НАЦИОНАЛЬНО-КОРПОРАТИВНЫЙ АВТОРИТАРИЗМ: ШАРЛЬ ДЕ ГОЛЛЬ

Как показывает мировой опыт, деяния сильного лидера, пришедшего к власти в стране, оказывает влияние на ее развитие в последующие 50 лет. Безусловно, таким лидером мирового масштаба был Президент Франции генерал Шарль де Голль. Именно он сделал Францию такой, какова она является в настоящее время. Идеи де Голля до сих пор оказывают влияние на формирование политики Европейского Союза.
Можно с уверенностью сказать, что если бы такой лидер как Ш. де Голль появился в Украине, с нашей страной уже давно бы считались в мире.
Ниже приводится глава из книги «Цивилизационные модели современности. Наукова думка. 2002 г.» Александра Шморгуна, ведущего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений НАН Украины, старшего научного сотрудника Института европейских исследований НАН Украины о Шарле де Голле.
Редакция «Русского мира»



Известный социолог, непосредственно принадлежавший к соратникам Ш. де Голля, Р.Арон считал, что веберовское понятие харизмы, то есть особой «благодати», избранности, максимально отвечает характеристике этого государственного лидера. Именно о нем после триумфальной победы будущего президента на президентских выборах его предшественник на посту Президента Р.Коти сказал: «Первый из французов становится первым во Франции».
В большую политику генерал Ш. де Голль пришел, имея опыт не только суровой воинской службы, но и непосредственного участия в боевых действиях.
Уже во время Первой мировой войны он получил тяжелое ранение, а во время Второй был, пожалуй, единственным из высших офицеров, кто в ситуации полной деморализации французской армии сумел организовать эффективное контрнаступление против многократно превосходивших сил Вермахта и, по воспоминаниям маршала X. Гудериана, едва не захватил его собственный штаб.
Позднее Ш. де Голлю пришлось снова неоднократно рисковать собственной жизнью, уже в ранге Президента Франции. После опаснейшего из нескольких покушений на его жизнь, выйдя из пробитой пулями машины, он сказал: «Эти господа совсем не умеют стрелять».
В своей книге «На острие шпаги» Генерал так описывал психологические особенности лидера мобилизационно-пассионарного типа: «Но лишь только события приобретают грозный характер, опасность приближается и дело общего спасения требует немедленной инициативы, готовности к риску, твердости;
...какая-то могущественная волна выталкивает на передний край человека характера...
Это борец, который находит в самом себе источник своей энергии и свою точку опоры. ... Естественно, ему поручается труднейшая задача, главная роль, решающая миссия. ...Человек характера придает действию благородство...
Что бы ни произошло, только на его долю выпадает суровая радость ответственности»124 .
Именно с подобных позиций харизматического лидерства генерал опровергал марксистский исторический детерминизм и отстаивал доминирующую роль личности в истории. Он утверждал: «Историческая фатальность существует только для трусов... История в великие минуты терпит возле руля власти лишь тех людей, которые способны направлять ход событий» 125.
В целом тип политического деятеля, к которому принадлежал Ш. де Голль, по М.Веберу, действительно является «идеальным типом» для создания команды национального спасения. Ш. де Голля часто называли «человеком кризиса», который действует тем решительнее и нестандартнее, чем более сложной становится ситуация.
Равнодушный к славе, титулам и наградам, от которых неоднократно отказывался, скромный и непритязательный в личной жизни, он оценивал профессию военного в духе бергсоновского «морального героя», а также мыслей, высказанных еще одним своим духовным учителем — Альфредом де Виньи в его книге «Неволя и величие солдата» 126, как чувство долга и одновременно гордость за масштабность порученного дела, непреходящую надежду. «И вот я снова связан договором, которым Франция прошлого, настоящего и будущего призвала меня... спасти ее от катастрофы. Вот я, всегда чувствующий обязанность оправдать чрезвычайное доверие, которое оказывает мне французский народ, ...высокое звание вождя, тяжкие цепи служителя!»127, — писал генерал де Голль в «Мемуарах надежд», фактически подводя итоги своей жизни и своего служения Франции.
Интересно, что будущий выдающийся политический лидер воспитывался в тех самым неокатолических иезуитских государственных традициях, в которых в свое время формировалась личность выдающегося украинского реформатора и русского политического деятеля Ф.Прокоповича. Речь идет о роли национального фактора в создании государства, который, как отмечалось в начале главы, является важным элементом становления традиции европейской демократии.
