Долгосрочные геополитические проекты становятся удачными при опоре на весь исторический потенциал, имеющийся в распоряжении местных (локальных) цивилизационных систем, и могут быть достигнуты лишь совместными усилиями всех их этнокультурных составляющих. Воздействие внешних культурных линий повышает жизненную стойкость динамично развивающихся обществ, но это может статься лишь при обретении устойчивости в пределах их собственных исторических культур. Украине этому еще предстоит учиться. Пока не поздно.

Исходные установки и задачи исследования

Обычно под «русским миром» понимаются этнические русские, живущие вне России. В рамках такового – целиком неправомерного – подхода исследуемый феномен генетически увязывается лишь с современными государственными образованиями, сложившимися в результате распада СССР. При этом его искусственно лишают самостоятельного значения и ограничивают узкими рамками этносферы. Однако хорошо известно, что границы преимущественного распространения тех или иных этносов очень редко совпадают с границами государственными. Больше того, первые являются гораздо более основательными, они зачастую предшествуют последним и потому не могут ставиться в жесткую зависимость от них. К тому же и те и другие имеют разную природу и не являются раз и навсегда заданными - они подвижны, подчас весьма радикально изменяются и должны быть рассмотрены также в плане историческом.
Узкая трактовка «русского мира» является недостаточно функциональной и должнабыть пересмотрена и дополнена. Необходим качественно иной теоретический инструментарий, позволяющий наиболее полно исследовать данный исторический и социокультурный феномен. Следует подключиться к основополагающим уровням современности, к долговременным («сквозным») ценностным установкам всей восточноевропейской культуры. Необходимо исследовать связи «руського мира» Украины с предшествующими и рядоположенными историческими реальностями.
В этой связи наиболее оптимальным представляется именно цивилизационный подход, основные положения которого представлены в работах Н.Я.Данилевского, О.Шпенглера, П.Л.Сорокина, А.Тойнби, Л.Н.Гумилева и др.
Наиболее распространенным является определение цивилизации через понятие культуры. Предполагается, что отдельные народы (этносы и суперэтносы) и социумы структурируются вокруг одного из специфических культурных (макрокультурных) центров и выстраивают самобытные миры, типы или системы, обособившиеся друг от друга вовне и объединившиеся на основе общих начал внутри, имеющие конечные и достаточно устойчивые границы исторического развертывания, привязанные к определенным геополитическим пространствам.
Самобытные цивилизационные системы выстраиваются во взаимодействии трех основных исторических блоков (подсистем) - социального, культурного и этнического, каждый из которых обладает собственным ритмом внутреннего развития, далеко не всегда синхронизированным с ритмами иных подсистем, не говоря уже о синхронизации ритмов развития нескольких рядоположенных цивилизаций. Это означает, что в каждую данную историческую эпоху сосуществуют цивилизационные системы лишь формально современные, а на самом деле - разновозрастные и диахронные (как находящиеся на разных уровнях и этапах внутреннего становления). При этом качеством диахронности обладают также и отдельные цивилизационные подсистемы, поэтому цивилизационная система может складываться, например, на основе относительно молодого (древнего) этноса (суперэтноса), новейших (либо, наоборот, традиционных) форм социального устройства и культуры периода стагнации или упадка (подъема) и т.д. Смешение самобытных цивилизационных систем, каждая из которых обладает собственным уникальным «набором» системных блоков и их характеристик, диктует многообразие исторических явлений и их уникальное сочетание во всякую историческую эпоху.
