ПАМЯТИ ПОСМЕВШИХ ВЫЖИТЬ

Александр МАСЛОВ



Этим снимком часто открывает информационные посылы, обращенные к начальному периоду Великой Отечественной войны. Особенно по августу 1941 года. Когда все было смутно, неопределенно и масштабы беды еще только обретали свои границы. При этом мало кто знает, что этот образ создан американской фотохудожницей Маргарет Бурк Уайд. Той, что оказалась умнее и храбрее всей американской армии. Включая нынешнюю. По горячим следам в свое время она получила доступ в места событий особой важности. От самого Сталина. С общей той подачи мир узнал о Ельнинских событиях, обернувших смутную надежду возможности победы, в уверенность, что чудо случится. Тогда, когда оно уже произошло, став реальностью, от чего легче не стало. Разве чуть прояснилось о масштабах происходящего. Да в том, какой титанический труд еще предстоит выполнить. То, что именитая американка хотела этим образом сказать, она сказала. И этот ее взгляд достиг множества целей. Он и сегодня продолжает свою работу. Я прожил часть своих школьных лет и начальную чуть профессии. Всего в сотне метров от этого ушедшего в Лету образа прошлого. Что-то в нем уже пояснил…

В этой работе пришлось тронуть несколько информационных пластов, что не авторский замысел. Скорее пространственно-временной диктат мест, событий и людей, на них повенчанных. Но тревожит чувство недосказанности. На снимок старика, что слева, смотрю с чувством собственной вины. Один из выживших бойцов Панфиловской легенды, вина которого в том, что выжил в обстоятельствах боя у стен Москвы, куда поставили умереть в крутых поворотах солдатской судьбы. Рядом ставлю его же в зрелые годы. После боя у Дубосеково. Снова фронт, снова в строю. Но не отгородиться от произошедшего в паузу.



В моем профессиональном цеху хоть и не часто, но такое случается - когда нужно принимать оперативное решение. Скажем так. Едешь в поезде и смотришь в окно. Заметив нечто мелькнувшее за ним важное, еще не принятое сознанием, нужно бы хватать кофр с аппаратурой, блокнотами и документами и немедленно мчаться к выходу. И потом уже разбираться, что, почему, да как. Пока размышляешь, поезд трогается, и ты на всю жизнь остаешься с сожалением, что твоя персональная думалка в какой-то момент оказалась не столь оперативна. как надо бы, что в свое время упустил что-то важное, элементарно не успев взвесить все pro и contra. Проще – не судьба. Пусть так. Такие проколы были, но и просветов хватало. Но здесь о конкретике. В свое время этот солдат, задерганный обстоятельствами крутых поворотов жизни, обратился ко мне за помощью. А я не откликнулся. Не отмахнулся, не струсил, не был придушен чьим-то мнением. Просто не смог из-за собственных нескладух. Сегодня меня это беспокоит, заставляя думать, что произошло - со мной ли, с ним, с нашей страной.

Я уже пояснил причину той неудачи, почему не сложилось пообщаться с солдатом, которому явно нужны были моя помощь и поддержка. Мог – с опорой на Шепеля выскочить на любой край земли. У меня в архиве есть его фотография в молодые годы. Рядом с Никитой Хрущевым и Динмухамедом Кунаевым. С такой крышей можно было со многими сложностями всерьез разбираться. Не судьба. Из зарослей верхней власти на замену Шепеля извлекли классического укра, что шарахался от собственной тени. Зато горазд был скакать, и кастрюлю на голову ладить. А у Шепеля на поминальной плите выбито: «Если жить, чтобы сердце горело, если плакать, то только навзрыд». Узнаю Ленькину руку. Извините, - Леонида Николаевича Калашникова, уважаемого в тех краях общественного деятеля, который считал Василия Григорьевича своим Учителем. Он мог и не такое закрутить. Однажды, - в началах мая, вернувшись с погранзаставы, в «конюшне» – местном кафе, отделанном конскими седлами, поделился с коллегой впечатлением. О том, как бойцам на почти пятитысячную их высоту завез букет сирени. Из цветущей Ферганской долины. Мой коллега вдруг оживился: «Очерк назови: «Цветы для заставы» Советы принимаю редко. Этот прошел. Так читателю и пошло. И в массивах перепечатках тоже - как для Союзного, так и международного читателя. Романтики с перебором. Зато запомнилось. Даже мне. Не в этом ли цель? Шепелевская школа. Он один из ее учеников. Сам тоже горжусь приобщенностью к ней. Потому и помню.

