КИЕВСКАЯ РУСЬ - КОЛЫБЕЛЬ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Первое государственное образование, возникшее на восточнославянских землях, получило в исторической науке название Киевская Русь (или Древняя Русь). Создание единого русского государства стало возможным вследствие консолидации в 9 столетии восточнославянских союзов племён (вятичей, кривичей, северян, волынян и др.) в единую древнерусскую народность. Древнерусская народность – сугубо кабинетное название этноса, поскольку сами жители Руси называли себя русскими, русами, русичами, русинами.

Киевская Русь по праву может считаться колыбелью русской цивилизации: именно тогда были заложены основы духовной и материальной культуры русского народа, которые являются общими для граждан Российской Федерации, Республики Беларусь и Украины.

Факт существования на протяжении довольно длительного периода времени (с 9 по 13 вв.) единого русского государства, включающего в себя земли, позже названные великорусскими, белорусскими и малорусскими (украинскими), вызывает естественное раздражение у украинских и белорусских самостийников, а также у их российских коллег из либерального сообщества. Историки и публицисты, стремящиеся выбить из памяти нашего народа мысль об общерусском единстве, разрабатывают весьма экстравагантные концепции, призванные «национализировать» наследие Древней Руси. При этом зачастую данные авторы руководствуются принципом «если факты противоречат моей теории, тем хуже для фактов».

Так, представители украинской самостийной мысли, начиная с 19 века, активно пропагандируют теорию, в соответствии с которой «истинной Русью» являются только те княжества, которые находились на территории сегодняшней Украины. Что касается жителей Северо-Западной Руси, то они, будучи не славянами, а финно-уграми, украли и незаконно присвоили себе «древнеукраинское» название Русь. Относительно времени совершения данной «кражи» точки зрения господ-историков расходятся: некоторые полагают, что сие «злодеяние» произошло в 13 или 14 веках, наиболее радикальные украинофилы называют в качестве похитителя «древнеукраинского» имени Петра Первого…

От украинских самостийников не отстают и их белорусские коллеги, которые сконструировали не менее оригинальный исторический миф, направленный на отрицание Древнерусской цивилизации как этнокультурной основы белорусов. «Символ веры» белорусских националистов-русофобов состоит из следующих элементов:

– Полоцкое княжество изначально было суверенным государством;

– Не существовало этнокультурной общности населения Полоцкого княжества и других княжеств Киевской Руси;

– Вооружённую борьбу полоцких князей с другими русскими князьями следует рассматривать через призму межгосударственных столкновений.

Теперь посмотрим насколько данный «символ веры» соответствует реальным фактам древнерусской истории.

Белорусские историки националистического направления указывают в качестве одного из основных признаков суверенитета Полоцкого княжества наличие «собственной княжеской династии», берущей начало от князя Изяслава Владимировича. Изяславичи якобы были обособлены от остальных князей Древней Руси и вели самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику.

Данные утверждения являются неверными, поскольку не учитывают исторические реалии Руси 11-12 веков. Изяславичи Полоцкие были не самостоятельной княжеской династией, а лишь одной из ветвей династии Рюриковичей. Князь Изяслав был сыном великого киевского князя Владимира Крестителя и родным братом великого князя Ярослава Мудрого; сам Изяслав вполне мог занять великокняжеский киевский престол, если бы не умер в весьма раннем возрасте, ещё до кончины своего отца.

Собственно, тот факт, что Изяславу не довелось побывать на великокняжеском престоле, и предопределил потерю его потомками юридического права на этот престол. Дело в том, что при князе Владимире Святославиче на Руси был установлен особый порядок наследования власти и распределения княжений, в соответствии с которым киевский престол после смерти великого князя переходил к его братьям в порядке старшинства, и только после того, как младший из братьев отправлялся в мир иной, трон занимал сын старшего брата. При этом сыновья князя Владимира в порядке старшинства занимали все княжения русского государства: вторым по важности (после киевского) было новгородское княжение, его занимал старший из братьев великого князя, младший брат княжил в наименее важном и значимом княжестве. Когда старший брат умирал, его место занимал следующий по старшинству князь, а все остальные переходили на освободившиеся более почётные княжения. Они как бы поднимались на одну ступеньку по лестнице (такую систему распределения княжений принято называть лествичной).

