180 лет... 180 лет минуло с горького, лютого дня: в 14 часов 45 минут в городе Санкт-Петербурге, в доме №12 на Набережной Мойки остановилось сердце Александра Сергеевича Пушкина.

Встанем, помолчим в эту минуту...

И – вспомним:

«Национальной трагедией России» назвал гибель А.С. Пушкина видный русский писатель, историк, литературовед, критик, философ В.В. Кожинов.

Ф.М. Достоевский в своей уникальной речи на открытии памятника Пушкину в Москве сказал: «Если бы жил он дольше, может быть явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь еще смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений, споров, чем видим теперь» (здесь и ниже курсив мой – Л.В.)

Да, мыслящие современники, и позднее – многие, понимали: «Если бы судьба подарила ему еще 15-20 лет жизни, то вся последующая судьба России могла бы стать иной, ибо гений Пушкина безошибочно различал верный путь там, где остальные только беспомощно топтались или шли по неверному пути» (Б. Башилов).

«Со смертью Пушкина, – писал Башилов, – Россия потеряла духовного вождя, который мог бы увести ее с навязанного Петром I ложного пути подражания европейской культуре. Но Пушкин был намеренно убит врагами того национального направления, которое он выражал...»

«Главной опорой русской национальной жизни» назвал Пушкина академик, директор ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом) Н.Н. Скатов, заметил, что поэт выходил на поединок с Дантесом «и за честь страны как ее главный представитель» (курсив автора – Л.В.) А что же до «густого, все время помешиваемого варева, где будут и сплетни, и анонимки, и спровоцированные свидания», то здесь «трудились опытные повара высшей квалификации», а «Дантес там был всего лишь способным поваренком» (здесь и ниже курсив мой – Л.В.)

Никто из мыслящих и чувствующих не принимал и не принимает «чисто семейного» толкования причин смертельной дуэли А.С. Пушкина.

Исследователь Е. Грот писал в статье «Дуэль и смерть Пушкина»: «...злые силы сделали Наталью Николаевну игрушкой и орудием своих черных планов. Если бы им не удалось использовать Натали, они нашли бы другой способ, но Пушкина они все равно бы погубили»; «Убит был не ревнивый муж. Орудием гнусных интриг был убит общественный деятель, неугодный темным умам».

...Стонет земля моя от засилия расплодившихся «темных умов», «пустых сердец». И, как и 180, и 30 лет тому назад, и, увы, - сегодня, они не в состоянии понять наши Боль и Скорбь.

Не забуду, не устану напоминать слова удивления молодого американца после экскурсии на Мойке, 12: «Странный русский народ, – вы уже 150 лет плачете, что его убили».

Уже 180 лет...

Плачем, странные, особенно сегодня – в Одессе, оскорбленные, униженные кощунственной «Тенью Пушкина», брошенной под ноги толпе на поругание. Потешая, очевидно, «цивилизованный» мир…

А он-то – «"Цивилизованный мир" продолжает строить свою потребительскую "империю добра", уже очевидно чреватую – об этом внятно свидетельствует западная культура – пресыщением, смертельной тоской и страхом, – продолжает, словно не подозревая о том, что "хандра хуже холеры, одна убивает только тело, другая убивает душу" (Пушкин), и что не мечтать надо о том, чтобы "разодрать" и перекроить наш духовный строй по общепринятым меркам, причесать Россию по-иному и приспособить к интересам "цивилизованного мира", а Бога молить о том, чтобы она оставалась такою же странной, такою же неудобной для этого мира страной, ибо –

"Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь..." (2 Фес. 2: 7).

Однако главный спрос – не с них, а с нас: мы и сами не содрогаемся и ничему не научились; сами не пытаемся по совести осмыслить нами же данный миру "важный урок" (Чаадаев) – урок христианской страны, пошедшей по ложному пути, – а продолжаем, попав на этом пути в катастрофические обстоятельства, либо роптать на свой жребий и ждать, когда все будет так, будто ничего не случилось, либо править пир во время чумы, опьяняясь на нем помоями» (В.С. Непомнящий. Удерживающий теперь; курсив, п/ж автора – Л.В.)

Радуюсь чувствам и словам А.А Ахматовой, не хочу терять надежды, что и мы будем вправе их разделить: «...Теперь настало время вывернуть эту проблему наизнанку и громко сказать не о том, что они сделали с ним, а о том, что он сделал с ними.

