"Чтобы вновь обрести свободу в валютной сфере, необходимо решить вопрос об иностранных долгах. В отношении Англии, Франции, Голландии, Швейцарии после окончания войны никаких проблем с иностранной задолженностью не будет. Остаются только Соединенные Штаты. На вопрос о том, нужно ли платить долги Америке, следует ответить утвердительно … Другое дело, сколько мы выплатим американцам. В случае необходимости можно будет договориться о том, сколько процентов придется выплатить[207]" имперский министр экономики Вальтер Функ, Документ федерального архива, Кобленц (R 7 II 6/5 л. 16 и след.)
В декабре 1944 года американский проверяющий после ознакомления c документами «Chase Manhattan Bank» отправил министру финансов Моргентау меморандум, содержащий следующие строки: "… немецкие власти желали «быть друзьями» с важными американскими банками, так как они ожидали, что эти банки после войны будут полезны как инструмент немецкой политики в Соединенных Штатах"[269]. Тут надо заметить, что по разным причинам немецкие власти желали быть друзьями с банкирами не только из США. Официально считается, что к 1939 г. Германия вернула своим кредиторам менее 10% иностранных денег, среди которых, согласно документам – 56,6 млрд. рейхсмарок до вступления в силу «плана Дауэса» в сентябре 1924 года, 8 млрд. согласно этого плана и еще 3,1 согласно «плану Юнга». Но есть один ньюанс: когда сделка с Гитлером состоялась, и 1 августа 1934 года в Германии был издан закон о совмещении функций рейхсканцлера и президента, в тихой и нейтральной Швейцарии был принят уникальный закон о тайне банковских вкладов - таким образом, международные финансовые потоки, проходящие через страну становятся невидимыми[88][107][121][131][207]. Примечательно, что директором Банка Международных Расчетов, созданном в г. Базель для обслуживания выплат по репарациям Германии после Первой Мировой Войны станет владелец частного банка «J.H.Stein» Курт фон Шрёдер, на даче которого Адольф Гитлер познакомится с главой Английского банка Монтегю Норманом. Лесли Воллер в книге «Швейцарские Банковские Связи» дает такое описание: «Через Базель связи I.G. Farben распространялись по всему земному шару, расширяя сферу его химического бизнеса и устанавливая полностью скрытые акционерные интересы в компаниях Бельгии, Англии, Франции, Греции, Голландии, Венгрии, Норвегии, Польше, Румынии, различных нациях Южной Америки, в Швеции и Соединенных Штатах»[39][89]. Именно туда, в Швейцарию уходила вся добыча и Третьего Рейха: четыре пятых всех своих операций с золотом Рейхсбанк провел через швейцарские банки. Благодаря тесным связям «Credit Suisse» с «Dresdner Bank», который возглавлял Эмиль Мейер и «Deutsche Bank», где до последнего времени почетным председателем трудился известный гамбургский банкир Варбург от 414 до 440 миллионов долларов (3,5—4 миллиарда в современных ценах) было переправлено в Национальный банк Швейцарии между 1940 и 1945 годом. В феврале 1945 года официальная англо-франко-американская комиссия прибыла в Берн и после напряженных переговоров 8 марта было подписано соглашение, согласно которому Национальный банк Швейцарии обязывался прекратить покупку золота у германского Рейхсбанка. Но в обход соглашения с союзниками золото продолжало поступать в Швейцарию даже в последние недели войны. По оценкам федерального казначейства США, только в последние месяцы войны нацисты перевели в Швейцарию около 750
Американский солдат осматривает тысячи золотых обручальных колец, спрятанных в соляных шахтах Хайльбронна, Германия, 3 мая 1945 года
С 1996 по 2002 год по решению Федерального собрания работала независимая экспертная комиссия во главе с историком Жаном-Франсуа Бержье («комиссия Бержье»), призванная изучить объемы и судьбу активов — золота, валюты и произведений искусства, вывезенных в Швейцарию специальными подразделениями Третьего Рейха, специализировавшихся на ограблении банков, компаний и физических лиц, в том числе ценностей, принадлежавших узникам концентрационных лагерей и лагерей смерти. До середины 1942 года медицинская служба СС (Sanitatsamt) использовала изъятые у убитых людей золотые зубные коронки для реставрации зубов эсэсовцев, но с лета рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер и министр финансов рейха Лютц Шверин фон Крозиг договорились о порядке обращения с немонетарным золотом и драгоценностями, оказавшимися в распоряжении СС. Золотой лом отправлялся на старый Прусский монетный двор, переплавлялся официальным партнером Рейхсбанка компанией «Дегусса», всего в Рейхсбанк было доставлено 76 контейнеров с награбленными эсэсовцами ценностями, каждый из которых весил 2577 кг. В Швейцарии ценности и золото обменивались на швейцарские франки - свободно конвертируемую на протяжении всех военных лет твердую валюту[106][121][268].
