М.И. Наумов, Герой Советского Союза, активный участник партизанской борьбы на Украине в 1941-1943 гг.

(Из книги «Западный рейд»). Дневник партизанского командира»)



4. 9.1943 г.
Село Шершни, 20 км юго-восточнее Коростеня.

Ординарец Гаврилюка Сергей Мороз, отлучившись один в Лес, поплатился жизнью: его нашли обезглавленным. Эго дело рук бандеровцев. Поиски Мороза привели к их логову в лесу, но они трусливо бежали, не приняв боя. Уже полмесяца эта националистическая банда, неотступно соседствует с нами: мы в селах, они - где-то поблизости в лесу, и довольно крупным отрядом - человек 150, предельно насторожены, а потому неуловимы.
Был такой случай. К нашему секрету в кустарниках вышли среди ночи пятеро бандеровцев. Их окликнули. Они как тени исчезли.
Никаких боевых операций против немцев бандеровцы не проводят. Распространяют листовки, изданные во Львове, морочат людям головы, убеждая, что они «борцы за вильну Украину». Как, рассказывают местные жители, это грязные, завшивевшие, истощенные парни, одетые по-западному и говорящие с галицийским акцентом. Со слезами на глазах они сюсюкают про «нэньку-Украину». Днем как нищие собирают куски хлеба по хатам, выпрашивают «часныку та цыбульки», укладывают все добытое в торбу: прикидываются апостолами. Но «апостолы», разумеется, хотят и мясного. Потому ночью подкрадываются к селам и под видом советских партизан тащат из дворов последнюю корову и все, что попадает в руки.
Местное население относится к бандеровцам враждебно. Не было ни одного случая, чтобы кто-либо добровольно пошел к ним...



9.12.1943 г.
Старая граница западнее Коростеня.

Проехали старую польско-советскую границу... Начались польские деревни, заполненные партизанами-шитовцами, андреевцами, карасевцами. Откуда только нет здесь людей: с далекого Кавказа, из глухой тайги, с юга и севера - со всех концов страны. Дороги войны привели их в эти края лесов и болот.
Поляки встречают нас - «вельку партизанку» - с еще большей радостью, чем прежде, летом, когда мы формировали здесь свою конницу.
Соединение расквартировалось в Брониславке, Подраловке, Старой Гуте и в лесных хуторах, что в километрах в двадцати от Случи.
В домах - невообразимая теснота - по 25 и более душ. Все -беженцы «от Бульбы», прибывающие из-за Случи. Но гостеприимные хозяева отдают нам лучшие помещения - «бардзо просим!» Сами ютятся в проходных комнатах и на кухнях. Значит, есть причина радоваться нашему приходу. Лучше жить в тесноте, чем иметь дело с националистами.
Еще во пути сюда разведчик Коля Свинцицкий, родители его были поляки, жившие на Украине, рассказывал товарищам у костра:
- Представьте себе деревню, населенную украинцами и поляками. До сих пор жили в согласии. Как обычно, многие украинцы женились на полячках, поляки - на украинках. Но вот украинские и польские националисты, поощряемые гитлеровцами, одурманили многих, посеяли между этими людьми вражду. Немцы разжигают эту взаимную нацио¬нальную вражду, им надо увести народ от борьбы с оккупантами. А главари националистов, скрывая свой союз с Гитлером, под видом борьбы «за незалежну Украину» и «Польську от можа до можа» обманом и угрозами вовлекают население в банды, сгоняют в «курени» и военные лагери. И льется невинная кровь... Сосед уничтожает соседа. Пускают в дело топоры, режут ножами, подвергают инквизиторским мукам свои жертвы. Невозможно постигнуть, откуда столько зверства в человеке! - все более накалялся Свинцицкий. - Ведь они проповедуют - не убий! Где же у них, у сволочей, бог и совесть!..
За Брониславкой и Старой Гутой уже много «чистых» от поляков деревень. Брониславка ожидала своей очереди. На улицах висят колокола и «рейки» - куски рельсов для сигнализации. При появлении бульбовцев охрана должна бить в набат, чтоб спасались люди.
Вокруг села дежурят «секреты». Жители вооружаются кто чем может. В дело идут охотничьи ружья, выкованные кузнецами острые пики и сабли. Эта деревня - крепость, переживающая осаду и постоянно ожидающая своей Варфоломеевской ночи. В других местах в таком же положении оказались украинские села, население которых либо истреблено польскими националистами, либо разбежалось.
Поручаю Армянскому и Киевскому отрядам тряхнуть хорошенько бульбовцев в Быстринах, на родине вожака банд - Боровца, назвавшегося Бульбой. Командиры донесли: «Банда УПА под командованием Шаулы разбита наголову, захвачены большие трофеи: скот, хлеб, фураж, снаряжение и обмундирование».
Оттуда прибыли ко мне 33 белобородых старца. Беседую с дедами, усадив их в большой классной комнате школы.
- Я - партизанский командир, представляю здесь, во вражеском тылу, Советскую власть. Мне надо знать, почему не было людей в Быстричах? Почему, кроме дряхлых стариков, никого не нашли в хатах? Куда скрылась молодежь, женщины, дети? Почему прячется население?
В ответ - ни звука. Словно проглотили языки, хотя все смотрят на меня приветливо и с любопытством.
- Я решил поговорить с вами один на один, чтобы вы никого не боялись. Слово чести партизанского командира - весь разговор останется между нами...
Снова ни полслова.
- Вы здесь одни, вы мои гости, делегаты к партизанам. Я не стану вас задерживать и отпущу домой. Но только помогите понять мне, почему убегают от нас люди? Неужели верят вздорным слухам, что советские партизаны убивают украинцев? Боятся возвращения Красной Армии?..
Я не добился от дедов, ни слова. Они по-прежнему молчали, очевидно, боялись друг друга. Тогда я решил побеседовать с каждым с глазу на глаз.
Первый же дедок сразу заговорил:
- Хиба люди не ради червовой партизанке? Хиба наши люды -бульбовци? Вынни галычаны, яки всих лякають, катують, у норы позаганялы, убывають вслилякого, хто слово скаже, або рукою покаже...
- Ото ще клятэ «СБ» - ихня таємна «служба бэзпэки», - рассказывает другой. - Скажи слово за Совиты - и тоби петля на шию и запыска на груды. Дома, у ворит задавлять, та ще й так, що нихто и не побачить.
Нашелся и фанатик-самостийник, не побоявшийся раскрыть мне голую свою правду. Зачем же так с поляками обращаются - даже детей и женщин уничтожают, грех на душу берут христиане? - спросил я.
- А щоб зэмли нам бильше потим засталось! За землю! Вы сами бачитэ - в нас дуже земли замало, а людей багато... По другых сэлах поляки тэ самэ з нашими роблять...
Накормив дедов и снабдив газетами, листовками и сводками Информбюро, я отправил их на подводах за Елучь, ближе к дому. А Быстричи решили удерживать Червоным, Макаровским и Коростышевски отрядами.