Таким образом, цивилизацию должно рассматривать как сложную социо- и этнокультурную систему, охватывающую сферу совокупных деяний различных групп социумов, этносов и культур, характеризующихся особыми базовыми ценностями и связанных общей исторической судьбой и живой исторической памятью. Цивилизационные системы, как правило, выходят за пределы одной эпохи и представляют собой наиболее масштабную форму реализации и теоретического измерения мировой истории. С этой точки зрения говорят, в основном, о современных конфуцианской (китайской), индуистской (индийской), западной (западноевропейской и североамериканской, или евро-американской), исламской, славяно-православной, латиноамериканской и африканской цивилизациях. Ранее также существовали древнеегипетская, шумеро-аккадсквя, хеттская, индская, китайская, минойская, античная, византийская, юкатанская и проч. цивилизации. Теперь они мертвы, однако здравствуют их потомки, входящие в состав современных цивилизаций, как живы и возникшие в их рамках идеи и целые культурные блоки (например, греческая философия, римское право, византийская ортодоксия и т.п.).
Цивилизации различаются по своей истории, культуре, традициям и, главное, религиозным основаниям Эти различия складывались на протяжении многих сотен и тысяч лет и не подчиняются закономерностям смены политических и экономических систем. Границы цивилизаций, как правило, не совпадают ни с нациями, пи с государствами, ни с теми или иными социальными группами. В этом плане представляется теоретически безосновательным говорить о существовании и современных исторических реалиях неких отдельных «российской» («русской»), «украинской» или еще каких-либо «моноэтнических цивилизаций», даже если такое - узкое - толкование греет сердца многочисленных «прогрессивных историков».
Мировая история предстает в виде истории взаимодействующих цивилизаций, так или иначе, друг друга сменяющих, поглощающих, отторгающих, вытесняющих или оттеняющих. Согласно, А.Тойнби, механизм развития цивилизаций составляют вызовы и ответы. Периоды упадка цивилизаций состоят из их надлома, разложения и гибели.
Контакты между цивилизациями становятся более тесными, а потому любой исторический мир (и его составляющие) может сказаться во власти нескольких социокультурных систем или будет принадлежать к ним в разные периоды своего существования, тогда как носители разных систем ценностей могут легко оказаться в рамках общего исторического пространства. С.Хантингтон полагает, что центральной осью мировой политики XXI столетия станет конфликт между Западом и остальным миром и реакция незападных цивилизаций на западные мощь и ценности. Согласно Ю.В. Яковцу, основными сценариями взаимодействия локальных цивилизаций являются: их столкновение, партнерство или промежуточный (и наиболее вероятный) вариант, сочетающий в себе как элементы столкновения, так и партнерства.
При этом весь заселенный человеком мир, ойкумена, не членится между существующими цивилизациями без остатка. Помимо них существуют еще и вне-, около- и межцивилизационные пространства. В.Цымбурский называет их «лимитрофами» («промежуточными пространствами»). Однако нельзя согласиться с тем, что межцивилизационные лимитрофы могут выстраиваться в основном по периметру чьих бы то ни было государственных границ (российских, китайских, американских и проч.), даже если эти государства относятся к «сверхдержавам». При таком смешении понятий исчезает грань между социумом и цивилизационной системой.
Вышесказанное означает, что исследуемый объект должен быть рассмотрен в контексте состояния и развития современной славяно¬-православной (восточнославянской) цивилизационной системы - как ее особый этно- и социокультурный элемент и одновременно специфический геополитический регион, обладающие некими общими чертами, а также характеризующиеся целым рядом специфических (исторических, культурных, социальных, региональных и т.д.) особенностей и черт.

«Русский мир» Украины: основные параметры

«Русский мир» Украины выстраивается по следующим важным цивилизационным основаниям:
- этническим (этногенез, векторы этнических контактов);
- культурным (язык, традиционные культурные ценности и идеалы, религиозные верования);
- социальным (гражданские воззрения, векторы политической истории)
- общеисторическим (связь с предшествующими социальными и культурными образованиями, доминирующие модели исторического развития, линии смещения в будущее).
