Если мы представим себе на основании археологических раскопок этнографический состав населения европейской части территории нашего Союза к концу эпохи бронзы, то увидим множество отдельных племенных образований, не успевших еще оформиться в определенный этнографический тип. Эти племенные образования разбросаны на огромном пространстве — от Причерноморья и Приазовья на юге до Белого моря на севере и от западных этнографических границ современных украинского и белорусского народов, вплоть до реки Волги и предгорий Урала па востоке.
Племена эти, еще не объединенные в племенные союзы, живут на началах патриархального строя. По характеру основного хозяйства мы видим здесь четыре больших производственных района: степной — скотоводческий, лесостепной — земледельческий, лесной — охотничье-рыболовческий и северо-восточный — металлический.
Племена эти находились в постоянном материальном и культурном взаимообмене друг с другом, причем единицей обмена служил скот. Однако взаимоотношения этих племен не ограничивались только обменом продуктами производства и своею культурой, в том числе, в первую очередь, языком. В своих взаимоотношениях они, естественно, находились в процессе постоянных племенных скрещений, вызывавших новые племенные образования и новые языки.
По своему культурному и языковому развитию эти племена стояли на примитивной, доиндоевропейской, т. е. яфетической стадии развития. По своей культуре и языку это были яфетиды.
11о определению Н.Я. М а р р а, племя — «это определимое скрещение ряда племен, собственно племенное образование по признакам классового производства, классовое племенное образование».
«Племенное образование, — говорит Н.Я. Марр в другом месте, — это построение одной из входивших в его состав производственно-социальных группировок, с которой и переносилось на все племя ее название, оно же — звуковая сигнализация магической силы, оси соответственного объединения, с определенной поры — тотема, впоследствии — бога или богини (собственно, сначала богини и потом уже бога)».
«Не случайно же в самом деле, — замечает Н.Я. Марр, — то, что в индоевропейских языках Рим (Roma), Афины, Спарта, не говоря о Трое, женского рода, как и название стран — отложения так называемых племенных названий».
И подобно тому как племя всегда представляет собою известную племенную скрещенность, так же точно мы дол¬жны видеть и в каждом племенном наименовании скрещенность, т.е. «слияние двух и более однозначных различных слоев того же количества племен, образовывающих одну общественность и скрещивающихся уже физически».
Исходя из этих основных предпосылок, мы легко можем себе представить не только статику этнографического состава населения восточноевропейской части нашего Союза к концу эпохи меди и бронзы (средняя ступень варварства), но и его динамику, вскрываемую акад. Марром на анализе огромного топонимического и ономастического племенного материала.



Начиная приблизительно с VIII в. до н. э. и вплоть до II в. н. э., на территории современного украинского народа СССР живет группа племен, известная у древних авторов под об¬щим названием скифы и именующая самих себя сколотами. В этом последнем племенном термине Н.Я. Марр, как известно, видел протооснову термина с к л о в е н, рассматривая его основу с к л о- как стяженную форму основы с к о л о -. Предшественниками скифов на той же территории, по Геродоту, были киммерийцы.
Скифская проблема — это огромная проблема в смысле своего материала. Но она огромна и в смысле своего значения для разрешения вопроса о происхождении русских славян.
Без учета кимерско-скифского материала нельзя даже подходить к проблеме происхождения русских славян, потому что кимеры и скифы продолжают жить до наших дней в русском, украинском и белорусском языках настолько значительным культурным вкладом, что Н.Я. Марр имел все основания утверждать, что «славянский, понимаемый палеонтологически, есть скифский, вернее — кимерский».
Особенный интерес с этой точки зрения представляет собою западная, днепровско-бугско-днестровская группа оседлых земледельческих скифских племен — прямые потомки насельников названного района в эпохи палеолита, неолита, и бронзы. По характеристике Геродота, это древние скифы . Их он противопоставляет восточной группе скифских племен, так называемым царским скифам, очевидно, политическим гегемонам всего обширного скифского союза племен. Названные Геродотом две группы скифских племен этногонически разного типа, хотя в языковом отношении и близки друг к другу. По характеристике Геродота, западные скифы отличались от восточных и чертами быта, и религией, и, по-видимому, также своим типом.
Мысль о том, что западные, оседлые, земледельческие скифы были славянами, в свое время усердно, на основании веских доводов поддерживалась одним из лучших знатоков скифских древностей, русским историком акад. A.C. Лаппо-Данилевским (1887 г.). Мы не будем настаивать на этой мысли Лаппо-Данилевского, представляющей собою известное предположение, хотя и весьма вероятное, особенно для середины первого тысячелетия до нашей эры. Были ли западные, геродотовы, скифы славянами, — вопрос этот, при отсутствии совершенно определенных в данном смысле показании, не представляется для нас сейчас существенным. Гораздо более существенно то, что западные скифы во всем своем облике, как он представлен у Геродота, выявляют черты, дающие основания одному из крупнейших русских исто¬риков, весьма осторожному вообще в своих высказываниях, видеть в них русских славян.