Вместе с тем, древнерусское право предусматривало одно важное исключение из описанного порядка замещения княжеских престолов: если один из братьев великого киевского князя умирал, так и не достигнув старшинства, то его потомки навсегда лишались права княжить в стольном граде Киеве. Область, находившаяся под властью данного князя, выпадала из лествичной системы, и ему наследовали собственные дети и внуки. Первым под данное исключение попало Полоцкое княжество.

Как видим, только ранняя кончина помешала Изяславу Владимировичу занять киевский трон, и именно она предопределила формирование уже в начале 11 века полоцкой ветви династии Рюриковичей. Позже свои ветви единой русской династии сформируются и в других княжествах Древней Руси.

Разумеется, тот факт, что в Полоцке раньше, чем в остальных русских княжествах, сложилась региональная ветвь Рюриковичей, не означает, что данное княжество каким-либо образом выпадало из политической жизни Руси. Оно было неотъемлемой частью Древнерусского государства. Полоцкие князья вместе с другими русскими князьями участвовали в походах против степных кочевников, прибалтийских народов, а позже – крестоносцев. Так, полоцкий князь Всеслав Чародей в 1060 году участвовал вместе с южнорусскими князьями в походе против торков. В 1103 году полки полоцкого князя Давыда Всеславича в составе объединённых русских войск под командованием Владимира Мономаха разбили половцев близ урочища Сутень. В 1191 году был осуществлён совместный поход полочан и новгородцев в земли Прибалтики.

Киевский князь являлся носителем верховной власти на Руси, его старшинство признавали и полоцкие правители. В этой связи примечательным представляется соглашение, заключённое между великим киевским князем Ярославом Мудрым и его племянником, полоцким князем Брячиславом Изяславичем. В 1021 году Брячислав внезапно напал на Новгород, ограбил жителей и со множеством пленных возвращался в своё княжество. Однако на реке Судоме полоцкий князь был настигнут дружиной Ярослава и разбит, новгородские пленники были освобождены, а князья заключили между собой соглашение, по которому к Полоцкому княжеству были присоединены города Витебск и Усвят. Как полагают исследователи, великий киевский князь выступил в роли арбитра в споре Полоцка и Новгорода, которые являлись составными частями киевской державы.

При этом следует отметить, что Киевская Русь не была строго централизованным государством: княжества обладали определённой степенью самостоятельности и являлись, по сути дела, субъектами средневековой федерации с политическим и религиозным центром в Киеве, а также с единой княжеской династией Рюриковичей, воплощающей в себе идею единства страны.

Во второй четверти 12 века политическое единство Руси ослабевает, наступает так называемый «удельный период», во время которого русские княжества приобретают существенную самостоятельность в политической и экономической сферах; при этом Киев продолжает считаться старшим столом Руси и служит объектом притязаний наиболее могущественных русских князей. Новгородский летописец так охарактеризовал общественные процессы, начавшиеся после смерти в 1132 году сына Владимира Мономаха, великого киевского князя Мстислава Великого: «И раздрася вся земля Русская». Слово «раздрася» означает – «разорвалась», в данном случае – вступила в полосу раздробленности, усобиц и смуты.

Однако указанная раздробленность носила исключительно политический характер и была естественной для исторического развития большого европейского государства. Что касается этнокультурного единства Русской земли, то оно продолжало сохраняться и в удельный период, поскольку к 12 веку уже сформировалась самобытная русская (древнерусская) народность, к которой принадлежали, в том числе, жители Полоцкого княжества, а также других княжеств, располагавшихся на территории Белоруссии.

Свядомые историки, стремящиеся сконструировать миф об отсутствии русского единства на просторах Киевской Руси, обычно пытаются представить Полоцкое княжество как государство кривичей, которые будто бы не считались русскими и образовывали отдельную этнокультурную общность. Подобные теории, безусловно, отличаются нестандартностью и экстравагантностью, однако не имею никакого отношения к реальной исторической действительности.

В последние годы свядомая интеллигенция активно занимается поиском балтских корней белорусов и пытается убедить общественность в том, что кривичи были балтийским племенем, перешедшим впоследствии на славянский язык. Помимо прочего националисты ссылаются на прибалтийские языки, где белорусы названы baltkrievi (на латышском) и baltarusiai (на литовском). Однако данной ссылкой националисты-русофобы только льют воду на мельницу сторонников русского единства.