В современной Восточной Европе, ведущей внутренний отсчет своего цивилизационного времени приблизительно от исторического перелома ХV-ХVII вв., всегда взаимодействовали народы, приобщенные к ценностям различных цивилизаций. Приоритетные направления социокультурного развития целого ряда структурных элементов восточноевропейского мира неоднократно изменялись на различных этапах их истории. В этой связи Киевскую Русь конца X - первой трети XII столетий с центром в Киеве можно рассматривать не как начало современного восточнославянского исторического типа, а как завершение, итог и вершину культуры «раннеисторической», знаменующей собой этап общеславянского единства.
Украина, как место развития многих самобытных этносов и культур, как особый геополитический регион с неоднократно менявшимися политическими границами, на протяжении своей истории зачастую опиралась на разнородные макрокультурные начала и ценности. Она никогда не имела абсолютного социокультурного единства. Она никогда не была «чисто европейской» (западноевропейской) и была достаточно мозаичной с точки зрения очень многих этнических, культурных и социальных характеристик. Стойкое цивилизационное противостояние, а вовсе не одни лишь амбиции региональных лидеров, рельефно про¬явилось и на президентских выборах 2004 г. Сторонники разных кандидатов имели значительную численность практически во всех регионах страны, что еще раз подтвердило существование двух основных исторических социокультурных моделей и систем мировосприятия – «западной» и «восточнославянской».
Украина традиционно разрывается между двумя основными европейскими цивилизациями и двумя ведущими языками. Один из них (русский) представляет собой системообразующий социокультурный фактор, другой (украинский язык) - не имеет внутреннего единства и несет в себе открыто противоборствующие диалектные линии, примыкающие к противоположным цивилизационным полюсам и при¬меряющие на себя весьма неоднозначные роли - от откровенных капитулянтов и проводников чужеродного культурного и антикультурного влияния до творцов замкнувшихся в своей самодостаточности социокультурных анклавов. На юге (причем не в одном только в Крыму) уже много столетий существует еще один важный цивилизационный блок (исламский мир), который несет свою мощную культурную традицию и свои долгосрочные целевые установки.
Исторически сложилось так, что Украина, совместно с Россией, представляет собой стержневое основание - «ядро» - славяно-право¬славной цивилизации, и одновременно она (в лице ряда своих нынешних западных регионов) является, начиная с ХVI столетия, дальней окраиной мира западноевропейского. Вследствие Люблинской унии 1569 г. почти вся Юго-Западная Русь и часть Северо-Западной (Полесье, Волынь, Подолье и Киев) были отобраны от Великого княжества Литовского и насильственно присоединены к польской короне. Тогда же здесь утвердились иезуиты, принявшиеся хлопотать о церковной унии православной Руси с католической Польшей. Основные их усилия были направлены на знатные фамилии, в результате те уже к концу XVI столетия подверглись ополячению и католизации или были близки к тому.
Наименьшего успеха Берестейская церковная уния 1596 г. добилась именно в Киеве. Основная маса местного служилого сословия сохраняла веру своих предком, хотя и здесь западное влияние сильно сказывалось в языке, одежде, обычаях н нравах. Даже кафедральный Софийский собор в 1608 г. перешел к униатам. Однако Выдубецкий, Михайловский, Межигорский и Кирилловский монастыри отказались подчиниться власти униатского митрополита. Главным очагом сопротивления служила Киево-Печерская лавра и Киево-Богоявленское братство и существовавшая при нем школа.
Первая половина XVII ст. проходит под знаком нарастания культурных и политических контактов между Москвой и Киевом. В 1624 г. Киевский митрополит Иов Борецкий негласно обратился к русскому царю Михаилу и патриарху Филарету с предложением принять Малую Русь и Запорожское войско под свое покровительство. Аналогичная просьба высказывалась гетманом Сагайдачным ранее, в 1620 г. Оба раза предложения были отклонены как несвоевременные.