Такое можно продолжать до бесконечности. Лучше смотрим на фото старика. Местные ребята-журналюги, как нас сегодня часто величают по уши обделанные собственным дерьмом, «толкнули в массы» жесткий снимок. С перебором. Но от души. Наотмашь, чтобы мало не показалось и тоже запомнилось. Как у ельнинского М.Исаковского из его стиха: «…Не осуждай меня, Прасковья, что я пришел у тебе такой - я три державы покорил». Помним, не забыли? Так вот, на груди у этого старого солдата те самые поставленные в правильную позицию знаки этих самых империй. Всех трех, навсегда вычеркнутых им из списка тех на что-то когда-то влиявших. Строго по статуту. Нашему. Да плюс еще медаль «За отвагу». Или «За боевые заслуги»? Прошу прощения, – разобрать сложно, что в данном случае не принципиально. Что за позиция? Фигура с опорой на четыре точки. Полой дедовой куртежки прикрыт орден солдатской Славы. То, заработанное трудом солдата после боя у Дубосеково. Главного в его судьбе. Как и в судьбе общей нашей страныф Помним, к слову, что своего Григория Мелехова великий Шолохов писал со своего же такого же земляка, с его мятущейся на крутых поворотах судьбы душой.

Не знаю, и уже никто не узнает степени его прегрешений, как и того, почему он обратился за помощью ко мне. После публикации, что вдруг оживила интерес к одному из ключевых событий той войны. Да и не собираюсь гадать. После и в свое время замеченного уже еще одним моим ельнинским земляком это не имеет смысла. Цитирую то, что знала не только смоленская Ельня, вся страна – о цене и смысле солдатской жертвы и награды за нее. Как говорится, не в бровь, а глаз. По буковке, каждому знаку письма. И без не потерянной доныне важности. Великий мастер слова и образа четко вывел важное для бойца. Что пришел с войны:


- Нет, ребята, я не гордый, Буду ль жив еще? — Едва ли.
Не загадывая вдаль, Тут воюй, а не гадай,
Так скажу: зачем мне орден, Но скажу насчет медали
Я согласен на медаль. Мне ее тогда подай:
На медаль. И та не к спеху. Обеспечь, раз я достоин
Вот закончили б войну, И понять вы все должны:
Вот бы в отпуск я приехал Дело самое простое –
На родную сторону. Человек пришел с войны…
(Александр ТВАРДОВСКИЙ)

В этих строчках, известных каждому ветерану той войны, каждому советскому школьнику моего времени заложена такая глубина мысли, чувства и высоты интеллекта, которые никем ни до, ни после их автора достигнуть невозможно. Может быть, когда-нибудь, со временем. Великий талант немыслим без великих потрясений. К счастью-несчастью российский корабль идет галсами. И как говорится, не дай Всевышний сбиться с точек своего маршрута. Убежден, не попустит. По снимку Ивана Добробабина отчетливо видим, что для чего воинская отметка – награда, какая ни есть, нужна была ему. Доказывал, скорее самому себе, что он умел воевать, что не трусил, не прятался за спины друзей, несмотря на все крутые завихрения судьбы. Очередной пример севрюцкой харьковской натуры, точнее, места Пространства и Времени, где она сформировалась в то, что стало казачьей генетической воинской сутью, до сего дня являя не столько житейскую обыденность, сколько реалии сражений. Начиная с ныне засыпанных песком закаспийских мест. Оттуда субэтнос этой части русскости распластался по миру, став одной из его ключевых частей. Убежден, проверил, подтвердил – хотя бы для себя, массой тому доказательств.

