ВОССТАНИЕ МАЛОРОССИЙСКИХ КРЕСТЬЯН СЕЛА ТУРБАИ

«Кто не понял хищной природы запорожского казачества, кто смешивает его с беглым крестьянством, тот никогда не поймет происхождения украинского сепаратизма…» Н.И. Ульянов, Захват Малороссии казаками

Казацкие супостаты. На берегу реки Хорол, ставшей в наши дни ирригационным каналом, расположилось село Турбаи, знаменитое своим протестом в 1789-1793 годах против бандитов запорожской орды, ставших в Малороссии панством…

«Ходить в казаки» означало удалятся в степь за линию пограничной охраны и жить там в зависимости от обстоятельств, ловить рыбу или грабить. Как утверждает Н, Ульянов: «Фигура запорожца не тождественна с коренным малороссиянином, они представляют два разных мира. Один – оседлый, земледельческий, с культурой и традициями унаследованными от киевских времен. Другой – гулящий, нетрудовой, ведущий разбойную жизнь выработавший образ жизни от смешения со степными выходцами». Потому для понимания, как были закабалены мужики Малороссии, а их земли расхищены своими доморощенными панами, задолго до воцарения Екатерины, надо не отворачиваться от факта существования крепостничества в Малороссии до 1783 года. Восстание православных русских людей под названием Хмельничина уничтожило в крае часть вотчин окатоличенных шляхтичей; заводчиками нового крепостничества на землях нынешней Полтавщины стали казаки.

Когда говорим «казаки», имеются в виду не те 360 тысяч, бывших с Хмельницким под Зборовом, не тех, кто в дни Хмельничины надевши баранью шапку объявил себя казаком, и даже не тех, кого записывали в реестр, а запорожскую орду – численно небольшую, но сплоченную, образовавшую старшинское сословие. В старшину выбивались самые хитрые и пронырливые, как нынче в олигархи и комбаты, а еще недавно в буксиры и секретари комсомольских сутенеров. Порабощение мужика началось под видом служения войску Запорожскому, где старшина превратила войсковые экономии и паланки в частную, и в наследственную собственность. Так же казаки с Сечи начали скупать «грунты» у крестьян. Для прихватизации крестьянской земли не брезговали ни ростовщичеством, ни народными бедствиями. Так отец гетмана Данила Апостола, памятник которому в наши дни в с. Сороченцы поставили полтавские милиционеры, занимал деньги нуждающимся, давал зерно в займы в неурожайный год, содержал шинок, с помощью которого опутывал долгами мужиков, а потом за эти деньги отнимал у них землю. В гетманство Мазепы подобная практика приобрела характер народного бедствия. Старшина отказывалась от уплаты долга деньгами, забирала грунты, отчего главная масса земель сосредоточилась в руках казачьей старшины. Параллельно с захватом земель, путем грубого произвола и насилия, шел процесс превращения крестьян, невзирая на их бараньи шапки, в крепостное состояние, хотя права такого, казачеству никто не давал. Как пишет А. Ефименко: «украинское панство выросло на всяческих злоупотреблениях своей властью и положением. Насилие, обман, вымогательство, взяточничество – вот содержание того котла, в котором сварилась часть казачества, превращаясь в шляхту». Новые паны водили и новые повинности, так Мазепа узаконивает произвол старшин, издавая универсал, согласно которому крестьяне два дня в неделю обязаны работать в пользу соседних панов, да еще и платить им овсяную дань. Сын миргородского полковника Капнист славил закабаление простых казаков, мужиков, что вели свое хозяйство на крестьянский манер в слащаво-лживых одах, умиляясь, как «быдло» чистит конюшни у казачьей аристократии.

Степной выходец, печенег, грабитель обозвавшись казаком грезил о шляхетских правах, мечтая получить в кормление какое-нибудь небольшое государство. Запорожская сечь для разбойников была лишь убежищем, «малиной» но в XVI им улыбнулась удача называемая «реестром». Вчерашняя разбойная шайка сделалась королевским войском, сблизив понятия «казак» с понятием «шляхтич», вчерашний печенег-грабитель стал «лыцарем». В Речи Посполитой численность казаков представляла ничтожную группу, она не превышала 10.000 человек, считая сечевиков и реестровых вместе. Они практически никогда не сталкивались с коронными войсками Речи Посполитой, в которой выступлений мужиков боялись гораздо больше, чем казаков. Так о выступлении Хмельницкого гетман Потоцкий писал: «Вся эта сволочь состояла из презренного мужичья, стекавшегося на погибель панов и народа польского». Чего в течения полустолетия не смогли добиться казаки своими грабежами, было в несколько недель сделано «презренным мужичьем» - панская власть сметена точно ураганом. После катастрофы польского рыцарства под Пилявой, Польша лежала у ног Хмельницкого, но тут и выяснилась разница между чаяниями народа и устремлениями казачества: циничное предательство мужиков во имя «шляхетных» казачьих интересов. Хмельницкий, своим универсалом в 1649 г. возвращал мужиков в то состояние, из которого они только вырвались, сажая им на шею не только шляхту но и «казацкую старшину».