Современная Украина сложилась вовсе не во времена Киевской Руси и даже не во времена Богдана Хмельницкого, но исключительно в рамках Российской империи и СССР. Независимая казацкая Украина в 1654 г. охватывала примерно пять-шесть нынешних областей, тогда как большинство западных, северных, восточных и южных регионов, входящих в состав нынешней Украины, законно принадлежали или контролировались, соответственно, Речью Посполитой, Московским царством и Крымским ханством. Целенаправленная государственная «русификация» ХVІІІ-ХХ вв. безусловно стремилась искоренить литературный украинский язык, но вовсе не меняла языковой ситуации d нынешних Одесской, Херсонской, Николаевской, Запорожской, Днепропетровской, Харьковской, Луганской, Донецкой областях и в К рыму.
Данные территории были колонизированы, заселены (а зачастую и завоеваны) совместными усилиями русского, украинского и многих других народов и никогда не были украиноязычными. Украинский элемент расселялся на Слобожанщине, Донбассе и Новороссии наряду с русским, по инициативе и при поддержке российского правительства и нигде не был доминирующим. И русские здесь автохтонны в той же мере, сколь и украинцы. Поэтому рассуждения о «причинах заселення України представниками інших народів» (данный блок идей исчерпывающе представлен в «Програмі з українознавства для І-ХІІ класів середньої загальноосвітньої школи», разработанной несколько лет назад Науково-дослідним інститутом українознавства) не только грубо искажают исторические факты, но и откровенно провоцируют углубление политического противостояния регионов и распад страны.
Когда в середине XVII века Украина вошла в состав Российского государства, она передала Москве все то, что созрело и созревало в ее культуре. На протяжении ХVII-ХVШ вв. старомосковская, а затем и общероссийская культура испытывает мощное влияние культуры украинской. Украинское влияние сильно ощущалось во всех сферах общественной жизни России - в архитектуре, живописи, одежде, церковном пении, театре, музыке, праве и даже в самом русском литературном языке. При этом до конца XVIII ст. Украина была слабо интегрирована в общеимперские структуры (с 1648 по 1781 на значительной части ее территории существовало гетманское правление), что содействовало сохранению оригинального строя ее духовной жизни и препятствовало проникновению чужеродных культурных влияний.
При любом историческом раскладе православный «Русский мир» Украины никогда не был отделен от православного «Украинского мира» Украины. Российское образованное общество имперского периода не только не испытывало враждебности к украинской («малороссийской») культуре, но, напротив, поощряло ее развитие (достаточно вспомнить биографии Н.В.Гоголя, Т.Г.Шевченко и многих других выходцев из Украины). В XIX в. центрами новой украинской словесности являлись не столько Киев и Полтава, сколько Москва и Петербург. В XVIII-начале XX столетий Киев был духовным (духовно-религиозным) центром Российской империи, тогда как Петербург и Москва являлись ее столицами, главными политическими и культурными центрами.
Русский язык играет важную роль в обеспечении культурного развития, не только русского, но и значительной части украинского населения, представителей других национальностей, а также служит средством межнационального общения. Он является доминирующим языком общения в семьях людей со средним специальным и высшим - в т.ч. незаконченным высшим — образованием (соответственно -60,2% и 64,4%) и занимает достаточно мощные позиции в семейном общении людей с начальным (неполным средним) и общим средним образованием (соответственно - 36,3% и 50,4%). Тогда как украинский язык в основном превалирует в семьях с начальным и общим средним образованием (соответственно — 62,1% и 46,7%) и значительно уступает русскому в семьях со среднеспециальным и высшим образованием (соответственно - 38,0% и 34,8%).
На официальном уровне не принято признавать факт цивилизационного раскола Украины, здесь в ходу все больше рассуждения о «недостаточной информированности» и «низькому рівні національної свідомості» жителей восточных и южных регионов. Зато о цивилизационном расколе Украины и о роли и значимости ее «Русского мира» прекрасно осведомлены не только ближние, но и дальние западные соседи. По мнению Мариана Карлуски (Marian Karluski), польского писателя, живущего в Австралии, «Польша обязана всячески поддерживать идею раздела Украины и делать все, чтобы он наступил как можно скорее, поскольку всегда существует опасность того, что нынешнюю, русско-украинскую Украину вновь подчинит себе Москва. В то же время /.../ проделать то же самое с собственно «украинской» Украиной Москва не сможет. Именно такая Украина имеет наибольший шанс на вступление в Европейский Союз».