При этом всегда «суровое время, суровый вопрос» (М.Исаковский), и не всегда людская порядочность, что пересекают конкретные жизненные пути бойцов. Такое бывает не так уж и редко. В боях на Зееловских высотах отец командовал взводом первой линии боя. Первее некуда – противник на расстоянии броска ручной гранаты. Вывезли из боя с четырьмя ранениями - на танковой трансмиссии. Перед отправкой в тыловой госпиталь во Львов сообщили, что представлен к высокому ордену. Но та награда так и не нашла своего героя. Ситуацию я прояснил для себя позже. Например, когда на редакционном своем приеме посетителей беседовал с некой суперорденоносной, как казалось, заслуженностью. Высочайшие государственные награды от кончика носа до копчика – через мочки ушей. Но так и не смог добиться – за что ж высокая честь? До него общался с чабаном, тоже удивившим военным иконостасом. Спросил, за что? Ответил просто и внятно: «Командир говорит: немца таскать будешь? Говорю – будешь». Уточняю, и сколько раз таскал? Ответил: «Много!» Все конкретно. Газета – документ. Мы тогда старались пропустить через нее как можно большее число фронтовиков – по любому для этого поводу и в любой форме. А вот с тем великим орденоносцем, как ни бился – ни «бэ», ни «мэ», ни кукареку.

Мой мудрый начальник, Иван Григорьевич Кравченко, наблюдавший за моими потугами в поиске ответов на прямые вопросы, объяснил позже, что дополнительной славы и добавки в виде признания искал штабной, в кругу которого грешили забавой – пополняя списки награжденных собственными заслугами. Мифическими. Но кому-то, понятно, при этом хронически не везло. Как моему отцу - капитану на полковничьей должности. Из замов И,И.Якубовского по Кантемировской дивизии отправили в доныне не ожившую от боев Ельню. Хрущев тщательно затирал тогда следы переворота. Их хватало. При марше по Киевскому шоссе на Москву забитая боекомплектом боевая машина, по вине молодого танкиста раздавила пассажирский автобус. Разбирательств и следствий не последовало. Командиры чесали репу: война? Но почему идем на Кремль?

Как понимаю сегодня, для отца это была ссылка. В штабе округа кадровик напутствовал – сидеть тихо, со временем вернем. Однополчанин В.И.Овчарук вернулся. Отец остался. Сам. Но и там – На Смоленщине, в давно уже мирное время, снял с растяжек топливного танка местной нефтебазы авиационную бомбу, что застряла там со времени боев. Висела, невинной ржавой каплей. Ненароком потревожь и, город сожжет дотла. Тогда поблагодарили под грамоту округа, что в моем архиве, и сказали: радуйся капитан, что без наказания обошлось. За принятое на себя решение. Но отметили, что действия офицера Федора Ивановича Маслова в той ситуации были единственно правильными и грамотно выверенными. Была ли обида? Однозначно. Под стопку на 9 мая, бывало, прорывалась. Но одно дело прикрывать страну в сложный ее час. И совсем другое, – играть роль пешки в играх проходимцев. Увы, и самому знакомо.

И деду тоже, который на фронте столкнулся с адмиралом Филиппом Октябрьским (Ивановым), Тем, что без боя сдал противнику Крым и армию в конце июня1942 г. Под солдатский мат и выстрелы бежал к трапу подводной лодки. Дед тоже стрелял. Будь выстрел прицельным – из снайперской его винтовки, то этот поворот темы тогда закрылся бы раз и навсегда. Жаль, за этим предком не было характера будущей его невестки - моей матушки. Та историю откорректировала бы в момент. Адмирал, добравшись до времени доброго Леонида Ильича, не своего никем нетронутого доныне героя получит. А дед с вырванной осколком мины частью лица, отправится в плен. К тому, что на войне и в близких к ней ситуациях относительность подходов часто отмечена условностью. Ведь на октябрьских тех дрожжах вспухнет еще немало всякого-разного. Нынешние беды тому разве не пример?

