков во время пахоты своего участка натолкнулся на глиняный горшок с явно очень старыми монетами. Местные активисты Алесь и Павел Прудниковы рассказали о находке в заметке для «Беларуская вёска». Та передала сообщение в Академию Наук БССР. В Минске после детального анализа пришли к выводу, что монеты (201 куфический дирхем, 2 германских динария, византийский милиарисий и иные) относится к первым годам прошлого тысячелетия. – не позже 1065 года. Найденные в кладе дирхамы чеканились в Антиохии – одной из 16, Багдаде, Хамадане, Исфане, Балхе, Самарканде, Бухаре и в других местах. Без сомнений, клад принадлежал богатому купцу, который в перипетиях бытия прикопал его здесь в тайном месте, где смыкались ветви широтного и одного из меридианных торговых путей. Клад хранился в Белорусском государственном музее и похищен во время Великой Отечественной войны. У въезда в деревню установлен памятный камень с надписью о знаменитой находке. Это чистенькое и аккуратное село, как и все иные в Белоруссии, и без всяких намеков на давнее прошлое, пару раз проезжал при выездах в Могилев. Что такое вёска? От древнерусского - деревня. В современном виде слово весь сохранилось не только как обозначение одного из финно-угорских местных племен. Но и в значении мир, окружение. «По городам и весям я мотался, Где только я не побывал…» (А. Сизых).

Но любопытней всего схема мест чеканки монет, поскольку она соотносит обозначенный вектором Степной коридор в его связи с древнейшими городами, напрямую связанными с Великим шелковым. Если места этой чеканки соединить общей ломаной линией, то получим четкое представление не только о том, как именно этот Шелковый пролегал на местности, но и как именно стыковались между собой два параллельных торговые пути древности. При реальном отражении линии Степного увидим, как увязывались в целое и Булгар и Дедин, и Киев с Сумами поблизости, Варшава с Регенсбургом и Вормсом. Как брякнул однажды дид Панас на первом канале УТ, «Ось така, малята, картина получается!» Если в рамках в рамках норматива.

Но, как говорят в Одессе, эта самая картина маслом важна своим иным обстоятельством. Российская империя. умышленно подсаженная кланом Романовых на иглу идеологии западничества развивала Степной коридор по линии связи с Европой. Это же направление по наследию стало определяющим и в советское время. Отсюда тема намеренно опережающего развития Донецка, Харькова…, а с ними и взлета всей Украины. Но в реалиях сего дня украинская часть Степного пути оказалась заблокированной. Если точнее, с уже практически перенесенным потоком транзита на Старую и Новую Смоленские дороги, о чем подробно уже рассказывали. Это обстоятельство во многом определило не только украинский провал, судьбу Украины в ближайшем будущем, но и всю череду незавидных общеевропейских проблем, что на пути стремительного развития. К тому, что не к месту помянутый и охотно разнесенный по Сетям афоризм дида Панаса логичнее размещать в этой части текста. ▲ декабрь 2016 г. Бишкек KR

Александр Федорович МАСЛОВ, журналист , писатель. Для РМУ


ДРУГИЕ НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:

Степной коридор: по следу небесного пса;

Ельнинский тупик Киева;

Шелковый путь – удавка, но никак не России;

О языковом единстве, корнях и масштабе;

Что такое Киев?