Действительно, к этнонимам прибалтийских языков следует относиться предельно внимательно, поскольку данные языки являются одними из самых архаичных среди индоевропейских языков, а балты – древнейшие соседи русского народа. Так вот русские (великорусы) называются латышами словом «krievi» (кривы), в корне которого лежит название племени кривичей, белорусы именуются baltkrievi (balts – белый), а Малороссия обозначается словом «Mazkrievija». То есть имя племени кривичей балты переносили на всё население Руси, что свидетельствует об этнокультурном единстве кривичей и других восточнославянских племён, из которых сложилась русская (древнерусская) народность.

Что касается литовского языка, то на нём белорусы именуются baltarusiai, причём данный этноним вовсе не указывает на то, что белорусы – это некие «балторусы» (славянизированные балты), как думают не удосужившиеся заглянуть в литовско-русский словарь свядомые интеллектуалы. Слово «baltas» переводится с литовского как «белый».

В названии кривичей националисты также пытаются отыскать столь милые их сердцу балтские корни. Однако и здесь их ждёт неудача: имя племени кривичей не уникально для славянского мира, под таким же названием существовало племя на Балканах – кривитеины, упоминавшиеся в византийских хрониках. Другое племя-прародитель современных белорусов, дреговичи, также имело свою вторую половину – другувитов – на территории Балканского полуострова (в Македонии). Данная ситуация стала результатом миграции славян во время Великого переселения народов, когда племя кривичей-кривитеинов вместе с другими славянскими племенами покинуло свою прародину (пограничье современных Польши и Германии) и, разделившись на две части, направилось на Балканы и на территорию Белоруссии. Следует отметить, что подобных «двойников» было немало: ободриты на Дунае и в Полабье, сербы балканские и сербы лужицкие, хорваты в Прикарпатье и в Хорватии, поляне Малой Польши и поляне киевские, словене на Ладоге и в современной Словении и др. Таким образом, кривичи – одно из славянских племен, получившее своё имя ещё до прихода на территорию Белоруссии.

Кривичи, безусловно, обладали некоторыми племенными особенностями, отличавшими их от других родственных племён, однако необходимо понимать, что во времена становления древнерусской государственности не племенной этнос консолидировал государственное образование, а наоборот, формирование древнего Русского государства, подчинение родственных восточнославянских племён (кривичей, дреговичей, вятичей, полян и др.) власти князей из династии Рюриковичей, затем принятие в этом государстве христианской религии, появление единой Церкви и общего книжного языка консолидировало данные племена в русскую (древнерусскую) народность. С появлением древнерусского государства племена довольно быстро ушли в прошлое, а их место заняла единая народность, олицетворявшая новый этап в развитии восточнославянского общества. Перечисленные факторы действовали на всей территории Руси, в том числе и на просторах Полоцкого княжества и других княжеств, существовавших на ныне белорусских землях.
Наличие русского этнического самосознания у всего населения Руси, в том числе у жителей западнорусских земель, подтверждается сведениями из дошедших до нас летописных сводов и памятников древнерусской литературы.

Так, уже в первом известном международном договоре Древней Руси, заключённом с Византией в 907 году и дошедшем до нас в составе «Повести временных лет», Полоцк (Полътескъ) называется русским городом. Одно из условий данного договора гласит: «даяти углады на руские городы: пѣрвое на Киевъ, таже и на Черниговъ, и на Переяславлъ, и на Полътескъ, и на Ростовъ и на Любечь и на прочая городы» [1]. Речь в этом положении идёт об уплате Византией дани (углада) русским городам. Указанный договор был результатом военного похода великого князя Олега на Константинополь, в котором наряду с другими русскими дружинами принимали участие и полочане.

В договоре 907 года, а также в последующих соглашениях с греками (заключённых в 911 и 944 годах) все подданные великого киевского князя именуются «русью», «русинами», «людьми Руской земли».