13.12.1943 г.
Село Брониславка, 55 км северо-западнее Новоград-Волынского.

Та же картина в селах Хотынь и Моквин, раскинувшихся по обоим берегам Случи. Здесь тоже поголовно вырезано польское население. Гитлеровцы поощряют эту резню. Им все равно, кто истребляет славян. Националисты же выслуживаются перед немцами, хотя последние не очень верят им и остерегаются давать современное оружие.
Среди ослепленных националистической заразой есть и те, кто гол и бос, пашет узенькую полоску на заморенной лошаденке с допотопной сошкой. Забитые нуждой, неграмотные, они тоже борются «за нэньку Украину», не понимая, что «самостийнисть» под эгидой Гитлера приведет их не только к рабству, но и к полному искоренению самой украинской нации.
Центром этого фанатического движения оказалось и село Моквин.
Когда полсотни наших разведчиков прибыли в это село, там не было ни одного мужчины, а женщины на вопрос «Где муж?» отвечали, что они вдовы», хотя в каждой хате висела люлька с младенцем. Разведчики не торопились с выездом и перед вечером дождались «покойничков». Завязался бой. На подмогу вооруженной банде нацио¬налистов прибыл карательный отряд гитлеровцев. Мы провели весь день на том берегу в бою. С нашей стороны невосполнимая потеря: убит комиссар Червоного отряда Иван Корейский и его ординарец
Саша Яценко. По шею в воде переходили они Случь и уже проломили было прибрежный лед, когда их настигли пули националистов.
Я не нахожу себе места. Корейский в составе соединения прошел Степным рейдом но Украине, был виднейшим участником партизанской борьбы на Киевщине и Житомирщине.
В руках у меня его дневник, повествующий об этих походах и рейдах. От 13 декабря в нем только три слова, написанные крупным твердым почерком: «Едем на Бульбу»...
Комиссаром вместо него назначен наш славный диверсант Ксензов Сергей Иванович, член парткомиссии соединения.

13.1.1944 г.
Село Брониславка.