После этого океана грязи, измен, лжи, равнодушия друзей и просто глупости полетик и не-полетик, родственничков Строгановых, идиотов-кавалергардов, сделавших из дантесовской истории вопрос чести полка, ханжеских салонов Нессельроде и пр., высочайшего двора, заглядывававшего во все замочные скважины, величавых тайных советников – членов Государственного совета, не постеснявшихся установить тайный полицейский надзор над гениальным поэтом – после всего этого как торжественно и прекрасно увидеть, как этот чопорный, бессердечный ("свинский", как говаривал сам Александр Сергеевич) и уж, конечно, безграмотный Петербург стал свидетелем того, что, услышав роковую весть, тысячи людей бросились к дому поэта и навсегда вместе со всей Россией там остались.

"Мне надо привести в порядок мой дом", – сказал умирающий Пушкин.

Через два дня его дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет не видел…

Он победил и время и пространство.

Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург. И это уже к литературе прямого отношения не имеет, это что-то совсем другое. В дворцовых залах, где они танцевали и сплетничали о поэте, висят его портреты и хранятся его книги, а их бедные тени изгнаны оттуда навсегда».

Да будет так! С Пушкиным родились, росли, мужали. С Пушкиным – воскреснем. Здесь, на нашей земле! Веря, зная:

...Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит –
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Людмила ВЛАДИМИРОВА, канд. мед. наук, член Союза писателей России

P.S. Прими, благосклонный читатель, не осуждая, небольшую подборку моих стихов: дань благодарной, Светлейшей Памяти, непреходящей Боли и – неистребимой Веры:

Как болит!..

Знаю, как скрипелось
Негрскими зубьми!
М. Цветаева

Как болит – навечно! – этот миг:
Торопил: «Что ж не несут морошки?»
Петербург заснеженный поник
У двери, где бюллетень...
Из ложки
С Ташенькиных рук – совсем немножко,
И – затих...

Ягодка невидная, моченая,
«Из семейства розы» – по-ученому,
С мшистых северных болот, родимая,
Ты утешила сынка единого,
Став земным желанием последним.

Бедным –
Им, кому бананы, ананасы
Шлют дантесы нынче на «Парнасы»,
Предающим стежки и дорожки,
Не познать вкус Чести и морошки.

Жги,
Пытай, распни, терзай зверьми –
Не прощу скрипелось как зубьми...

14 февраля 1997

* * *

Так получилось, что в канун мы
Сподобились быть в доме Думы.
Ожгли. Но, выйдя, как впервые
Вдруг увидала: Всеблагие!
Не в профиль даже, не – анфас,
А – задом к дому он! И враз
Расхохоталась.
Ширь бульвара,
Платаны, старенькая пара,
Девчушка с книжкой – к ним лицом!
И впрямь, общаться с неким «...ом»?
Пусть полный он, иль – полу-... Ей! –
Всё равно! Князь или плебей,
Власть та, иль эта – грязь, дурь, шум
И – суета. Властитель дум –
Лишь Бог и он.
Но... к Думе – задом?!
Гляди, командуют парадом:
Срывают имена с домов!
А вдруг приказ уже готов:
«Кру-у-гом!» «Народа интересы, –
Уверят, – граждане Одессы,
Лишь в том, чтоб ел глазами нас!..»
Тогда останется: анфас
И пушку! То-то будет мило!..
Ну, не пугайтесь, пошутила...

6 февраля 1998

* * *

Описывай, не мудрствуя лукаво,
Все то, чему свидетель в жизни будешь...

А. Пушкин

В трясине лжи, под чавканье сапог,
придонных, всплывших пузырей вдыхая
(как аромат «Шанели»…) вязкий смог,
как Германн – в картах, ад увидев раем;
в обугленной пустыне душ и тел,
распятых на потеху «кабальеро»,
в метаниях бесплодных озверел
ум в клетке, притворившейся вольерой.

Что воли нет – не только счастья! – знал,
но в выборе меж клеткою и клетью
надежды на вольеры возлагал:
доверчив и наивен, словно дети.
Но смерти нет, пока не сломлен дух,-
спасен Молитвой двух тысячелетий!
Еще – на помощь: ставит зренье, слух –
«Душа в заветной лире» двух столетий.

Молю Того, Кто – Слово и Любовь;
Певца молю земли родной и речи,
чтоб различать учили навь* и новь,
глаголом жечь, но – удержать от сечи!
В трясине лжи, под чавканье сапог,
в обугленной пустыне душ и тел,
когда росток взойти и выжить смог,
то лишь затем, чтоб рассказать сумел.