«Выплата долгов... не представляет никаких проблем. Во-первых, территории, которые мы захватили силой оружия, поставляют нам ценности, намного превосходящие затраты на ведение войны; во-вторых, дешевый труд двадцати миллионов иностранцев в германской промышленности представляет собой экономию, размер которой опять-таки намного превосходит суммы долговых обязательств государства»[88]. Адольф Гитлер
Заглядывая наперед в повествовании нужно отметить, что фюрер был излишне самоуверен: несмотря на тотальное ограбление захваченных территорий на Востоке забег на короткую дистанцию нового блицкрига закончился как и в прошлый раз: с огромным в 387 млрд. марок размером внутреннего государственного долга, из которых около 60 млрд. марок пришлось на внутренние займы[254]. А начаналось всё очень даже многообещающе: в марте 1938 года, когда гитлеровцы вступили в Вену, большая часть австрийского золота немедленно перекочевала в сейфы Банка Международных Расчетов[92]. Историк экономики Петер Айгнер (Peter Eigner): "В конце концов, аннексия в 1938 году имела главным образом экономические причины". Речи о "возвращении в лоно Рейха" были лишь вывеской.
Главной добычей сразу стали золотовалютные запасы, собранные авторитарным правительством Дольфуса для стабилизации национальной валюты. Национальному банку Австрии принадлежало 78267 килограмм золота высшей пробы. Часть его была сложена в хранилищах Банка Англии (Bank of England) и была без промедления передана Рейхсбанку. В результате продажи запасов запуганными австрийцами, в Берлин перешли золото и иностранная валюта на сумму предположительно в 1,3 миллиарда рехсмарок. Это в 18 раз превышало собственные резервы Рейхсбанка. Поэтому укоренившееся в австрийском сознании "Гитлер дал нам работу" в корне неверно, потому что вовсе не Гитлер, а сама Австрия финансировала свой экономический подъём. Кроме того, богатая залежами магнезида Австрия, в составе Третьего Рейха получила название «восточной марки», так как в 1939 году пятая часть железной руды и нефти Рейха добывалось именно в Австрии[191]. А сотрудниками «IG Farben» был своевременно представлен немецкому правительству меморандум «Новый порядок для химической промышленности Австрии», по которому крупнейший астрийский химический ротшильдовский концерн «Skoda Werke Wetzler» переходил «IG Farben» для обеспечения выполнения четырёхлетнего плана, осенью 1938 года Иосиф Иохим, представитель владельцев предприятий «Skoda» - Ротшильдов, покинет страну[97].
Аншлюс Австрии
«Когда Гитлера подталкивали на восток у него не было двух вещей: у него не было золотовалютных резервов и у него не было оружия, золотовалютные резервы ему обеспечила Австрия, ну а Военно-Промышленный Комплекс ему подарили в виде Чехословакии. И была еще одна задумка хитромудрых англосаксов: взяв Чехословакию, Гитлер выходил на советскую границу …»[279] Андрей Фурсов, директор Центра русских исследований Института фундаментальных и прикладных исследований Московского гуманитарного университета, член Международной академии наук, член Союза писателей России
Следом та же судьба постигла порядка 26 тонн чешского золота, а члены правления Чешского национального банка были взяты под арест. В «Таймс» было опубликовано письмо Карла Худека, исполнявшего обязанности генерального консула правительства оккупированной Чехословакии в США. В нем, в частности, говорилось: «Я думаю, … что, в конечном счете, войны всегда порождаются экономическими причинами. Моя несчастная и униженная страна – лучший тому пример: сразу после ее оккупации фашисты захватили всю промышленность.
Можно не сомневаться – ими руководили экономические соображения!».
На нацистском митинге в Эгере, Чехословакия. 1938 г.
