Белгородская охранная система любопытна и тем, что она своей «прямой косвенностью» являет причины и окончание процесса кочевого уклада, стремившегося к своему завершению на значительной части общего степного пространства. Где откровенным вырождением, где силой действия, нажимом, принуждением, откровенным подкупом, где наглядным примером, он обретает новые черты, являя со времени создания «Киевского патерика»* принявших христианство кочевников-степняков. (* Жизнеописания как отцов Киево-Печерской Лавры, так и рядовых монахов, признанных Церковью святыми – А.М.). Это означает, что начался активный процесс обрусения. И прямой его след сохраняется в языке, который нам сегодня известен как украинский. Его фонетическая линия, и не только она демонстрирует связь с тюркским своим пластом. Плюс масса арабизмов - как след активной торговли и по суше, и по рекам (см. Н.Вашкевича). Плюс целый сборник характерных полонизмов. При всем том, что в польском те же тюркизмы принимаются за свое собственное, родное. Все это незаметно лишь тем, кто не сталкивался с явлением, кто никогда не задумывался об «этой характерной странности самой лучшей и самой певучей», кто категорически – до степеней агрессивного протеста, обусловленного диктатом привитых сознанию искусственных информационных матриц, попросту не хочет ее замечать. И речь не только о фонетике, но и множестве черт быта и ментальности, близких именно к степному укладу. В этой связи нисколько не удивился, когда в одной из своих собственных экспедиций - под Токмаком (киргизским, на Тянь-Шане, а вовсе не запорожским – оба разделены тысячами километров) лицом к лицу столкнулся с «древним» тюрком, голову которого украшал вполне узнаваемый «украинский оселедец» - прическа, особо любимая казаками Запорожья (фото). Да и сама основа слова «казаки», по мнению исследователей - от тюркского «каз» с первичным смыслом «кочевка».
Не случайно и то, что значительная часть украинской элиты (равно как и польской) даже своими известными именами свидетельствует о степном (в смысле тюркском происхождении) – речь о родах Кочубея, Мазепы, Томары… И когда историки глухо намекают, что «в российском дворянстве значительна часть татарской прослойки» (речь, в частности, о питерском профессоре Р.Г.Скрынникове), то надо иметь ввиду, что речь идет не столько о казанских и башкирских мурзах, не о бухарских эмирах, киргизских манапах, казахских биях, сколько о бывших владыках той части Пространства, что ныне именуется украинской степью.
Да и в относительно близком к нашим временам XVII веку эта элита живет в полном согласии по привычкам предков – степных ханов. Откроем классика: «Богат и славен Кочубей, Его поля необозримы; Там табуны его коней Пасутся вольны, нехранимы…» (А.Пушкин). Есть смысл еще что-то добавить? Разве то, украинская русофобия появилась не сегодня и не вчера, что ее причины достаточно давно стали предметом внимания исследователей. Но об этом уже сказали, приведя для примера примечательную берлинскую брошюру русского публициста и историка Андрея Стороженко. Для него самого русофобия «украинцев» была настолько труднообъяснимой, что он пытался обосновать ее с позиций очень популярной и авторитетной на то время расовой теории: дескать, хотя малороссы есть русские, в них присутствует большая примесь тюркской крови. «Наблюдения над смешением рас показывают, - пишет он, - что в последующих поколениях, когда скрещивание происходит уже в пределах одного народа, тем не менее, могут рождаться особи, воспроизводящие в чистом виде предка чужой крови», Именно эти чужеродные особи, по мнению Стороженко, и являются носителями украинства». (Алексей Кунгуров). Под «украинством» четко подразумевается волна того дикого национализма, которая под видом «возрождения корней» захлестнула нынешнюю Украину, стала стержнем ее государственной политики - бесплодной по результату, и разрушающей по своим подходам. Что воочию и увидели, когда «у кормила власти» оказался третий президент «Незалёжной».
Отсюда растерянность в обществе – до степеней паники, откровенное гниение его политической составляющей, если, понятно, о политике как таковой можно говорить в принципе, полное отсутствие ясности будущего пути. Когда в ступоре экономика и представление о самом себе иного не дано. Тупик замаячил во всем. Даже в стержне этой политики крайнего национализма – языке. Закономерно обозначилась проблема, к чему именно «подвязывать» эту самую основу «незалёжности» – к запорожско-краснодарской «балакалке», донецкому «суржику», галицийскому «гвару» (говору – А.М.), объявлявшему еще недавно «певучим стандартом», или к нынешнему искусственному «воляпюку» с его «милициянтами», «агенциями», «кавярнями» и прочим «ковыряльнями» как звукополоскательным продолжением лингвистических экспериментов Грушевского? Невольно возопишь: «Языковая ортодоксия меня уже достала!» (Стефко Оробець, «2000», 17.09.10).