Полоцкие земли именуются русскими и в известном памятнике древнерусской литературы – «Слове о полку Игореве», написанном предположительно в конце 12 века и повествующем о неудачном походе русских князей на половцев в 1185 году. Автор данного произведения является горячим поклонником князя Всеслава Чародея, много говорит о Полоцкой земле и её князьях и даже несколько идеализирует их. При этом всё содержание «Слова о полку Игореве» проникнуто идеей единства Русской земли и недопустимости княжеских усобиц, ослабляющих Русь перед лицом набегов кочевников. Призывая Ярославичей (потомков Ярослава Мудрого) и внуков Всеславовых (полоцких князей) прекратить междоусобную вражду, автор восклицает: «Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Русьскую, на жизнь Всеславлю» [2]. Под «жизнью Всеславлю» понимаются владения полоцкого князя Всеслава, которые для автора «Слова» являются частью Русской земли.

Проводя идею о недопустимости княжеских усобиц, создатель «Слова о полку Игореве» с горечью повествует о битве на реке Немиге в 1067 году, когда скрестили своё оружие полки сыновей Ярослава Мудрого и полоцкого князя Всеслава. Вот как описывается в «Слове» страшный исход данной битвы: «На Немизе снопы стелють головами, молотять цепы харалужными, на тоце животь кладуть, веють душю отъ тела. Немизе кръвави брезе не бологомъ бяхуть посеяни, посеяни костьми русьскыхъ сыновъ» [3] («На Немиге снопы стелют головами, молотят цепами булатными, на току жизнь кладут, веют душу от тела. У Немиги кровавые берега не добром были посеяны – посеяны костьми русских сынов»). Как видим, автор подчёркивает братоубийственный характер данного вооружённого конфликта, указывая на то, что все павшие на поле брани войны (и полочане, и киевляне, и черниговцы, и переяславцы) – «русские сыны», представители одного народа.

Идея единства Русской земли в удельный период ярко выражена в «Слове о погибели Русской земли», написанном в первой половине 13 века. Из содержания данного произведения следует, что отдельные русские княжества со своими столицами и князьями составляли одну страну – Русь, которую населял русский народ. В «Слове» дано довольно точное описание границ Руси: «Отселе до угоръ и до ляховъ, до чаховъ, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймици погании, и за Дышючимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгарь до буртасъ, от буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви» [4]. Таким образом, Русская земля находилась в следующих границах: на западе она соседствовала с землями венгров, чехов, поляков, литовцев, ятвягов и проживающих в Прибалтике немцев, на востоке – с землями волжских булгар, буртасов, черемисов (марийцев), и на севере – с землями карелов и Белым (Дышащем) морем. Несложно заметить, что вся территория современной Республики Беларусь включена в эти границы.

Иностранные авторы также воспринимали Полоцкую землю в качестве неотъемлемой части Древней Руси. Немецкий летописец Генрих Латвийский в своей «Хронике Ливонии», повествующей о завоеваниях немецких рыцарей в Прибалтике в первой четверти 13 века, отождествляет Полоцкое княжество с русским, а полоцкого князя Владимира называет русским королем. И Полоцк, и Псков, и Новгород предстают в «Хронике Ливонии» в образе единой Русской земли – «Руссии» – с её национально-религиозным отличием как от меченосцев, так и от литовских племён. «Славянские хроники» Арнольда Любекского также именуют князя Владимира «королём Руссии из Полоцка».
Таким образом, исторические источники ясно свидетельствуют о наличии у славянского населения всей Древней Руси русского этнического самосознания. Жители Киева, Полоцка, Витебска, Новгорода, Владимира и других городов Руси осознавали себя единым народом, живущим на одном пространстве, в пределах своей страны, которую они называли Русской землёй. Сложившееся этническое самосознания является завершающим этапом в формировании этнической общности.

Значительную роль в формировании самосознания русских людей сыграли принятие христианства и образование Русской Церкви. Как справедливо отмечает современный белорусский философ И.В. Бусько: «С 10 века роль этнического самосознания выполняла восточнохристианская, православная идентичность, слившаяся с этнонимом «Русь», самоназванием «русский» [5].

Церковь способствовала укреплению идеи духовного и политического единства Руси, осознанию населением своей принадлежности к одному народу.
Консолидирующая роль православной веры и церкви видна на примере общерусского почитания князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, приявших мученическую смерть от рук их сводного брата князя Святополка Окаянного. Борис и Глеб стали первыми русскими святыми, причём, как верно отмечает протоиерей Игорь Аксёнов, «прославление князей-страстотерпцев совершилось не по инициативе греческого священноначалия Русской Церкви, а скорее вопреки ему, принуждаемому согласиться с канонизацией Бориса и Глеба под давлением всенародного их почитания как чудотворцев-целителей и заступников Русской земли»[6].