Интересно также и то, что называемые Геродотом запад¬но-скифские племена — каллипиды, они же к а р п и д ы после-геродотовых авторов — Эфора, Скимона Хиосского и других, палеонтологически увязываются с наименованием Карпаты и племенными наименованиями карпы, карпианы, хорваты киевского летописца. Как и геродотовы каллипиды, все это жители Прикарпатья.
Все эти наименования имеют своим двойником племенное наименование с армат, то же с а р м а р отложившееся до наших дней в имени приволжских городов: Самара, Саратов, а также древнего города хазар Саркел. Что же касается самого племенного наименования сармат — сармар, то оно, как и все племенные наименования, представляет собою двуплеменный скрещенный термин сар-мат или cap-мар. В первой части этого термина, т.е. в слове cap, отложилось наименование древнейшего до¬исторического населения европейской части нашего Союза, народа с а л ы, то же талы или и т а л ы, на Кавказе т а л ы ш и, на Балканском полуострове теталы, т.е. ф е с с а л ы, страна Фессалия, город Фессалоники,позже Салоники и Солунь.
Народ с а л ы оставил значительные отложения в русском языке. В частности, язык этого народа продолжает пережиточно бытовать в русском и в других языках братских народов на той же территории СССР в наименовании населенного пункта село: у чувашей с а л или о а л а, у черемисов с о л а, как в русском наименовании другого типа населенного пункта город или град (гард) отложилось наименование того же доисторического народа на нашей территории с а л о в или capo в, сарматов, но в спирантизованной его разновидности кары, которое ярко выступает в наименовании гор Карпаты.В данном случае эта основа выступает в значении «камень», затем «гора».
В халдском клинописном языке языческой Армении на Ванском озере в Малой Азии, относящемся к IX—VII вв. до н. э., т.е. к тому же времени, о котором идет у нас сейчас речь, когда мы говорим о скифах, имеется, по показанию Н.Я. Марра, между прочим, слово pil — камень, которое в усеченной форме pi- присутствует у халдов же в составе слова kar-pi, чаще карі — камень. Первая же часть этого слова в халдском оформлении значит крепость, замок. Такого же происхождения и русское кремль [8].
Вторая составная часть племенного наименования сармат — сармар отложилась в черемисском м а р в значении человек, муж и т.п. По мнению некоторых исследователей, название народа меря есть славянское изменение слова м а р и.
Что касается основы к а р- в значении «город», то она имеет очень широкое распространение не только на территории восточноевропейской части нашего Союза, но и на Кавказе и далее на юг за пределами СССР вплоть до Африки, где она отложилась в названии города Карфаген (V римлян) или Кархедон (у греков). В Месопотамии к а р х а значит «город», а также «оград а»; на Кавказе — Ахалкалаки (Ахал-кар-аки), Карси; у чувашей на Нолге к а р - д а — «огороженное место», «изгородь», «скотный двор», «хлев» и просто «город» — в составе названий главных городов чувашей или ш и в а ш о в: Ш и в а ш к а р, у зырян Сыктывкар (Усть-Сысольск).
Эта основа к а р-, то же кор- или к у р, в экающей форме к е л-, как это мы имеем, например, в названии древнего хазарского города С а р-к е л, представляет собою спирантизованную разновидность сибилянтного с а р-, то же с а л-; его спирантный двойник х а р- или х а з-, который мы имеем в отложении в наименовании города Казань, по-чувашски X о з-а н или X у з а н, по-черемисски О з а н, что значит «город хазов» или «город хазаров»; то же — в отложении в названии города Харьков, представляющем собою племенное название тех же хазов или хазаров.
Таким образом, мы уже частично вскрыли, что в языке русских славян, т. е. в великорусском, украинском и белорусском языках, а стало быть и в народах-носителях этих языков, заключен большой слой культурного наследия их доисторических предков на занимаемой ими сейчас территории. Кое-кого из этих древнейших предков нам уже удалось установить на основании имеющегося в нашем распоряжении такого замечательного в этом смысле документа, как язык.
Предки эти, во-первых, к и м е р ы, они же иберы или поры, и во-вторых, с а л ы или с а р ы. К другим предкам мы подойдем позже, а сейчас возвратимся к геродотовым скифам.
