НОВЫЙ ШЁЛКОВЫЙ ПУТЬ ЗАСТАВИТ ШЕВЕЛИТЬСЯ ВСЕХ

В ходе Восточного экономического форума Владимир Путин заявил, что государствам Евразии необходимо стремиться к экономической интеграции без политического диктата. Ранее с подобными предложениями выступил Нурсултан Назарбаев. В сентябре готовится визит в КНР Александра Лукашенко. Активизация сотрудничества стран ЕАЭС с Китаем породила немало страхов и иллюзий. Об экономической политике Пекина и реальных возможностях сотрудничества Китая с государствами ЕАЭС нам рассказал к.и.н и д.э.н. Владимир ПОРТЯКОВ, много лет проработавший в Торгпредстве СССР в КНР, затем - в посольстве СССР и России в Китае. Сегодня он является заместителем директора Института Дальнего Востока РАН, возглавляет Центр изучения и прогнозирования российско-китайских отношений.

- Владимир Яковлевич, какое место в экономических приоритетах Китая занимают страны ЕАЭС?

- Это улица с двусторонним движением. Ситуация и место зависит не только от самой КНР, но и от ситуации внутри ЕАЭС, особенно – в России. А ситуация непростая. Девальвация рубля в конце 2014 г. очень сильно и больно ударила по всему ЕАЭС. Третий год подряд падает прирост ВВП в России. В этом году, видимо, падение российского ВВП будет меньше, чем в прошлом – где-то до 1%. Это даёт основания говорить о стабилизации ситуации. Но сокращение внешней торговли еще продолжается. Сказываются невысокие цены на энергоносители. В этой связи произошло соскальзывание России с 8-9-го места среди торговых партнёров Китая на примерно 15-е место.

Есть и позитивные моменты, связанные с тем, что доля энергоносителей (читай, нефти) в структуре российского экспорта в Китай упала с 70% до 60%. И впервые за последние десятилетия в российско-китайском товарообороте несколько стала расти доля машин и оборудования. Ранее она была меньше 1%. Теперь дошла до 2%. Таким образом вырос объём несырьевого экспорта в Китай.

В то же время сохраняется существенный дисбаланс. Если в российском импорте на Китай приходится примерно 17% (столько же у США), то доля России во внешней торговле Китая, обычно колеблющаяся в районе чуть больше 2%, теперь снизилась до примерно 1,7%.

Китай демонстрирует интерес к сотрудничеству с ЕАЭС, но если брать чисто фактические показатели, объективно пока здесь наблюдается тенденция на понижение. Стороны вполне естественно надеются на резервы и на то, что сотрудничество в будущем улучшится.

Активно готовятся переговоры о подписании торгово-экономического соглашения между ЕАЭС и КНР.

По большому счёту Россия и её союзники по ЕАЭС всё в большей мере становятся партнёрами не для всего Китая, но для его северо-восточных провинций – Внутренней Монголии и Синьцзян-Уйгурского автономного района.

- Как обстоят у КНР дела с Беларусью? В конце августа в Минск приезжала делегация из провинции Хунань. Компания Zoomlion проявила интерес к изготовлению машин и автокранов в Беларуси.

- Китай в последние годы проводит достаточно активную политику на белорусском направлении. Связано это в том числе с тем, что китайские инвестиции и технологические решения приветствуются в Беларуси, которая в экономическом смысле переживает непростые времена.

Можно даже сказать, что на Китай в Беларуси делается особая ставка. Присутствует взаимный интерес – стороны наметили планы создавать совместные технопарки и промышленные парки.

После известных событий на Украине заметно снизились объёмы китайско-украинской торговли. По части позиций Беларусь может выступать в качестве компенсатора и альтернативы для утраченных торговых связей с Украиной.

Помимо интереса особенно важно, что Минск не «тянет резину», а оперативно решает практические вопросы, необходимые для привлечения китайских инвестиций и технологий.

- Много и часто говорится о сопряжении ЕАЭС с Экономическим поясом Шёлкового пути. Все стороны признают, что к этому надо двигаться. Видите ли Вы практические шаги по реализации этого сопряжения?

- Всё-таки идут переговоры, и не только на уровне экспертов. Уже есть конкретное видение и понимание физического состояния объектов, которые мы хотим иметь в транспортных коридорах «Приморье-1» и «Приморье-2» на Дальнем Востоке. Они как раз ориентированы на завоз грузов и товаров из внутренних провинций Китая на Дальний Восток и оттуда уже на транспортировку их части в Сибирь.

Это главным образом порт Зарубино и подъездная инфраструктура к нему. Разговоры, конечно, идут давно и начались ещё в рамках международного проекта «Туманган», но на недавнем Восточном экономическом форуме во Владивостоке уже были представлены конкретные цифры необходимых инвестиций и затрат на строительство портовых сооружений, расширения самого порта, логистику, модернизацию железных дорог Хуньчунь-Махалино и Хуньчунь-Краскино, автомобильной сети.

Также явно активизировались переговоры в трёхстороннем формате Россия-Китай-Монголия. Я, в общем-то, вижу прогресс. Но поскольку с российской стороны этим в основном занимается Министерство экономического развития, соответствующая информация в широкой прессе особенно не представлена. Эта информация не самая открытая, её не навязывают.

Для привлечения большего внимания общественности к совместным проектам можно было бы проводить политику большей открытости. Более активно в этом смысле себя ведёт Министерство по развитию Дальнего Востока. Оно устраивает брифинги, пресс-конференции, показывает, что делается на Территориях опережающего развития. Создаётся более благоприятное информационное впечатление. Китайская сторона в связи с трёхлетием инициативы ЭПШП тоже активно освещает практическую работу по реализации Шёлкового пути.