10 февраля 1999
----------------
* навь – мертвечина, мертвец (старослав.)

* * *

Девичья комната – молельня.
Пред аналоем – Твой портрет.
Будь Псков, иль – Нижний,
Даже – Ельня –
Вопросов нет.

Но здесь – Париж.
И речью русской,
Письмом – самой! – так
Овладеть,
Что капли крови в ней
Французской
Не разглядеть?!.

«Нет, искупить я не сумею...
Но – слышать не могу о... том».
Безбрачие: «Плодить не смею!»
И... – «Там – мой дом!»

Русь, Пушкин, стих его –
Святыни
Леонии-Шарлотты.
Плен –
По доброй воле.
Сердце стынет:
Отец – Дантес-Геккерн.

18 марта 1999

Выстрел – мой!

Он лежал на белом снегу,
Черный плащ – в изголовье...
Как хотите, забыть не смогу:
«Выстрел – мой!» – он промолвил.

«Выстрел – мой!» – за жену – «А, зась! –
Машку, Сашку, и – Гришку, Наташку...»
«Выстрел – мой!» – в похотливую мразь,
В грудь – подонку! Ишь, выставил ляжку!..

«Выстрел – мой!» – в этот «высший свет»
С их Геккернами, Нессельроде...
В оскорбляющих Божий Свет,
В унижающих святость Рода!

«Выстрел – мой!» – в их тайную сеть:
Кубло змей – безродных, спесивых...
«Выстрел – мой!» – за Любовь, за Честь,
За страданья моей России!..

Не твердите: «Не мстить просил...»
Не учите: «Простил...» Велик – он.
Мне на мщенье не хватит сил,
Но – простить?! Ликующим кликам?

До конца, до последней точки,
На коленях, не уставая,
Я молить буду: «Помни Сыночка!
Не прощай их, земля родная!»

Не морочьте: «Христос велел нам...»
За себя я прощу деткам сучьим...
За него и за Русь – нет колена,
Что прощенье сполна получит.

10 февраля 2003

Встань!

...Россия! встань и возвышайся!

Александр Пушкин

Поэт и творец Божией милостью, он сам явился
Божией милостью для Русской земли,
которую увенчал навсегда своим высоким
лучезарным талантом.

Митрополит Анастасий

«Божья милость для Русской земли –
Пушкин», – молвил отец Анастасий.
Современники не сберегли,
Мы увязли в грязи разногласий.

«Что ж пенять, коли рожа крива, –
Потешается ворог над нами, –
Всё качаете ваши права,
Голоштанные? Стали панами?

Мы над вами, дурье, паны!
В жизнь проводите наши планы!
Нам мешало единство страны –
Разодрали на клочья, болваны...

Мы мечтали об этом века,
Убирая строптивых, зрячих.
Ваш поэт-то – наверняка
Знал. И – встал, свою грудь не пряча.

Схлопотал. Что – Дантес?! – Наймит!
Наш наемник, как ваши боссы.
Мир на власти денег стоит,
А они – у нас. Голы, босы –
Вы, потомки «славянской рати»...
Не подняться, как он ни зови!
И – забудете о Благодати,
О законах добра и любви.

Будет править один Закон –
Наш! И мы – Мировой Правитель!
Прозорливец – Пушкин... Но он
Вами предан. Друг друга жрите
Нам на радость!..»

Вот так, мой брат,
Я расслышала. Ты б услышал!
Встали б вместе, в единый ряд,
Сдулся б гад, дух поганый вышел...

... «Божья милость для Русской земли –
Пушкин», – молвил отец Анастасий.
Современники не сберегли,
Мы увязли в грязи разногласий...

* * *

При жизни травили, по смерти – тем боле...
Для черни страшнее нет –
Знает она: спаян с русской долей
И болью – навеки! – Поэт.

Знает: открыто не взять, не сладить
С Русью: кишки тонки!
Но подгрызать по-крысиному, гадить
В души – они – мастаки!

Но – вопреки всем усилиям мрази –
Светит нам наш Поэт!
Сдохнете подло, «князья из грязи»,
Для Пушкина – смерти – нет!

7-9 февраля 2007

* * *

Не верь, о юноша, временщикам,
Как ни звались бы: Ельцин, или Путин…
Но верь России! Отвергая хлам –
Геволт писак – верь Пушкину! В распутье
Легко с дороги сбиться, но не трусь,
С Вожатым – Пушкиным – не заблукаешь!
И верь: воспрянет, съединившись, Русь!
Ну а пока что – маєшь те, що маєшь…

10 февраля 2011