У панфиловца сержанта Добробабина была своя такая линия. Но прежде зададимся вопросом в приложении к этой судьбе. Почему дончаки поставили памятник этому воину? В ряду местной аллеи героев Цимли – ему, заслужившему в бою высшее воинское звание страны, и в одночасье его лишенного. Без детального взвешивания всех обстоятельств произошедшего, и без разбора наступивших последствий от действий конкретной этой судьбы. Потому что знали, что фронт – не танцплощадка, не клуб у родного села. На нем часто случается даже то, чего на самом деле не может быть: «Буду ль жив еще? Едва ли – тут воюй и не гадай». Помним у Саши? Так почти односельчанина своего мужа дважды героя, Лавриненкова - ельнинские родовые села в двух-трех километрах одно от другого, именовала поэта в беседе со мной жена именитого летчика.

Нам ведь ничто не мешает раздвинуть рамки темы (фото), что и делаем под закономерный вопрос - причем здесь археология? Башня из того города, откуда Ивана Добробабина призвали на фронт, После персонального обращения к генералу Панфилову. Здесь, в этом городе с его супердревними истоками. Она старше всей христовой веры в сумме с исламом. Здесь он строил Большой Чуйский канал, без которого мы сегодняшние вряд ли хоть что-то бы знали об этой части бывшего нашего Отечества. работал фотографом и часто публиковал свои снимки в разного рода изданиях. В том числе в «Советской Киргизии» - нынешнем «Слове Кыргызстана» Не уверен, хотя не исключаю, что эта, неожиданно попавшая на глаза работа не его работа. В довоенную пору снимать особо было некому – ни аппаратуры, ни подготовленных для контакта с ней мастеров. Древняя башня, частью обрушенная землетрясением.

К чему эта древность? Да ни к чему, просто ассоциация, К деталям которой каждый может отнестись как к авторскому чудачеству. «Ах вы, мысли мои скакуны, поворот подскажите судьбы». Тем не менее, напомню, что найденные в начале семидесятых годов уже прошлого века в отвалах ельнинского противотанкового рва останки солдата имеют прямое отношение и этой башне и к этим местам. Того найденного под Ельней бойца, которого его родственники и семиреченское казачество с воинскими почестями упокоили где-то вблизи этой самой башни. Что никак не случайность. Это казачество во всех своих этнических оформлениях, приняв бой у Ельни, закрыло собой Москву. Сознанием воспринимается сложно. Тем не менее.

Когда бы эту башню ни закладывали – в началах прошлого тысячелетия, или позапрошлого, тоже не суть важно. В любом случае она преподнесла множество неожиданностей. И прежде всего ту, что по всему своему кирпичному полю украшена сложными геометрическими узорами. В том числе теми, что сегодня в естественно трансформированном временем виде рассыпаны на местных коврах и национальной одежке, пробившись в наше время из глубин времени знаковой древностью. Когда впервые увидел это в подаче этой башни, то безмерно удивился. Хотя бы тому это же самую знаковую сложность не раз видел в питерской Кунсткамере куда часто заглядывал в студенческие свои времена. В музейной этнографической коллекции она обозначена как Ельнинская. То есть собранная в царское еще время смоленскими коллекционерами. Сегодня знаки эти по-прежнему маячат перед глазами по брынским, тверским и прочим областям. Этот же самый вид у них по всей Белоруссии, украинскому, русскому и польскому Полесью, даже, пардон, в Курляндии. И где там еще – и по ближневосточным, азиатским, даже дальневосточным местам. Отчетливая демонстрация одного информационного поля, единого в основах этнического мира, с его общей и доныне, сохраненной тысячелетней традицией, в прямых образах, их следах и намеках. Особенно много таких «ельнинских знаков» по мавзолеям Узгена, культовым строениям Бухары, Самарканда, как и прочим. С теми же с отметками и на захоронении Тамерлана. С его лицевыми, далекими - по антропологу и скульптору М.Герасимову, от тюркской классики. Что и у большинства киргизов, казахов, узбеков…