Корни вновь раздутой ныне украинской русофобии, да и иных тоже ни с языком, ни с расами, ни с русами[/color] никак не соотносится. Ситуация представляется много проще. Пространственные закономерности в условиях малоразвитой еще информационной структуры не могли не порождать многочисленных диалектных особенностей русского языка, и без того представляющего немалую часть тюркского речевого пласта. Бурные события, связанные с вовлечение части Степи (Дикого Поля) в систему информационно-экономических отношений стремительно формирующейся империи, не могли не добавить новых отличительных черт. Но только их сознательное, заведомо искусственное подчеркивание в неких политических целях порождают раскол в среде, вроде бы априори предполагающую некую монолитность. Будь это русская среда, будь эта среда русско-украинская, будь эта среда украинской. Увы, бацилла раскола ориентирована именно на дробление самого этого монолита. В том числе и через формирование в нем разного рода страстей, на которые обращено внимание в творчестве А.С.Пушкина.
И не случайно он пытается продемонстрировать закономерность «конечного результата» именно на «украинском материале». Условия этой демонстрации диктовали не только наблюдения и оценки, незаурядное литературное мастерство, но и диктат начавшего формироваться внутри художника новой грани таланта - исследователя собственно исторических процессов. На разных уровнях общественной среды: рядовых и высших – межличностных, внутриэтнических и межэтнических. Потому и оценил одно из ключевых событий периода войны царя Петра со шведским королем Карлом XII как подарок судьбы, требующий к себе более чем пристального внимания. Речь об отношения двух украинских именитостей – гетмана И.С.Мазепы (1640-1709) и генерального судьи Левобережной Украины В.Л.Кочубея (1640-1708), более чем влиятельных людей «Украйны» (так не только в пушкинском написании, но и в обозначении всех окраинных земель наново формирующейся империи - А.М.). Как в отношениях между собой, так и по «линии верности московскому царю». И не просто царю, а царю-реформатору, уловившему, по Пушкину, нить самого Времени, глубинных процессов в нем происходящих в прямой зависимости от закономерностей Пространства.
Понятно, что по цензурным соображениям многое в этих оценках сознательно уводится в глубокую тень второго и третьего планов, в чем Пушкин явно преуспел. Многое маскируется остротой «любовной темы», привлекательной для основной читательской массы. Но иллюзий на этот счет не может быть, они развеяны самим этим произведением, повышенным к нему интересом, не угасшем столетия спустя после его написания. С «простым» творческим процессом и банальными в нем коллизиями ничего подобного, как не трудно догадаться, не происходит. О том, что это так, свидетельствует само название поэмы, короткое и емкое – «Полтава» (1828-1829), а не какое-то иное, «точнее» стыкующееся с собственно видимым сюжетом.
Тема для автора настолько остра, настолько его тревожит, что уже через год по факту она продолжена в «Моцарте и Сальери» (1830). А еще три года спустя мы сталкиваемся с ней же в «Пиковой даме» (1833). Хотя бы в том ее срезе, что графиня Н.К.Загряжская (Разумовская), ставшая одним из двух прообразов «древней старухи, вроде бы владевшей секретом успеха» (рис.), была прямым потомком все того же В.Кочубея. И теткой жены поэта.
Совсем не случайно упомянул выше и древний украинский род Томаров, представители которого столетиями верой и правдой служили российскому престолу. Полагаю, есть смысл пояснить, что само это странное для современного уха слово - «томара», означает стрелу с тупым наконечником, То ли у хакасов, то ли у киргизов, то ли у кого-то еще из тюркских народов, долго сохранялась поговорка «лететь томаркою», то есть быстро. Смотрим словарь В.И.Даля. Чтобы четче обозначить логические связи, поясню, что так называли стрелу, предназначенную для боя мелкого пушного зверя - чтобы не повредить шкурку. От этой стрелы возникло весомое в российской истории родовое имя. Достаточно назвать Василия Степановича Томару (1743-1819), не только прямого потомка Кочубея, но и крупнейшего российского дипломата, с деятельностью которого связано заключение важнейших для России договоров с Оттоманской Портой.
Похоронен этот дипломат на погосте для избранных – в Александро-Невской Лавре, на Мартосовской ее дорожке. Это, как заметил еще в годы питерского своего студенчества, совсем рядом с местом упокоения Натальи Гончаровой (Ланской). Гранитный его – Томары, саркофаг отмечен крестом и стихотворной эпитафией украинского его земляка и друга, представлявшего ту же линию давних выходцев с Дикого Поля: «Онъ Бога и закон хранил в душђ своей, Онъ бђднымъ былъ покров, нещастнымъ утђшенье, Жил для отечества, для ближнихъ, для друзей Признательны сердца на прахъ почтенный сей Съ слезами призовутъ небесъ благословленье» (В.В. Капнист).