У меня гости. Офицеры НКГБ Людвипольского и Костопольского районов. Молодежь. С пистолетами на портупеях. Им надо узнать обстановку. Беседовали часа два, и настроение их падало поминутно. «Националистические элементы», представляющиеся единицами, обращались в «десятки», «сотни», «курени». По мере ознакомления заметки, записи и учет все более оказывались не тем, с чего следовало начинать, и все более обнаруживалось, что ключ ко всему не в заметках, не в бумажках, а в живой связи с местным населением.
С приходом нашей армии не прекратились вражеские вылазки бульбовцев. Девятого января они вырезали пятнадцать наших солдат в Белашовке, днем позже отравили тридцать красноармейцев в Моквине. Они ежечасно обстреливают из-за угла советских воинов. Говорю офицерам:
- Вооружайтесь по-настоящему. Ведь много местного населения еще живёт по куреням, которые надо отыскивать в лесах и болотах. А там рыскают полицейские, легионеры, немцы, но чаще всего - вооруженные банды националистов.
Пришлось помочь им: выдаем 180 винтовок и несколько пулеметов для самообороны, уже организованной в занимаемых нами селах - Брониславке, Старой Гуте и Мочулянке.



23.1.1944 г.
Березно, 53 км северо-восточнее Ровно.

Уходим. Население восторженно и горячо благодарит нас. Что ж, сделано нами тут немало и оплачено недешево. Шесть могилок наших партизан в Брониславке и Гуте Быстрецкой красноречиво свидетельствуют об этом. Жители заботливо огородили холмики оградками. Польские девушки увили их лентами. Эти могилы, своеобразные вехи партизанской доблести, разбросаны на огромной территории от реки Случь до Киева и на юг - за Винницу, Кировоград и в Брянском крае...
Катится, катится тачанка. Вот и Случь. Еще не убраны трупы врагов, разбитых авангардным отрядом «Смерть фашизму ». Был бой за мост, за переправу. За рекой - «бульбовская территория». Поля, сверкающие изумрудом озимых. На холме огромный, метров в десять высотой крест с пьедесталом из дерна. Это могила бульбовца, убитого конотопцами.
Сооружение воздвигнуто, видимо, руками многих людей. Мой адъютант Андрей Лях спрашивает встречного старика:
- Хто цэ построив?
- Нэ знаю: побудовано вночи.
- З чого цэ строилы?
- Нэ бачив, робилося вночи.
- Кого тут заховалы?
- Нэ знаю, бо то робылося опивночи.
- Давно воно побудовано?
- Нэ знаю, бо робилося опивночи...
Словом, поговорили, как глухой с немым. Можно только представить себе угрюмые толпы согбенных людей, согнанные для того, чтобы принести на себе дерновину и уложить ее в этом строгом геометрическом порядке в форме изумрудно зеленеющей трапеции...
И не слова молитвы, не изречения библейские, а злобное предостережение людям выжжено на крестовине во всю ее длину: «Або здобудеш свою державу - або загинеш у боротьбі за неї!».
У нас на пути село Холопы. Оно словно вымерло. Не видно жителей ни на улицах, ни в окнах хат. Все еще боятся националистов, хотя уже две недели, как местность находится в тылах Красной Армии.
Теперь бульбовцы сидят в «схронах», в норах где-нибудь под конюшней или коровником. Ушли в подполье. Основное их оружие теперь яд или удавка на шею с запиской на груди удавленного. И подпись «СБ» - служба бэзпэки». Тайная, свирепая, неумолимая...
Хотя мы и позади прошедших накануне частей Красной Армии, а движемся со всеми мерами предосторожности...

2.2.1944 г.
Село Пьяное, 22 км юго-восточнее Луцка.

Шоссе Луцк - Дубно, пересекающее нам путь на запад, забито немецкими автоколоннами. Оккупанты покидают Луцк. Прямо на обочине шоссе по несколько штук на километре стоят зарытые в землю немецкие танки. До них не далее трех километров, но им не до нас: прикрывают, говорит Гаврилюк, драп-марш из Луцка. Туман и болото спасают нас от этих танков.
Мы продолжаем занимать Острожец с несколькими соседними хуторами. Кое-где постреливают националисты, но им нелегко уйти от конников. Один фанатик взялся стрелять по нашей колонне из... нагана, другой расположился оборонять высоту, занятую им одним...
Кусаются. Вчера вот таким «героям» удалось обезглавить двух бойцов из Макаровского отряда.
Земля здешняя исковыряна «ямками» для припасов и «схронами» с тайными ходами для людей. Мы находимся в осином гнезде, того и гляди, ужалят... А между тем сразу же за шоссе Дубно - Луцк надо форсировать реку Стырь около местечка Торговица.
Даю в отряды специальные указания: не допускать хождения по одному и по двое. В любом дворе может оказаться банда. Конечно, эти шакалы знают, что нас, партизан, немного. Поэтому все более наглеют. Чувствуется, понимают это и в УШПД, в Киеве. Генерал Строкач радирует нам сегодня: «Соединение имени Ковпака под командованием Вершигоры занимает город Порицк». Эта весть - моральная поддержка нам...