Согласно французскому исследователю Александру Адлеру (Alexandre Adler), «Украина в реальности не существует, /.../украинская идентичность, с небольшими отличиями в лингвистическом плане, - это вариант русской идентичности. Речь идет не о «состоявшейся» нации, существующей в пространстве между Россией, Польшей и южнославянскими территориями. И сегодня, русский язык получает гораздо большее распространение в повседневной жизни, особенно в городах, чем украинский язык, на котором больше говорят в сельской местности центральной Украины». Поэтому американский журналист Уильям Пфафф (William Pfafп) совершенно прав, когда говорит о том, что «данный регион представляет собой клубок тесно взаимодействующих друг с другом цивилизаций, где практически не существует серьезных этнических границ».

Линии исторического смещения и перспективы Украины и ее «Русского мира»

Цивилизации всегда выстраиваются на мощных культурных основаниях, влияние которых обусловливает общность духовных ценностей и исторической судьбы их социальных и этнических носителей. Поэтому и проблема обеспечения безопасного существования отдельных цивилизаций также должна быть прежде всего привязана к состоянию их культур. Текущая безопасность тех или иных цивилизационных систем предполагает внутреннюю устойчивость их культурных оснований, прочность их жизненно важных ценностей, способность к эффективной мобилизации накопленного потенциала, а также их внешнюю защищенность - политическими, экономическими, международно-правовыми и проч. мерами.
Для цивилизационно расколотой Украины это означает поиск такой оптимальной формулы взаимодействия восточнославянской и «западной» (западноевропейской) цивилизаций, которая гарантировала бы им возможность устойчивого развития и в то же время отвечала бы интересам существующего на ее территории независимого государства. Соответственно, попытки «окончательного и бесповоротного» вытеснения на обочину истории одной или целого ряда цивилизационных систем (включая и исламскую), а также установки на ликвидацию (в т.ч. самоликвидацию) самостоятельного украинского государства должны рассматриваться как деструктивные и подлежат пресечению, в т.ч. развенчанию на теоретическом уровне. Стратегии устойчивого социально-экономического развития не могут быть выстроены вне надежных макрокультурных оснований, исторически присущих славянским и неславянским народам Восточной Европы, близких как востоку Украины, так и ее западу.
Вместо этого многовековое взаимодействие на уровне цивилиза¬ционных систем искусственно сфокусировано лишь в одной, причем самой крайней и негативной, форме - в стремлении к возвышению прозападной и ущемлению альтернативных ей линий развития. Так, на Украине под удар поставлены такие важные для славяно-православной цивилизации социокультурные основания, как православие, русский язык, кириллица, историческая память населяющих ее народов. Попытки прямого переформатирования последней наиболее рельефно проявились в формуле официальных торжеств по поводу 60-летия победы в Великой Отечественной войне, когда 9 мая 2005 г. большинство каналов телевидения демонстрировало документальные фильмы и передачи, оправдывающие и прославляющие «ветеранов» ОУН-УПА, часть из которых приносила присягу германскому фюреру и служила в войсках СС.
Озвучены, либо уже готовы к внедрению (внедряются) такие кардинальные нововведения, как перевод украинского языка на латинскую графику и реформа украинского правописания (печально знаменитая «девятнадцатка», искусственно засоряющая украинский литературный язык словами, заимствованными из польско-галицкого диалекта, что делает его усвоение трудным не столько для русских, сколько для самих украинцев). Украинские школьные учебники истории проникнуты исключительным чувством «украиноцентризма» и строятся на преобладании конфронтационных элементов в изображении российско-украинских связей и отношений. Россия рисуется как внешний и негативный фактор украинской истории, а русские практически всегда, от Андрея Боголюбского до Александра Меншикова и большевиков, выступают как вооруженная сила, неизменно посягающая на демократические права и свободы местного населения.