Стараниями Курта фон Шредера и Эмиля Пуля к 1939 году в БМР было депонировано огромное количество награбленного в оккупированных гитлеровцами странах золота и ценностей. Австрия, Чехословакия и «вольный город» Данциг пополнили казну Третьего рейха на 71 миллион долларов (в ценах тех лет) еще 223 миллиона долларов добавил золотой запас Бельгии, 193 миллиона запас Нидерландов[268] еще 111 млн. долларов добавят золотые запасы Франции, Дании и половина запаса Польши. Та же участь постигнет государственные золотовалютные активы Люксембурга и позднее Италии и Венгрии, всего в центральных эмиссионных банках Европы фашисты захватили золота на сумму более чем 1,5 млрд. долл.
Александр Галопин, представлявший в совете директоров БМР Банк Бельгии, перехватил 228 млн. долларов в золоте, переведенные бельгийским правительством Банку Франции, и отправил их в «Рейхсбанк» Эмилю Пулю. Чтобы вернуть золото оккупированной фашистами страны, оказавшиеся в изгнании представители Банка Бельгии в Нью Йорке возбудили иск против Банка Франции, интересы которого представлял сенатор штата Нью Йорк Фредерик Кудер. По иронии судьбы адвокатом бельгийцев оказался Джон Фостер Даллес, а его юридическая контора «Sullivan & Cromwell» представляла в США интересы «Farbenindustrie I.G.»[92][222], которой в Чехословакии досталось крупнейшее химическое предприятие «Aussiger Verein». Предварительно Герман Шмиц, на тот момент один из директоров «IG Farben», предоставил А. Гитлеру полмиллиона марок для поддержания проводимой им политики в отношении Судетской области, аннексия которой помогла «IG Farben» продавить покупку «Aussiger Verein» на своих условиях. В Польше «Farbenindustrie I.G.» достанеутся три химических предприятия: «Boruta», «Wola» и «Winnica»[97].
«В результате эта новейшая промышленность (важнейшие химические машины и приборы «И. Г. Фарбениндустри» сконструированы и установлены главным образом во время и после войны) начинает свою мировую экспансию» Генри Эрнст «Гитлер над Европой?», 1936 г.
Вслед за золотыми резервами предприятия оккупированных стран подвергались грабежу, который имел характер системы и выполнялся с присущей немцам пунктуальностью. К примеру, через две недели после окончания военных действий в Западной Европе, в июле 1940 года Голландию посетил руководитель двенадцатого отдела управления делами имперской группы «Промышленность» с целью выявить «наиболее интересные голландские промышленные фирмы» и пожалел в своём отчете, что германские оккупационные власти еще не достигли единства мнений по вопросу о том, «следует ли идти по пути добровольных соглашений или прибегнуть к принудительным мерам». На следующий месяц состоялось совещание, определяющее варианты перехода иностранной собственности германским концернам, на котором было определено, что при дележе «приобретенного» подобными методами «следует руководствоваться в первую очередь частнохозяйственными соображениями» и к делу потянулись «эффективные собственники» чьими компаниями руководили «эффективные менеджеры»:
«В рамках созидания Европейской экономической зоны, а также колониального Нового порядка, германская экономика стоит перед грандиозными задачами. Наша компания настоятельно желает принять широкое участие в этих работах, и мы полагаем, что обладаем для этого — в той мере, в какой дело касается горнорудной промышленности,— особенно высокой квалификацией». Письмо «Отави минен унд айзенбан гезельшафт» имперскому министерству экономики от 14 сентября 1940 г. Федеральный архив, Кобленц, R 7 II/615, л. 97 и след.