3.2.1944 г.
Торговица, 20 км южнее Луцка.

Зимнее бездорожье. Океан грязи вместо ожидаемого нами снега. Выручают сильные лошади, которых здесь множество. Меняем выбившихся из сил на свежих. Только и выезжаем на свежем тягле по резиновому чернозему. Требую передвигаться в пешем строю, но поминутно растут обозы...
За ночь прошли из Пьяного в Торговицу, но Стырь не форсировали: посреди реки вместо моста торчат обгорелые сваи. Это работа бандеровцев. Они же навязали бой авангардному Киевскому отряду, но киевляне стремительно атаковали и разгромили их наголову. Теперь уже известно, что местечко Торговицу обороняла офицерская школа и сотня УПД под командованием «провидныка» Калины.
Они упорно оборонялись, стараясь выиграть время, чтобы успеть угнать население. Вначале нам так и показалось: люди бежали за Стырь, на запад, сожгли мост, и весь городок достался нам как бы неживым. Однако днем разобрались. Разведчики Грызлов и Свинцицкий нащупали вилами нечто подозрительное в садочке у моей квартиры. Стали копать лопатами, обнаружили настил из досок, а когда разобрали его, открылся лаз для людей: норы и в одну и в другую стороны.
Грызлов прыгнул туда с пистолетом и фонарем в руках, но то, что зашевелилось там, исчезло, и разведчики снова взялись счищать землю с досок. Вот и яма с соломой на дне, с бидоном для воды, с продуктами питания и одежонкой. Далее снова лаз, заткнутый подушкой. Оттуда начали вылезать люди. Сначала дед, за ним - молодая учительница, потом еще пятеро: женщины, ребятишки, хозяева квартиры.
- Думалы, прийшлы аковцы карать, од ных ховалыся... - оправдывался дед. То же сказала и учительница...

4.2.1944 г.
Местечко Торовица.

Самолеты словно коршуны вырываются из-за горизонта и проносятся над плесом реки, которая величаво катит свои желтые воды. Говорят, немцы спустили пруды для укрепления позиций в районе Дубно. Поэтому переправа для нас - не простое дело. Вот только беда -не успеют партизаны приняться за работу, как раздается команда «Воздух!». Не сумел спрятаться в кустах - стой столбом или прирасти на лугу кочкой, не шевелись. Таково требование ко всем, строящим наплавной мост под обрывистым берегом реки Стырь у Торговицы.
В самом местечке - те же требования, только сложней с конским составом, повозками и тяжелым вооружением. Коней прячем даже под крышами жилищ. Но всего опаснее сейчас националисты. Сыпливый говорит, что из 25 квартир, занятых его первой ротой, только в одной были жители - дети да женщины. Мужчин не видно. Часть из них - в подземельях. Об этом убедительно говорят захваченные бумаги и множество разных документов УПА, над которыми уже работают Гаврилюк и Шевченко.
На мой стол они положили новенькую карту Галиции как самостоятельного государства с границами и столицей в городе Лемберг, то есть во Львове. Гитлеровцы даже позволили националистам сформировать эсэсовскую дивизию «Галичина», головорезы которой казнила своих же людей за малейшее неповиновение.
Из Берлина Гитлер подбросил и готовый полк - костяк дивизии, старших офицеров, артиллеристов, саперов и связистов, автомобилистов, танкистов, штабистов, инструкторов и советников, выдрессированных загодя по прусской методе. Мол, создавайте «свою» регулярную армию, а подойдут большевики - вцепитесь им в горло.
Как рассказали нам, в последнее время гитлеровцы всячески заигрывали с галичанами: не везде брали поставки, не всех отправляли в Германию. В Торговице она создали «рай» для националистов. Молодой учительнице, прятавшейся в своем «схроне» и сидящей теперь у меня в комнате, бандеровские референты по пропаганде не говорили, конечно, что орудуют заодно с Гитлером, не говорили и о том, какова участь молодежи на всей территории Украины. Им это невыгодно. Они всячески скрывали и то, что все мельницы на Украине опечатаны, что каждый выращенный там сноп стал теперь собственностью «Великой Германии», что за размол зерна расстреливают, и люди крутят там «жерна» ручных мельниц, как полтысячи лет назад, что удел молодых украинок и украинцев - это угон под конвоем в рейх и скорая гибель там от недоедания, непосильного каторжного труда, от горя и безнадежности...
И все же не удалось Гитлеру и его националистическим прислужникам в Галиции отравить ядом национализма все местное население. Большинство трудящихся с нетерпением ждало своих истинных освободителей - советских воинов. И здесь было подполье, и здесь боролись патриоты против оккупантов и их холуев...