Доказывать легко. Смотрим хотя бы на аватарный образ нашего захода в эту часть темы, что, помним, донесена до нас, нынешних, как ни странно, американкой Маргарет (фото). Ее роль в событиях советского времени практически не упоминалось. Она если и была кому-то известна, то в ограниченном формате. Как иное тоже, что и стало одной из причин умышленного развала мощнейшего государства мира. которое еще даже еще не успело обозначить возможности своего потенциала. Итак, Ельнинский Воскресенский храм по его виду по 1941 и 1943 годам. Город наши войска освобождали дважды. Но нам важней иное. Характерные формы культового православного строения отчетливо указывают на схожесть с башней в среднеазиатском Токмаке. Помним, что есть еще и Запорожской - одна параллель, одна широта, что никак не может быть случайностью. Эта общность подчеркивается и массой иных пространственных схожестей. Но в данном случае речь об архитектурном исходном единстве, что четко нам указывает на единство подхода, которое сохранено в культовой архитектуре вплоть до нынешнего дня. Оно прочитывается по характерным линиям окон на световых барабанах, формами дверных проемов которыми предок стремился подчеркнуть, что все строение относится к божественному символу плодородия. Традиция сохранена вплоть до нынешних времен, продержавшись на протяжении тысячелетий. Как и видом самой башни. Не случайно сходство с образом башни Ивана Великого Московского Кремля. Как прямое продолжение одного и того же сохраненного в веках образа – по огромной части Пространства и такому же Временному срезу. Но здесь о другом. Маковки Ельнинской церкви отчетливо просматриваются от летописной Угры у Коробца до Ельни у Десны.

К тому, что когда советские артиллеристы очищали эти земли от гитлеровцев, ориентировались то церкви. Ее маковки отчетливо читались в оптике прицелов. И они не сделали по ним ни одного прицельного выстрела. Вряд ли кто-то из тех бойцов, знал в честь кого и когда выстроен храм и чью память он бережет. И при зачистке города не били тяжелыми снарядами - куда попадя. Храм уцелел, что и видим на американском снимке. Его снесли в середине семидесятых годов. Никакого распоряжения центра, на что сегодня охотно ссылаются, не было и не могло быть. В соседних городах - Дорогобуже и Рославле, все давние культовые строения сохранились да нынешнего дня. Пусть требуют ухода, оживления и реставрации, но все на своих местах, где и поставлены предком. Снос ельнинского Воскресенского храма, построенного в память мировой именитости – композитора М.И.Глинки сугубо личная инициатива местной власти, знак уровня ее интеллекта и отношения ко всему, что тебя здесь окружает, беспамятства к собственному прошлому. Так что не без дальних и ближних на то причин, сказал как-то поэт:

Предательство легло на русский род
Рассеяны по миру мы изгнанием
Как бывший богоизбранный народ
(Геннадий ПОНОМАРЕВ)