В это время, от 20 июля 1940 года был выпущен меморандум «Farbenindustrie I.G.», в каждой строчке которого чувствуется реванш за версальские решения, обязывавшие концерн передавать патенты и обучать иностранные компании производству его «ноу-хау»: «Мирный договор должен будет предусмотреть в области правовой охраны промышленной собственности прежде всего устранение ущерба, нанесенного германским гражданам — владельцам патентов и других прав в связи с военным законодательством, введенным вражескими державами во время войны 1914—1918 годов, с договором о перемирии от 11. XI. 1918 года, с Версальским договором, с борьбой за Рур … желательно вести такие [касательно патентного права прим.] процессы в арбитражных судах, где будет обеспечено немецкое большинство, чтобы избавить мелких немецких изобретателей и владельцев зарубежных патентов во вражеских государствах от обращения к иностранным судам, чьи услуги очень дороги. … Само собой разумеется, что окажется необходимым ввести немецкий язык в качестве официального языка»[207]. За две недели до нападения на Францию в возрасте 66 лет, предварительно спившись, умер Карл Бош – один из основателей «IG Farben» образца Первой Мировой. После вхождения вермахта во Францию, 51% акций французской компании «Francolor» достался «Farbenindustrie I.G.» уже без ухищрений биржевой игры, компанию просто отрубили от источников электроэнергии и угля. Директора «Francolor» более полугода искали встреч с руководством «Farben I.G.», выражая всяческое сожаление по поводу условий Версальского мира как о делах прошлых. Наконец 24 октября произошла встреча Гитлер и Петена, после которой руководитель «Francolor» Иосиф Фроссар предложил поддержку всей французской химической промышленности в войне Германии против Англии. Так компания встала в строй гитлеровской коалиции, хотя решением «Farben I.G.» она больше не имела права на экспортные сделки со странами Европы, а проведение трансакций контролировалось со стороны «Farben I.G.». Кроме того Иосиф Фроссар согласился передать часть своих рабочих для работ на немецких предприятиях в качестве «закрытых подразделений». Очень быстро стало понятно, что за этим эфимизмом скрывается принудительный труд, тем более что по документам «Farben I.G.» французские рабочие проходили как «невольники по обмену» - “slave traders”[97]
Далее Лотарингская стальная компания большой долей отошла концерну «German Goering Werke», рейхсмаршал и рейсминистр авиации, давший имя компании вне сомнений вспомнил обещание Гитлера: «Если мы победим, бизнесу это сулит существенные компенсации». В Австрии заводы «Берндорфа» отошли Круппу за 8,5 млн., хотя по эссенским же бухгалтерским книгам стоили 27 миллионов, а многие предприятия Европы включались при балансовой стоимости 1 марка. Кстати, за десять лет общая стоимость крупповских предприятий с 1933 года поднялась с 76 млн. марок до 237 млн. марок[97][247].
Показательно совещание, проведенное 22 июля 1940 года под председательством имперского министра экономики Вальтера Функа. В нем приняли участие многие высшие сановники «рейха», в том числе имперские министры Ламмерс, Фрик, Шверин фон Крозиг, Дарре, Зельдте, рейхсляйтер Лей и др. Обсуждая судьбы континента, они были обеспокоены, что в ходе грабежа Европы между отдельными ведомствами и монополиями гитлеровской Германии могут возникнуть столкновения и неурядицы. Функ нарисовал картину широкого урегулирования валютно-финансовых проблем после войны в интересах Германии, Лей и Зельдте сообщили о планах решения проблемы рабочей силы на основе сохранения и развития системы трудовой повинности для народов Европы[207]. Примером реализации их планов может служить история австрийского концерна "Steyr", которое сменив владельца на «German Goering Werke» с 1938 по 1943 год увеличил свой оборот в восемь раз, а число занятых на предприятии с 7000 до 50 000 человек. Его новые корпауса "Нибелунгенверк" в Санкт-Валентине в Верхней Австрии станут самым крупным танковым заводом Третьего рейха. В начале 1942 года концерн обзаведется собственным концлагерем, половина всех «трудоустроенных» на "Steyr" будут либо его заключёнными, либо специально пригнанными для принудительных работ[191].
Представители НСДАП на заводах Farbenindustrie, февраль 1934 г.
«Широко известна деятельность концерна «ИГ Фарбен» ... Почти каждая отрасль германской промышленности, участвуя в составлении планов послевоенного устройства, выдвигала прямые требования, сводившиеся к насильственному ограничению возможностей своих зарубежных конкурентов и к их ограблению». Герхарт Хасс, Вольфганг Шуман "Анатомия агрессии. Новые документы о военных целях фашистского германского империализма во второй мировой войне".
Обвинительное заключение Нюрнбнргского процесса, констатируюет что «I.G. и вермахт сыграли важную роль» в программе Германии по «инициации и подготовке подробных планов приобретения с помощью немецких военных сил химических предприятий Австрии, Чехословакии, Польши, Норвегии, Франции, России и других стран»[97].
