Я не чувствовал бы себя менее полноценным, если бы русские и впрямь оказались по генетической карте ближе к татарам, чем к датчанам. «Что выросло — то выросло». Просто не надо врать про «полу-татар - полу- чухонцев», поскольку это враньё от первого до последнего слова.





Введение в тему

Моё обращение к теме внутреннего родства восточных славян, которые уже к XIII в. от Р.Х. осознали себя единым Русским Миром, вызвано нервозным оживлением современных последователей Франтишека Духинского. Стоп! Надо назвать их как-то покороче. Имя этого «гуру» оказывается как нельзя кстати. Итак, назову францюватi пани. И звучно, и точно: на австроукраинском сленге францюватий – значит, тронутый умом. Соглашусь, звучит обидно, зато верно. Разве можно, будучи психически здоровым, «стверджувати», что украинцы и поляки – это одно, вроде близнецов Качиньских, не разлей вода, племя, а русские (великороссы) отличаются от них даже расовыми признаками, свойственными то ли тюркам, то ли угро-финнам, а скорее тем и другим сразу. Что туземцы «заокских болот», которые заслуживают презренную кличку москали, с трудом «навчились балакати на слов’янськiй мовi», преступно(!) овладев буквально всей литературой киевского периода – от былин до «Слова о полку Игореве». Так что обворованные до последней нитки (то бишь, строки) потомки полян вынуждены были после четырёхвекового творческого отпуска заниматься сочинительством с нуля, «Думами про козака Голоту». Заодно вороватые северные соседи утащили к себе само святое имя Русь, как последнюю свитку Батька мiст руських (точнее, Мати городомъ русьскым, ибо ляшское слово «miasto» не сразу заменило на польской Украине древнерусское «город»). Словом, пришлось южным зевакам прикрывать срам фиговым листом с «незалежного» огорода (не оттуда ли Украина?).
Странное занятие – воровать имена, у отдельных людей, у народов. Представил ситуацию: подхожу к незнакомцу, прошу представиться. «Та я ж Степан, чи не бачиш!» - «Вижу. Только Стэпаном теперь буду я». – «Ой лихо! Рятуйте, грабують!». Но я уже скрылся за Москвой-рекой с новым именем, не найти – заменил в нём «э» на «е». А что слышно о таком мародёрстве в европах? Оказывается, название Франция растащили по всей Галлии из владений франков, что в долине Сены, не чистые, видать, на руку всякие там нормандцы, бургунды, провансальцы, прочие «не франки» - вылитые финны, судя по поведению. Ещё случай массового воровства: греки империи, с центром в Константинополе, нагло «перекрестились» в ромеев, сиречь, римлян, 1000 лет жили ворованным. Так что мы, «незаконно назвавшиеся» русскими, в мире не одиноки. Уже легче! Но что знаменательно: жители французского департамента Иль-де-Франс, например, не предъявляют обвинений другим французам в воровстве. Видимо, здесь надо искать причину в уникальной ментальности жалобщиков. Или мы стали свидетелями редчайшего коллективного заболевания, типа мании преследования. Оно поразило часть русского общества, которая пожелала непременно отделиться от остальной массы сородичей, оборвать все связи, забыть общее прошлое, чтобы утешаться самостийными сказками.
Одной из таких сказок я намерен противопоставить выводы антропологов и генетиков. Только погодите малость.