Святые Борис и Глеб стали восприниматься всеми русскими людьми в качестве небесных заступников и молитвенников за наше Отечество. «Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем и дьявольские козни на земле попираем» [7] – таким исповеданием святых князей-страстотерпцев Бориса и Глеба подводит итог их житийному повествованию автор «Сказания о Борисе и Глебе».
В Полоцком княжестве вместе со всей Русью глубоко почитали первых русских святых. Близ Полоцка в 12 веке был воздвигнут Борисоглебский монастырь, в то же время в Новогородке была построена Борисоглебская церковь, а на самом западе Русской цивилизации, на Гродненщине, по сей день стоит построенная также в 12 столетии Коложская церковь, освящённая в честь страстотерпцев Бориса и Глеба.

Ещё одним важным фактором единства Руси являлось существование единого древнерусского языка, который имел свою литературную норму, а также ряд диалектов. Выделяются, в частности, следующие диалектные зоны: юго-западная (киевские и галицко-волынские говоры), западная (смоленские и полоцкие говоры), юго-восточная (рязанские и курско-черниговские говоры), северо-западная (новгородские и псковские говоры), северо-восточная (ростово-суздальские говоры). При этом наличие диалектов и некоторых местных особенностей является естественным и вовсе не исключает существование единого языка. Как отмечают крупнейшие знатоки древнерусских письменных источников М.Н. Тихомиров и Д.С. Лихачёв, наличие диалектов не даёт никаких оснований полагать, что в Киеве, Полоцке, Новгороде и других русских городах говорили на разных языках; древнерусский язык, несмотря на диалектные различия, был понятен повсюду [8].

Древнерусский язык был одним из самых развитых языков того времени. Он насчитывал десятки тысяч слов, что позволило перевести на него не только церковную, но и античную литературу. На Руси сложилась целая плеяда выдающихся писателей и проповедников, среди них особенно выделялся уроженец Туровской земли епископ Кирилл, которого современники называли «русским Златоустом» и который является сегодня одним из самых почитаемых в Белоруссии святых. Проповеди, поучения, молитвы и каноны, созданные Кириллом Туровским, многократно переписывались, причём во всех без исключения уголках Древней Руси.

Материальная культура древнерусского общества также отмечена единством. Практически невозможно отличить большую часть предметов материальной культуры (таких как народная одежда, украшения, керамика и др.), изготовленных, например, в Киеве, от аналогичных предметов из Новгорода или Минска. Единый тип культуры при всем ее разнообразии – характерная черта древнерусского этноса.

Таким образом, исходя из приведённых исторических фактов, мы можем сделать вывод о том, что в период существования Киевской Руси сформировалась самобытная русская (древнерусская) народность, которая включала в себя жителей всех княжеств Руси, в том числе и Полоцкого княжества.

Как видим, у противников русского единства нет никаких серьёзных аргументов в защиту своих сепаратистских проектов, и последней соломинкой, за которую они хватаются, дабы «национализировать» общерусское наследие Киевской Руси, является факт многочисленных княжеских междоусобиц.
Украинские самостийники пытаются представить войны между русскими княжествами как межнациональные конфликты, в которых будто бы проявился национальный антагонизм «москалей» и украинцев. Обычно в качестве примера здесь приводится взятие Киева ростово-суздальским князем Юрием Долгоруким, а затем и его сыном Андреем Боголюбским. При этом сепаратистов-мифотворцев не смущает даже то, что основным союзником Юрия Долгорукого в борьбе за Киев был галицкий князь Владимирко, а под знамёнами Андрея Боголюбского против киевского князя Мстислава Изяславича в числе прочих сражались волынские, переяславские и новгород-северские полки, то есть дружины из тех княжеств, которые находились на территории современной Украины. Кроме того, данные авторы по своему обыкновению «забывают» о том, что в 12 веке слово «украина» («оукраина») употреблялось исключительно в значении пограничной земли (окраины) и никакой этнической окраски не имело.