Любопытно и то, что об этом посланнике упоминается также в рабочих записках А.Пушкина. Обратив внимание на деда, он заметил и его внука. Напомню и тем, кто не знал, что матушкой первого профессионального философа Российской империи Григория Сковороды, была в крещении Прасковья Степановна, дочь Шангереева. Исследователям творчества Григория Савича это известно не первый день. Но «в строку» не выставлялись никак. Обстоятельства такого рода дали основание современному украинскому писателю в одной из книг, с яростью воспринятых «украинскими украинцами» четко и внятно заявить: «Да мы сами были империей!» (Лесь Бузина). К такому полю Белгородская засечная черта уже не прикладывается. Этнодиффузия, равно как и этноформирования – закономерности, обусловленные степенью контроля над Пространством. Оба процесса остановить невозможно, что, собственно, схема XVII в. и демонстрирует.
А чтобы не вызвать нареканий в свой адрес от все знающих читателей и регулирующих информационные потоки редакторов (в широком и иных смыслах слова), прилагаю - для наглядности, портрет типичной украинки из XII века. Найден он относительно недавно - в степи, под мало кому не известным Краснодоном. Том, напомню знатокам, что в Луганской области Украины. К сожалению, находка повреждена плугом (фото из архива доктора исторических наук Ивана Пислария). Эту барышню, с ее исполненным рукой очень большого мастера образом, я обозначил в своих публикациях и книгах как «половецкую Нефертити».

«…Но я, как водилось тогда - лунолика,
и брови, как луки, ресницы, как стрелы.
Улыбки блуждают по лицам,
как лунные блики…»
(Олжас Сулейменов).

Он один, этот лик, способен поставить всю современную украинскую, и не только ее, идеологию «европупизма» в известное положение - направлением к Северному полюсу. В Средней Азии, насколько мне известно, распространено суждение и неких киргизах-переселенцах, компактно живущих в степях Украины. Это миф. Все серьезнее и масштабнее. Если верится с усилием, то для его ослабления есть смысл подойти к зеркалу и с дотошностью изучить собственное отображение. И подумать, почему все так, а не иначе. Если при этом в голову вплывет мысль о «монголоидах-евпропеоидах», то для прояснения сомнений есть смысл припомнить теорию Ч.Дарвина о происхождении видов. Среда обитания за два-три поколения многие из внешних отличий стирает, чему сам был свидетелем. Но кое-что остается. Но известная расовая теория пролетает «фанерой над Парижем», где и была придумана в обоснование колонизаторских планов. Если сомнения все же остаются, есть смыл заглянуть в материалы Российского антропологического общества.
«Украинский» дуализм, оформленный гением Пушкина в линию отношений Мазепы и Кочубея, - прямое следствие окраинно-украинной пограничной, идеологии. А таковую, знаем, принято относить к чертам некой сугубо восточной ментальности. Но никак не западной, в принятых ныне ее оценках. Впрочем, сам поэт в своих подходах много шире. Но в любом случае «мазепин синдром» совсем не случайно вновь проявился в поле украинских политических страстей перехода тысячелетий. Слишком многое в него заложено, и все еще не переварено в линиях бытия. Потому что слишком быстро шел процесс, слишком часто обижает власть, слишком свежа память - о минулом и обидах, слишком не хотелось возвращаться в собственное прошлое, слишком велики были ожидания от перемен, и слишком скромным казался их результат, и по-прежнему кажется, слишком много желающих погреть руки, скажем так, на настроениях ожиданий большего. А результат этот слишком лукав практически для всех нас. У кого какая основа ни была бы в генах - тюркская, угорская, славянская, романская. Ведь при более пристальном взгляде на нее она и на этом уровне обобщений оказывается общей. Хотим это признавать или бурно не желаем. И проведенная на схеме Белгородская засечная черта все еще продолжает оставаться в этом бытии чертой разграничения, прямое следствием все той же окраинно-украинной – пограничной, идеологии. И сегодня более чем ясно, что у народа и государства, которые отказываются от собственных корней, от собственного языка, заменяя его неким новоделом – укро-мовой, которое под диктовку (Австро-Венгрии, Германии, Польши, США…) трактует собственное прошлое, не может быть будущего. К счастью, это уже осознается.
В этой же связи обратим внимание на малоафишируемые в политической сфере констатации историков. О том, что было две «Переяславских рады» – «породнения» русских с русскими (а те и другие стали таковыми в процессе сложных экономических трансформаций): одно - от «верхов», а второе - от «низов». Но оба они свидетельствовали, что Поднепровская Русь получала возможность для собственного выхода на мировые торговые пути, но уже в новых экономических условиях. И только после этого появлялась возможность сформировать и новые границы, и принципиально иную экономическую основу. Похоже, что всех нас закономерно ожидает еще один «Переяслав».