7. 2. 1944 г.
Местечко Горохов, 45 км юго-западнее Луцка.

Не переходя Стыри, 13-я армии повернула на юг и наступает на Млынов-Дубно. Для нас это означает, что мы оторвались от большого фронта, уйдя в свой - малый, где нет ни флангов, ни тыла, ни конца, ни края...
Большинство местного населения явно и тайно симпатизирует нам. Но кулачье, националисты и кое-кто из голытьбы, одурманенный националистической пропагандой, настроены враждебно.
Наше положение осложняется еще и тем, что приходится действовать в густо населенной местности. Хутора, села, местечки, города, станции, фольварки и заводы как бы цепляются друг за друга. Понимаем, что их не обойти, а потому нам ничего не остается, кроме дерзкой смелости. Тем более, что везде и всюду - вражеские гарнизоны, и нам и впредь придется действовать в этой обстановке. После недолгих раздумий решаем атаковать Горохов.
Мы вступили в этот город к утру. Немцы поторопились уйти без боя, попросту бежали. И при этом подожгли свою автоколонну, увязшую в непролазной грязи. Теперь черный кудрявый дым стелется по оголенному полю. Из местного концлагеря уходят последние невольники.
Население Горохова искренне радуется нашему приходу, помогает наладить работу электростанции, баня, прачечных. В отряды вступают местные парни и, что особенно трогательно, в соединение просится несколько девушек. Многие со своим оружием - винтовки, гранаты, автоматы. Словом, повторяется Емильчино!
До нашего прихода в городе «хозяйничали» молодчики другого заправилы украинских националистов, бывшего петлюровского полковника Мельника. Пасько, начштаба макаровцев, показывает мне его фото¬графии времен гражданской войны. На белом коне, впереди войска «соборников» гарцует Мельник при въезде на киевскую окраину. Это запечатлено также в польской иллюстрированной книге, найденной в домашних аппартаментах Мельника.
Бульба, Мельник, Бандера - это три сука одного дерева. Только припираются между собой за портфель, за право прислуживать немецким фашистам. У Мельника, как и у Бульбы, свое воинство, правда, поменьше.
Наши ребята тут же разузнали, где находится склад вооружения и боеприпасов мельниковцев.
Сыпливый с Петрикеем уже побывали со своим отрядом в селе Колнов, где к ним присоединились пятьдесят узбеков, туркменов и казахов, попавших в окружение еще в 1941-м и принявших нацио¬налистов за партизан. Даже три итальянца оказались там же, в рядах мельниковского воинства.
Тем временем Осипян в другом селении разогнал мельниковцев и освободил 32 советских военнопленных. Во все стороны посылаем разведку. В первую очередь Щупаем «границу» Галиции. Там «терен» самого Бандеры. «Граница» всего в десяти километрах от Горохова...

4.3.1944 г.
Местечко Топоров, 55 км северо-восточнее Львова.

