Как новая фаза идеократического подъема в современной России рассматривается евразийская доктрина. Возрождению евразийства в России способствовали труды выдающегося российского историка, востоковеда и географа Льва Гумилева (1911-1992) .

Евразийская доктрина, зародившаяся после краха белого движения, была попыткой осмысления октябрьской катастрофы на основе выработки нового русского мировоззрения. Евразийское движение наиболее широкое распространение получило среди русской эмиграции, искавшей альтернативу советскому коммунизму.

Трагический парадокс истории. Белая гвардия после эвакуации из Крыма и Новороссийска оказалась в Константинополе и на выжженном солнцем Галлипольском полуострове. Оказалась там, куда столетиями стремилась российская геополитика — на берегах Черноморских проливов — Босфора и Дарданелл. Оказалась не в качестве победителей, а — эмигрантов. Крах белого движения и трагедия Галлиполи привели к необходимости осмысливания последствий революционного переворота в России. Здесь в Галлиполи на контрасте ностальгии об утраченной Родине и пустынных берегов Херсонеса Фракийского, возможно, и созрел призыв к обновленному образу будущей России.

Формально рождение евразийства связывают с выходом в 1921-1922 гг. в Софии сборников статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения» и «На путях. Утверждения евразийцев». Евразийство или «географический материализм», основанный на «всехристианском православии» одни считают антиевропейским тоталитарным учением, другие — проектом будущего для России.

В отличие от геополитической концепции «атлантизма», базирующейся на идеологии «талассократии» (морского могущества), «евразийство» основывается на принципах «теллурократии» (могущества континента). Непосредственное влияние на формирование евразийства оказала мессианская идея высокого исторического предназначения России, получившая развитие у славянофилов (А. Хомяков, И. Киреевский, С. Аксаков и другие), у социологов и философов Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и Л.П. Карсавина. Представления об особом типе «евразийской» культуры базировались, прежде всего, на теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского.

Создатели евразийства филолог и историк князь Н.С. Трубецкой (1890-1938), географ и геополитик П.Н. Савицкий (1895-1968), сын великого русского ученого-естествоиспытателя — историк Г.В. Вернадский (1877-1973), философ и православный богослов Г.В. Флоровский (1893-1979), историк и философ права Н.Н. Алексеев (1879-1964) и другие интерпретировали Россию как самодостаточный культурно-исторический «континент». В основе евразийской доктрины лежат представления о России как особом целостном культурно-географическом пространстве – «континенте Евразии» — наряду с собственно Европой и Азией. В результате многовекового движения на Восток Россия ассимилировала многие местные народы и приобрела новую социокультурную идентичность. Россия стала не европейской и не азиатской страной, а евразийским суперэтносом - государством.

Великая Евразийская степь трижды объединялась Тюркской, Монгольской и Российской империями, и каждый раз утрата рубежных коммуникационных функций (транзитной торговли и др.) приводила к гибели империй. Например, Монгольская империя обеспечивала торговые коммуникации между Востоком и Западом. Путь из Хан-Балыка (Пекина) был проложен в золотоордынскую столицу Сарай и далее к черноморским торговым факториям, проданным опытным генуэзским и венецианским купцам, выступавшими посредниками в торговле с Европой. Таким образом, геополитическая задача контроля евразийского пространства в прошлом была обусловлена и ее геоэкономической функцией — сохранением транзитной торговли между Востоком и Западом.

В евразийской концепции борьбы Леса и Степи особое внимание уделяется границе, где в результате этнических контактов рождаются новые народы. Здесь просматривается аналогия с фундаментальными понятиями геополитики — борьбы Суши и Моря, граница которых — «береговая зона» служит их синтезом, форпостом освоения, включая колонизацию, заселение, хозяйственное освоение и изменение природной среды.

Николаю Сергеевичу Трубецкому, сыну русского религиозного философа С.Н. Трубецкого, принадлежат труды, оказавшие огромное влияние на евразийское движение: «Европа и Человечество» (София, 1920), «О туранском элементе в русской культуре» (Берлин, 1925), «К проблеме русского самопознания» (София, 1927), «Об истинном и ложном национализме», «Наследие Чингисхана» и другие. Этот аристократ и европейский интеллектуал объяснял содержание культурного переворота двадцатого столетия кризисом и исчерпанностью западноевропейской (романо-германской) культуры, видя в ней угрозу остальному человечеству. Ответственность за безудержную европеизацию в Россию он возложил на русскую интеллигенцию, насильственно разрушавшую самобытную отечественную культуру в погоне от «отсталости» и «косности» к «благам цивилизации». По мнению Трубецкого, евразийские народы связаны общностью исторической судьбы: «Отторжение одного народа из этого единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и должно привести к страданиям» [2].