Второй после каллипидов скифский народ, включаемый Геродотом в состав западных скифских племен, это а л а з о н ы. Они жили там, где реки Днестр и Буг ближе всего подходят друг к другу, т.е. на современном Подолье; стало быть, это были подоляне. Расшифровать название геродотовых алазонов совсем нетрудно. Ведь древние греки буквою «дзет» обыкновенно обозначали отсутствующий в их языке славянский звук ч. Следовательно, можно полагать, что геродотовы алазоны в действительности были какие-то а л а ч о н ы, или а л и ч и, или г а л и ч и, т.е. галичане. Мы не прибегаем к какой-либо искусственной натяжке в истолковании этого геродотовского термина, как склонны думать некоторые исследователи. Наше толкование совершенно закономерно. Основа этого термина а л- представляет собою весьма обычную усеченную форму спирантизованной разновидности племенного наименования с а л или cap, т.е. основы г а л- с утратою начального спиранта. Аналогичный случай мы имеем, например, в наименовании балканского и кавказского народов албаны, т.е. албанцы.
Я думаю, что нам нет надобности расшифровывать, кто такие геродотовы скифы - п а х а р и, сидевшие на территории южной части Волыни и Киевщины, и скифы-земледельцы, занимавшие восточную часть Херсонщины и часть Киевщины. Это, несомненно, потомки уже известных нам на Приднепровье землеробов — «трипольцев», продолжавших и в геродотово время оставаться на тех же местах, где они и до Геродота сидели испокон веков.
Таким образом, вопрос о том, кто такие были народы, сидевшие в районах западной Скифии, которых Геродот называет общим термином с к и ф ы, не вызывает никаких сомнений. Я почти убежден в том, что и геродотовы скифы-кочевники, или номады, занимавшие западную часть нынешней Запорожской области, представляли собою пастушеские, скотоводческие племена. В эпоху железа, на средней ступени варварства, они в связи с ростом скотоводческого хозяйства выделились из основной массы тех же приднепровских и приднестровских варваров, которые в геродотово время составляли западную ветвь скифского народа.
Подлинными скифами были, вероятно, только так называемые «царские скифы». Но, очевидно, по стадиальности своего культурного развития и по своему языку и эта, восточная, ветвь скифов была близка к западной ветви. В середине I тысячелетия до н. э. все известные Геродоту скифские племена говорили на каком-то, по-видимому, общем для всех их языке, стоявшем на доиндоевропейской, т.е. яфетической стадии, не исключавшей, конечно, диалектических отличий, которыми разнились друг от друга отдельные племенные языки, обнимавшиеся у греков понятием скифский язык.
Вобрав в себя культурное наследие своих предшественников на занимаемой ими территории, т.е. к и м е р о в или иберов и этрусков, скифы передали его своим преемникам. Это наследие в скифском оформлении продолжает жить до наших дней как в русском языке, так и в языках соседящих с русскими народов Поволжья — удмуртов (вотяков), коми (зырян) и др.
Для примера укажем, что скифским наследием в русском языке считают слова: скот, золото, соха и др.



В своем рассказе о Скифии Геродот не ограничивается сообщением о племенах, населявших Скифию, но называет целый ряд соседних с ними племен, живших за пределами Скифии на север от нее.
Вспомним, что северная граница Скифии, восстанавливаемая по показаниям самого же Геродота и археологическим памятникам (скифские могилы), шла от верховьев Буга и Днестра на восток через область правого притока Днепра р. Роси к Киеву и отсюда в юго-восточном направлении к низовьям Дона.
По показаниям Геродота, на север от скифов-пахарей жил народ невры. Зная, что скифы-пахари занимали южную часть Волыни и Киевщины, мы можем с несомненностью говорить о том, что геродотовы невры жили на территории нынешней Подолии, Волыни, Галиции и части Польши.
Большинство русских и западноевропейских ученых старшего поколения, начиная с Карамзина, польского историка Лелевеля и знаменитого чешского слависта Шафарика, и кончая лучшим знатоком славянских древностей, нашим современником, чешским ученым проф. Л. Нидерле, считали геродотовых н е в р о в славянами. В этом убеждает и то обстоятельство, что на территории, занятой в геродотово время неврами, до сих пор память об этом народе живет во множестве названий рек и деревень в области поречья Буга и средней Вислы, т.е. главным образом, на территории нынешних западных украинцев. Это именно: р. Н у р а (приток Буга у киевского летописца под 1102 г.), местечко Hypа, Нурец — правый приток Буга и населенный пункт, Н у р ч и к — левый приток Нурца, деревни Нурец, Н у р и н а, Н у р ы, Н у р в я н ы, Н у р в и ц ы и т.д. На¬именование этой области «Земля нурская» держалось вплоть до исторических времен.