Не случайно именно в контексте социального католицизма, который официальной государственной религией объявил еще Наполеон I, а затем проповедовали духовные наставники де Голля Ш. Моррас и А.Бергсон, сам французский Президент всегда представлял себе Францию как женщину, Мадонну, которую он должен защищать от тяжелых невзгод. (Как здесь не вспомнить нашу традицию отношения к Украине как к матери, прекрасной женщине, «земной мадонне», начиная с Н.Гоголя и Т.Шевченко и заканчивая Е.Маланюком, В.Сосюрой и В.Симоненко).
С юношеских лет, по воспоминаниям очевидцев, Ш. де Голль готовил себя к тому, что ему придется спасать Францию, неоднократно утверждая, что смысл жизни состоит в том, чтобы осуществить во имя Франции «выдающийся подвиг». Снова и снова в духе своеобразного католического национализма Наполеона Бонапарта, который служил генералу одним из образцов для подражания, он повторяет: «Франция — единая моя забота и высшая цель моей жизни... Я останусь проводником Франции... Я служу только Франции. Я всегда буду служить только Франции».
На становление мировоззрения Ш. де Голля оказала большое влияние философия А.Бергсона с его идеей эмоционально-волевого «жизненного порыва», на который вдохновляет народ выдающийся «моральный герой» (очень близкий к веберовскому «харизматическому лидеру»). Кроме того, к кругу любимых авторов выдающегося французского политика принадлежали известные писатели Ф.Ницше, Х.Ортега-и-Гассет, Ш.Пеги, М.Баррес, Е.Бутру, А. де Виньи, каждый из которых так или иначе отстаивал идею духовного служения нации как наиболее универсального и одновременно наиболее конкретного социального сообщества.
Более того, многим нашим приверженцам Ш. де Голля как политического лидера, воспитанным на советской пропаганде «критики буржуазного национализма», придется узнать «ужасную» вещь: идею так называемого «интегрального национализма» придумали совсем не Д.Донцов и не Н.Сциборский. Основоположником этого социологического течения был француз Ш.Моррас. А Ш. де Голль всю жизнь оставался убежденным приверженцем этой теории, считая, что в общественно-экономических процессах национальный фактор имеет приоритет, а нация является базовой структурообразующей социально-исторической общностью, которая будет всегда сохраняться в мире (которому, заметим, в необозримом будущем «не угрожает» геополитическая стабильность и бесконфликтные межгосударственные отношения).
Именно поэтому Ш. де Голль никогда не имел никаких иллюзий относительно альтруизма во внешней политике, утверждая, что в ней всегда действует «железный закон национальных интересов». В духе последователя Н.Маккиавелли, а также еще одного выдающегося политика XX столетия У.Черчилля, своего постоянного соперника-партнера, Ш. де Голль считал: «Государство, достойное величия Франции, не имеет друзей», «Союзники — это иностранцы, завтра они могут стать врагами», «Война — против наших врагов. Мир — против наших друзей» 128.
Генерал не терпел фальшиво панибратских отношений советского образца между политическими деятелями. Он был уверен в том, что для величия страны в международном аспекте не обязательно, чтобы эта страна была большой по площади. Он позволял себе говорить о величии Франции У.Черчиллю и Ф.Рузвельту даже тогда, когда страна была оккупирована, а сам Ш. де Голль находился в изгнании, практически не имея никакого официального политического статуса. Но в конечном счете всегда добивался конкретных дипломатических и политических побед на пути к возрождению этого величия.
Он очень взвешенно строил свои отношения с НАТО и в конечном итоге вышел из этой организации. Ради гарантирования национальной безопасности, несмотря на большие экономические затраты, добился создания Францией собственного ядерного оружия и средств его доставки. Генерал предостерегал от того, чтобы Франция и весь Старый Мир не превратились в сателлита Нового Мира.