Однако было бы неправильным утверждать, что «Русский мир» Украины представляет собой некий монолитный цивилизационный блок. Пребывание в границах определенной цивилизационной системы не означает принятия основных ее ценностей, особенно в поликультурном государстве, неспособном отстоять свою самобытность в условиях глобализации. «Русский мир» Украины и «Украинский мир» Украины (и «Русский мир» России тоже) расколоты также и во внутрицивилизационном плане.
Восточная Европа на протяжении последних пятисот лет низменно находилась под влиянием общественной мысли Запада, тянулась к его культуре и материальным благам. Увлечение Западом, доходящее порой до настоящего пленения и оглупления, касалось не только внешних, но и внутренних форм «европейской» (а со временем и «американской») жизни. О своем «европейском выборе» на протяжении последних четырнадцати лет неоднократно заявляло и высшее руководство Украины.
Соответственно, «Русский мир» Украины также имеет в своем составе разнородные (разноустремленные) элементы и трансформационные течения:
- «славяно-православное», преимущественно опирающееся на традиционные самобытные ценности и основания славяно-православной цивилизации;
- «западное», отвергающее достижения и опыт собственной истории и культуры и в целом идентифицирующее (и не обязательно афиширующее) себя как дальняя и однозначно ведомая периферия «цивилизованного мира».
Блокирование культурных оснований самобытного цивилизационного развития является необходимым условием развертывания цивилизационных дрейфов, которые вносят разлад во все его уровни и этапы – от развала механизма выработки и постановки социально значимых целей до блокирования механизма воспроизводства ведущих этнокультурных групп. Под цивилизационными дрейфами следует понимать искусственно спровоцированные обвальные отклонения отдельных культур, социумов или этносов от собственных цивилизанионных ценностей, оснований и идеалов. Суть цивилизационных дрейфов заключается не в том, что некая цивилизационная система движется в сторону чуждых ей культурных ценностей, а в том, что она утрачивает собственную жизненную силу и теряет интерес к самостоятельному творчеству и долгосрочным переменам и изменениям.
В истории Восточной Европы макроисторические трансформации и сопутствующие им цивилизационные дрейфы занимают значительное и весьма неоднозначное место. Они не являются целиком самобытными образованиями и проявляются в виде целого ряда долговременных социокультурных сдвижек и смещений: 1) середины XVII - начала XX вв. (европоцентризм петровской и постпетровской - «романовской» - эпохи, отказ от самобытности, колебания между реформами и контрреформами, раскол единого культурного пространства); 2) 20-х - 80-х гг. XX в. (попытка создания уникальной - «советской, социалистической» - культурной системы, попытка радикального выхода за пределы традиционного и модернистского культурного поля) и 3) конца XX-начала XXI вв. (тотальная декультуризация постсоветского периода, сочетаемая со стремлением жить по чужим образцам, американоцентризм). Нерешенность глубинных общественных и культурных проблем обусловила длительное воспроизводство, наложение и резонирование значительного числа ранее наметившихся трансформационных линий, повлекла за собой их перерождение в цивилизационные дрейфы.
К настоящему времени цивилизационный дрейф, безуспешно претендующий на роль позитивной макроисторической трансформации, реально проявился лишь в двух близких формах - социальной деградации и череде пограничных ситуаций, действующих на грани деградации. Некоторый экономический рост и оживление, впечатляющие разве что на фоне предшествующего падения, не обрели искомого (широко рекламируемого) размаха, способного обеспечить столь необходимый нам трансформационный прорыв.