Нажим на бывший - след паники, но никак ни реальности. Поэтому к этой башне не раз приезжал сам, привозил детей, объяснял, что откуда и почему. Не забудут, потому что такая красота не забывается. Поэтому самое время показать, как она выглядит сегодня эта токмакская башня, отмеченная ельнинскими родовым знаком. в каком месте она находится, объяснив, почему, с какой целью. обращаюсь к этому ее образу на фоне одного из Тян-Шанских хребтов под нынешним его обозначением Ала-Тоо. В переводе с тюркского означает Высокие Горы - как видим, точнее не бывает. До отчетливо обозначенного снимком подножия километров пятьдесят, белые пики гряды километрах в двухстах, если не больше. С одного из таких шеститысячников заглядывал в глубины Китая. Ельня со своими со своими временными и военными отметинами - на пяти тысячах верст. Но все в нашем мире относительно. Зато прочно завязано на единство. Как бы мы эти расстояния ни воспринимали. Где Китай, сказал Ближний Восток справа за холмом, что укрывает останки ханского дворца с кирпичной кладкой, качество которой нынешним каменщикам даже не снилось – со швом в три миллиметра по всему полю кладки. Без сбоя. Проверил по линейке. Там же Сирия, где российские войска прикрывают по сути границы Русского мира. Каменные фигурки выставленные у Башни – ее же изображение в том виде, в каком оно представлялось за шесть-семь тысяч лет до строительства этой Родовой баши. Скажем так, побочная линия когда-то единого. В таком виде она продержалась до времени оболганного Бориса Годунова, когда на подворье Московского Кремля поставили ее схожий по виду аналог. Эти формы и подходы мы сегодня видим в каждом православном храме, равно как и в исламском, что с отправных временных точек являет один образ, одну исходную точку, единую Божественную суть. Наскальные рисунки в горах, где их великое множество, эту связь доказывают наглядно. В сторону Востока – строго по хребту еще важная в рамках этих заметок деталь. Там, в относительной близи от этой башни на снимке, в пятистах километрах упокоен еще один великий ельнинец – убитый англичанами Н.М.Пржевальский. Тот, что своим портретным сходством со И.Сталиным смущает нашего современника. Случайность, реинкарнация, задумка Всевышнего - гадать не будем. Важнее другое. Такой набор вроде бы случайностей объясняет, почему под Ельней бойцы с разноэническим нынешним обозначением на подступах к Москве сражались как за себя, за сокровенное и близкое.

Если кому-то кажется, что он готов сформулировать исчерпывающий ответ на этот вроде бы незатейливый вопрос, то здесь спешу уверить, что в любом случае он будет наверняка неполным. Все серьезнее и глубже. И во времена Пржевальского наверняка знали исходные корни того, что искала эта российская экспедиция, равно как и множество иных. В том числе экспедиционных походах художника, писателя, философа-мистика Николая Константиновича Рериха. Впрочем, от приложения мистики к этой научной глыбе я сам давно постарался освободиться. Чему есть основания. Причем, более чем обоснованные, давно и внятно доказанные башней в Токмаке. И не только здесь. С такими плазменными проявлениями сталкивался не только в этом месте, но и в Ельне тоже. О такой информации знаем мало.

О явлении, которое однажды «поймал» один из них, подробнее рассказал одной из своих книг. Той, что в киевском издательстве «Техника» вышла под заголовком «Тайны Большого Креста». Ключевое слово использовано в двух понятиях – древнейшего Божественного знака равноплечего креста, в смысле первичного родового и транспортного перекрестка, испокон века обожествленного предком. Вспомним хотя бы картины великих мастеров художественной кисти. Равно как и череду ельнинских событий, повязанных к такими же перекрестными местами. Смоленская Ельня и Тян-Шанский Токмак суть равнозначны по значению евразийским пространственным точкам, дополняя череду таких же самых, но более значимы по формату. Скажем, Москву, Киев и прочих, Их часто составляет единство из сложных узлов - типа Бишкека-Алма-Аты-Ташкента… Их формат может быть разным, но все, тем не менее, продиктованы в своем складе условиями общности. В этом смысле и Ельня, и разведенный с нею немалым пространством Токмак, являют одну и ту же пространственную закономерность. Как бы они ни проявляли себя в сложные временные периоды, мы с достаточной наглядностью видим на схематично поданном примере их связь друг с другом. Попутно и о том, что новая казахская столица, осознанно выведенная за рамки такого подхода, обрекает себя на уже очевидную неэффективность. Ее климатические условия в сравнении с Алма-Атой пасуют, что уже огрызается наглядным протестом.