Вместе с тем перед лицом реальной военной угрозы еще и со стороны СССР Ш. де Голль делал все для того, чтобы создать «независимую европейскую Европу», не как нынешнюю по сути наднациональную структуру, а как «Европу Отчизн» — национально суверенных стран, и общеевропейские вооруженные силы под эгидой Франции и Германии (эта идея сегодня снова актуализируется) стран, которые должны входить в будущий Европейский Союз, по мнению де Голля (и здесь он полностью солидарен с Ортегой-и-Гассетом), необходимо и для поддержания творческой пассионарной энергетики каждого из европейских народов: «Надо способствовать объединению Западной Европы в политическое, экономическое, культурное и человеческое объединение, основанное на действии, прогрессе и защите. Вне всякого сомнения надо, чтобы нации, ассоциированные в нем, не потеряли свой собственный облик и чтобы они следовали по пути организованного сотрудничества между государствами...» 130.
Во внутренней политике Ш. де Голль безоговорочно придерживался идеи приоритета общенационального единства над любыми классовыми и узкокорпоративными интересами. Поэтому вполне логично то, что «Лидер Нации» предельно скептически относился к системе парламентаризма с присущим ей постоянным партийным противостоянием. Причем генерал проявлял предубежденность не только относительно левых партий, но и по отношению к представителям преимущественно спекулятивного бизнеса. Он противопоставлял принципу классовой борьбы, так или иначе связанному с идеей многопартийности и разделением властей, принцип социальной корпоративности и единства, взаимодополняющих структуру власти. В частности, он отстоял мажоритарный принцип формирования нижней палаты, который существует и сегодня, считая, что его недостатки «искупаются» персональным, а не «списочным» выбором кандидата (замечу, что в кампании, развязанной украинскими СМИ в пользу формирования нашего парламента по партийному принципу, откровенно замалчиваются недостатки такой выборной системы и преувеличиваются ее достоинства) 131.
Не случайно, исходя из принципа неразрывного единства национальной солидарности и социальной справедливости, осуществляя «левую политику правыми методами», Президент все время добивался, чтобы частные интересы и национальные ресурсы использовались во имя всеобщего блага. Де Голль подчеркивал: «Французская демократия должна быть демократией социальной.
Это значит, что она должна органически обеспечивать каждому право на свободный труд, а всем гражданам — достоинство и безопасность в условиях экономической системы, осуществляемой с целью использования национальных ресурсов в интересах всей нации, а не в интересах отдельных групп»132 .
При этом он считал, что одновременно необходимо всячески поощрять во всех областях экономики дух предпринимательства.
Что же касается коммунистической партии Франции, то де Голль считал ее недостаточно «национальной и французской» партией и называл левых «сепаратистами», «иностранной партией», «агентами Советов». Неоднократно он давал оценки Компартии и Всеобщей конфедерации труда как «основным антиреволюционным силам порядка во французском обществе», а во время жестокого кризиса 1968 года говорил о «подрывной деятельности» коммунистов, утверждая, что Франции угрожает диктатура «тоталитарного коммунизма». «Коммунисты во всех случаях стараются ослабить национальное общество в ожидании, пока они смогут полностью уничтожить его», — писал он в своих «Мемуарах надежд» 133.
Аналогия с украинской историей XX века, как говорится, напрашивается сама собой.
«Под влиянием» вызывающих заявлений большевистских вождей о том, что конница С.Буденного в скором времени будет в Париже и к полувековому юбилею Парижской коммуны, то есть к весне 1921 года, Франция станет еще одной советской республикой, капитан Ш. де Голль принимает решение в качестве советника участвовать в формировании и обучении новой польской армии.
Он активно участвует в создании боеспособной армии Ю. Пилсудского, которая сорвет попытку реализации плана Л.Троцкого относительно осуществления всемирной «перманентной революции» 134.
Конечно, генерал Ш. де Голль являлся сторонником довольно жесткой системы политического авторитаризма, в своей деятельности всегда руководствовался принципом персональной ответственности, подчеркивая, что «совещаются все — решение принимает один». Но не будем забывать, что к власти он пришел в момент очередного в истории Франции перманентного острого внутреннего и внешнего кризиса, когда, по его выражению, она находилась в состоянии «больного человека».
К тому же именно такой тип политического правления всегда становился «последним спасением» для Франции, которая под давлением разных обстоятельств, внешних и внутренних угроз почти 200 лет балансировала на черте социальной катастрофы. И тут тоже много общего с украинской историей, с той лишь разницей, что из-за отсутствия лидеров, равных французскому Президенту, о которых мечтали Д.Донцов и В.Липинский, Украина и до сегодняшнего дня не смогла отстоять подлинный национальный суверенитет.