Как правило, итогом цивилизационных дрейфов становится распад ранее доминировавших культур, подчас достаточно сильных и жизнеспособных, хотя и переживающих структурные кризисы. Поэтому контрпродуктивные «элиты» всеми силами имитируют экономический рост и культурный расцвет - для чего коренным образом меняют знаковую (языковую и смысловую) систему фасадной культуры.
Практика последних лет убедительно доказала неспособность восточноевропейских стран быстро и полноценно присоединиться к «мировому» - западному - сообществу и невозможность их прорывной модернизации согласно навязываемым им эталонам. Так что, скорее всего, нам придется решать свои трансформационные проблемы в рамках исторически сложившейся цивилизационной реальности, привычными (скорее всего, авторитарными) методами и в привычные (чрезвычайно растянутые во времени) сроки.
В этой связи в двойственном положении оказался сам Запад: он до сих пор не может отказаться от традиционной мечты об окончательном подчинении «опасного» восточноевропейского «региона» и одновременно боится утратить свою изначальную цельность и обособленность. Еще полтора года назад газета «The Washington Post» утверждала, что «западные правительства, заявляя о том, что их институты в принципе открыты для Украины, пока не присылают приглашений и даже не обещают много побудительных мотивов». С тех пор много воды утекло, но позиция Запада даже ужесточилась (несмотря на успешное осуществление «оранжевой революции»).
В столь же двойственном положении пребывает Украина: ее толкает «в Европу» «путеводная звезда» традиционного западничества, ее сдерживает (и удерживает от окончательного развала) традиционная система социокультурных ценностей и идеалов, выдержавшая проверку временем и сконцентрированная преимущественно в «Русском мире» Украины. Украина в целом (и «Русский мир» Украины, в частности) не может претендовать на достойное место в западном мире, ибо не вписывается в него ни по одному из важнейших системных оснований – ни по культурным (как преимущественно православная страна, сохранившая самобытную систему ценностей), ни по социальным (как страна «недостаточно демократическая» и «закрытая»), ни по этническим (как страна восточнославянская).
Зато она вполне приемлема, с точки зрения неоглобалистских сил, в качестве «серой» буферной зоной, сдерживающей Россию и отделяющей ее от Европы. По мнению авторитетных аналитиков американо-израильского центра стратегических прогнозов «Stratfor» (Strategie Forecation), «многие на Западе и немногие в России не понимают одно - без Украины Россия остается совершенно незащи¬щенной. Неважно, что сейчас ни одна из западных держав не способна начать серьезное вторжение в Россию. Если Украина присоединится к Западу, такое нападение теоретически сможет быть успешным. Потеря буфера в лице Украины также перекроет доступ центральной России к Северному Кавказу, отделит часть ее промышленного центра, лишит Москву единственного теплого глубоководного порта и в целом сделает стратегическое планирование чрезвычайно депрессивным (даже по российским стандартам)».
Масштабные социокультурные трансформации всегда растягивались на века, а их последствия были непредсказуемы. Искусственно созданные сверх- и надцивилизационные пространства («однополюсные миры»), хотя и способствуют более тесному сближению разнородных цивилизационных систем, однако не являются величинами устойчивыми и постоянными. Принятие иллюзорных ориентиров стратегического развития влечет за собой сокрушительные внешнеполитические провалы и структурные социальные катастрофы. Независимо от направленности развития, дрейфующая цивилизационная система пребывает в состоянии ослабленном и неустойчивом, ибо утрачивает - в рамках неминуемо затяжного переходного периода - способность к критическому взгляду, к самобытному существованию и постановке социально значимых целей. Пока идет поиск оптимальной программы деятельности, цивилизационная система остается беззащитной перед лицом внешних и внутренних вызовов. Вот только пойдут ли подобного рода «трансформации» на пользу Украине?

Основные выводы
1. «Русский мир» Украины не является искусственной величиной. Он выстраивается на основании исторически сложившейся славяно-православной цивилизационной системы и предстает во множестве устойчивых и подвижных культурных, этнических и социальных линий, потоков и явлений.