ОБЩИЙ ВЫВОД. Никаких таких «древних корней», о чем ныне немало шума, у современного «украинства» как явления нет и быть не может. Оно прямое порождение общих процессов, идущих на всем Евразийском пространстве. Но больше - эгоизма и интереса местечковых элит, которые пытаются пробиться к рычагам влияния и к кормушкам, если обратиться к их же «научной» терминологии. Плюс ошибки российских властей, далеко не всегда вникавших в суть происходящего и часто потворствовавших этому самому эгоизму. Для примера из времен новейшей истории достаточно назвать «политику» Л.Троцкого и Л. Кагановича, да и И.Сталина тоже, «чохом» приписавшего к украинцам тех, кто таковым на самом деле себя никогда не считал, и по-прежнему не считает. Вспомним «бьющихся за себя» русинов, хотя ими только практика не ограничивается. Плюс «этнотворческая» практика спецслужб уже давно сошедшей с исторической арены Австро-Венгрии, Польши и ряда других государств - с целью расколоть этническое поле Руси в борьбе за все ту же большую экономическую выгоду. Для этого в тонкую, но еще не слившуюся с общим монолитом этническую прослойку «украинских украинцев» осознанно вколачивали и по-прежнему вколачивают всякого рода клинья, в том числе и некой этнической их «особенности». Это дает основания ведущим российским геополитикам без обиняков констатировать: при господстве такого рода практики благополучное будущее Украины, скажем мягче, не имеет желанных перспектив (см. работы А.Г.Дугина). Верность вывода подтверждена общенародной оценкой «экспериментов» В.Ющенко. И это один из тех немногих исторических фактов, в здравой реальности оценок которого сомневаться не приходится.
Наши нынешние представления об украинском прошлом, и не только украинском, все еще оторваны от реалий, в частности, от экономических процессов, чрезмерно политизированы, сознательно искажены и по-прежнему искажаются. Современное государство с названием Украина сформировали ни чьи-то амбиции - князей, монархов, историков, политиков и партий как главных героев описательного процесса, ни их желания или нежелания, и даже ни этносы, тем более один «избранный», ни революции, катаклизмы и компромиссы, а явления иного свойства и действия. Все сложилось и складывается не по каким-то розовым мечтам или чьим-то примерам - скажем, той же Европы, а так, как это должно сложиться в конкретных условиях пространственно-временного развития по всему Евразийскому полю. Игнорирование этих процессов, а практически любой учебник истории, и едва ли не каждая книжка на историческую тему являет пример этого игнорирования, попытки противостоять этим процессам политической практикой, проявлениями любительщины или откровенного умысла, приводят к результатам, когда общество оказывается на грани саморазрушения. Собственно этому и стали свидетелями в событиях последних десятилетий.
Заметим и то, что роль лидеров - не столько в их желаниях драться за обладание властью, сколько хотя бы в попытках понять закономерности поступательного движения и усвоить условия его проявления. Понятно, что это иллюзия. Тем не менее, в силу закономерностей сложилось то, что сегодня принято называть Великим Шелковым путем и Степной его веткой. В силу закономерностей осваивались части Пространства - Лес, Степь, Горы, Моря. О многих из этих закономерностей у нас все еще смутные представления. Но когда игнорируется уже известное, возникают сложности, с чем и столкнулись, тогда возникает бесперспективность настроений, овладевшая массой, которую сознательно и упорно разводят по разные стороны баррикад. Так ею легче управлять в заведомо смутное время. Об Украине, речь здесь о ней, при этом никто не думает – только о себе и собственном интересе. А это прямой путь в тупик. В нем и оказались.

Александр Федорович Маслов, журналист, писатель для "Русского Мира. Украина"

Авторская признательность:

КУНГУРОВУ Алексею Анатольевичу (Россия) – боевому аналитику, подходы которого реально помогли в уточнении векторов внимания;
КУРОПАТЕНКО Владимиру Васильевичу (Казахстан) – внучатому племяннику сталинского главы правительства В.М.Молотова, за помощь в организации контактов;
НАЙДЕНОВУ Виктору Сергеевичу (Украина) – доктору экономических наук, профессору, одному из ведущих украинских экономистов, за помощь «в трамбовании» заметок, и придании большей четкости выводам;
СУЛЕЙМЕНОВУ Олжасу Омаровичу (США) – дипломату, лингвисту, поэту, за давний толчок к теме и новые подаренные книги.
СУХЕЛЮ Иссе (Сирия) - доктору технических наук, президенту Международного центра информационных и инновационных технологий, за схожесть взглядов и подходов по целому ряду затронутых проблем.