Ш. де Голль часто противопоставлял «гениев нации», наиболее сознательную часть граждан, собственно населению, политически несознательной массе, еще точнее — толпе, а то и сброду. Он мог разрешить себе реплики типа: «Если я хочу знать, что думает Франция, я спрашиваю сам себя!». Но он был бесконечно далек от до боли знакомого нам политического псевдоавторитарного снобизма и спеси, во время острейшего алжирского кризиса категорически отказывался от буквально навязываемой функции диктатора и установления военной тирании даже пиночетовского типа, всегда уважал волю французского народа. Генерал подчеркивал: «Я отлично знаю, что битвы всегда выиграет пехота. Я отлично знаю, что величие Франции всегда создавала лишь масса ее детей. ...Я не имел малейших намерений установить свою собственную диктатуру... Система, прочность которой зависит от присутствия одного человека, неизбежно хрупка» 135.
Действительно, де Голль, создавший наиболее авторитарный тип президентского правления во всей современной Европе, иногда делал заявления о том, что роль президента должна быть в чем-то подобна роли монарха. Но при этом существуют очень ясные признаки демократичности устройства французской «Пятой республики». Так, в Конституции Франции четко прописан механизм импичмента. Президент подлежит юридическому преследованию в случае предательства родины, причем импичмент имеет объявить Высший суд, который создается из 24-х представителей обеих палат Парламента, а обвинение предъявляют обе палаты открытым голосованием и абсолютным большинством голосов (причем, согласно Конституции Пятой республики (ст. 16), после объявления чрезвычайного положения президент утрачивает право роспуска парламента). Кроме того, в противоположность традиционному монархическому механизму контрассигнации указов президента членами правительства, которое предусмотрено украинской Конституцией и является классическим признаком парламентской монархии 136, согласно с положениями деголлевской Конституции, Президент сам возглавляет правительство, назначает вместе с парламентом его состав и непосредственно осуществляет руководство внешней и внутренней политикой страны.
Ш. де Голль уважал волю французского народа, он заявил, что пойдет в досрочную отставку даже в том случае, если любое его предложение получит на референдуме лишь простое арифметическое большинство, а не превосходящее всенародное одобрение. И сдержал свое слово! Именно в духе европейской демократической традиции общественного договора между народом и властью после первой же неудачи на Всенародном референдуме по поводу предлагаемых изменений в Конституции с целью реформирования структуры власти он заявил о том, что французский народ разорвал с ним социальный контракт, и досрочно ушел в отставку с поста Президента.
О нетоталитарной направленности авторитаризма «первого среди французов» свидетельствует тот факт, что в его «команде», а также среди приверженцев и во времена побед, и в трудные времена добровольных отставок всегда находились десятки, если не сотни, величайших интеллектуалов, которые олицетворяют совесть французской нации. В частности, путь политического восхождения еще со времен второй мировой войны вместе с Ш. де Голлем как политические соратники, а в определенное время как члены правительства прошли выдающийся французский писатель Ф.Мориак и знаменитый писатель и философ А.Мальро. Оба они приналежат к плеяде блестящих мыслителей, таких, как А.Камю, Ж.-П.Сартр, А. де Сент-Экзюпери. Все они были патриотами Франции, творческая личность которых формировалась во время борьбы с нацистскими захватчиками и за возрождение независимости их Родины.
Ш. де Голль добился создания подлинно президентской республики, в частности, изменения действующей Конституции Франции в пользу всенародного избрания на должность Президента, согласно официальным полномочиям — гаранта национальной независимости и целостности территории.
Ш. де Голль восстановил деятельность Сената как полноценной ветви власти, когда функции его — уже в который раз — под либерально-уравнительными лозунгами усредненного представительства фактически были сведены на нет. Исходя из идеи необходимости структурирования нации «снизу», Ш. де Голль многие годы настаивал на необходимости преобразования верхней палаты в духовно-корпоративную структуру, способную сочетать региональное представительство с представительством творчески профессиональным:
«Генералу рисуется «корпоративный парламент», состоящий из ряда курий: крестьянской, промышленной, умственного труда и т.д. «Корпоративный парламент» занимается проблемами хозяйства и социальным устройством»137 . Причем очень важно, что новую структуру власти де Голль рассматривает в контексте своей цивилизационной социально-экономической модели корпоративного солидаризма на национальных основах, которую разрабатывали такие выдающиеся мыслители, как А.Сен-Симон, О.Конт, А. де Токвиль, П.Прудон, Г.Лебон, Э.Дюркгейм, М.Вебер, Э.Мангейм, представители так называемой немецкой экономической «исторической школы» и многие другие (в русле этих идей целиком находится концепция В.Липинского). Сам французский Президент называл эту модель «системой участия». По его мнению, только при таком Сенате зародилась бы «великая экономическая и социальная ассамблея, которая занялась бы разработкой в этой области, ставшей основой французского законодательства.