Вселяют надежду здешние леса, хотя и кишащие националистическими бандами. Мы, конечно, их выживем. Воссоздадим здесь Брянскую эпопею... Видимо, тут нам суждена и встреча с фронтом нашей родной Красной Армии. Мы поменяем тактику. Леса и заболоченные пустоши должны стать нашей крепостью. Для того и запасаемся сейчас маслом, сахаром, фуражом - все оттуда же, за счет УПА, из ее складов, которые отмыкаем тем же методом, как бывало на левобережье Случи.
Здесь пустоши под охраной националистов, но не оправдать им надежд оккупантов! Не устоять бандеровцам перед нашими хлопцами. Куда им!.. Бездорожье и отсутствие связи в избранном нами краю гоже станут нашими союзниками. До фронта здесь не далее 80 километров. Сознание этого поднимает дух и вселяет надежды. Надо только обеспечить наилучшие условия раненым...
Пишу приказ о повышении бдительности. Запрещаю отлучаться по-одному, посылать в дозоры и на разведку менее отделения с пулеметом. Нужно всячески теснить и уничтожать банды бандеровцев!
В руках у меня прошлогодние газеты «Львовские вести». Лейтмотив их - ползание перед оккупантами да убийства.
Из газет узнаю, что кто-то уничтожает чиновных пособников рейха в самом Львове.
В номере за 27.2.1943 г. сообщается, что «полицист» погиб на посту, охраняя покой и безопасность оккупантов, чем и прославил звание украинского полицая...
А 1 марта днем, сообщает газета, другой постовой полицай сражен среди бела дня двумя выстрелами...
4 марта, извещает директор полиции, в 11.30 на Стрелецкой улице двумя выстрелами убит сотрудник полиции, когда он хотел уточнить личные данные одного неизвестного...
19 марта гибнет «от злочинной руки» начальник полиции.
«21 марта убит в рукопашном бою «з скритновбивниками» полковник Ян Войноровский - директор союза украинских кооператоров, сотрудник вспомогательного комитета, старшина украинского войска, атаман повстанческих антибольшевистских отрядов с 1920 года, писатель».
В номере за 24.3 43 г. извещается о гибели еще одного такого «голови Українського Державного Комітету» - УДК, а через два дня -опять: «Внимание, убийство!», «Новая жертва на посту!».
В номере за 17 мая сообщается, что Ярослав Барановский, доктор прав и общественных наук, член ОУН, почетный президент центрального комитета украинского студенчества, бывший член украинской военной организации, генеральный секретарь «проводу» украинских националистов пал от «злочинной руки» на улице Львова на 37-м году жизни. «Среди венков мужественному воину - один от Андрея Мельника...»
Факты отрадные.
Но кто же они, эти герои площадей и улиц?
Ответ угадывается в статье о «Блудном сыне» (13.2. 1943 г., №31), где газета плачется о том, что некоторые люди забыли свои национальные интересы и переходят в «чужой» лагерь, особенно это относится к рабочим, ибо городской элемент «более поражен денационализацией...»
А вот номер «Львовских вестей» от 20.4.1943 г. наполнен слово¬излияниями в честь именин «фюрера-творца»: «...Жить нам можно будет только тогда, когда победа в этой мировой войне останется за Германией... Гений фюрера осуществил в прошлом уже много чудес, и вся Европа, и мы с нею верим, что этот гений фюрера покажет нам еще чудо и в будущем».
На той же ноте пропел свое архипастырское послание митрополит Шептицкий, призывавший паству к смирению, вере в бога - и дома, и вдали от родных мест, в Германии... «Все силы на помощь Германии против большевизма!» - вторит ему варшавский митрополит Дионизий (22.4.1943 г.).
В одном из номеров сообщается, что среди бела дня в центре города Львова одним советским разведчиком убит вице-губернатор доктор Бауэр и все «украинское общество» приглашается почтить память вице-губернатора...
Горит земля под ногами оккупантов и их сообщников...



7.3.1944 г. Село Турзе.

Гаврилюку повезло: вышел на Львов, на «Каменяров». Говорит, что есть десятки адресов явок. А кроме того еще связь с ЦК ППР".
- Там и украинцы, и поляки, и русские, и мадьяры, к чех, и даже коммунист-немец с семьей. И комсомольцы, и ветераны КПЗУ! - торжествует Гаврилюк, поясняя, что «каменярами» называются патриоты, борющиеся во львовском подполье. Это, говорит, ответ на мои вопросы о героях площадей и городских улиц.
Каменяры!.. Вспоминается пророческий стих великого украинского писателя Ивана Франко:

...И всем нам верится, что нашими руками
Мы разобьем скалу и камни раздробим,
Что кровью собственной, своими костяками
Дорогу укрепим и в новый день за нами
Иная жизнь придет, и станет свет иным...
(И. Франко, Каменоломы, перевод Н. Ушакова).

Разместились в хуторе Гуциско.
Гаврилюк представил мне, наконец, «каменяров». Их семеро из шестнадцати, присланных военным советом организации «Партизанское движение западных областей Украины»...

В сентябре 1942 года организации и группы коммунистического подполья Львова объединились в единую организацию «Народная гвардия», возглавляемую окружным советом (с декабря 1943 года организация приняла название «Партизанское движение западных областей Украины»), а окружное командование реорганизовалось в военный совет. В окружной совет входили: коммунист Грушин В.А. -бывший директор конвертно-беловой фабрики во Львове, руководитель комсомола Березин Н.Д. - бывший заведующий учебной частью Львовского политехнического института, комсомолец Гаевский Г.А. -львовский рабочий; коммунист Полубяк А.П. - рабочий, имевший богатый опыт нелегальной работы до воссоединения западных областей с УССР; члены КПЗУ Дацюк А.Т., Цибрух Е.Г., Макивна С.А. и другие. В состав организации, насчитывавшей в 1943 году свыше 600 человек, входили украинцы, русские, поляки и представители других нацио¬нальностей. Ее подпольные боевые группы действовали во многих городах и населенных пунктах, Львовской, Дрогобьгчской, Станиславской и Тернопольской областей.