2. Современный «Русский мир» Украины не несет в себе замкнутости и обособленности. Он находится в тесном взаимодействии с православной и русскоязычной частью «Украинского мира» Украины, связан с ней общностью культуры, происхождения, исторического опыта и исторической памяти и выступает важнейшим гарантом украинской государственности.
3. Искусственное ущемление «Русского мира» Украины создает новые опасные фронты внутригосударственного и межнационального противостояния и ослабляет потенциал всей страны в целом.
4. В XXI столетии устойчивого положения достигнут лишь те страны, которые смогут в полной мере реализовать все функции - как стабилизирующие, так и адаптирующие - создавших их цивилизационных систем (а в современных кризисных условиях и захотят этого, проявят понимание и волю к их реализации).

Литература
1. См.: Гумилев Л.Н. Собрание починений: В 15-ти т. Т.2. Конец и вновь начало, М.: Институт ДИ-ДИК. 1997
2. См.: Тойнби А.Дж. Постижение истории.Сборник. М.: Айрис-пресс. 2003.
3. См.: Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. - М.: ACT. 2003.
4. См.: Яковец IO.B. Взаимодействие цивилизаций Востока и Запада: осевая проблема XXI века. Доклад к IV Международной Кондратьевской конференции и XV Междисциплинарной дискуссии. Москва, 16-18 мая 2001 г.-М.:МФК. 2001.
5. См.: Цымбурский В. Геополитика для «евразийской Атлантиды». //Pro el Contra. Том 4, № 4. Проблемы глобализации. - М., 1999. С. 141-175.
6. См.: Огієнко І. Українська культура. Коротка історія куль-
гурного життя українського народа. - К.: Абрис. 1918/1991. С. 59-110.
7. См.: Шульга М.О. Поширення російської мови в Україні. //Українське суспільство: Моніторинг-2000. - К, 2000.
8. Калуски Марини. Поговорим об Украине откровенно. //www.ino.smi.ni/prinl/218092.html. 17.03.2005. Сгатья была также напечатана в канадском еженедельнике «Goniec», на портале «Wirtualna Polonia», на форумах порталов «Gajeta Wyborcza» и католического еженедельника «Tygodnik Powszechny».
9. Адлер Александр. Война между двумя Украинами //«Le Figaro», Франция, //www.inosmi.ru. 25.1 1.2004.
10. Пфафф Уильям. Где заканчивается Европа и начинается Азия? // The International Herald Tribune", США. //www.inosmi.ru. 02.12.2004.
11. См.: Сорокин П. Социокультурная динамика //Его же. Человек. Цивилизация. Общество. - М.: Политиздат. 1992. С. 427-435.
12. См.: Вусатюк O.A. К вопросу о путях разблокирования конфронтационной ситуации в языковой сфере Украины //Рідна мова як чинник етнокультурного самовизначення та національної єдності. Матеріали круглого столу. - К., 2004. С. 61-71; См. также: Захарків О. Чи потребує реформи чинний український правопис?; Черніга Р. Проблема запровадження змін до українського правопису як прояв мовного конфлікту, //www.vesna.org.ua/txt/konf/mk2001/roz5.html.
13. См.: Портнов А. Образ России в украинских школьных учебниках истории после 1991 года. //www.polir.ru/research/2004/12/14/portnov.html.
14. См.: Вусатюк О.А. Україна та Росія у "цивілізаційному дрейфі": досвід, можливості та обмеження сощокультурних перетворень. //Стратегічна панорама. 1999. № 3. С. 137-145.
15. Jackson Diehl. Ukraine's Tipping Point //«The Washington Post», USA. 01.03.2004.
16. Зачем такая спешка? Геополитический дневник: понедельник, 4 апреля 2005 г. //«Stratfor», США. - ww.inosmi.ru/translation/218682.html. 07.04.2005.

Олег Анатольевич Вусатюк, Первый Вице-президент Украинской Академии русистики, кандидат философских наук