Вернусь к духовному наставнику нынешних францюватих панiв. Напомню, Ф. Духинский, хотя и был наполовину малороссом, вырос на правобережье Днепра убеждённым польским патриотом. Учась в Киевском университете, заматерел в страстном желании, сродни похоти, посвятить жизнь восстановлению независимой Польши «от можа до можа», то есть от берегов Балтики до Таврии, с возвращением Варшаве всех земель Южной и Западной Руси, не меньше.
Такой возможностью вдохновился в период Крымской войны: Запад поможет! Подданный Николая I поступил волонтёром в английский экспедиционный корпус, чтобы своими руками уменьшить поголовье вражьих москалей. Из этой затеи ничего не вышло. Россия, формально проиграв войну, не уступила победителям ни пяти своей земли. Неудачливый печальник Великой Польши посчитал за благо скрыться от «всевидящего глаза» родины, но не «за стеной Кавказа», а за Рейном. Избрав оружием мести перо историка, принялся доказывать принадлежность «лжерусских» московитов к неким «туранским народам» уральского происхождения (оттуда якобы национальное название – москаль – по племени каких-то масыков или мокселей). Европа радостно взволновалась: появилось «законное основание» для вытеснения «не в меру» усиливающуюся Россию за Урал.
Особенную активность в распространении экзотической теории проявляли французы, на досаду которым разрушенный ими и союзниками, покинутый жителями Севастополь не стал реваншем за падение Парижа перед русскими в 1814 году. Но французский же историк Б. де Куртене первым заговорил о научной несостоятельности Духинского, назвав его этнографические изыскания приёмами ангажированного политика. Вскоре учёный мир, насытившись баснями беглого поляка, стал забывать о нём. Однако в международных заинтересованных кругах его теорию взяли на заметку, а для польских националистов и ополяченных до неузнаваемости части малороссов его откровения по-прежнему оставались свежими и востребованными.



Те времена были для Польши не лучшими. Большая её часть оказалась под властью векового исторического конкурента, России. Москали (какое унижение!) лишили шляхту, самую гоноровую в мире, надёжного и обильного источника доходов - «русского быдла» в лице малороссов, отчего самоощущение панства было очень и очень скверным. Вернуть этот источник прямым столкновением с Россией, даже с помощью много обещавшей, но ничего не предпринимавшей Европы, было нереально. Оставалось уповать на распад колосса в результате его крупного военного поражения от третьих сил, катастрофических событий внутри страны, также успешной деятельности революционеров и сепаратистов.
Последние всегда водятся в державах многонациональных. Сепаратисты не только ждут своего часа – ослабления по тем или иным причинам общего государства. Они его приближают подрывной работой, тайной и открытой, в арсенале которой бесценно такое средство, как «учение», способное произвести впечатление если не массы, то на их верхний пассионарный слой. Когда государство погружается в состоянии слабости, не способно удовлетворительно решать жизненные проблемы, которые всё накапливаются, перед недовольными моментально выскакивает сепаратист. Не обязательно в инородческих по отношению к метрополии областях. Сепаратизм может быть и краевой, и в коренных, что ни есть, частях страны, где можно эксплуатировать на пользу «отдельности» какую-нибудь местную особенность, например, диалект государственного языка или ироническое отношение босоногих к лапотникам.
На российском имперском поле имел преимущество тот сепаратист, который обращал взоры внимающей ему толпы на чужеродную якобы причину всех её бед, на засилье безразличных к их нуждам иноземцев во власти. Он обещал земной рай местного масштаба, если земляки возведут узконациональный забор и доверятся «своему» вожаку (батьке, отаману, баши, батоно…), непременно из «коренных». Правда, в Малороссии с выбором «свой-чужой» было не просто. Из Петербурга управляли страной, в том числе всеми украинами, православные чиновники, единоверцы, что было главным для ощущения родства. Властные лица всех уровней отдавали распоряжения на понятном в самом глухом хуторе русском языке; они без переводчика понимали жалобщика или просителя, если те обращались к ним на малороссийском наречии той или иной области. В школах русского юга изучали общий литературный язык, над которым плодотворно потрудились малороссы, и общую историю, ибо отдельных серьёзных историй просто не существовало в природе. Её победные и трагические страницы писались кровью и потом сообща, всем мiромъ.