Зато насыщенность энергией мест, выбранных предком, под ключевые точки, как говорится зашкаливает, что просматривается с достаточной отчетливостью. Ельня, как и далекий о нее Токмак заполнены такими потоками. В этом они ни в чем не уступают друг другу. Являя себя в разных видах и формах, что можно показать с достаточной наглядностью. Но важней, то что предок в физике такого рода был осведомлен лучше нас, и умел ее использовать в практических целях. Как военных, медицинских, климатических, так и в формировании общественного сознания. Если по Токмаку, где часто снимал в ближних к нему местам, где сталкиваясь со свечениями, скажем так, «прожекторного» оформления, то на Ближнем Востоке – внутри коптских православных храмов они оформлялись в цветные портреты с достаточно отчетливой детализацией. В частности у иконы «Неопалимой купины» на берегу Красного Моря. Тоже в Киеве – как, например, при выступлении на площади манасчи Таланталы Бакчиева, когда энергетическое образование обозначило себя по правому нижнему углу снимка. Такое же проявляется в ельнинских местах – у курганов возле Десны, Стряны, Угры и множестве иных мест. Даже в ясный день являя себя в виде шарообразных плазмоидов. Аппаратура, даже любительского уровня, легко это «ловит». Как такое выглядит, не раз показывал в своих публикациях под названием орбов. Чья-то отлетевшая земная жизнь, то ли еще что? В сетях такое отыскать легко. С объяснениями сложнее. После давнего интереса к такой физике прихожу к выводу, что имеем дело с информационным проявлением. Это же подтвердила известный среднеазиатский археолог В.Ведутова. По случаю показывал ей снимок башни со свечением. Вера Михайловна рассказывала, что в период раскопок в послеобеденной дреме ей привиделось это же самое с двумя фигурами внутри светового столба – старика в восточной одежде и мальчика-подростка, с подсказанным подсознанием убеждением, что это один и тот же человек, но в разные возрастные периоды. Опыты физика, академика Аскара Акаева, которого знаю с питерских своих и его времен убеждают, что такое возможно и в более сложных проявлениях. А вот скорая гибель любопытного ельнинца, что из мародерских побуждений вскрыл курган в пригородном селе Князевке, внятно показывает, что такой промысел жестко наказуем. Всегда.

К тому, что о свойствах информационных потоков в их проявлениях мы сегодня что-то знаем. Но лишь кроху в них заложенного. Еще раз смотрим на снимки светящейся башни. И поразмышляем на тему - сдуру или, по расчету украм «подарен» Крым. От темы не уклонмлся. Смысл «подарка» давно понят. Сложнее с другим. Прямо от токмакской башни громадная территория все тем же Кукурузо китайцам. Его невежество границ не знало.

К тому, что не зря намекал на исходную русскость родовых корней и поэта Толена Шамшиева и киргизского Мичурина Найманбая Кошоева, один из сыновей которого - Абдылкан, навсегда остался у освобождаемого им ельнинского села Мархоткино. А его брат Садык провел по ельнинской улице Энгельса группу плененных в тех боях гитлеровцев. Напомнить? Сегодня техника позволяет. Важный лед русскости отчетлив, чтобы на этот счет ни утверждалось.

Похоже, что этот второй подарок и определил и судьбу известного руководителя страны, изгнанного с целью пресечь череду его дурацких сюрпризов. Подаренная им территория за азиатской башней известна под названием Пегой Руси. Китайское название Пекина - от нее. С удивлением узнал, что немалая часть ее коренных жителей той Руси без особых хлопот наделили советскими паспортами и частично переселена на новые земли, оставив в местах прежних проживаний немалое число следов. Хотя бы даже в нынешнем названии Казакстана. Если по-русски. Как понимаю, одним из руководителей предстоявшей тогда операции по формированию новой госкдарственности был полковник Габит Мазитович Музипов. При встрече в ферганском Оше он делился некоторыми деталями той своей работы. Хрущев махом законопатил тему в крайне важном узле ее развития, что отозвалось массой неприяиных сюрпризов.