«Народная гвардия» издавала на украинском и польском языках газеты «Борьба» и «Новини дня», «Партизан», «Голос вольности». Гости предъявили нам их как свой пароль и советский паспорт, сберегаемый во мраке оккупации.
«Да здравствует единый фронт польских и украинских масс за освобождение от гитлеровских оккупантов!» - читаю в одной газете, заканчивающейся приглашением присылать в прессовый фонд корреспонденции и просьбой не уничтожать газету, а прочитав, передавать дальше. Эти газеты высмеивали «Соборну Украшу», указывали путь борьбы с гитлеризмом в братском содружестве с народами СССР.
В первомайском номере 1943 года «Борьба» пишет: «...В этот день народные массы всей Европы поднимают голос протеста, в этот день думы и дела жителей Москвы, Варшавы, Праги, Парижа - едины...»
«Голос вольности» за этот же день наполнен материалами о международном празднике и сообщениями о героических подвигах Красной Армии, а также партизан Украины, Белоруссии, Польши, Чехословакии, Франции, Югославии.
Газета «Партизан» призывает: «...Пусть ни один украинец не опозорит украинского народа и не вступает в гитлеровскую дивизию - «Галичину!..»
Не только словом, но и боевым делом боролись «каменяры». По пути к нам, рассказывал Дармограй, посланцы Львова «поставили жабку, дернули за шнур и пустили под откос поезд под Бродами...»
Орган ППР газета «Гвардиста» от 20.8.1943 г. сообщает, что по донесением штаба «Гвардии Людовой» проведены следующие важнейшие акции: пущено под откос 20 поездов и осуществлено 5 других диверсий на железных дорогах. Взорвано 7 железнодорожных мостов. Уничтожено 238 административных объектов, учреждений и полицейских постов. Освобождено из лагерей й тюрем свыше 600 человек. Проведено 27 крупных боев, в том числе один трехдневный. Кроме того члены организации разоружали полицию, расправлялись над шпионами и предателями, уничтожали автомобили и т. д.
«Народная гвардия» живет и борется! Многие из патриотов пали смертью храбрых...
Вместе с гостями я дополняю «вечный список» именами «каменяров», мостивших своими жизнями дорогу к Советской Родине. Среди первых жертв была Янина - Янка Визинберг, известная подпольщица, опознанная провокатором и схваченная гестаповцами. Следующими жертвами были Григорий Дубае, погибший в бою с жандармами, Тадей Гаевский, Ольга Клещ, замученная в концлагере, Василий Федас. Такой ценой оплачена попытка найти в прошлом году путь к партизанам-ковпаковцам. Несколько позже в перестрелке с жандармами погиб Сигизмунд Лявр и схвачены в гестапо «за участие в запрещенных организациях» Иосиф Мельников, Николай Базилевский, Антон Полубяк, Петр Перчинский, Галина Перчинская, Андрей Гапа. При попытке вывести в леса военнопленных погибли в неравной схватке с жандармерией Мария Туранова, Галина Кищак, осетин Адам и киргиз Канатов ...
В самом начале этого года погублены бандеровцами лучшие самборские товарищи - Иван Кисель и Борис Кармазин. Выданы националистами гестаповцам Юрий Якубовский вместе с дочерью Аллой, искавшие связи с партизанами Ровенщины...
Неисчислимые жертвы понесла обращенная в губернаторство рейха Галиция. Во Львов, объявленный сразу же Лембергом, уже 30 июня 1941 года ворвались бандеровские и мельниковские карательные отряды - «Нахтигаль» и «Ролянд», провозгласившие «самостийну Украину» и призывавшие подчиняться только что образованному Краевому управлению, возглавленному агентом гестаповцев националистом Маринчаком. Первым их кровавым делом была зверская расправа над 36-ю львовскими учеными и писателями. Вместе с оккупантами они лишили жизни в концлагерях великое множество людей. В частности, в Яновских лагерях - около 20 000, в Лисническом лесу - почти столько же, в Раве-Русской - до 18000, в Бродах - 10000, в Золочеве -12000, в Яворове - не менее 8000 человек.
Комендант Яновского концлагеря Вильгауз стрелял в несчастных узников прямо из окна квартиры, стрелял ради забавы и развлечения вместе со своей женой...
Только во Львовской и Дрогобычской областях гитлеровцы убили и замучили более 860 тысяч человек гражданского населения и военнопленных, угнали в немецкое рабство свыше 170 тысяч человек. Вот они, каменярские жертвы на дороге к свободе, к светлой доле новой Галиции.