В таких, неблагоприятных для себя, условиях упорному сепаратисту оставалось сделать отчаянную ставку на «вчення» о коренной, изначальной, ну, просто неисправимой и непростительной «окремостi» москалiв вiд справжнiх руських людей, тобто украÏнцiв(?!). Осознав дикую природу москалей, украинцы ужаснутся, с какой же недостойной силой они сотрудничали плодотворно и на совесть долгие века. Как вообще могли, не испытывая брезгливости, находиться рядом с людьми второго… нет, третьего сорта, с презренными азиатами! Инстинктивно сдвинутся в сторону и вспомнят своё арийское, чисто славянское, славное прошлое. Подобные учения, задуманные под конечную цель, имеют тем большей успех, чем дальше они от реальности. Их потребители – с одной стороны, просвещённые особи, которые, стремясь к этой цели, нуждаются в возбуждающих средствах; с другой - тёмная масса, живущая мифами. Интерес к ним возрастает со степенью невероятности излагаемых событий и фантастичностью действующих лиц.
Подходящим материалом оказалась «теория» пана Франтишека. По сути, это набор взглядов, «подкреплённых» ссылками на сомнительные околонаучные факты. Ни малейших братских чувств сей трубадур Речи Посполитой не питал к своим малороссийским сородичам по части фамильных корней. Они были в восприятии убеждённого поляка потерянными Варшавой туземцами Польской Украины. Быдло – всюду быдло, но то, что «по праву» принадлежит полякам, должно мычать на польский лад. Ради этой цели можно временно поступиться принципами – допустить прямое родство высокородной нации поляков, с потомками вечных холопов-полян. Глядишь, клюнут на сладкую приманку. Разве не польстит хуторянскому самолюбию приобщение к «аристократии славянства», коей мнили себя единокровцы легендарного Леха. А приобщённых легко будет двинуть на москальскую орду – «за нашу и вашу свободу». Одна беда: в малороссийских губерниях слишком мало для сколь-нибудь заметного «руха» нашлось тех, кто благодарно внимал соблазнительным речам.



К удаче пана Франтишека и единомышленников, неожиданно объявился солидный заказчик на разработку темы, Вена. Это вам не провинциальное miasto Варшава! Габсбурги, в результате разделов Польши, владели в XIX веке частью бывших земель польской короны. Сюда входила Галиция – фантомная тень Червеной Руси, «киевского обломка», потерявшего независимость в пятисотлетней давности, когда сильный Краков под короной Пястов уже не церемонился с соседями. Автохтонами австрийской провинции, лукаво названной «королевством» Галиции и Лодомерии, были русины (самоназв. русыны), но занимали они преимущественно сёла и простонародные пригороды. Города давно захватили поляки и евреи, дав место и деловому интернационалу. Типичная картина: в 1930 году в 300-тысячном Львове насчитывалось, по признаку вероисповедания, менее 35 тысяч горожан коренной нации, в той или иной степени ополяченных и окатоличенных; «класс» русинской интеллигенции, не забывающий родства, составлял менее 1% соплеменников.
Церковь изначально православных русинов ещё в 1596 году была подчинена Брестской унией Ватикану. Тем не менее, три последующих века новообращённые греко-католики (или униаты) ощущали себя приверженцами церкви пращуров. Притом, не только простые прихожане, но и значительная часть священников. Ибо обряды менялись столь медленно, что одно поколение не успевало заметить изменений. Католицизм во всём всегда был «ползучим». Большинство верующих просто не задумывалось над тем, где находится главный иерарх, в реальном Риме или сказочном уже Константинополе. Во всяком случае, прихожанин униатского храма не ощущал себя по признаку веры врагом православной церкви. А таких оставалось немало, благодаря позиции и прихожан и, нередко, священников, внутренне не принявших Унию.
Задавленное убожеством (по П.Кулишу) русинское простонародье, также известная часть их просвещённых соплеменников смутно помнили о былом единстве Руси и стихийно тянулись к русскому материку. Заманчивость огромного русского мира была для них в том, что населяющее его православное большинство, и низшие сословия, и духовенство, и знать, и носитель высшей власти, государь, общалось между собой на одном (понятном русинам) языке, молилось Богу в одной Церкви. Им принадлежали города и веси, вся страна, раскинувшаяся между тремя океанами. И, защищая её с русской(!) самоотверженностью, они защищали своё, завещанное предками.