Тогда в государстве функционировала бы высшая инстанция участия» 138, — писал он.
Конституцию страны он понимал не просто как «основной закон», а как ее неповторимую «конституцию», «устройство», «форму правления». Как писал соратник де Голля А.Мальро в своих «Антимемуарах», «нет нации без государства, вопреки теоретикам Интернационала, требовавшим его отмирания.
Генерал всегда видел в государстве не аппарат власти одного класса, а средство национального единства...» 139. Поэтому не случайно неодобрение поправок к Конституции с целью создания корпоративного Сената на инициированном Президентом всенародном референдуме стало, к удивлению многих политиков, причиной его добровольной отставки.
Особо хочу подчеркнуть, что такая форма власти исключительно важна для формирования подлинной политической элиты, поскольку позволяет обеспечить представительство в органах власти наиболее выдающихся личностей основных сфер общественной деятельности, которые к тому же имеют высокие моральные характеристики и патриотические убеждения. Вот почему, по моему мнению, Верхняя палата Парламента социально-корпоративного типа должна быть конституционно введена в Украине. К сожалению, ни президентский, ни альтернативный парламентский проекты, вынесенные на референдум весной 2000 года, не предполагают создание Парламента подобного типа 140.
Еще одним важным механизмом формирования эффективной власти де Голль, следуя традиции, основанной Наполеоном I, считал обеспечение условий профессиональной подготовки, пользуясь термином М.Вебера, «конструктивной бюрократии». В частности, еще в 1945 году в процессе реализации административной реформы вместе с Мишелем Дебре «по их совместной инициативе в Париже была открыта Национальная школа администрации, которая была призвана готовить кадры высших государственных чиновников и функционеров. Вскоре она стала играть важнейшую роль в формировании французского правящего класса. Престиж школы очень высок и сегодня» 141.
Создание такой школы в процессе административной реформы в Украине, о механизме которой не прекращаются дискуссии вот уже несколько лет, впрочем, как и введение кодекса чиновника, существующего во Франции со времен Наполеона, так же важны в Украине с ее традициями советской «неконструктивной бюрократии» (М.Вебер) 142.
В целом же повторяя тезис одного из своих выдающихся предшественников, героя Американской и Французской революций генерала Лафайета, генерал де Голль, которого коммунисты совершенно несправедливо обвиняли в так называемом «предфашизме», исходил из понимания «демократии» как высшей формы национальной консолидации народа, без которой никакая модель власти не может быть эффективной: «Для меня демократия полностью сливается с национальным суверенитетом»143 .
Что же касается экономической политики Ш. де Голля, то «левые» нередко трактуют «голлизм» в экономике преимущественно как максимальное приближение к советской командно-административной модели, то есть как массовую национализацию (реприватизацию) и применение планового начала («дирижизм»).
На самом деле «национализация» — это совсем не советский директивный этатизм, то есть огосударствление, а реальное подчинение производительных сил общенациональным интересам. В целом Ш. де Голль понимал, что структура национальной экономики, вопреки универсальным механизмам, — уникальна. Оптимальные для данной территории, демографической структуры населения, менталитета, уровня квалификации рабочей силы межотраслевые пропорции, удельный вес государственного и частного секторов, импортно-экспортная модель, налоговая и финансовая система должны формироваться целенаправленно.
