Основную причину событий Февраля 1917 года обычно видят в Первой мировой войне. Была ли эта война случайностью? Произошло ли столкновение близких друг другу империй – России и Германии? Можно ли было войны избежать? Нужно ли было России воевать? И за что собственно она воевала?

Международное положение России к 1914 году было неоднозначным: в целом были решены основные проблемы в Азии, однако в Европе они лишь нарастали. С одной стороны, у России были несомненные внешнеполитические достижения, с другой – неразрешимые противоречия с западными соседями.

В 1907 году Россия и Япония договорились о разграничении зон влияния на Дальнем Востоке: России досталась северная Маньчжурия и Внешняя Монголия (современная МНР), Японии – южная Маньчжурия и Корея. Основным противником обеих держав на Дальнем Востоке становились США. После начавшейся в Китае революции в 1912 году было заключено секретное русско-японское соглашение, после которого Россия добилась от Китая признания независимости Монголии. Фактически она превращалась в российский протекторат.

Всего через месяц после соглашения с Японией в 1907 году были урегулированы русско-британские противоречия в Азии: Англия получала в качестве зоны влияния Афганистан и Тибет, но обязалась не аннексировать их территорию и не предпринимать в них враждебных действий против России. Сопредельные с британской Индией территории Персии также становились английской зоной влияния. Север Персии с Тегераном входил в российскую зону влияния. Между российской и британской зонами создавалось нейтральное пространство. В 1908 году русские и британские войска совместно приступили к подавлению революции в Персии.

На Балканах положение было гораздо хуже. При активном участии русской дипломатии в 1912 году был создан Балканский союз – в него вошли Болгария, Сербия, Черногория и Греция, – который мыслился как оборонительный и был нужен России на случай большой европейской войны. Однако участники соглашения рассудили по-своему и в том же году начали войну с Османской империей. После ее разгрома бывшие союзники сразу поссорились, что послужило причиной Второй Балканской войны. Лишь дипломатическое посредничество России в конечном счете спасло Болгарию, атакованную со всех сторон пятью противниками, от окончательной катастрофы. В ходе двух Балканских войн проигравшими оказались Турция и Болгария – именно они в ожидании реванша и вступят в Первую мировую войну на стороне Германии. Кайзер Вильгельм, взошедший на престол еще в 1888 году, мыслил Россию в лучшем случае как своего младшего партнера. В 1898 году он посетил Османскую империю и демонстративно объявил себя «другом всех мусульман». В начале 1914 года фактическим главнокомандующим турецкой армии стал германский генерал О. Лиман фон Сандерс, прибывший из Берлина с огромной военной миссией из 900 человек. Началась усиленная модернизация турецкой армии. Протесты со стороны российского МИДа не дали реальных результатов. Впоследствии немцы почти насильно втянули турок в Первую мировую войну.

Уже в марте 1914 года германская и австро-венгерская печать активно обсуждала возможность превентивной войны с Россией. С 1912–1913 годов Германия и Австро-Венгрия приступили к резкому увеличению штатного состава своих армий (Россия делала это только с 1914 года). Июньские учения австро-венгерской армии в Боснии в 1914 году, куда прибыл наследник престола Франц Фердинанд, были направлены против Сербии и приурочены к траурному для сербов дню – годовщине битвы на Косовом поле. Сербское правительство по дипломатическим каналам предупреждало эрцгерцога о возможном покушении со стороны боснийских радикалов, но он не отменил поездку. 5 июля 1914 года (через неделю после сараевского убийства) Берлин и Вена пришли к соглашению об использовании инцидента для развязывания войны. Австро-Венгрия играла ва-банк: даже ее император понимал, что в случае военного поражения империи наступит конец. Однако основным инициатором войны выступила не дышавшая на ладан империя Габсбургов, а Германия. В 1914 году ее программа перевооружения была завершена. В июне закончилась модернизация связывавшего Балтику и Северное море Кильского канала – теперь Рейх был полностью готов воевать на два фронта. Франция должна была закончить свою программу перевооружения в 1916 году, Россия – в 1917 году. Каждый год промедления для Германии означал упущенную возможность. Германский план предусматривал разгром Франции в течение шести недель и последующий удар по России. Кроме того, кайзер Вильгельм до последнего надеялся на нейтралитет британцев. 23 июля Сербии был вручен австро-венгерский ультиматум, исполнение которого фактически ликвидировало сербский суверенитет (предполагалась чистка в сербской армии и расследование убийства на территории Сербии с участием австрийцев). Всем в Европе было заведомо ясно, что такой ультиматум не может быть удовлетворен[1].