Когда пришло для русинов время национального пробуждения, в первых рядах будителей, рядом с разночинными интеллигентами (такими как Шашкевич, Головацкий, Вагилевич) появилось много фигур в рясах. Это было просвещённое, энергичное, патриотически настроенное духовенство, как греческого так и греко-католического вероисповедания. Их природная, по импульсам исторической памяти, ориентация на Россию, как на маяк национального просвещения, общий для русского мира, получила в середине XIX века поддержку европейскими событиями. Хозяева всегда внушали русинам чувство собственной неполноценности. И успешно. Когда хозяевами, после поляков, стали немцы, заработала теория расового превосходства германцев над славянами.
И вдруг случилось непостижимое умом: их государь, цисарь Фрац-Иосиф, «самый немецкий немец», умоляет царя москалей спасти трон Габсбургов от взбунтовавшихся мадьяр. Волю Николая исполняет его генерал-фельдмаршал Паскевич, уроженец Малороссии, герой Кавказа и покоритель Варшавы. Русины воочию видят русские полки, что двинулись на Будапешт через Карпаты дорогами Галиции. Речь солдат и офицеров понятна всякому селянину. Ведь «русский», «русин» - слова одного корня. И не только слова. Восточные сородичи коренных галичан препятствуют трёхгранными штыками распаду Остеррейха. После этого похода русинское самосознание становится иным…
Возникает массовое течение, названное москвофильством (или русофильством). Его участников или пассивных сторонников позднее назовут старорусинами. А их противников, составлявших вначале меньшинство, которые связали своё будущее с судьбой империи Габсбургов, - младорусинами. Ещё одно название получили они от презиравших их земляков: австроукраинцы.



Вена не на шутку обеспокоилась: в составе Двуединой (теперь Австро-Венгерской) империи находились значительные владения, населённые славянами. Если Галиция взбунтуется, потянется под руку московского царя, какой пример балканским славянам, их родичам в Каринтии?
Надо отдать должное немецкой оперативности. Они тут же энергично и умело принялись поддерживать младорусинов, давая им социальные преимущества. Обратили серьёзное внимание на «теорию» Духинского. Выбрали наступательную тактику. Идея единой, враждебной к «туранам» нации, от Карпат до Кавказа, сулила если не приращение к Австро-Венгрии новых территорий, то изъятие из рук царя весьма существенного куска, желанное ослабление России. Только какое имя выбрать нации, проектируемой в генштабах Вены и (примкнувшего к ней) Берлина? Русины? Не годится! «Русским духом пахнет», на слух опасно - будет напоминать и соблазнять. Рутены? Почти то же самое. Украинцы? Вот это - что надо! Ведь Окраине-Украйне не обязательно быть российской. Она может вновь стать, как веками была, и польской, и австрийской. К чему хочешь можно пришить территорию с таким названием.
Коренные жители «полукоролевства» Галиции были дальновидно определены Веной истинными, «свидомыми» (сознательными) украинцами, а сама эта территория, с центром во Львове, льстиво (с двусмысленной усмешкой) названа «Украинским Пьемонтом». А раз уж появился на историческом пространстве Руси свой «Пьемонт», то задача его – освободить всю Большую Украину из-под власти Московской Орды. Освобождённые же территории, населённые «зрусифiкованими» малороссами, с целью якобы перевоспитания последних в европейском духе, будут присоединены к «Украинскому Пьемонту» и таким образом попадут под протекторат Вены. Изящный план! И как показала история, с помощью большевиков выполнимый, с поправкой на смену хозяев (венский уступил североатлантическому).





Понятно, что административный «австроимперский ресурс» оказался сильнее общественного, старорусинского. А Петербург и в ус не дул; Романовы были верны династическим обязательствам. Накануне I Мировой войны австроукраинцы и русины количественно сравнялись – результат официальной пропаганды, запугивания непокорных, предоставления социальных преимуществ покладистым, народного образования (в империи Габсбургов стали открываться украинские(!) школы). Но русофилы долго и эффективно держали оборону на культурном поле, отнюдь не мирном. Оно окрасилось кровью, на нём появились трупы. Борьба и там развернулась нешуточная. Униатский священник Иван вдохновил паству в селе Заболотовцы, что под Львовом, поставить памятник Пушкину. Вскоре его скрытно снесли. Некто Вартовый, из австроукраинцев, объявил русскую культуру шматом гнилой колбасы (!!!) как раз в те годы, когда сиял «Серебряный век русского искусства», творили Толстой и Достоевский, Чехов, Чайковский, а Репин писал «Запорожцев»; когда пел Шаляпин и Дягилевская антреприза завоёвывала Париж. Война Австрии с Россией, начавшаяся в 1914 году, дала венским властям дополнительные средства перевоспитания противников «галицкого украинства» - виселицы, расстрельные стенки, тюрьму Терезин, концлагерь Талергоф.