И сегодня и тысячелетия назад известно стремление к подражанию соседям, более богатым и многочисленным. И как велико искушение «приобрести» это «жизненное пространство». Соединенные Штаты Америки мечтают повторить подвиг Чингисхана, установившего геополитический контроль над Великой Евразийской степью от Карпат до Хингана. Американская евразийская геополитика нацелена на «Хартленд» или «сердце мира», как главную точку опоры для мирового господства. Военная мощь США не вызывает сомнений, но Америка не обладает опытом Монгольской империи.


Евразийские этносы жили сравнительно благополучно на своей родине. Но, проникая к более богатым соседям или принимая их у себя, они гибли. Не были исключением и средневековые монголы. Вбирая в себя новые этносы и новые стереотипы поведения, они из евразийцев превращались в химеру. Проникая в Китай, победители быстро ассимилировались в океане людей.

В статье «Об истинном и ложном национализме» Трубецкой отмечает, что истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих народов или в навязывании соседям своих навыков и представлений. Он заключается в истине самопознания, хорошо известной по древним афоризмам — «познай самого себя» и «будь самим собой» [3]. Лев Гумилев углубил концепцию культурно-исторических зон Н. С. Трубецкого для интерпретации всемирно-исторических процессов. Когда сталкиваются два и более суперэтноса, возникает подражание и нарушается принцип самопознания.

Евразиец Петр Николаевич Савицкий так формулировал истоки евразийской геополитической концепции: «Скажем прямо: на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, хотя и полярное, противостоит единственное монгольское ощущение континента: между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний и освоений — тот же дух, то же ощущение континента» [4]. Ученый подчеркивает особенности формирования России-Евразии: «Прежде всего, укажем следующее: без «татарщины» не было бы России... Великое счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, и никому другому. Татаре — нейтральная культурная среда, принимавшая «всяческих богов»... Если бы её взял Запад, он вынул бы из неё душу...» [5].

В «Геополитических заметках по русской истории» Савицкий следующим образом формулирует единство Евразии: «Евразия, как географический мир, как бы «предсознана» для образования единого государства. Но только в конкретном историческом процессе реализуется это единство» [6]. Процесс создания России-Евразии как геополитического единства в основных чертах завершился к концу ХIХ века. В ХХ веке страна вступила в полосу «мутаций», когда исторические ценности подверглись пересмотру и переоценке. Сама по себе «мутация» не разрушает традиции, она только видоизменяет её. Поэтому, «как было в прошлом, так и остается в настоящем: ключ к пониманию современности в значительной степени лежит в познании историческом» [7].

Заочное знакомство Петра Савицкого и Льва Гумилева состоялось в 1956 г. через известного ленинградского профессора-историка М.А. Гуковского, сидевшего в мордовских лагерях, а через десять лет они впервые встретились в Праге на Археологическом конгрессе. Переписка двух ученых продолжалась до смерти Савицкого, письма и труды которого оказали первостепенное влияние на формирование пассионарной теории Гумилева. Именно благодаря Савицкому идеи Гумилева, долгие годы замалчивающиеся на родине, были донесены до научной общественности на Западе.

Один из организаторов евразийского движения Николай Николаевич Алексеев, русский историк и философ права, в фундаментальном и программном для евразийцев труде «Теория государства» (Париж, 1931) и других работах опровергает мифотворчество западников и славянофилов. Алексеев сформулировал представления об «идеократическом государстве», в основе которого лежит единая интегрирующая государственная идея. Однако реальные результаты авторитарных «идеократий» в Германии, Советском Союзе и Италии привели ученого к идеи «демократичности» евразийской государственной модели. Исходя из важнейшего для евразийцев принципа «познай себя и будь самим собой», ученый провел уникальное исследование мировоззрения рубежных субкультур — казаков, старообрядцев, «заволжских старцев» и других. На основе народных представлений о «Государстве Правды» Алексеев дает ключ к пониманию путей и судеб народов России-Евразии. Ученый, воспитанный и получивший образование в традициях европейской культуры, написал пророческие слова в труде «Введение в изучение права» (1918): «Мы велики размахом. Мы бедны мыслью. Мы не сумели осмыслить наш размах, не сумели осветить его новым общественным сознанием и новой идеологией. Безграничный общественный простор, боязнь всяких принудительных и правовых форм характеризует наше социальное сознание в отличие от западного» [8].