15.3.1944 г.
Станиславчик, 70 км северо-восточнее Львова.

Фронт клокочет, но не приближается. Наших самолетов не было. От генерала Строкача получена радиограмма: удовлетворено мое ходатайство - Гаврилюк реабилитирован, выговор с него снят и его восстанавливают в должности заместителя командира соединения... Видимо, сыграли роль его успехи в работе с «Народной Гвардией».
Немцам, видимо, приходится туго, на время они оставили нас в покое. Пользуясь затишьем, надо успеть заготовить продовольствие и фураж, создать НЗ, а также сделать козлы для переправ через болото. Надо сказать, что дело это не такое простое. Вчера Свинцицкий потерял у брода коня, которого так засосало в трясину, что пришлось пристрелить.
Бандеровцы наглеют все больше. Ребята поймали нескольких. По их словам, бандеровцы солидарны с немцами по военным вопросам. Гитлер дает им в рамках Галиции «самостийну» Украину. Это мы давно знаем. И поэтому необходимо усилить разведывательную работу, поднять еще выше бдительность. Слишком уж много потерь из-за вашего благодушия. Сегодня убит Вася Трофимов, начальник разведки Конотопского, пропал без вести разведчик Лойко из Потиевки, умер от ран командир диверсионной группы Чапаевского отряда Михаил Хоптюк, убиты двое разведчиков Коростышевского отряда - Казноль и Лукьяненко.
Характерно, что приближение фронта не смущает фанатиков-националистов. Лейтенант Георгиевский в своих обширных записях приводит такой эпизод:
«...Солнце село. Начался вечер. Наш Армянский отряд готовился с наступлением темноты занять село и разместиться по «старым квартирам».
Вдруг застава заметила двигавшуюся повозку и группу вооруженных людей.
- Стой!
Шедшие за повозкой бросились врассыпную. Поднялась стрельба. Но вот убегавший последним начал останавливать остальных:
- Хлопци! Та цэ ж свои!.. 3 лисовых!
Наши сразу поняли, что имеют дело с бандеровцами и, решив взять их живьем, прекратили огонь. Один из бандеровцев остановился, его задержали и повели к обозу. Когда я подходил к группе бойцов, слушавших допрос, меня встретили шепотом: «Звездочку, звездочку спрячь».
- У меня и нет ее, - успокоил я ребят.
В центре кружка стоял огромный детина со шрамом через щеку, в немецкой форме. На шапке и поясе красовались начищенные до блеска медные трезубцы, точно такие же, как и на петлюровских деньгах 1918 года.
Заложив руки в карманы брюк и гордо закинув голову, он свысока поглядывал на партизан, обмундированных во все немецкое. Расспрашивал Осипян:
- Ну, а ты давно в бандеровцах?
- Ого, я ще при Польше працював, потом при советах. Вы нэ думайтэ, мы ще й зараз шэлэсту наробымо. Хай тики совиты прийдуть.
- А что же мы им сделаем?
Бандеровец усмехнулся, но по ответу, последовавшему за усмешкой, можно было понять, что этот верзила, продавшийся немцам, является либо организатором бандеровских банд, либо бандеровским агентом:
- Вы сами подумайтэ, хлопци, - начал он. - Украина вэлыка. Народу десятки мильйонив. Фронт пройдэ, и тут нэ зостанэться и мильйона энкаведыстив та билыновыкив. Мы их повыризуемо та побьемо, будэ самостийна Украина. А поки Червона Армия пройдэ, будэм быть командырив та бийцив и зброєю запасаться. Ось, бачитэ пояс, - он показал на свой ремень, - цэ ж лэйтэнанта вбыв... Тикы звизду зминыв на свий знак.
Хотелось дать в морду этой сволочи, исполосовать его так, как когда-то бандеровцы исполосовали нашего партизана Мороза, труп которого нельзя было потом опознать. Но пока допрашивал Осипян, пришлось играть в «своих» и терпеть.
- Ну, а что ж ты до сих пор делал? - продолжал Осипян.
- Що? З червоними бандамы воював. Ми из нимцямы та полицаями Ковпака у Карпатах розбылы. А я його дочку вбыв.
- Ты брешеш, - перебил его кто-то. - У Ковпака и дочкы нэ було.
- А йбо. Спытайте у хлопцив.
Предатель народа получил то, что ему полагалось за его злодеяния»... Ставлю перед отрядами задачу перед отрядами задачу: вылавливать и истреблять всех шатающихся по лесам бандеровских лазутчиков.