Могла ли Россия не вступать в войну? Разгром Сербии означал, что все Балканы становились зоной монопольного влияния Германии. Немцы уже давно строили Багдадскую железную дорогу, которая должна была связать Берлин, Вену, Константинополь и турецкий порт Басра в Персидском заливе. В 1911 году Россия и Германия пришли к соглашению, по которому железная дорога могла быть достроена и открыта, но с учетом российских экономических интересов в Персии. Однако усиление германского влияния было встречено с надеждой при дворе молодого персидского шаха, где с трудом переносили английских и русских «миротворцев». Теперь Германия могла бы пренебречь интересами России, а кроме того, получала доступ к нефтеносным районам Персидского залива. В случае такого исхода от Балтики до Средней Азии создавался антирусский кордон под германским руководством. Два основных торговых пути России – Черноморский и Балтийский – оказывались в немецких руках. Прогерманские настроения финляндцев (финского и шведского населения Великого княжества Финляндского) и остзейцев (немцев Прибалтики) были предопределены. Россия теряла статус великой державы. В такой ситуации Франция – шестинедельная держава – неизбежно оказалась бы под пятой у кайзера, а Британия без союзников на континенте была бессильна. Новый европейский порядок по указке Берлина был бы обеспечен.

Россия должна была вступить в войну. Но чем можно было оправдать принесенные жертвы? В марте 1915 года была заключена англо-русско-французская конвенция о передаче России по окончании войны Константинополя, проливов, а также островов Имброс и Тенедос в Эгейском море. Россия запирала на ключ вход в Черное море. Кроме того, Константинополь (а вплоть до 1930 года город официально именовался именно так) был основным промышленным центром Османской империи. Соглашение, достигнутое через год, предусматривало передачу России северной части турецкой Армении, за что Британия получала нейтральную зону Персии (между русской и британской зонами интересов 1907 года). Англо-французское соглашение в мае 1916 года передавало Франции в качестве зоны влияния Сирию и юго-восток современной Турции, Британии – Месопотамию и Трансиорданию. Таким образом, французская зона становилась буферной между британской и российской. По обоим соглашениям в Палестине предполагалось создать совместное управление с участием России[2]. Россия планировала осуществить десантную операцию на Босфоре весной 1917 года.

В период войны еще более укрепилось русско-японское сотрудничество. Япония поставляла России сырье и вооружение. Летом 1916 года двумя странами было заключено секретное соглашение сроком на пять лет, по которому Россия и Япония должны были согласовывать друг с другом все действия в Китае и оказывать поддержку вплоть до военной[3]. Таким образом, закреплялся стратегический союз – в первую очередь, против Соединенных Штатов.

С осени 1914 года в российском правительстве также обсуждались проблемы будущих западных границ империи. Определенной позиции по вопросу Польши выработать не удалось: после ее оккупации Германией предлагалось либо восстановить широкую автономию Царства Польского, либо предоставить Польше независимость в рамках этнографических границ. При этом предполагалось компенсировать территориальные потери России присоединением к ней восточной Галиции, Северной Буковины, Угорской Руси (Закарпатья) и части Восточной Пруссии. Стратегически такая граница была намного более удобной. Это линия, весьма сходная с советскими границами 1945 года. Российские министры прекрасно понимали, что Австро-Венгрия перестанет существовать, однако хотели и максимального ослабления Германской империи за счет восстановления суверенитета германских государств, существовавших до 1871 года. Это было вполне возможно с учетом сохранения их политических институтов и династий в период Второго Рейха.

Иными словами, по результатам Первой мировой войны Россия могла получить вполне прочные рубежи, окруженные российскими зонами влияния, и сосредоточится на собственном внутреннем устроении.


[1] Подробнее о предвоенной ситуации и летнем кризисе 1914 г. см.: Айрапетов О.Р. Внешняя политика Российской империи (1801–1914). М., 2006.

[2] Тексты соглашений 1915–1916 гг. см.: http://worldpoint.ru/pervaya-mirovaya-voyna-1914-1918/dokumenti-3

[3] Тексты русско-японских конвенций 1907–1916 гг. см.: http://statehistory.ru/1952/Drugie-sekretnye-protokoly--Sekretnye-prilozheniya-k-russko-yaponskim-konventsiyam-1907-1916-godov/

Федор Гайда - кандидат исторических наук, доцент исторического факультета МГУ им.М.В.Ломоносова. Лауреат первой премии фонда памяти митрополита Макария (Булгакова) в номинации «История России» за 2005 год.

Сфера научных интересов – политическая история России начала ХХ века; российский либерализм; власть и общество в революционную эпоху; Церковь и революция.

Окончил с отличием Исторический факультет МГУ (1998). В 2001 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Вопрос о власти в постановке русской либеральной оппозиции (1914 – весна 1917 г.)» (научный руководитель – проф. Л.Г.Захарова).