2 февраля 1943 года в Сталинградском котле сдались остатки 11-го армейского корпуса генерал-полковника Карла Штрекера. Операция «кольцо» завершилась успешно. Отчаянно сопротивлялись только «хиви» (так называемые «добровольные помощники» вермахта, набиравшиеся из местного населения на оккупированных территориях СССР и военнопленных – ред.), но их часы были сочтены. В эти дни Гитлер испытывал тяжелейший стресс. Профессор Карл Брандт, один из его лейб-лекарей, отметил, что фюрер боится дневного света, и его постоянно заваливает на правую сторону. Походка стала неуверенной, сгорбленной, а глаза выпучились, как у рака.
В ночь 3 по 4 февраля его ждал новый удар. В районе деревни Станичка (южное предместье Новороссийска) высадился советский морской десант, 276 матросов под командованием майора Цезаря Куникова. Каждый боец прошел специальную военную подготовку, поэтому дрались черные бушлаты не только отчаянно, но очень профессионально. Несмотря на многочисленные атаки фашистов, сбросить их в море не удалось.
Достаточно одного взгляда на военную карту того времени, чтобы понять, что вслед за Сталинградским котлом немцы могли попасть в еще более страшный кубанский котел. Но и уходить из Новороссийска им тоже было нельзя. Прорыв гитлеровцев через перевалы Главного Кавказского хребта означал для РККА полный разгром Новороссийского оборонительного района и потерю всего Северного Кавказа. Только так Вермахт мог осуществить реванш за Сталинград.
Еще с начала русской кампании южное направление всегда было под пристальным вниманием Адольфа Гитлера. Здесь наряду с немцами и румынами против советских войск воевали донские и терские казаки, причем, сформированные в отдельные части. Речь шла о десятках тысяч бойцов. Во многом немецкая лояльность к казакам объяснялась расовыми лжетеориями, мол, казаки – потомки готов и ариев. В свою очередь казачья ненависть распространялась только на НКВД и была обусловлена неприятием советской политики «поголовного их (казаков) истребления (со стороны безбожников-большевиков)». Многие отряды возглавляли бывшие советские офицеры, которые считали Сталина самым страшным врагом России.
Гитлер очень высоко отзывался о казаках. «Самые лучшие в мире мужчины – у русских на Северном Кавказе», - говорил он, сравнивая их с германскими рыцарями. И в Вермахте, и в Абвере были того же мнения. Кроме того, после тяжелых потерь в 1941 году Германия остро нуждалась в новых войсках. И фюрер возлагал на казачество большие надежды. Возможно, именно поэтому немцы согласились на «Декларацию Войска Донского» от 15.11.1942 года, в которой «Всевеликое Войско Донское восстановило свой исторический суверенитет, нарушенный царём Петром 1 в 1709 года».
Впрочем, противников формирования новой казачьей боеспособной армии, т.е. из «не немцев», в Рейхе тоже хватало. В Берлине многие понимали, что союзничество казаков зиждется на антисоветизме, а не национальной ненависти. Фашистские идеологи были уверены, то, как только казаки поймут, что Германия ведёт войну против России, независимо от того, кто её возглавляет, они сразу же перейдут на сторону русских.
В результате закулисной борьбы всё же «проказачьи» настроения победили. Наци решили, пусть казаки повоюют на их стороне, а потом «они решат, что с ними делать». Положение немцев усугублялось тем, что угроза потери Тамани могла привести к потери Крыма и Кавказа. Именно поэтому такое пристальное внимание Гитлер уделял плацдарму, названному среди наших военных Мысхако. К апрелю 1943 года он был несколько расширен, но все равно представлял клочок земли 8 на 6 км.
20 апреля 1943 года Гитлеру исполнялось 54 года, и немецкий генералитет решил преподнести ему подарок: сбросить русский десант в море. В рамках тщательно спланированной операции «Нептун» в этот район были направлены силы 17-й армии группы армий «А» в числе 27 тысяч солдат, 500 орудий и минометов, свыше 1000 самолетов, а также три подводные лодки и флотилия торпедных катеров. С нашей стороны плацдарм защищали 17 тысяч бойцов. Однако цифры вряд ли смогут отразить картину противостояния. Советские войска окопались на голой земле, тогда, как за гитлеровцами были высоты и близлежащий лес.
Немцы были уверены в своем успехе. В ежемесячном журнале «Die Wehrmacht», в главном политическом издании Третьего Рейха, который вышел 20 апреля 1943 года, кубанскому плацдарму была посвящена огромная статья, а на обложке был изображен счастливый фюрер, в окружении двух генералов, рассматривающих карту Таманского полуострова и побережья Черного моря. Военные заверили издателей, что к этому времени плацдарм будет уничтожен. На каждого красноармейца на пристреленных участках было заготовлено больше тонны снарядов. Еще столько же смертоносного груза планировали обрушить на них 580 пикирующих бомбардировщиков Ju-87 полковника Э. Купфера. Выжить в этом аде, казалось, было невозможно.