По окончании I Мировой войны, с распадом Двуединой империи, победители возвратили Галицию возрождённой Польше, как её законную недвижимость. Новые-старые хозяева из двух зол для себя выбрали, как им казалось, меньшее. «Венский прект» почти без изменений стал «Варшавским проектом». В результате подправленной пилсудчиками национальной политики, перепись 1936 г. выявила на земле русинов уже только 1,2 млн «русских»; 1,7 млн человек назвали себя… украинцами. Возможно, первых было бы значительно больше, но при отступлении русской армии в 1915 году сотни тысяч непреклонных русинов с семьями двинулись за уходящей армией. Что касается «галицких украинцев», напоминаю читателю, что разговор идёт об австроукраинцах, выведенных Веной на общерусском древе для решения политической задачи. С падением Вены решение её полностью перешло к Германскому Генеральному штабу. Интересы поляков и немцев на короткое время вновь совпали, но в планах последних сама Польша обрекалась на небытие.



С приходом в Прикарпатье Красной Армии Галицкая Русь, побывавшая за 600 лет Воеводством Русским в составе Польши, карманным «Королевством Галиции и Лодомерии» Габсбургов, наконец, провинцией возрождённой Польши, возвратилась в общий дом. Но дом-то был уже не русским. Называться русскими в нём интернациональная власть позволила не всем. Часть русского народа, изгнанную в эмиграцию, марксистско-ленинские экспериментаторы «оттенили белым». Другой части позволили сделать географическое название приграничья этническим именем (удивительно, как не догадались создать нацию сибиряков!). Малая Русь, таким образом, стала Украиной – братской республикой в составе СССР «на все времена», полагали большевики. Кому-то очень хотелось, чтобы собственно русских (славян РСФСР, великороссов) было как можно меньше. Псевдоукраинцы присоединённой к УССР в 1939 году бывшей польской территории такую возможность давали. Кремлю показалось мало. Тогда взялись за индивидальное переименования тех русинов, которые при последней переписи в довоенной Польше назвали себя русскими. Взялись жёстко.



К 50-м годам прошлого столетия все жители Галиции, которая стала называться Западной Украиной, разделённой на обыкновенные области, стали украинцами. Всi, як один, по словам известного поэта. Предполагалось, украинцами советскими. Как бы не так! Полку австроукраинцев прибыло. Убеждённые хранители старорусинских традиций, шёпотом фрондируя по углам страха, постепенно вымирали. Я их ещё застал, с некоторыми был дружен.
Новые поколения галичан, учась в советских школах и вузах, вступая в комсомол и партию, проникались тем не менее идеологией «свидомитов» и «незалежников», мечтали об «окрэмости». Какова причина столь массовой позиции? Об этом отдельно. Они заражали своими настроениями бывших малороссов, презрительно называемых ими «схидняками», которым внушали, что малоросс, Малая Русь – это оскорбительно для патриотов Великой Украины. Вот так за каких-нибудь четверть века большевикам удалось решительно подыграть тому, что не смогли сделать самые умные венские и польские головы за столетие. Заодно помогли «новым украинцам» извести под корень верный памяти предков этнос Пудкарпатской Руси (ныне Закарпатская область), карпатороссов, 900(!) лет лелеявших мечту об общем русском доме.


А вскоре «коммуналка СССР» превратилась в «приватизированные (национальными элитами) квартиры» виртуального СНГ. «Венский проект», в части отрыва Малой Руси от общей Руси, был исполнен. Выходит, мечта Духинского наполовину сбылась. Именно, наполовину, притом, на вторую - менее для несчастного покойника желательную, так как объединение Польши и нынешней Украины не стоит на повестке дня атлантических хозяев полу-мира, без соизволения которых Варшава даже мечтать о «Великой Польше» не смеет. И со стороны «новых украинцев» не заметно движения в том направлении. Им-то отломилось намного больше, чем виделось в самых фантастических снах.