У римского писателя Валерия Флакка (Cams Valerius Flaccus), жившего в I в. н. э., встречается интересный эпитет, которым он характеризует н е в р а, говоря о нем: «raptor amorum Neurus», т.е. «похититель возлюбленных невр». Это очень напоминает показание киевского летописца о том, что древляне, радимичи, вятичи и кривичи похищали себе жен у источников, и что таким образом у них заключались браки. Рассказывая о неврах, Геродот передает, между прочим, рас¬пространенную, очевидно, в его время среди ольвийских греков легенду, будто невры — колдуны. «По словам скифов и живущих в Скифии эллинов, — говорит он, — каждый невр раз в год на несколько дней становится волком и затем опять принимает прежний вид...» (гл. 105). Эта легенда, связанная первоначально с неврами, дожила, по-видимому, в устах южан до XII в. н. э. и нашла, между прочим, отражение в «Слове о полку Игореве», где это колдовство приписывается автором полоцкому, сейчас бы мы сказали — белорусскому князю Всеславу, который «людем судяше, князем грады рядяше, а сам в ночь волком рыскаше; из Киева дорыскаше до кур Тмуторокания; великому Хорсови волком путь прерыскаше...».
Рядом с неврами, к востоку от них, современные исследователи (Нидерле) помещают геродотовых будинов. Они жили между средним Днепром, по Десне и верховьям Дона, т.е. на стыке (впоследствии) юго-восточных белоруссов, северных украинцев и юго-западных великороссов. Упомянутые исследователи считают будинов славянами, опираясь, с одной стороны, на географические и этнографические данные Геродота об этом народе, с другой — на широкую распространенность личных имен и топографических названий с основою б у д не только у всех славян, но в частности и у восточных славян. Таковы, например, собственное имя одного из воевод Ярослава — Б у д ы, упоминаемого киевским летописцем под 1018 г., а также: р. Б у д а в Могилевском районе на территории современной Белоруссии; р. Б у д к а у Полтавы и множество населенных мест на той же территории: Буда, Будаево, Будина, Буднищи, Будовка, Будки, Буды, Будаки, Будиновка, Будно, Будники и т.п. Какому бы языку по своему начальному происхождению ни принадлежала основа б у д-, сейчас она является характерною для всех славянских языков и народов на востоке, на западе и на юге, что дает нам уже достаточно оснований видеть в геродотовых б удинах протославян, позднейших восточных, т.е. русских славян, которых Геродот называет большим и многочисленным племенем, характеризуя в то же время б у д и н о в, как голубоглазый и рыжеволосый народ.
Исследования акад. Н.Я. Марра показывают, что другие народы, жившие, по свидетельству Геродота, на север и северо-восток от Скифии, оставили глубокие следы в народах Поволжья и прилегающих к нему районов — в черемисах, Чувашах, в коми (зырянах) и удмуртах (вотяках).
Начиная с IV в. до н. э. на территории Украины впервые выступает новый народ — сарматы, который постепенно продвигается на запад и начинает нажимать на скифские Племена и на греческие причерноморские колонии. Под влиянием этого нажима часть скифских племен продвигается к Дунаю и даже уходит за Дунай.
Вслед за сарматами выступают на занимаемой ими территории и другие народы. На этнографической карте Скифии появляются новые многочисленные племенные образования - к р о б и з ы, ф и з а м а т ы, с а в д о р а т ы, а м а д о к и, б а с т а р н ы, кораллы, я з ы г и, аланы и др. Появление на территории Скифии к началу нашей эры этих имен нельзя, конечно, рассматривать как заселение Украины какими-то новыми народами неизвестного происхождения. Это, в основном, не новые народы, а новые классово-племенные образования, возникающие в процессе племенных скрещений и получающие свое имя от одного классово-доминирующего, руководящего и организующего слоя, имя которого переносится на все племя. Поэтому мы не имеем никаких оснований предполагать, будто к началу нашей эры все старое население геродотовой Скифии поголовно исчезло, а его место заняли какие-то новые народы. Старое население оставалось на своих прежних местах, но в его внутреннем племенном составе произошли неизбежные перегруппировки, передвижки, возникли новые племенные образования, в которых известную роль могли играть и новые этнографические элементы. Во всяком случае, скифский союз племен продолжал существовать и после того, как на его территории начиная с IV в. до н. э. впервые стало выдвигаться новое племенное образование, известное под именем сарматов, имевшее до этого, т.е. еще во время Геродота, своей опорной базой территорию привольного для скотоводства Задонья. Начиная же с I—II вв. н. э. наименование скифов, как и сарматов, у древних авторов приобретает уже общий, чисто географический смысл. Это — народы, населяющие территорию на север от Черного и Азовского морей и на восток от Дуная, Карпатских гор и Вислы.

Николай Севастьянович Державин