"ОПЕЧАТКИ" НЕМЕЦКОГО СВАНИДЗЕ

Презабавнейшую статью под названием «Почему Гитлер так поздно напал на Советский Союз?» опубликовала немецкая газета «Die Welt». При знакомстве с этим творением Свена Келлерхофа возникает стойкое ощущение, что автор либо является реинкарнацией российской «стрелки осциллографа», либо, вникая в тему, писал в состоянии тяжелейшего запоя.

Узнав азбучную истину о том, что затеяв вторжение в Югославию, Гитлер был вынужден перенести срок нападения на СССР с мая на июнь 1941 года, Свен Келлерхоф поспешил поделиться своим «открытием Америки» с читателями, а заодно и наглядно продемонстрировать удручающий уровень своих познаний во Второй мировой: «Когда немецкие части в конце ноября 1941 года достигли пригородов советской столицы, начался уже период осенней распутицы. Вскоре наступила евразийская зима, к которой вермахт не был подготовлен. В ожидании быстрой победы немецкое руководство отказалось от зимнего оснащения.

Представляется вероятным, хотя это и нельзя доказать, что в том случае, если нападение началось бы в середине мая 1941 года, Красная Армия в западной части России к концу августа была бы уже в значительной степени разгромлена. Если бы наступление на Москву началось в сентябре 1941 года, то, возможно, оно оказалось бы успешным. Удержался бы после этого Сталин у власти или был бы свергнут – сегодня это всего лишь предмет для спекуляций».

«Период осенней распутицы» в конце ноября 1941 года – это от души. Подобное утверждение заставляет вспомнить бессмертный вопрос духовного наследника Митрофанушки – Николая Карловича Сванидзе, жаждавшего узнать: «А кто Гитлера пустил до Урала? Пушкин или Сталин»? По уровню воинствующего идиотизма распутица в конце ноября 1941 года вполне соответствует Гитлеру, на Урал запущенному. Неужели так трудно было узнать, что в конце ноября 1941 года речь шла уже вовсе не о распутице, а о холодах?

Судя по всему, непосильный труд для немецкого журналиста взять, скажем, работу немецкого историка Пауля Кареля «Гитлер идет на Восток (1941-1943)» и прочесть: «28 ноября войска СС взяли Высоково и продолжили продвижение к Москве. К тому моменту штурмовые колонны находились в радиусе 30-35 километров от Кремля.

Термометр опустился до 32-градусной отметки ниже нуля. Солдатам приходилось ночевать под открытым небом. Они натягивали на себя все, что имели, но это не спасало отовсюду проникающего холода. У них не было ни овчинных тулупов, ни меховых шапок, ни рукавиц, ни валенок. Они отмораживали пальцы на ногах, а пальцы рук в тоненьких перчатках становились белыми и не гнущимися от мороза».

Какая распутица могла быть в конце ноября 1941 года при 32-градусной отметке ниже нуля? Только распутица в голове горе-историка. Даже если Карель преувеличивал, то и 10 градусов ниже нуля – это отнюдь не распутица.

А вот описание еще одного из боевых эпизодов: «28 ноября русские ворвались на позиции 1-й роты… Оберштурмфюрер Ольбётер решил немедленно контратаковать, но на сей раз всего с тридцатью солдатами и двумя самоходными орудиями. Первым делом, конечно, предстояло срезать сапоги с обмороженных ног. Он обернул ноги бинтами, кусками фланели и двумя попонами, стянув все это веревками. Затем он взобрался на броню самоходного орудия».

Как же страшна была «распутица» конца ноября 1941 года…

Не менее забавным выглядит утверждение: «Если бы наступление на Москву началось в сентябре 1941 года, то, возможно, оно оказалось бы успешным». А оно как раз и началось в сентябре – 30 сентября 1941 года пошла в наступление 2-я танковая группа генерала Гудериана. Именно 30 сентября считается первым днем битвы за Москву.

На «мелочи», вроде «сталинского министра иностранных дел Вячеслава Молотова» особого внимания обращать уже не стоит. Какая разница – нарком или министр? Ну, напишет Свен Келлерхоф о том, как «Сталин быстро присоединил к своей империи в качестве «трофеев» большую часть причитавшихся ему территорий, в том числе… Карелию в Финляндии».

Что, прикажете, автору «Die Welt» узнавать, что Карелия и до Второй мировой была советской? Разбираться в том, где находится Карелия, а где Карельский перешеек?

Да зачем же ему напрягаться, и так сойдет…

Максим Купинов

Источник