И в Отечественную войну 1812 года, и в Великую Отечественную войну нападали именно на Россию, она была жертвой. Остальное всё домыслы

Отгремела очередная дата начала Великой Отечественной войны. Получили мы на наши бедные головы очередные порции дерьма. О том, как всё неправильно было сделано, о злом гении Сталине, о чудовищных жертвах... И всё мимо. Из кожи лезут пропагандисты и журналисты. И всё мимо. Неудобный, неправильный народ раз за разом показывает этим игрокам красные карточки. По результатам опроса, проведенного компанией Research & Branding Group с 19 по 29 апреля 2013 года, 75% жителей Украины празднуют День Победы. Для подавляющего большинства украинцев (82%) День Победы является большим праздником. И только 13% воспринимают 9 мая в качестве обычного выходного, и лишь для 3% жителей страны 9 мая — обычный день недели. В праздничных мероприятиях в честь Дня Победы в 2013 году в Украине приняли участие 1,6 млн. человек.

И всё менее и менее веры избитым байкам о нашей неготовности 20-, 60-, а то и 70-летней давности. Вновь с телеэфира звучит бурное обсуждение: «Знал», «Не знал», «Спал». А между тем...

Появление угрозы новой мировой войны было осознано советским руководством сразу после прихода нацистов к власти в Германии: «...мероприятия, демонстрирующие крайний национализм в экономической политике, обострили до крайности отношения между странами, создали почву для военных столкновений и поставили на очередь войну, как средство нового передела мира... Дело явным образом идёт к новой войне» (Из отчётного доклада XVII съезду партии. 26.01.1934 г.) Более того, в этом докладе И. В. Сталин совершенно точно вскрыл сущность германского национал-социализма, определил очаги будущей войны и характер её развязывания.

«Шовинизм и подготовка войны, как основные элементы внешней политики, обуздание рабочего класса и террор в области внутренней политики, как необходимое средство для укрепления тыла будущих военных фронтов, — вот что особенно занимает теперь современных империалистических политиков. Неудивительно, что фашизм стал теперь наиболее модным товаром среди воинствующих буржуазных политиков. Я говорю не только о фашизме вообще, но прежде всего о фашизме германского типа, который неправильно называется национал-социализмом, ибо при самом тщательном рассмотрении невозможно обнаружить в нём даже атома социализма».

«Как видите, дело идёт к новой империалистической войне, как к выходу из нынешнего положения».

«...думают, что войну должна организовать «высшая раса», скажем, германская «раса», против «низшей расы», прежде всего, против славян, что только такая война может дать выход из положения, так как «высшая раса» призвана оплодотворять «низшую» и властвовать над ней».

Обратите внимание на дату, шёл 1934-й год, самое начало. А советское руководство уже поставило наш народ и весь мир в известность о том, что в Европе сложился новый очаг войны. «Цивилизованный» Запад благополучно дремал в ту пору, проснувшись лишь к Мюнхену, и то лишь для того, чтобы покормить людоеда.

Что же случилось в ту роковую ночь 22 июня 1941 года? Почему «недоверчивый» Сталин вдруг слепо отказывался верить очевидным фактам? Почему пресловутая Директива № 1 оказалась такой половинчатой?

А никакой половинчатости не было, такой вывод на протяжении более 60 лет нам пытаются внушить лукавые либеральные историки и публицисты: «...войскам быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников». Из текста директивы явно следовало, что основная масса приграничных войск уже была в состоянии полной боевой готовности, до этого состояния приводили все остальные войска — «все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано»

Но не эти фразы стали историческими. Уверен, что, спроси любого об этой директиве, большинство вспомнит совсем другой ингредиент: «Нападение может начаться с провокационных действий. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения».

Всё! Злодей заклеймён на веки вечные. Теперь на Сталина можно вешать всё что угодно.

А почему, с какой стати? Давайте разберёмся.

Во все времена агрессор, даже самый наглый и циничный, стремиться оправдаться, обелиться, оправдать агрессию. И провокация, т. е. создание предлога для вторжения, — пожалуй, идеальный способ. Перед главой государства стояли прямо таки кричащие примеры начала обеих мировых войн. По вопросу выстрела Г. Принципа историки спорят, был ли он спонтанным, которым Австро-Венгрия просто воспользовалась как поводом, или же срежиссированным, то есть искусственно созданным предлогом.

А история с переодетыми польскими пограничниками в 1939 году — вообще классический пример провокации. А перелёты немецких самолётов — это фантом? А обстрелы советской территории не могли стать попыткой вызвать войска на ответные действия? А решение Конгресса США о поддержке той страны, которая станет жертвой? Неужели всё это не вынуждало руководство страны к предельной осторожности?

Е. Тарле был любимым историком Сталина. В книге «Нашествие Наполеона в Россию», которую Сталин знал чуть ли не наизусть, он писал о миссии графа Нарбонна: «Наполеон крайне возмущался требованием эвакуации Пруссии, называл это дерзким ультиматумом, а так как он все равно уже бесповоротно решил воевать, то ухватился за этот «ультиматум» как за доказательство, что не он, а царь первый перешел в наступление. Но ему хотелось оттянуть начало войны до июня. Поэтому нужно было пустить в ход кое-какие проволочки, завести мнимые переговоры и т. д. Одновременно хорошо было бы, чтобы свой человек посмотрел, что делается в Вильне, в русской армии. И вот Наполеон призывает своего генерал-адъютанта графа Нарбонна и посылает его в Вильну. Граф Нарбонн, видный аристократ, бывший министр Людовика XVI, был тонок и хитер. Но перехитрить Александра ему не удалось. Впечатления, которые вынес Нарбонн из этой разведывательной (под предлогом переговоров) поездки в Вильну к Александру, сводились к следующему. Русская; армия ни в коем случае не начнет первая военных действий, не перейдет через Неман». Спровоцировать Александра Наполеону не удалось. И это ещё раз к мифу о природной агрессивности России. Факт остаётся фактом: и в Отечественную войну 1812 года, и в Великую Отечественную войну нападали именно на Россию, она была жертвой. Остальное всё домыслы.