Поэтому приватизацию во Франции проводили именно с целью улучшения менеджмента, а стратегическим инвестором и совладельцем часто выступало само государство. В частности, значительные государственные бюджетные ассигнования направлялись на развитие наиболее перспективных наукоемких областей производства. Была проведена широкомасштабная реформа сельского хозяйства, решена крайне актуальная и для Украины задача повышения рентабельности и товарности этой стратегической области. Благодаря усилиям Ш. де Голля, за счет снятия торговых барьеров удалось резко увеличить объемы экспорта сельскохозяйственной продукции. В целом де Голль, как всегда емко, охарактеризовал свою экономическую политику следующим образом: «Развитие, рост производительности, конкурентоспособность, концентрация — вот ...те направления, которые отныне надо придать французской экономике...»144. Из всех постсоветских стран последовательно осуществляет «заветы» творца французского экономического «чуда» лишь Китай.
Генерал одним из первых осознал опасность нового мирового экономического гегемонизма, в частности, того, что доллар как мировая валюта не обеспечен реальными товарами и услугами, и требовал отказаться от его использования и перейти к единому золотому стандарту 145.
Одновременно огромное внимание уделялось повышению производительности труда. Стремясь максимально заинтересовать непосредственного производителя, Ш. де Голль развивал разнообразные формы экономического корпоратизма и кооператизма (этим же путем экономической реформы пошли послевоенные Япония и Германия). В частности, он всячески поощрял систему участия представителей трудового коллектива в управлении предприятием и в его прибылях, поддерживал другие формы тесного сотрудничества между трудом и капиталом.
Кроме того, за годы его правления усовершенствовалась и развивалась система науки и образования. Достаточно сказать, что за десятилетие правления Ш. де Голля количество людей, которые занимались умственным трудом, выросло с одного до трех миллионов французов.
Прекрасно сознавая неизбежность нарастания процессов экономической глобализации, Президент Франции в качестве главного критерия эффективности деятельности предприятия рассматривал его конкурентоспособность на внешних рынках. Поэтому в момент технологической реконструкции и обновления, когда корпорация еще не может «на равных» соревноваться с иностранными ТНК, лишь «набирает высоту», она получала максимальную поддержку государства. По мере же завершения структурной перестройки и качественного улучшения систем технологического и управленческого обеспечения «Верховный комиссариат плана, модернизации и оснащения» от довольно «дирижистских» методов руководства переходил к методам «дирижерским» — к «индикативному», «сценарному», сугубо стратегическому планированию экономического и социального развития.
Государство «отпускало в свободное плавание» свою собственность путем продажи контрольных пакетов акций — преимущественно уже существующему совету директоров, тем самым осуществляя приватизацию не как денационализацию, а как максимальное подчинение частного бизнеса общенациональным интересам. Одновременно де Голль активно боролся с протекционизмом: вместе с реконструкцией экономики он осуществил максимальную внешнеэкономическую либерализацию146.
Результатом «голлизма» как экономической политики стало то, что с нулевой пометки в 1958 году (год избрания де Голля Президентом) ее золотой запас возрос до 4,5 млрд. долларов в 1965. Франция не только полностью рассчиталась со своими внешними долгами, но и превратилась в страну-кредитора, которая занимала к тому времени третье место в мире по экспорту капитала.
Благодаря жесткой финансовой стабилизации, «твердый» франк стал одной из конвертируемых мировых валют. В эти годы по темпам среднегодового экономического возрастания — 5,5% Франция уступала лишь Японии.
Объем промышленного производства возрос почти на 60%, а объем экспорта — на 88%. Значительно повысился уровень жизни населения, его накопления стали едва ли не основным источником внутренних инвестиций (и это при условии, что для гарантии своего суверенитета страна была вынуждена нести трудное бремя военных затрат) 147. Уровень безработицы был низок как никогда.
Теперь уже известно и то, что в отличие от большинства азиатских экономик, которые в 50—70-е годы развивались преимущественно экстенсивно и при общих средних темпах возрастания приблизительно на 10%, за счет повышения производительности труда обеспечивали приблизительно лишь 2%. Во Франции эти показатели составляли соответственно 5% и 3% 148.
А главное, за десятилетие президентства де Голля численность французов увеличилось с 45 до 50 миллионов! 1 4 9 А это, согласитесь, наиболее совершенный показатель эффективности экономических реформ.
К сожалению, как было показано выше, геополитические европейские и общемировые реалии отнюдь не способствовали внедрению стадиально-экономической модели постбуржуазного общества. Причем де Голль прекрасно сознавал, что главное содержание современной эпохи в действительности состоит не в соревновании между загнивающим капитализмом и прогрессивной социалистической системой и не в конфликте между западной «империей добра» в ее противостоянии «империи зла», а в невозможности «пробиться» нации в качестве духовно-гуманистического сообщества сквозь Сциллу глобального финансово-либерального империализма и Харибду империализма коммунистического.