17 апреля «лаптёжники», так называли Ju-87 в советских войсках, волнами по 25 машин начали бомбёжки плацдарма Мысхако, совершив только за этот день более 1500 вылетов. Русская авиация не могла противостоять самолётам «Люфтваффе» из-за удаленности аэродромов. Однако сломить сопротивление советских бойцов не удалось. Во время артобстрелов и бомбардировок красноармейцы с невероятной ловкостью и быстротой покидали смертельную зону, с тем, чтобы так же быстро вернуться назад и встреть врага.
На смену политическому лозунгу 1941-1942 годов «драться до последней капли крови» пришел новый лозунг - «убей немца и не умри». Комиссары и политруки теперь не стреляли в спину солдатам, которые временно покидали опасные позиции. Упор делался на воспитательном факторе. Между боями они читали бойцам статью Ильи Эренбурга «Убей немца».
Приказ Сталина «Ни шагу назад!» (Приказ № 227) как-то не отвечал моменту. Отступать было некуда. Позади было море. В то же время остро не хватало бойцов, поэтому политработники, показывая фотографии немецких преступлений, говорили о возмездии. Всё четче звучал новый ориентир – полный разгром Германии. Это был сильный психологический момент. Теперь советские бойцы хотели дожить до Победы и дойти до Берлина. Отсюда – «Не умри, береги себя, ты должен отомстить».
Там, под Новороссийском, немцев и русских в некоторых местах разделяли всего десятки метров. За линией фронта звучала уже другая пропаганда – геббельсовская. Вместо завоевания и уничтожения «недочеловеков», как это было в начале войны, немецкие идеологи будили в солдатах Вермахта чувство самосохранения. «Если вы не победите, - говорили они, - то немцы, как этнос, будут истреблены «еврейскими карательными отрядами». Тех, кого не уничтожат большевики, ждет рабский труд в Сибири и смерть от тифа.
Взаимная ненависть в апрельских боях на «малой земле» достигла высшей точки кипения. «Накалялись стволы пулеметов, раненые, оттолкнув санитаров, бросались с гранатами на танки, в рукопашных схватках бились прикладами и ножами. И казалось, нет конца этой битве. Там, где все вокруг покрывалось трупами врага, появлялись новые цепи, их истребляли, но снова и снова возникали серо-зеленые силуэты» – эта цитата из «Малой земли» Брежнева точно описывает операцию «Нептун».
Ситуация обострялась с каждым часом. 18 апреля на Северный Кавказ прибыли маршал Г. Жуков и командующий ВВС маршал А. Новиков. Уже на следующий день в небе на Мысхако вступили в бой 267-я ИАД и три авиакорпуса из резерва верховного командования: 2-й бомбардировочный, 2-й смешанный и 3-й истребительный – генерала Е. Савицкого. Как результат с 19-25 апреля немцы потеряли 152 самолета.
С 29 апреля по 10 мая 1943 года над небольшим участком фронта (30 км) в течение дня проходило до 40 воздушных сражений, в которых сражались до 80 самолетов с обеих сторон. Огромную роль сыграли 5 радиолокационных станций, три из которых находились непосредственно во фронтовой полосе. Они оперативно информировали советские ВВС о приближении самолетов «Люфтваффе». По оперативным данным, потери немецкой авиации с 17 апреля по 7 июня составили 800 самолетов в воздушных боях, еще 300 были уничтожены советскими бомбардировщиками на земле. Потери советской стороны тоже были огромные – 760 самолетов. Но главная задача была выполнена: немцы лишились своего самого грозного преимущества – безнаказанных бомбардировочных ударов. В кубанском небе проявили себя такие летчики, как Д. Глинка, (21 победа в 48 воздушных боях), В. Фадеев (18 побед в 48 воздушных боях) Н. Лавицкий (15 побед в 68 воздушных боях), А. Покрышкин (14 побед в 55 воздушных боях).
И в России, и в Германии о сражении на Кубани написаны сотни книг, поставлены десятки фильмов, как художественных, так и документальных. О важности этих боев для Германии говорит факт учреждения 21 сентября 1943 года немецкой воинской награды «Кубанский щит». Введение этой награды постфактум подчеркивает значимость этого сражения и многочисленность потерь Вермахта, учитывая, что во многих случаях «Кубанский щит» награждался посмертно.
Что касается казаков, то немцы грамотно организовали их эвакуацию. Всего с фашистами добровольно ушло 312550 беженцев – донских, кубанских, терских, ставропольских казаков и калмыков, их семей. Гитлер был против участия казаков на восточном фронте, поэтому их использовали в Польше и во Франции. Много казаков воевало в Югославии на стороне прогитлеровских хорватов против местных партизан-сербов. После окончания войны из 80 тысяч казаков, реально служивших в Вермахте, англичане и американцы выдали СССР около 50-55 тысяч человек.
На снимке: посадка десанта майора Куникова на катера. Репродукция Фотохроники ТАСС.
Раздел: 