Не мог И. В. Сталин не учитывать тот факт, что рядовые, в общем-то, стычки на границе с Китаем едва не привели к полномасштабному конфликту. Да и поведение западных стран не оставляло иллюзий, что иx цель — спровоцировать войну СССР и Германии.

Об этом он сам докладывал на XVIII съезде ВКП(б), прошедшем в аккурат накануне начала Второй мировой войны: «Формально политику невмешательства можно было бы охарактеризовать таким образом: «пусть каждая страна защищается от агрессоров, как хочет и как может, наше дело — сторона, мы будем торговать и с агрессорами, и с их жертвами». На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, следовательно, превращение ее в мировую войну. В политике невмешательства сквозит стремление, желание не мешать агрессорам... впутаться в войну с Советским Союзом.

И дешево, и мило!

Или, например, взять Германию. Уступили ей Австрию, несмотря на наличие обязательства защищать ее самостоятельность, уступили Судетскую область, бросили на произвол судьбы Чехословакию, нарушив все и всякие обязательства, а потом стали крикливо лгать в печати о «слабости русской армии», о «разложении русской авиации», о «беспорядках» в Советском Союзе, толкая немцев дальше на восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо. Нужно признать, что это тоже очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора.

Еще более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании «похода на Советскую Украину», сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их «разочаровали», так как вместо того, чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют себе колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну с Советским Союзом, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше.

Я далек от того, чтобы морализировать по поводу политики невмешательства, говорить об» измене, о предательстве и т. п. Наивно читать мораль людям, не признающим человеческой морали. Политика есть политика, как говорят старые прожженные буржуазные дипломаты. Необходимо, однако, заметить, что большая и опасная политическая игра, начатая сторонниками политики невмешательства, может окончиться для них серьезным провалом».

Теперь подумайте, стоило ли СССР очертя голову бросаться в мировую бойню?

Другое направление удара по концепции начала войны связано с именем Суворова и его тезисом об упреждающем ударе нападения на СССР. Его творения — кстати, небезынтересные — уже вполне разоблачили. Но вот одна из линий опровержения выпала из поля зрения. А именно использование нот германского руководства как доказательства агрессивных намерений руководства Советского Союза. Дело вот в чём: уже после начала боевых действий германский посол граф Шуленберг народному комиссару иностранных дел СССР Молотову в Москве, а министр иностранных дел Германии Риббентроп советскому полпреду в Германии Деканозову вручили, кроме ноты об объявлении войны, ещё три приложения. Вот они:

«Доклад министра внутренних дел Германии, рейхсфюрера СС и шефа германской полиции германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма»;

«Доклад министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства»;

«Доклад верховного командования германской армии германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии».

В связи с тем, что они никогда официально не были опровергнуты, делается вывод о правдивости приведенных в них фактов. Но бессмысленно опровергать, когда война уже идёт и говорят пушки.

Агрессию нельзя начать просто так. Любой агрессор всегда пытается обосновать свои действия. Перед историей, перед мировым сообществом, перед собственными солдатами и народом и даже перед противником, его армией и народом. Даже такой откровенный человек, как Наполеон, никогда особо не утруждавший себя поиском оправданий, перед нашествием на Россию выдал манифест:

«Солдаты, вторая польская война начата. В Тильзите Россия поклялась в вечном союзе с Францией и клялась вести войну с Англией. Она теперь нарушает свою клятву. Она не хочет дать никакого объяснения своего странного поведения... Рок влечет за собой Россию, ее судьбы должны совершиться... Но мир, который мы заключим, будет обеспечен и положит конец гибельному влиянию, которое Россия уже 50 лет оказывает на дела Европы».

Поистине уникальный образчик словесной эквилибристики выдал шведский главнокомандующий Левенгаупт, начиная войну с Россией. В своём манифесте он уговаривал «достохвальную российскую нацию не сопротивляться шведам, идущим освобождать Россию от ига иноземных временщиков». Какая трогательная забота! По словам Левенгаупта, Швеция взялась за оружие «для освобождения русского народа от несносного ига, которое позволяют означенные иностранные министры... Намерения короля Шведского состоят в том, чтобы избавить достохвальную русскую нацию для ее же собственной безопасности от тяжкого чужеземного притеснения и бесчеловечной тирании и представить ей свободное избрание законного и справедливого правительства... Этого достигнуть будет невозможно до тех пор, пока чужеземцы по своему произволу и для собственных целей будут господствовать над русскими. Вследствие таких справедливых намерений Его Королевского Величества должны и могут все русские соединиться со шведами и, как друзья, отдаваться сами и с имуществом под высокое покровительство Его Величества...».

Российский историк Керсновский оценивает этот манифест как «одну из первых попыток разложения тыла противника в военной истории нового времени».

Кстати, русские войска под командованием фельдмаршала Ласси так поддали «освободителям», что те докатились до окрестностей Стокгольма.

Ничего нового не придумано. И провокации стары как мир, и ноты и манифесты пишутся почти теми же словами, как и сотни лет назад.

Александр Позин, «ВРЕМЯ.UA»