Не случайно кризис правления Шарля де Голля был связан с реформой высшего образования, в ходе которой Генерал слишком авторитарными методами был вынужден максимально прагматизировать высшую школу, подчинить ее цели экономического и, в конечном итоге, военного геополитического соревнования в современном мире. Французская интеллигенция и творческая молодежь, формировавшиеся в традициях высших достижений гуманитарного знания и искусства, в области которых в XIX—XX столетиях Франции принадлежит ведущая роль, фактически восстала против узкой специализированности не только образования, но и своего собственного бытия.
Надо отдать должное Ш. де Голлю: в конечном итоге он понял, что речь идет не об обычном конфликте студентов с администрацией, а об очень серьезных проблемах фактически стадиального выбора его страны. Он объявил свою знаменитую программу социального самоуправления — «систему участия» как «третьего пути» не столько конвергенции, сколько преодоления классического либерализма и крайнего этатизма эффективного противостояния как англо-американскому давлению, так и угрозе советского коммунизма.
Приведу емкую формулировку де Голля новой стадиально-цивилизационной парадигмы, качественно отличающуюся от коммунистической и либеральной версий классического капитализма: «...Я уже давно был убежден, что современному машинизированному обществу недостает духовной пружины, которая гарантировала бы его равновесие. Социальный строй, предлагающий трудящемуся удел инструмента или колесика, пускай и удовлетворительно оплачиваемого, вступает, на мой взгляд, в противоречие с самой природой человека и даже противоречит здравому смыслу производительности. Не оспаривая вклада капитализма в благополучие не только отдельных лиц, но и общества в целом, следует отметить, что эта система несет в себе элементы постоянной неудовлетворенности большого числа лиц.
С другой стороны, коммунизм, если в принципе он препятствует эксплуатации человека человеком, порождает отвратительную тиранию, навязанную личности, и погружает жизнь в мрачную атмосферу тоталитаризма.
Итак, осуждая и тот и другой противостоящие друг другу режимы, я считаю, что обстоятельства диктуют нашей цивилизации создание нового строя, при котором человеческие отношение регулировались бы таким образом, чтобы каждый принимал прямое участие в результатах деятельности того предприятия, куда вкладывается его труд, чтобы каждый мог с достоинством нести свою долю ответственности за ход коллективного дела, от которого зависит и его собственная судьба» 150.
Очень интересно сравнить концепцию де Голля со взглядами Л.Эрхарда, тем более, что социально-экономические воззрения немецкого реформатора формировались еще во времена Веймарской республики и имеют четкую корпоративно-солидаристскую ориентацию в стиле «третьего пути», преодолевающего либеральный и коммунистический «муравейники»: «Вечную напряженность в отношениях между индивидуумом и сообществом никогда нельзя преодолеть путем отрицания или игнорирования одного или другого, так что речь всегда идет лишь о тех принципах и правилах, в соответствии с которыми человек, не отказываясь от самого себя, должен приспособиться к высшим формам общежития, но, подчеркнем, не подчинять себя им ... Но ни анархия, ни государство-муравейник не годятся для человеческой жизни. Только там, где свобода и долг становятся обязывающим законом, государство получает морально оправданное право говорить и действовать от имени народа». (Эрхард Л. Полвека размышлений. Речи и статьи. - М., 1993. - С. 71-72).

Литература:

124. Цит. по: Молчанов Н. Генерал де Голль. — М., 1973. — С. 82.
125. Де Голль Ш. Военные мемуары. Единство 1942—1944. — М., 1960. — Т. 2. — С. 78.
126. См.: Де Виньи А. Неволя и величие солдата. Л., 1968. — С. 11—18.
127. Де Голль Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958—1962. Усилия 1962... — М., 2000. - С. 33.
129. Более того, сохранение национального суверенитета всех
128. Подробнее см.: Молчанов Н. Генерал де Голль. — М., 1973. — С. 334—495.
129. Подробнее см.: Рубинский Ю. Де Голль и европейское строительство. // Шарль де Голль. - М., 2000. - С. 167-182, 183-198.