Здесь в самое место поместить картинку из работ художника Ивана Владимирова (1870-1947). К объяснению, откуда они берутся - дураки во власти. Содержание его работ наглядно объясняет причины происходящего по всей территории Руси Великой. Где-то такую экспроприацию добычи, что растекается по лежбищам с пафосом обозначат Великим Октябрем, позднее этот грабеж станет революциями достоинства, роз. тюльпанов и прочей клумбой, прикрывая ею реальность происходящего как грабежа, так и передела. отражение художником реальности с глубочайшим ее философским подходом и с такой же актуальностью. Такого у автора целая серия. По горячим следам это показывают. Позже начинают грозить пальцем и вводят в школьные курсы с тщательно затертой сутью. До очередного захода. Как правило, не так уж и отдаленного. Вспомним хотя бы Ельцина. Или украинского Макароныча, после которого все последующие местные имяреки, обозначенные не по-русски «президентами», обретают закономерное сползание ко все более отчетливой клоунаде. Не случайно российский руководитель нового времени вслух объявил, что революционные изменения давно и явно утратили созидательные начала. Хотя бы потому, что толпа несунов обречена трансформироваться в не раз пережитое, и в столько же отторгнутое. Советский период тому в подтверждение. Отсюда намек Сталина - на закономерность отката. Его и видим. В виде, скажем так, круговорота дерьма в природе. У Ленина мягче – переворота, чтоо сути не меняется. Он некорректное слово использовал в приложении к истоку смуты – интеллигенции. Но как это ни обозначай, как политически не формулируй, такое всегда было и остается первичным знаком преступлений властей предержащих и перезагрузки системы.

Сегодня доскакались до порога, когда здоровая эволюция потребовала иных подходов. Если есть желание выжить. Впервые такую перспективу увидел в собственные три года, когда на черкасской вотчине предков дед вывозил на ярмарку в Великий Бурлук. В места, где некогда отыскались дощечки «Велесовой книги» с пояснением, что было да как. С последующим, ничтоже сумняшеся, отнесением «наукой» к подделкам. Без особого желания обратиться к доказательствам. Помнятся возы. забитые мебелью царского времени, с горами посуды, книг, тряпья и прочим, пережившим свое время. К тому, что позднее - уже в осознаваемые времена из поймы магаданской реки Дукчи мне привезут каменную поделку, исписанную знаками в «велесовом» их оформлении. Любопытно? Смотрите ПИСЬМЕНА МАГАДАНСКОГО ШАМАНА.

Что хотел сказать – деталями и аллюзиями? Ничего нового. Только то, что опорные точки Руси Великой в ее пространственных началах – в частности, Смоленская и Среднеазиатская, две их множесьтва, в который раз за столетия, снова стронуты в движение. Две из множества. Как Иелоунстонский, или как его там, вулкан в Америке. Не дай, Господь, увидеть его выход из дремотного состояния. Любой вирус - даже боевой, покажется невинной шалостью на фоне его активности. Старый мир уходит. Каким предстанет новый? Пока он опирается на гебельсиаду, как проверенное оружие капитала. Но даже его последний приют – музей. Наглое вранье, истерики, цинизм не исключает обязанности - думать, искать и давать отпор. При желании выжить. Когда решения отыскиваются, все приходит в норму. Ельня Смоленская, Бишкек. Март, 2020 ●

…ДОСЫЛ РМУ. Сети в который раз оживились смещением Владислава Суркова, которого российская команда власти прикладывала к украинскому ее гниению. Результат до циничности отчетлив. В том числе через жесткое и сознательное блокирование им сайта, что публикует эти заметки. Несмотря на то, что первым, обратил внимание на это направление, сумев добиться внятных результатов. И на осознанно жесткое сопротивление, что, скажем так, расходится с декларациями российского официоза. Давно замечено, что мажоры и глупые бабы у трона – с их озабоченностью комплексными обедами, всегда ведут к проблемам. Помянутый автором заметок И.Владимиров напоминает об этом достаточно отчетливо.