Таковы взгляды основателей евразийства. Но даже самые блестящие научные построения оказываются бесполезными, если забывается главное действующее лицо — политическая элита. Известный философ и писатель Александр Зиновьев так подвел итог обвала коммунизма и наступления колониальной демократии: «Высшая власть выпустила джина кризиса из бутылки своими нелепыми и безответственными реформами и установками. И сделала хорошую мину при плохой игре: превратившись в марионеток неуправляемого процесса, она стала изображать роль сознательного реформатора общества» [9].

Евразийство как «мыслительное движение на опасной грани философствования и политики» благодаря трудам Льва Гумилева получило широкое распространение в последние годы советской власти. Это учение оказало влияние на формирование неоевразийства — одного из направлений российской геополитической мысли после распада Советского Союза. И сторонники этого движения (от Александра Дугина до Игоря Панарина) выступают за Евразийский Союз на основе интеграции России, Украины и Белоруссии.

Евразийский соблазн трансформировавшийся в идеологию «православных большевиков», в конце концов, возродился на развалинах красной империи и используется в борьбе за власть. Евразийство рассматривается как идеология восстановления целостности постсоветского пространства на основе новой славяно-тюркской интеграции. Однако идеи «отцов-основателей» евразийства вернулись на родину, когда преимущественно беспочвенная коррумпированная элита оказалась неспособной на созидательную деятельность, предпочитая удовлетворение своих «шкурных интересов» в компрадорской форме.

Ныне существует несколько геополитических разновидностей евразийства: Россия-Евразия как держатель хартленда, «Евразийский конфедеративный союз», «евразийский остров», «евразийский мир» с осью Германия — Россия — Китай. Кроме того, великорусско-имперская разновидность евразийства стремиться вернуть утраченный статус мировой державы, выступает против создания правового демократического государства, рассматривая мир как арену борьбы морских «атлантистов» (англосаксов) и континентальных евразийцев, представленных Россией и романо-германцами.

Созданное после геополитического самоубийства СССР Содружество Независимых Государств (СНГ) стало первым прообразом Евразийского Союза. Но СНГ не стал эффективным региональным политическим и экономическим образованием и часто характеризуется как цивилизационная форма развода России и новых независимых государств.

Российская власть слабеющей, но великой в прошлом державы, с невнятной внешней политикой с оглядкой на Запад, а в последнее время и на Китай — за последнее два десятилетия предала всех, кого только можно было предать, и в первую очередь русских в ближнем зарубежье. Кроме того, она боится говорить о русских как титульном народе. В последние годы ослабление президентской власти в угоду «отца нации» только усилило этот процесс. Поэтому на постсоветском пространстве СНГ сегодня активно действуют мировые геополитические игроки — Соединённые Штаты, Европейский Союз и Китай. Если вполне очевидно присутствие Китая в бывших среднеазиатских республиках, то в последнее время усилилось «стратегическое партнёрство» с Китаем России, Белоруссии и Украины.

Характерной чертой постсоветского пространства стали перманентные конфликты между странами СНГ, в первую очередь между «братскими» славянскими народами — Россией, Белоруссией и Украиной. Новые независимые государства часто рассматривают Россию как «старшего брата», который как дойная корова должен поставлять им энерго- или другие ресурсы по льготным ценам и при этом, одновременно, проводят недружественную политику в отношении Москвы.

Особенно ключевую роль на постсоветском пространстве играют российско-украинские отношения. По мнению западных аналитиков в отношении коррумпированной демократии России Европейский Союз проводит Realpolitik, а Украина в геополитическом отношении является «серой зоной» или ничейной землёй (terra nullius).

Украинская многовекторная внешняя политика протянутой руки ведет к полной утрате суверенитета и возрастанию влияния на Киев мировых геополитических игроков. Интеграция с Украиной укрепляет российский статус великой державы и позволяет за счет кооперации сохранить мощный военно-промышленный потенциал. Европейский Союз заинтересован в расширении потребительского рынка за счет Украины без абсолютных гарантий евроинтеграции. Поэтому в качестве «пряника» предлагает Украине наряду со странами Северной Африки европейскую политику соседства или «Восточного партнёрства». Соединённые Штаты проводят последовательную политику, чтобы не допустить усиления имперских амбиций России за счет Украины, которую рассматривают в качестве своей «пятой колонны» в Европе.

Украинская власть, независимо от цвета, декларирует европейский выбор и одновременно сделала все возможное, чтобы по макроэкономическим показателям дистанцироваться от Евросоюза. В последнее время на внешнюю политику Украины стал оказывать влияние Пекин, подписав с Киевом соглашение о «стратегическом партнёрстве».