Казацкими гетманами не всегда были шляхтичи, ими были также и татары. Тарас Шевченко в поэме «Тарасова ночь» пишет о походе Сечи против поляков возглавляемом, татарином из Крыма Хасаном, гетманом Тарасом Трясило.

Почти все гетманы Войска Запорожского, или как тогда их называли - Ханской Украины, поддерживали крымских татар в военных походах (грабежах) и сами обращались к ним за помощью. Татарских ханов Гиреев, начиная с 1623 года и до 1712года поддерживали: М. Дорошенко, И. Сулима, Б. Хмельницкий, Ю. Хмельницкий, И. Выговский, П. Суховей, Т. Сулима, П. Сулима и другие. С крымскими татарами запорожские казаки не столько воевали, сколько сотрудничали и вкупе ходили пограбить польские, московские и другие украйны. Кем были для запорожцев татары – «заклятыми» друзьями или братьями по крови? А ведь большинство из них вошли в казацкую старшину, установившую крепостное право в Малороссию. Яркий пример Кочубеи Диканьки.

Как утверждает Н. Ульянов6 «Объяснение природы казачества надо искать в «диком поле», среди тюрко- монгольских орд.» Запорожское казачество генетически связано с хищными печенегами, половцами и татарами кочевавшими в южных степях. На Сечи также в большом количестве присутствовали далеко не православные: турки, поляки, мадьяры… Но наиболее яркую печать на казачество Сечи наложила татарская история степных орд, давшая ей все от воинских приемов, лексикона, внешнего вида (усы, чуб, шаровары), до обычаев, нравов и всего стиля поведения. Татарские казаки Сечи, наемники прозываемые запорожцами, состояли на службе у государств соседей: Польши, Австрии, Москвы, но чаще всего у крымского хана. Разбойничая на пространствах между Крымом и московской украйной, запорожские казаки были в военном отношении самостоятельной организацией, правда поляки называли их казацкой ордой, подчеркивая, что в низовьях Днепра «сабля приносила больше барышей, чем хозяйство».

Что случилось в Турбаях? Лютый миргородский полковник Данило Апостол подмял под себя турбаевцев, объявив им о введении «крепостного права». После его смерти, его внучка Катерина Битяговская продала Турбаи сотнику Федору Базилевскому. Сей «безграмотный шляхтич» из Сечи, наглый и алчный, непримиримый к малейшим вольностям «быдла, мнящего себя казаками», где хитростью, где подкупом, где нахрапом, отобрал у турбаевцев их земли, сады, луга, пасеки, присвоил все бумаги. После смерти Федора, показывая свой гонор, селом правили его сыновья – Иван и Степан, люди злые, малограмотные, но с «шляхетными понтами». Турбаевцы пытались доказать свое право на волю, возлагая надежду на правителя Новороссии князя Григория Потемкина от которого добились, перед самой кончиной Светлейшего, «Указа правительственного сената» о статусе «свободных хлебопашцев». Но на месте, Базилевские и их холуи его замудрствовали, заволокитили. Доведенные до отчаяния истязаниями и унижениями бывшими работорговцами из Сечи, ставшими казацкой старшиной, селяне разгромили имение Базилевских, забили насмерть, спрятавшихся под кровати Ивана, Степана и их сестру Марию, особо зверствовавшую над мужиками. Остальных Базилевских будут искоренять через полсотню лет уже другие малороссы. Имею ввиду восстание жителей в местечке Пустовойтово против Базилевских с. Пузиково сдавших последнюю дубраву в аренду под вырубку «жидовским гуральням». В Турбаях же, после расправы над пришлыми ляхами, более 4 лет существовало самоуправление крестьянской общины. Но оставшиеся «казачки при владе» затаскали жителей села по судах и следствиях. Власть приняла решение переселить турбаивцев в Таврийские степи, до этого татарами и запорожцами превращенных в Дикое поле. После 1917 года село пытались возродить. Коммунисты поставили памятник - символ борьбы крепостных крестьян с помещиками…

Все повторяется, «уходя на круги свои». Пришли «самостийные времена» с «незалежной руиной», латифундистами и новыми мазепенствующими супостатами, именующие себе «эффективными власныками». Времена подлее чем при казакоманящем панстве, с более наглыми и циничными олигархами, но с шароварной владою, разъясняющей в гимне Украины что - "...ми братя, козацького роду"...

Николай ЯРЕМЕНКО