Дирижерскую роль «Farbenindustrie I.G.» в недружественном поглощении предприятий на оккупированных территориях иллюстрирует то, что согласно сохранившимся документам советник Рейхсбанка и имперского министерства экономики Вальдемар Людвиг, посещая 9 апреля 1940 года Данию и Норвегию пользовался аналитическими наработками, любезно предоставленными ему хозяйственно-политическим отделом концерна «Farben I.G.», поскольку тот «в последнее время неоднократно шел [им] навстречу при установлении контингентов и при заключении специальных сделок». Корпоративная система экономической разведки концерна настолько превосходила соответствующие государственные системы, что последние вынуждены были подражать и догонять «Farben I.G.», у которого, к примеру, давно функционировал Комитет Юго-Восточной Европы. Руководивший им глава разведовательной структуры концерна «Farben I.G.» HB-7 Макс Ильгнер официально рассуждал от имени всего немецкого государства:
"Директивы, определяющие будущие германские экономические отношения со странами Юго-Востока, разрабатываются ныне в рамках позиций Великой империи, точнее в рамках внешней политики Великой Германии в Европейской экономической зоне в целом. Германскому частному хозяйству была этим оказана существенная помощь, и его задача состоит ныне только в том, чтобы заполнить существующие рамки возможно больше и возможно лучше." Макс Ильгнер из доклада 12 сентября 1940 г. на Венском съезде Экономического объединения Центральной Европы
7 ноября 1941 года в рамках имперской группы промышленность у государства появиться свой Комитет Юго-восточной Европы, во главе которого встанет всё тот же Макс Ильгнер, разъяснивший, что комитет «должен был обеспечить единую ориентацию всего планирования на Юго-Востоке». Комитету Юго-Восточной Европы, управление которым отводилось отделу по внешнеэкономическим связям имперской группы «Промышленность» подчинялись семь комитетов по отдельным странам: Болгарии, Греции, Хорватии, Румынии, Сербии, Словакии и Венгрии. Но, согласно документально зафиксированному мнению тайного советника Феллингера они должны были лишь «действовать как исполнительные органы», став «корпорациями специалистов при правительствах». Реальное же управление было сосредоточено вообще вне стен государственных зданий Третьего Рейха. 14 июля 1941 г. имперская группа, оценивая свою способность к плановой работе сама определила, что «на эту руководящую роль особенно подходит Общество Юго-Восточной Европы, как по его официозному характеру, так и в особенности из-за географического положения его резиденции (Вена)». Нужно обратить особое внимание, что отнюдь не Берлин был центром экономического планирования захвата Европы, а австрийская столица, в которой Экономическое объединение Центральной Европы или Центральноевропейский экономический конгресс существовал с 1929 г, как объединение монопольных кругов и банков. Общество Юго-Восточной Европы объединяло под своим крылом также Берлинский Институт конъюнктурных исследований, Берлинский Институт Международных проблем, Институт мировой экономики г. Киль, Институт Юго-Восточной Европы г. Бреслау, Институт Центральной Европы г. Лейпциг, Юго-восточное сообщество высших школ Остмарка г. Вена, которое должно было охватить все(!) университеты и высшие учебные заведения Рейха[207]. Если вы не находите знакомой пафосность риторики и методику подхода в этих названиях, то необходимо заметить, что г. Вена – это традиционный центр оппенгеймеровской и впоследствии ротшильдовской финансовой империи, и возникновение Третьего Рейха не изменило географию экономического ядра его военной машины. После Второй Мировой в Австрии институты реинкарнируются в лице Института прикладных системных исследований (IIASA) – альма-матер подготовки печально знаменитого своими реформами Е. Гайдара.
«Наконец, избыток современных промышленных мощностей, которые искусственно сдерживались низким уровнем цен и развитие которых не подчинялось логике получения прибыли. Какой отсюда выход? Война. … Теперь, когда нацистская тварь была порождена окончательно, она сделала именно то, чего от нее ожидали, – вырвалась из своей душной теплицы и в положенное время бросилась на Россию» Гвидо Джакомо Препарата «Гитлер Inc.»
Рассуждая о политической независимости Адольфа Гитлера, необходимо обратить внимание на следующие строки, написанные им в книге «Моя борьба»: «Уже от одного объема земли, которой владеет данный народ, в сильной степени зависит его внешняя безопасность. Чем больше та территория, которой владеет данный народ, тем сильнее его естественная защита … Большая территория все еще представляет собою известную защиту против легкомысленных нападений неприятеля, ибо этот последний знает, что успехов он может достигнуть лишь в результате очень тяжелой борьбы. Риск для нападающего настолько велик, что он прибегнет к нападению, лишь имея какие-либо чрезвычайные основания для этого». Какие основания могли появится у него после написания книги в 1924 году?
Раздел: 