Поэтому в обозримом будущем возможно только сохранение СНГ как «брак по несчастью» в условиях финансового кризиса и дефицита бюджетов в ряде новых независимых государств. Новая форма этого «брака» была предложена перед президентскими выборами «лидером российской нации», озвучившего идею создания Евразийского Союза. С пространными публикациями выступили так же президенты Белоруссии и Казахстана. На весть о скором пришествии «Евразийского Союза» российское телевиденье ответило захлёбывающими от радости телешоу. Как в недавнем прошлом известие о российско-американской «перезагрузке», закончившейся очередным пшиком.

Новое — хорошо забытое старое. Евразийский проект впервые был озвучен президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым еще в 1994 году. И только когда российская власть почувствовала падение рейтинга своей бурной деятельности по созданию олигархического коррумпированного государства, проект был извлечен из небытия, чтобы привлечь на свою сторону национально-патриотическую часть электората.

В результате разворота внешнеполитического российского курса с Запада на Восток было метко убито сразу два зайца. Двадцатилетний юбилей СНГ ушел в тень нового эпохального образования — Евразийского Союза. А анализ итогов провального проекта заменен пустопорожними дискуссиями о будущем Евразийского Союза как воскресшего на обломках Советского Союза одного из мировых полюсов экономической силы. Возможно, из-за скромности российская власть умалчивает, что евразийский полюс уже создан, но не той «силы». В докладах неправительственной международной организации по борьбе с коррупцией Transparency International члены будущего Евразийского Союза традиционно занимают «почетные места» наряду с центральноафриканскими республиками и Папуа-Новая Гвинея. То есть интеграция на постсоветском пространстве уже состоялась. И Евразийский Союз может с полным правом позиционироваться в мире как евразийский полюс коррупции, наряду с Центральной Африкой.

Оппоненты создания Евразийского Союза считают этот проект очередной пиар-акцией кремлёвской власти, не имеющего ничего общего с классической евразийской доктриной. Как российская власть, провозгласившая в 90-е годы курс к богатому «пузу» Запада, сможет эффектно вновь повернуть на 180 градусов к Евразийскому Союзу?

Как Запад разрешит российским олигархам, вывившим активы стратегических предприятий в офшоры и на Запад создавать Евразийской Союз?

Владислав Иноземцев в статье «Минусы интеграционных плюсов» [10] характеризует проект Евразийского Союза как маргинальную интеграцию. Мировыми геоэкономическими полюсами выступают США (ВВП $14 трлн.), Евросоюз (ВВП $15 трлн.) и Китай ($11трлн.). Евразийский Союз с $2,7 трлн. только при воспаленном воображении может претендовать на роль еще одного мирового полюса экономического и технологического развития. Кроме того, у истоков европейской интеграции были относительно равновеликие Германия и Франция. ВВП Евразийского Союза превысит российский всего на 15%. А утверждение, что Евразийский Союз будет строиться на единой «ценностной основе» как «неотъемлемая часть Большой Европы» выглядит как профанация. В результате интеграций без Украины Россия получит незначительные геополитические преимущества, за которые будет вынуждена платить экономическими преференциями.

Чтобы занять достойное место в современном мире государства активно используют интеграционные процессы. Поэтому Евразийский Союз мог бы стать эффективным проектом при наличии государства - лидера, обладающего не только экономической мощью, но привлекательной социально-политической моделью. Российская власть завершила формирование модели олигархического коррумпированного государства, не притягательной для евразийских народов. В результате произошло столкновение рыночного и религиозного (исламского) фундаментализма. Преодолеть который кремлевская власть не сможет, если не победит рыночный фундаментализм с пропастью социального неравенства. Поэтому велика опасность, что никакого Евразийского Союза не будет, кроме коррупционного и имитационного.

Владимир Дергачев

Примечания

1Аверинцев С. Несколько мыслей о «евразийстве» Н.С. Трубецкого. — Новый мир, 2003, № 2.
2 Трубецкой Н. Наследие Чингисхана. – М., 2007.
3 Николай Трубецкой Об истинном и ложном национализме. — В сб.: Пути Евразии. — М.: Аграф, 1992.
4 Петр Савицкий Континент Евразия. — М.: Аграф, 1997.
5 Там же.
6 Нttp://gumilevica.kulichki.net/SPN/spn04.htm.
7 Там же.
8 Николай Алексеев «Введение в изучение права». М.,1918. http://www.e-nasledie.ru/ras/view/publication/browser.html?clear=true&perspective=popup&id=42080868
9 Александр Зиновьев Коммунизм как реальность. — М.: Центрполиграф, 1994, с. 478.
10 Иноземцев В. Минусы интеграционных плюсов. – Известия, 2 ноября 2011 г.

Источник