Что касается свядомых белорусских историков, то они при всём желании не могут в полной мере перенять парадигму своих коллег с Украины. Во-первых, потому, что Полоцкое княжество занимало только часть современных белорусских земель, и, например, туровские полки в составе дружины киевского князя воевали против полочан, а во-вторых (и главных), полоцкие князья чаще всего конфликтовали с южнорусскими правителями (то есть «украинцами» в терминологии сепаратистов), а задача историков националистического направления состоит в том, чтобы вбить клин между белорусами и великорусами, изобразить извечную вражду именно этих частей русского народа.

В итоге белорусские националисты изобрели свой исторический миф, суть которого сводится к тому, что во время межкняжеских вооружённых конфликтов независимая полоцкая (прабелорусская) держава отбивалась от имперских притязаний «империи Рюриковичей». В очередной раз нельзя не отметить изобретательность свядомых историков.

Однако все сепаратистские теории разбиваются вдребезги, когда к изучению междоусобных войн применяется строго научный исторический подход. Сепаратисты пытаются переносить понятия 19 - начала 20 веков на события восьмисотлетней давности, заявляя о существовании в то время украинцев, «москалей» или «прабелорусов», а также о наличии между ними «антагонизма». На самом деле, как было показано выше, у всех жителей Древней Руси имелось одно национальное самосознание – русское, а Полоцкое княжество являлось необъемлемой частью Русской земли, следовательно, ни о каком национальном или межгосударственном антагонизме не могло быть и речи.

При этом личные интересы князей разросшейся династии Рюриковичей были различными и в ряде случаев противоположными. Военные конфликты между русскими князьями вспыхивали из-за территориальных споров, а также из-за споров о принадлежности Киева, который даже в удельный период сохранял значение первого престола Руси. Таким образом, одни русские князья во главе своих дружин воевали против других русских князей за контроль над русскими городами.

Следует отметить, что полоцкие князья воевали друг с другом больше, чем с Киевом или другими княжествами Руси, причём зачастую они привлекали к своим внутренним междоусобицам князей из соседних русских земель. Так, например, в 1104 году полоцкий князь Давыд Всеславич вместе с дружинами южнорусских князей осаждал в Минске своего брата Глеба, а в 1158 году Рогволод Борисович, представитель полоцкой ветви Рюриковичей, при помощи полков черниговского князя Святослава Ольговича выгнал из Друцка своего ближайшего родственника Глеба Ростиславича и вернул себе данный удел Полоцкого княжества.

Таким образом, мы приходим к очевидному для любого непредвзятого исследователя выводу о том, что княжеские усобицы на Руси являлись проявлением борьбы за власть между многочисленными князьями из династии Рюриковичей и не имели никакой национальной подоплёки, равно как и характера межгосударственного противостояния.

Итак, как видим, сепаратистские теории, направленные на отрицание русского единства в рамках Киевской Руси, не выдерживают проверку историческими фактами и являются попытками сконструировать исторические мифы в угоду политическим или идеологическим фантазиям русофобской интеллигенции.

Киевская Русь, несомненно, является колыбелью русской цивилизации, первым этапом её становления и развития. В рамках данного государственного образования сложилась самобытная русская (древнерусская) народность с единым самосознанием, религиозной верой, языком, духовной и материальной культурой. Этноним «русский» являлся общим самоназванием всего славянского населения Древней Руси, и сегодня он по праву должен считаться коренным именем не только великорусов, но и белорусов и малорусов (украинцев).

Кирилл Аверьянов

Примечания

1. Повесть временных лет. Сайт электронных публикаций Института русской литературы РАН – http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4869
2. Слово о полку Игореве. http://www.infoliolib.info/rlit/drl/slovorec.html#277
3. Слово о полку Игореве. http://www.infoliolib.info/rlit/drl/slovorec.html#277
4. Слово о погибели Русской земли. Сайт электронных публикаций Института русской литературы РАН – http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4953
5. Современные глобальные трансформации и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов. Моногр. под науч. ред. Ч.С. Кирвеля. Гродно, 2009. С. 343.
6. Протоиерей Игорь Аксёнов. Особый лик русской святости в образе князей-страстотерпцев Бориса и Глеба. http://www.na-gore.ru/articles/aks_boris_gleb.htm#24
7. Сказание о Борисе и Глебе. Сайт электронных публикаций Института русской литературы РАН – http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4871
8. См.: Тихомиров М. Н. Древняя Русь. Москва, 1975. С. 15; Злато слово. Москва, 1986. С. 235.

Материал прислал автор