Тем не менее, на ударном, галицийском фланге «свiдомого украÏнсьтва» отмечена активность францюватих панiв. Притом, какая-то нервозная, многословная, что только во вред любой «мысли изречённой», так как воздействие последней на умы требует тонкого расчёта по всем параметрам. Арсенал фактов и «фактов» надо пополнять. Ими необходимо умело, виртуозно – для достижения задуманного эффекта – оперировать, изобретая новые ходы. Следует учитывать смену аудитории, другие реалии нового времени, возросшие возможности традиционных наук и новые методы исследований. Но ни чем этим не владеют нынешние воинствующие «духинцы», экипированные так, будто играют на гнилых подмостках ветхого балагана сцены из XIX века. Они повторяют ритуальные фигуры своего «гуру» и произносят реплики, написанные на языке украинствовавшего поляка, который со вкусом учился в университете, основанном своим злейшим врагом, Императором Всероссийским Николаем Павловичем, а потом целился в его солдат (в том числе, в своих родичей, малороссов) из английского штуцера.



Какова тому причина? Ларчик открывается просто: самостоятельная Украина к 2011 году оказалась далеко не такой, какой обещали сделать её «засновники» в году 1991 и, спустя 13 лет, вновь, бия себя в оранжевые груди, обещали очередные «врятувальники» на Майдане. Убеждённые австроукраинцы, на радость мировому «свидомитству», наметили полный разрыв с Россией, главное, в исторической памяти и совместной культуре. Правда, посторанжевый Киев не лёг на обратный курс, но заметно сбавил скорость в движении «Геть вiд Москви!». Точнее сказать, с днепровских круч бросили, «играя на публику», якорь, мол, «подивимось, що москаль дасть». Это очень и очень насторожило украинский запад: а вдруг «вогулы» (у францюватых – синоним «туранов») возьмут, сдуру, да не меряно и по центу за кубометр, пустят газу в обмен на частичную потерю суверенитета южной соседки! Австроукраинцы, как появились на свет из чрева Вены, видели будущую Великую Украину не малороссийской, а галичанской, с реальной столицей в своём «Пьемонте» на речке Полтве, заключённой в канализационную трубу под Высоким замком. Себя же видели в ней хранителями идеологии самостийничества, освобождёнными от всех иных забот; этакой духовной кастой, разумеется, высшей по отношении к хлеборобам черноземья и прочим создателям материальных ценностей в промышленных регионах страны. Словом, нахлебниками тех, кого польские хозяева именовали «быдлом». Круги, как известно, замыкаются. Казалось, ещё шажок, ещё небольшое усилие – и простодушные «схидняки» окажутся в кармане у «западенцев», которые себе на уме.



Да тут произошли события, вынудившие украинский запад заволноваться. Зброю до бою – в своё время призывали в незалежных схронах нескоренi вояки (ударение на «о») УПА (бандеровцы. – С.С-В.). Что там в подсумке? Кроме всякого ружейного хлама, обнаруживается «Теорiя Духинського». Вроде бы мелочь, да на безрыбье и рак – рыба. Камень, лежащий на дороге, может изменить судьбу империи, говорили древние. А вдруг украинцы-малороссы со скуки «власного державотворення» поверят, что русские и впрямь принадлежат к низшей расе! Поднять руку на чужака легче, чем на брата.
…А может быть мы, мои соотечественники, как известно, «найбiльшi вороги свiтового украÏнсьтва», и впрямь «тураны», пасынки природы? Так не лучше ли, не справедливей ли молча склонить выю перед «представниками справжнiх арiйцiв»? Ведь мир всё ещё принадлежит белой расе. И господа, по преимуществу, белые, и их облечённые доверием лакеи (не стану указывать на последних пальцем, они на виду). Пока вы думаете, решаете, мои земляки, я загляну кой-куда.

Конец первой части. Продолжение следует...

*В качестве иллюстрации к статье использована картина С. Перевезенцева, "Легенда о Словене и Русе"

Продолжение читайте Мониторинг игровых серверов game-monitoring.org.