- В экспертной среде иногда встречается точка зрения, что Шелковый путь «мифологизирован» и на самом деле формирует зависимость торговых партнеров от огромной экономики КНР. В качестве аргументов приводятся и ссылки на историю Шелкового пути в древности. Как Вы это прокомментируете?

- Элемент мифологизации, конечно, есть. Никто точно не знает, что происходило в прошлом, кроме факта, что шёлк как-то попадал из Китая через Центральную Азию в Рим и Византию. Довольно многое вокруг Шёлкового пути действительно придумано позже, но это беда-то небольшая.

Важно сейчас использовать инициативу Китая и, реализуя в её рамках проекты, подключить свою логистику, искать собственную выгоду, активизировать своё экономическое пространство.

ЭПШП даёт возможности шевелиться всем. Кроме Индии, которая воспринимает проект крайне скептически. Остальные потенциальные участники ведут себя весьма активно, потому что понимают, что ЭПШП – это стратегия развития Китая и его выгоды, но вполне можно реализовать принципы, как говорят китайцы, обоюдной или общей выгоды. Для этого необходимо задействовать собственные проекты. Другое дело, что не всегда это просто. Тем более, у нас в стране утрачены традиции быстрого строительства чего-либо. Раскачивание бюрократической машины происходит довольно долго. Мифы не мешают. В прошлом по Шёлковому пути шёл не только шёлк, но и армии – ну и что? Важно, что был некий исторический прецедент – надо его использовать. Это просто «упаковка».

- Нередко можно встретить указания, что китайские регионы якобы субсидируют убыточные железнодорожные коридоры через Россию и Казахстан. Это соответствует действительности?

- И этот элемент тоже присутствует. Есть базовая ситуация, когда Китай производит огромное количество товаров, готов наращивать экспорт чего угодно практически до бесконечности. И ищет пути для этого экспорта. Ещё он накопил огромные резервы - многие провинции и предприятия имеют внушительные объёмы свободных средств. Они хотят получить дополнительные доходы, продвигая товары на международный рынок. Как и всегда, в таком деле встречаются расчёты на личный карьерный рост и прочие моменты, но это не главное.

Более существенно то, что растёт количество поездов, поставляющих товары по указанным маршрутам.

Китайцы ведь публикуют официальную статистику реализации своих программ – там же не всё туфта. В Китае всё больше появляются различные точки притяжения сотрудничества с другими регионами, привлечения как можно большего числа партнёров. Концепция Шёлкового пути сама претерпевает изменения – она охватывает всё новые и новые территории, от прибрежной зоны до «внутренних» районов. Сами китайцы всё-таки в этом видят инструмент не «бумажного развития», не псевдоразвития, а настоящего. Пока не прошло достаточно времени. Проект ЭПШП ведь не план: он не имеет какого-то конечного временного ориентира. Между странами идут переговоры о конкретных вещах. Совершенно рано давать негативную оценку.

- Экономист Гордон Чен предупреждает, что Китай в рамках G20 чаще стал использовать экономику в качестве нового геополитического оружия и инструмента давления на своих соседей. Автор приводит примеры китайских экономических мер, предпринятых против Филиппин и Японии. Идя на сближение с Пекином, не рискуют ли страны ЕАЭС подставиться под удар?

- Пока для такого рода умозаключений оснований нет. А то, что любая страна, имеющая возможность использовать широкий набор инструментов для убеждения и давления на соседей, делает это – так это несомненный факт. Если говорить о российско-китайских двусторонних отношениях, российская сторона применительно к Китаю, в том числе, регулярно использовала такой не вполне дипломатический инструмент как всяческие меры фитосанитарного контроля, противоэпизоотические мероприятия и так далее. Это всегда было и будет.

Что касается Китая, то да – это известные случаи. В 2010 г. Пекин отказался продавать японцам редкоземельные металлы. Подобные истории никому не нравятся. Санкции и прочие элементы давления маскируются под решения ВТО, борьбу с демпингом или государственным субсидированием.

Если брать Филиппины, то торговля с КНР в прошлом году выросла, несмотря на споры вокруг островов Южно-Китайского моря.

В целом Китай не является каким-то исключением из правил. Просто, будучи ведущей экономикой мира, у него больше шансов добиться успеха, используя политику экономического давления.

И несмотря на все обвинения в давлении, у очень многих стран именно торговля с Китаем находится на первом месте в структуре товарооборота. Это говорит о том, что росту торговли с КНР способствуют объективные факторы. И когда повышается взаимозависимость от торгового партнёра, естественно, повышаются шансы, что если что-то пойдёт не так, ущерб будет больше. Такова обратная сторона медали.

В глобальном плане рецепт один – диверсифицируйте свою торговлю, ищите новые рынки сбыта и других поставщиков, развивайте собственное производство. Меняется ведь и структура китайского экспорта. Многие товары, по которым Китай раньше был «номером один», уже по большей части производятся в других странах.

Китай уже не лидер по производству спортивной обуви. Бытовой текстиль, майки и хлопчатобумажные изделия тоже «уходят» из Китая в Бангладеш и страны Карибского бассейна. Появляются мощные конкуренты в электронике. Ситуация на рынках «живая». Но и риски есть - их просто надо принимать во внимание.

Беседовал Александр ШАМШИЕВ