130. De Gaulle Ch. Discours et messages. V. 3. Avec le renouveau. Mai 1958 — juillet 1962. P., 1970. - P. 107.
131. См. Конституционное (государственное) право зарубежных стран. — М., 1995. — С. 56-78.
132. Де Голль Ш. Военные мемуары. Единство 1942 — 1944. — М., 1960. — Т. 2. — С. 674.
133. Де Голль Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958—1962. - М., 2000. - С. 137.
134. Мирович М. Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету. — Ростов-на- Дону, 2000. — С. 29.
«Засучив рукава со свойственной ему энергией де Голль принялся за дело и довольно скоро превратил разрозненные формирования в настоящую, хорошо обученную армию. Де Голль, получивший к тому времени польское воинское звание майора, участвует в боях с армиями кровавого палача Ионы Якира и бездарного Семена Буденного на Волыни и под Варшавой. За мужество и героизм Шарль де Голль был награжден орденом Святого Венцлава».
135. Де Голль Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958-1962. - М., 2000. - С. 12, 138, 326.
136. Подробнее о псевдопрезидентских «монократиях» на постсоветском пространстве см.: Шморгун О. Авторитарна модель: мистецтво неможливого // Перехід. — 2001. — № 2. - С. 69-74.
137.Смирнов В. Голлизм в годы войны // Шарль де Голль. — М., 2000. — С. 22.
138.Де Голль Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958-1962. — М, 2000. - С. 328.
139.Мальро А. Зеркало лимба. Художественная публицистика. — М., 1989. — С. 367.
140. См.: Шморгун О. Яка модель влади потрібна для України? // Розбудова держави. — 1999, № 7—12. — С. 3—19; Шморгун А. Каким должен быть украинский парламент?
Палата сенаторов — это не «палата губернаторов» // День. — 2000. — 7 апреля.
141. Арзаканян М. Генерал де Голль на пути к власти. — М., 2001. — С. 70.
142. Об особенностях французского корпоративного типа бюрократизма и его качественном отличии от российско-советской бюрократии см. содержательную статью Владлена Сироткина «Номенклатура в историческом разрезе» // Через тернии. — М., 1990. - С. 292-335.
143. Цит. по кн.: Смирнов В. Голлизм в годы войны. // Шарль де Голль. — М., 2000. — С. 23. Сравни: «Подлинный республиканизм... — это суверенитет народа... национальный суверенитет выше любых правительственных комбинаций» (Цит по кн.: Черкасов П. Лафайет. Политическая биография. — М. — С. 349).
144. Де Голль Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958—1962. — М., 2000. — С. 125.
145. См. Там же. — С. 332.
146. Подробнее об особенностях французской экономической реформы см.: Симовьян С. Экономический успех: пути его достижения. — Харьков, 1996. — С. 102—121;
Шніцер М. Порівняння економічних систем. — К., 1997. — С. 67—68, 98—100; Лортикян Э. История экономических реформ. Мировой опыт второй половины XIX—XX вв. — Харьков, 1999. - С. 141-147.
147. Молчанов Н. Генерал де Голль. — М, 1973. — С. 421; Мирович М. Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету. — Ростов-на-Дону, 2000. — С. 271—272.
148. Подробнее см.: Иноземцев В. Современное постидустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. — М., 2000. — С. 238—258.
149. Мирович М. Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету. — Ростов-на- Дону, 2000. - С. 273.
150. Дe Голь Ш. Мемуары надежд. Обновление 1958-1962. - М„ 2000. - С. 127.
Эта теория корпоративного сотрудничества и максимальной солидарности граждан нации и классов была очень близка к идее социально-рыночной экономики в Германии и «конфуцианского капитализма» в Японии. Но до конца реализовать эту модель величайшему политику XX столетия уже было не суждено. Япония и Германия также переживают сегодня духовно-мировоззренческий кризис потери национальной самоидентичности.
В целом же неопровержимые выдающиеся достижения нациотворческой миссии Ш. де Голля стали возможны благодаря тому, что, в отличие от постоянного повторения нашими «независимыми» «рейтинг-технологами» и «пиар-политруками» заеложенных тезисов типа «имеем то, что имеем», «хотели, как лучше, а вышло, как всегда» или «политика — это искусство возможного» и «политика — это грязное дело», Ш. де Голль всегда жил и действовал по принципу «политика — дело чести», а иногда и «искусство невозможного».